Раз принцесса, два принцесса. Общий файл.

"Хотя девушка очень высокого происхождения, нам придётся дать ей дворянское звание, чтобы не дразнить... лёрских собак. Пускай она станет баронессой..., баронессой..."

"Чёрного леса!" — придумал король.

"Отлично! Баронессой Чёрного леса! Это присвоение придётся провести через Королевский совет и совет Кланов. Хоть они и совещательные, но в народе авторитетные, ссориться с ними не стоит. В Королевском совете баронесса Леронди и эта новая учёная мадам Чури, я полагаю, будут в полном восторге, когда познакомятся с ней. Они зажгут своих коллег, которые относятся к ним с уважением. В совете Кланов будет сложнее... Ладно, это я беру на себя. Там есть надёжные старые друзья, которым стоит только шепнуть, и поддержат. Зря, что ли я управляла Лёром почти двенадцать лет со смерти супруга и до твоего совершеннолетия?" — королева гордо подняла голову. — "Обросла и друзьями и врагами. Только, где они, те враги? Уж не в совете Кланов, во всяком случае!"

Поскольку все препятствующие женитьбе проблемы как-то утряслись, пока, правда, на словах, молодой король просидел день, как на иголках, а на следующее утро, взяв на всякий случай лошадь для Лики, снова отправился к ней, готовый уговаривать, упрашивать и даже умолять. Каково же было его удивление, когда девушка встретила его сидя на пороге своей избушки в окружении пары тючков с уже упакованными немногочисленными своими вещами. Впрочем, и её ружьё тоже было тут. Молодая пара обнялась, Лика шепнула на ухо королю: "Я согласна!" Они поцеловались, вскочили на коней и навсегда покинули лесное убежище. Будущая королева была очень умна!

Утаран сделал паузу в рассказе, и этим воспользовался Го:

— Как вам повезло король и как не повезло мне. Я оказался наказан за свою самонадеянность. Шутка ли? Каждое моё слово я считал, чуть ли не выражением воли Победившего. Что же? Он наказал меня за это... Пока вы отдыхаете, я, с вашего позволения, вставлю несколько слов. Не возражаете? Утаран утвердительно кивнул.

Так вот! Примерно в это самое время, а точнее, чуть раньше, сын императора Го, наконец, взялся за ум. Повзрослел ли Готан, взяла ли верх, наконец, кровь, но мальчик, превратившийся к тому времени в красивого юношу, разительно изменил своё отношение к наукам. Конечно, ему было далеко до его пропавшей умницы сестры, но он старался. И то, что она схватывала на лету, он преодолевал усидчивостью. Поэтому примерно за год он усвоил запущенное ранее и выразил готовность идти дальше в познании того, что считается обязательными для изучения молодыми принцами. Родители не могли нарадоваться на это преображение и, наконец, впервые, за многие годы почувствовали надежду, что после их смерти Империя окажется в крепких руках, управляемых умной головой. Вот только радовались они, как вам известно, недолго.

Через месяц после захвата или, как теперь любят говорить всяческие льстецы, "освобождения" Гунии, в Столице был назначены по этому поводу празднование и торжественный молебен. Гости ожидались со всех концов Империи. Они и прибывали, с подарками, подношениями. В числе их затерялись двое, которые... Впрочем, по порядку.

Вы, конечно, слышали эту историю. За давностью лет она обросла слухами и фантастическими подробностями. Я расскажу её вам максимально правдиво, поскольку находился в самом центре событий.

Итак, молебен подходил к концу. Престарелый главный жрец храма Победившего уже заканчивал финальное чтение "Наставлений" из самого древнего, хранящегося там "Откровения", когда прозвучали выстрелы. Двое людей, одетых жрецами, оказавшись вплотную с императорской скамьёй, сбросили одеяния и открыли огонь по монарху. У каждого было по два мушкета. Расследование установило, что они, уроженцы Гунии, захватили на дороге повозку с вином, которую один дальний монастырь отправил в подарок столичному храму Победившего. Они не только убили монахов-возчиков и присвоили их одежды, но и привезли в храм среди винных бочек одну с порохом. И сами установили её в подвале прямо под императорской скамьёй.

В эти дни в храме было много приезжих священнослужителей, никому, конечно, не знакомых. Но служители храма и подумать не могли, что кто-то способен на такие гнусности. Сама одежда в те времена служила гарантией... В общем, когда началось богослужение, убийцы спустились в подвал и подожгли огневой шнур. А сами встали у выхода, чтобы не пострадать при взрыве и, возможно, добить императора, если тот останется жив. Но огнепроводный шнур, волею Победившего, упал в лужу вина, натёкшую из какой-то бочки, и погас. Прошли все сроки, а взрыва так и не произошло. Тогда ложные монахи вошли в храм, — охрана им не препятствовала — протолкались через заполнявшую все проходы толпу и встали настолько близко к императору, насколько смогли. Улучили удобный момент и...

Первый выстрел сразил наповал бросившегося на убийц офицера охраны, второй легко ранил императрицу, третий мушкет дал осечку, а четвёртый... Пуля попала в грудь принцу, вскочившего со скамьи, и с криком "Нет!" заслонившего императора своим телом. Толпа в храме сразу же схватила нападавших и едва не разорвала их на части, охране с трудом удалось их отбить. А Готан тем временем умирал на руках у отца. Кровь сына толчками пробивалась наружу из-под каких-то тряпок, которыми Го зажимал его рану, и старый вояка сразу понял, что рана смертельная. Но принц оставался в сознании.

"Как мне больно, папа..." — прошептал он сереющими губами, а потом добавил: "А Горы-то нет..." И умер. Если это правда, что вся наша земная жизнь — только испытание перед предстоящей, то Готан выдержал свой последний экзамен. Впрочем, это толкование жрецов, в "Откровении" об этом написано невнятно.

А император остался без наследников. И без близких, потому, что вскоре умерла и его жена. Умерла от горя: она даже почти ни с кем не разговаривала. Император более не женился, после случившегося его, извините за эту подробность, покинула мужская сила. Так, что чести одной милой девушки абсолютно ничего не грозило: беззубый пёс лает, да не укусит! Что его, не извиняет. То есть, я про пса.

Конечно, как говорят у нас: "Никто не сочтёт мух на сладком". Множество молодых и не очень людей, мужчин и женщин, претендуют на звание наследника престола. Но закон велит, за отсутствием прямого наследника, выбрать ближайшего по крови родственника, исключая, конечно, незаконнорожденных. Таковым является племянник императора, немолодой уже барон Дости. К сожалению, из всех наук усвоивший в своё время только искусство поглощения в компании с друзьями неимоверных количеств дорогих вин. Дорогих, когда у него есть деньги, в другие, более продолжительные периоды времени, развесёлая компания обходится и самыми дешёвыми. Ещё не успело остыть тело Готана, как Дости явился к императору с фальшивыми "соболезнованиями". Барона трясло от плохо скрываемого торжества, мечтательная улыбка то и дело сама собой вылезала на его обрюзгшее лицо. Несколько раз он пытался завести разговор о престолонаследии. И пока ему не сказали открыто, что сейчас не время и не место, так и не унялся. И ещё много было таких визитов, но император не спешил. В общем, барон Дости до сих пор не объявлен наследником престола, хотя почти никто не сомневается, что рано или поздно это будет сделано. Если не самим императором, то имперским советом после его смерти. И уж, конечно, в этом уверен и сам барон. Императору известно, что он последовательно набрал, а затем пропил и проиграл в фишки такое количество денег из данных ему под неминуемое воцарение кредитов, что вернуть их он никогда не сможет, пусть даже пустит на распродажу своё нищее баронство, хоть оптом, хоть каждую деревню отдельно. Как раз мысль о том, что такой или подобный ему пропойца унаследует, а затем и неминуемо промотает и пустит вместе с собутыльниками по ветру Империю, созданную трудами её жителей, доблестью и самоотверженностью воинов и талантами руководителей, и удерживала императора от поспешных шагов. Тем более, в последнее время. Скоро, очень скоро ему предстояла встреча со своими славными предками: дедом, укротившим всевластие баронов и низведшим их до уровня наместников на имперских землях. И отцом, чьим военным талантом и была в основном создана держава в её нынешних границах. Что скажет он им, как оправдается? Или, может быть, император ждал чуда? Что к нему вернётся из небытия его пропавшая дочь Гора? Или...?

Го замолчал, вытирая пот со лба, он кивнул Утарану, приглашая того продолжить это удивительное повествование. Король продолжил.

Лика поселилась в предместье Угура в маленьком домике посреди пышного сада. Стояла середина лета и она почти всё своё время проводила в саду. Конечно, когда над ней не работали цирюльники или не наезжали гости. А гости бывали часто: король наезжал иногда и по нескольку раз на день, его матушка тоже не забывала будущую невестку. С ней приезжали познакомиться и члены Королевского совета.

Приготовления к свадьбе были тайными, ни жених, ни невеста не хотели проявлений досужего любопытства, лишних визитов и распросов. Нужно вам сказать, что в Лёре царственные персоны играют как бы две свадьбы. Или, если быть точным, само заключение брака отмечается в узком кругу друзей и ближайших родственников. А затем играется представление "для народа", обычно, на главной площади столицы, а владельцы всех питейных заведений страны обязаны в этот день от восхода до заката торговать по половинной цене. Этот самый народ должен увидеть невесту рядом с королём, принять её, оценить, и даже "рекомендовать". Обычай старый, но не отменённый. Хотя, конечно, таких случаев, чтобы народ невесту отверг тоже пока не бывало.

Итак, всё двигалось по накатанной колее. Как и предсказала матушка короля, дворянское звание баронессы Чёрного леса было утверждено в Королевском совете единогласно, а в совете Кланов подавляющим большинством голосов. Может быть, кто-нибудь из делегатов или, скорее, из первых лиц представленных в совете кланов, был бы и не прочь порекомендовать Утарану какую-нибудь другую девушку на место невесты: не какую-то там простолюдинку, а свою родственницу, но король, несмотря на молодость славился решительностью и твёрдой волей, и наверняка, с ним бы такой номер не прошёл.

Брак был заключён в храме Победившего, присутствовали только несколько человек, включая верных слуг, которые по местным обычаям часто ценятся не ниже родственников. Имена молодожёнов вписали в отдельную "королевскую" книгу, где было, как вы понимаете, не так уж и много записей. Зато по ним можно было изучать историю Лёра.

Новость о близкой женитьбе короля распространила "Лёрская сплетница", но даже её информаторы затруднялись рассказать обывателям, кто невеста и откуда она родом. Муссировались различные слухи, до обсуждения которых жители Лёра не великие охотники, конечно, если они не женщины. Что же? На празднике бракосочетания всё это обязательно выяснится! Но погулять на нём лёрцам не пришлось.

Тогда ещё существовало Лерканское княжество, примыкавшее своими границами, как к Лёру, так и к Империи. Его жители — те же лёрцы, по происхождению и по языку. Княжество даже одно время примыкало к Союзу Лёрских Кланов, но во время очередной, обычной в древние времена междоусобицы, сепаратистские настроения местных князьков взяли верх, союзный договор был расторгнут. И войти впоследствии в состав формирующегося Высокого Лёра лерканские кланы тоже отказались. Никто особо не настаивал, поскольку уже в те времена Леркан считался самым, что ни на есть захолустьем. А в описываемое время — тем более. Для его краткой характеристики обычно употреблялось такое слово, которое при дамах произносить непозволительно. Отделённый от прочих стран горными хребтами с труднопроходимыми перевалами, Леркан как бы остался в тех легендарных временах, которые нынешние дети изучают в школах. До четверти населения — рабы, в самом прямом и отвратительном смысле этого слова. Неимоверная бедность прочего населения. Представляете себе? Работающие на земле крестьяне страдали от недоедания, потому, что помещики и бароны отбирали у них почти всё! Много можно было бы рассказывать про тогдашний Леркан, но пора вернуться в русло повествования.

Самыми доходными промыслами в этой стране были работорговля и грабёж. В рабы продавали, как соотечественников, захваченных на дорогах или в результате бандитских налётов на деревни и городки, так и похищенных в ходе рейдов на сопредельные территории. Поэтому на границе с Лерканом приходилось держать многочисленную пограничную стражу. Банды чернобородых, поскольку лерканцы не брились принципиально, а только подстригали бороды, когда те начинали им мешать, просачивались на территорию Лёра по горным тропам мелкими группами, объединялись в условленных местах и вершили своё чёрное дело: грабили население, молодых уводили в рабство. Лёрская армия преследовала их, оттесняла к хребту и, в конце концов, изгоняла со своей территории. Посольству Леркана заявлялся протест, посол же в ответ лицемерно жаловался на бедность своей страны и невозможность по этой причине содержать достаточное количество пограничников. И, в то же время, страстно обещал содействие в возращении уведённых лёрцев. Эти его слова так словами и оставались. Вернуть удавалось только тех, чьи родственники могли заплатить запрошенный бандитами выкуп. Верные поговорке, которая утверждает, что "за мир нужно бороться, война сама начнётся", войска руководствовались приказом во время погони не увлекаться и не заходить вглубь территории Леркана. На этом всё и кончалось. До следующего раза.

Но, в конце концов, "медведь за мёдом отходил, как пасечник ружьё купил". Может, в переводе на имперский это звучит и не очень складно, но смысл поговорки ясен: терпение короля иссякло, и после очередного инцидента он приказал своему военному штабу разработать операцию по радикальному решения лерканской проблемы. Приказ был выполнен, план операции одобрен, начата её подготовка. Оставалось только ждать повода к войне. И как раз в дни предшествующие объявленной дате свадьбы с Ликой, поступили сообщения с границы о том, что её перешла рекордная по численности банда, причём в этот раз открыто поддерживаемая военнослужащими лерканской армии. Лучшего, извините за цинизм, повода нечего было и желать! Согласно ранее доведённому до полевого командования плану, войска приступили не к вытеснению противника с лёрской территории, а молниеносным ударом отсекли его от спасительного хребта. В тыл пытавшимся ретироваться ударил созданный по упомянутому плану резерв, и в двое суток лерканские вояки были разгромлены. Немногочисленных разбежавшихся по лесам выловили отряды самообороны. Только для того, чтобы сразу и повесить, не делая различий между солдатами и бандитами. Это неправильно, конечно, но случившиеся самосуды оправдывает информация разведки и данные допросов — все поддержавшие налётчиков были добровольцами.

В этот раз армия не остановилась, а к изумлению лерканцев, заняла перевалы, открыв тем самым себе дорогу в долины беспокойного соседа. К слову сказать, перевалы совершенно не охранялись, почти все ушли грабить. Лишь только гонец привёз доклад командования наступающей армии, как Утаран поспешил отбыть в войска, едва улучив минутку, чтобы заехать к супруге попрощаться. Естественно, празднование пришлось отложить до более спокойных времён.