Письмо, с которого все началось

— Так не бывает, всем что-нибудь нужно. Ничего не хотят только блаженные или мертвые, — тонко заметил собеседник.

— И все же не будем об этом. Думаю что уже ни для кого не секрет, что командор вашего ордена, адмирал Форсин уже более двух лет страдает подагрой.

— Это не секрет, — кивнул мужчина.

— Боюсь, что эти сведения ложны.

— Вот как? Вы хотите сказать, что адмирал здоров как бык? — молодой церковник выгнул бровь, демонстрируя свое неверие.

— Я хочу сказать, что подагра это такая же ложь, как обещания Искусителя. Сахарная гангрена10 или проще говоря у вашего замечательного командора гниют ноги и на них отпадают пальцы. Он болен, но при должном уходе может прожить еще пару лет.

— Откуда подобная информация и насколько она точна? — сразу же деловым тоном осведомился Герран. Его это очень заинтересовало, поскольку один из законов военных орденов гласил: 'Физически неспособный лично возглавить командование на месте боевых действий — не может быть командором ордена'.

— Пять дней назад в ауберг пригласили очень надежного лекаря, тому пришлось отнять у адмирала часть пальцев на левой ноге и все на правой, — пояснил Констанс.

На что суффраган едко ухмыльнулся:

— Теперь мне думается, что надежных лекарей не бывает.

— Ну почему же, когда дело касается меня, надежнее человека не сыскать, — мягко заметил епископ.

— Ваши сведения подтвердятся?

— Вряд ли командор сможет прибыть в конвент, если вы это имеете в виду. А если и прибудет, то любой малограмотный лекарь по решению совета сможет все засвидетельствовать, — заверил собеседника Констанс, — достаточно лишь попросить командора разуться.

— Ну что ж! Это любопытно, наша встреча была не напрасной, — согласился Герран. — Но все же скажите мне, любезный епископ, что за корысть вам служителю совершенно другого ордена сообщать мне подобные новости? Что вам с того? Чего вы добьетесь, сообщив мне подобный секрет? — напор суффрагана был весьма ощутим, недаром он слыл одним из самых целеустремленных священнослужителей Ордена Святого Иеронима.

— Молодой человек, позвольте дать вам один совет, — после недолгого молчания произнес епископ. — Этот вопрос не очень уместен, и не стоит настаивать на нем. Впредь я бы рекомендовал вам задавать вопросы, ответ на которые возможно услышать. Поверьте, с подобным умением вы можете далеко пойти. А если беспокоитесь, что я использую вас, как это говорится у смердов, в темную, то напрасно. Я слишком стар, чтобы играть на несколько фронтов.

— Умение и похвалить и указать на место в одном ответе. Браво! Это достойно! Недаром вас зовут Варфоломейским Лисом — ухмыльнулся Герран.

— А вас Молодым Морским Волком11 за цепкую хватку, — не остался в долгу Констанс.

— Значит, ответа не последует?! — уточнил суффраган.

— И еще вас полагают слишком настойчивым в решении некоторых вопросов. Постарайтесь сдерживать порывы, епископ, пока ваши зубы не станут достаточно остры.

— Для вас еще недостаточно?

— Пока нет, но вижу, что вам осталось немного, — заверил того Констанс. — Желаю вам удачных дней, и позвольте откланяться, а то мой послушник охрипнет, читая молитву в четвертый раз.

— Всего доброго, ваше преосвященство, — молодой мужчина слегка склонил голову и направился в противоположную от епископа сторону.

Измученный, с пересохшим горлом, Марк подошел к Констансу.

— Возвращаемся в ауберг, — услышал он долгожданные слова.

— — — — — — — —

1 Ордена Слушающих и Ответственных считаются тайными и храмов не имеют. Женский Боевой Орден Святой Великомученицы Софии Костелийской к тому моменту не был основан, он представлен небольшой часовней в восточном конце площади.

2 Жупон — простеганная шерстью или льном куртка приталенная по фигуре, достигает середины бедра, может быть расклешена от талии, к нему на плетеных шнурах крепились части доспеха. Жупон так же служил повседневной одеждой.

3 Сабатон — латный ботинок.

4 Шапель / шапель-де-фер — шлем пехотинца с полями по форме напоминающий шляпу.

5 Синекура — без заботы (лат.) должность, дающая хороший доход, но не требующая труда.

6 Первый достойный доверия, второй достойный доверия и третий достойный доверия — (автор.) титулы епархиальных епископов входящих в конвент от каждого ордена, хоть духовного, хоть боевого.

7 В данном случае епископ имеет ввиду кардинала, занимающего должность 'обладателя голоса Святого престола' — титул доверенного лица Папы, заменяющего его при случае, 'правая рука', решения которого равносильны решениям главы Единой Церкви; второй человек в церковной политике.

8 На плечах поверх сутаны епархиальные епископы и прочие вышестоящие священнослужители носят пелерину, именуемую мантией.

9 Епископская шапочка — небольшой круглый головной убор одевается на макушку.

10 (авт) — подразумевается гангрена при сахарном диабете.

11 Поскольку епископ-суффраган Геран является служителем Ордена Святого Иеронима — основного морского ордена, так сказать флота Союза — его прозвали Морским Волком.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Глава 7.

Последующие четыре дня епископа прошли в обыденных хлопотах. Так было всегда: после приезда его высокопреосвященства в ауберг церковники, принадлежащие епархии Констанса около недели занимались только бумажными делами. Он, как глава, самолично разбирался в распределении денежных средств на нужды монастырей, читал отчеты суффраганов о состоянии дел в их провинциях. К тому же необходимо было обратить внимание на различные доклады, доносы, рапорты и прочую бумажную волокиту, за которой нужен пригляд рачительного хозяина. А ведь никто не отменял заботы и о личных ленных владениях, в которых тоже нужен постоянный надзор за управляющими. С некоторыми бумагами Констанс предпочитал разбираться сам, не перекладывая эту обязанность на подчиненных.

Львиную долю документов брал на себя старший брат Джарвис, заведующий всеми делами епархии в ауберге в отсутствие епископа, затем они попадали на стол к Боклерку, который приводил документацию в удобоваримый вид, а после чего отчеты попадали пред светлые очи его преосвященства.

Наконец, дней через пять в вале бумаг и пергаментов забрезжил просвет, и епископ вновь готов был позволить себе заняться внутрицерковными проблемами и политикой, а проще говоря — продолжить интриговать, стремясь упрочить свои позиции и пошатнуть чужие.

В среду у его преосвященства была запланирована встреча с нужным человеком из окружения самого Папы Геласия IX. В преддверии войны с Нурбаном Констансу необходимо было в спешном порядке предпринять какие-то шаги, чтобы наверняка остаться в Святом городе, а не отправиться на места сражений вместе с командором. То, что война будет, он уже не сомневался, хотя в доставленном письме, сие описывалось весьма размыто. Оказалось, что сгустив краски, епископ лишь более четко обрисовал картину, нежели отражалось в послании. Такой вывод он сделал из продолжительного разговора, состоявшегося в лавке портного с предстоятелем Ордена Тишайших. Почему разведка до сих пор не свела все имеющиеся факты воедино и не подняла на дыбы бейлифат, оставалось только гадать. Впрочем, нынешнее промедление Констансу было на руку. При планомерном развитии событий, когда подготовка к войне протекала бы явно, без лишней суеты и спешки, маршал Сикст ни за что не позволил бы епископу остаться в ауберге, тем более он уже угрожал Констансу, что не отпустит далеко от себя. А для его преосвященства совместная поездка с командором означала крушение всех планов.

Епископ медленно, но верно карабкался вверх, шаг за шагом стремясь к своей цели. Занимая позицию, он уже не отступал, а прочно закреплялся на ней. Последним препятствием на пути стал командор Сикст — двоюродный брат короля Канкула — и подвинуть его с занимаемого места оказалось очень сложно, однако его преосвященству упорства и терпения тоже было не занимать. Вот уже несколько лет длилось противостояние, и он все ближе был к заветной мечте — посту главы ордена... А теперь вся тщательно выверенная интрига разрушилась. И чтобы хоть как-то спасти себя, Констансу, во что бы то ни стало, требовалось остаться в ауберге на время боевых действий, чтобы, постоянно удерживая руку на пульсе, суметь выкрутиться из сложившейся ситуации.

Впрочем, последний разговор с клириком из Святого Георга натолкнул его на весьма интересные мысли, заставив задуматься о выборе другой, более высокой цели, нежели пост командора ордена. Констанс решил избрать себе другую цель — попробовать стать правой руки Его Святейшества, 'обладателем голоса' в Единой Церкви.

И первым шагом на этом пути стало присутствие на открытом завтраке Его Святейшества Папы Геласия IX. За это епископу Констансу пришлось выложить крупную сумму в 30 золотых. Единственным оправданием такой расточительности служило то, что место, доставшееся его высокопреосвященству, было внизу на стуле, а не на балконе, как у многих.

Открытые завтраки, обеды или ужины были самым привычным делом у пресвитерия в Святом Городе. В просторном зале с узкими внутренними балконами по двум сторонам устанавливался большой стол, за которым трапезничали глава мероприятия и его гости. За этим процессом могли наблюдать приглашенные зрители. Попасть на такое застолье считалось очень почетным. Конечно же, верхом важности было бы оказаться за одним столом с хозяином, но и стать наблюдающим оказывалось не менее престижным. Среди зрителей первыми по степени значимости являлись посаженные на стулья непосредственно в зале, вдоль одной из его стен. Ко второму сорту были отнесены люди, стоящие на балконах и смотрящие вниз на накрытый стол.

Утренний зал, в котором давал открытый завтрак Его Святейшество, был очень большим и светлым. В окна, выходящие на восток, уже вовсю заглядывало солнце, в лучах которого сверкала и переливалась парчовая драпировка стен, затканная узорами из роз, так любимыми нынешним главой престола.

До начала открытого завтрака, первыми провели приглашенных на балконы, вторыми тех, кому предназначались стулья. Констанс пришел на завтрак, облаченный в полагающуюся ему по сану фиолетовую сутану с широким поясом малинового цвета с белой окантовкой, указывающей на степень первого достойного доверия. С собой он принес книгу, завернутую в шелковый халистийский плат, которую приобрел за баснословную стоимость у книготорговца в прошлую пятницу. Оказалось, что рядом с ним будут сидеть еще двое: епископ адмонитианцев и недавний собеседник — епископ-суффраган Герран. Едва войдя в зал, они легким кивком поприветствовали друг друга, и более ни единым жестом или действием не показали, что знакомы.

Слегка затянув паузу, к столу прошествовали четверо гостей, а последним в зал вошел сам Папа Геласий IX — весьма бодрый старец, сильнейший глава Единой Церкви за последние шестьдесят лет. Он с подслеповатым прищуром окинул всех собравшихся, желчно усмехнулся: 'Полна шкатулка...' — и уселся в кресло. Следом на сиденья опустились гости, потом епископы, прочие же остались стоять.

Его Святейшество Геласий IX был приблизительно одного возраста с Констансом. Небольшого роста, сухой старец со смуглой кожей и черными глазами урожденного халистийца. Белоснежные от седины волосы пушистым облаком вились вокруг лица, и солнце, что падало со спины, заставляло светиться их, образуя ореол над головой.

За накрытым столом с двух сторон от Геласия IX сидели четверо гостей: командор Ордена Святого Георга главный бейлиф его высокопреосвященство Цемп, кардинал Ордена Слушающих верховный инквизитор его высокопреосвященство Тамасин де Метус, командор Ордена Святого Жофре Благочестивого главный госпитальер его высокопреосвященство Ортфрид и ее благочестие или главная надзирающая за женскими орденами при Святом Престоле ее высокопреподобие Саския — единственная женщина в Паласте.

Со всеми сидящими за столом Констанс был шапочно знаком, но более тесного общения до этого момента старался избегать. Самым безобидным из присутствующих оказался главный бейлиф Цемп, поскольку был совершенно предсказуем в своих поступках. Он, как верный пес Папы, в любой момент был готов сложить за него голову. Епископа усадили лицом как раз к нему; а бейлиф если и узнал его, то не подал вида. Остальные же были людьми опасными, на пути у которых вставать не рекомендовалось. Главный госпитальер — высокий, сухой и жилистый старец в красном командорском одеянии — был завзятым интриганом, идущим к намеченной цели по головам, а точнее по трупам. Верховный инквизитор Тамасин де Метус — плотно сложенный, но невысокий мужчина только-только перешагнувший полувековой рубеж — слыл человеком страшным, фанатиком своего дела, однако так же был безмерно предан главе Святого Престола. Ее благочестие Саския — родная сестра Геласия IX, оказалась единственной женщиной, допущенной в Паласт за последние семьдесят лет. Маленькая, всегда закутанная с ног до головы в черное, она являлась обладательницей несгибаемой воли и гадючьего нрава, а в крепости и стойкости веры могла потягаться с сидевшим напротив ее кардиналом Тамасином. В общем, нынче за столом подобралась весьма 'теплая' компания.

Впрочем из всех присутствующих на завтраке его высокопреподобие Констанс опасался лишь одного человека, а точнее одну — благочестивую Саскию. Если он, как епископ боевого ордена, для кардинала Тамасина не был подчиненным, то для сестры Его Святейшества не существовало подобных препятствий. Разделения на духовные и боевые ветви Единой Церкви она попросту игнорировала. Впрочем, из-за возможного пристального внимания со стороны этой дьяволицы он не собирался отказываться от своего нового намерения — занять одинаковое с ними положение.

Личный брат-прислужник положил Папе на тарелку порцию приготовленной на пару луфари и маленький похгутский хлебец, а в бокал налил белой мальвазии. Его Святейшество отправил первый кусочек в рот, немного пожевал, проглотил и запил вином.

— Сносно. Братец положи-ка мне вон того соусу, желтого, — приказал он, замершему за его спиной прислужнику. Тот поспешил исполнить.

После того как глава Святого Престола попробовал первое блюдо к трапезе уже могли приступать все присутствующие за столом. Командоры и кардинал накладывали себе разнообразные яства, благочестивая Саския положила себе маленький кусочек от карпа с раковым кулисом и вяло без аппетита в нем ковырялась.

Безусловно, стол был впечатляющим и радовал разносолами: терины с крылами в пуре зеленом, крыла в пармезане, котлеты из вепря в сливовом соусе, тешка из северной рыбы, кальмары с ветчиною, пулярды с трюфелями, тартелеты, соленые персики и гато из зеленого винограда.

Епископ не особо был удивлен разнообразием поданных блюд, он сам мог позволить себе не менее грандиозный завтрак, обед или ужин, однако выбрасывать подобные деньги на удовлетворение прихотей считал чрезмерным расточительством.

— Сегодня весьма погожий день, не так ли?! — обратился главный бейлиф Цемп к сидящей рядом с ним Саскии.