Клинки Керитона 1 часть.

Развернулась — как оказалось, снова вовремя: на неё летел второй жрец.

Первый удар санхи пришёлся в плечо, второй скользнул по щеке. Глаза его победоносно заблестели, но не тут-то было: Нира хоть и пропустила первый удар, успела увернуться от второго — в лицо, и он прошёл вскользь, не причинив никакого мало-мальски ощутимого вреда.

Девушка дёрнула головой, делая вид, что оглядывается, в отчаянии ища путь к отступлению. Встряхнулась, отгоняя боль, и с нечеловеческой скоростью прыгнула на жреца, нанося ему в голову, самый сильный удар, на который была способна. Санхи пошатнулся, но на ногах устоял: как-никак, а Инирия была всего лишь девчонкой, и настоящей силы, способной свалить здоровенного мужика, у неё не было. Жрец оступился, сморгнул слёзы, но тут его настиг следующий удар, пусть и несильный, но расчётливый и коварный — раскрытой ладонью в горло. Против такого устоять было невозможно: голову санхи откинуло назад. Он зашатался и отступил, хрипя и задыхаясь, рот его открывался и закрывался, словно у попавшей на лёд рыбы.

Инирия распрямилась, плечи её вздымались и опадали, пока она старалась отдышаться. Ждать, пока жрец придёт в себя, девушка не собиралась, подскочила и снова ударила ногой, на этот раз в пах.

— Лато сьаша со арэш токкар! — свой голос она услышала будто со стороны.

Мысленно повторила: 'Не ходи за мной, убью!' — и оттолкнула сложившегося пополам санхи в сторону.

'Камень?! — ощупав ремень, облегчённо выдохнула Инирия. — На месте'.

Схватила суму, лук, колчан, плащ и выбежала в темноту коридора.

Теперь, когда ярость утихла, Инирия была шокирована собственной жестокостью: одно дело — уроки великого мастера боя Леррхара Ноо, другое — настоящая драка.

Сбежав вниз по лестнице, она повернула направо, на ходу соображая, что ей теперь делать.

Она очутилась в узком коридорчике, ведущему, минуя кухню, к заднему выходу, и после очередного поворота увидела открытую входную дверь: впереди мелькнул спасительный свет — изумрудный туман Сароса.

Инирия выскользнула во двор...

...Ноги легко несли её по неровной земле. Она проворно огибала деревья, крупные кусты, перепрыгивая через разбросанные по полю небольшие валуны, попадавшиеся на пути. Несколько санхи упорно мчались за ней, их тёмные фигуры маячили меж деревьев, они тщетно надеялись не отстать от юной беглянки.

Инирия оглянулась, в её глазах отразилась картинка почти скрывшейся из виду деревни, постоялого двора, на самой окраине освещённой сиянием звёзд и светом в окнах, оттуда доносились встревоженные крики проснувшихся постояльцев. Она бросила взгляд на всё больше отстававших санхи, тяжело перепрыгивавших через поваленные стволы деревьев и разбросанные камни.

Скоро Инирия добралась до небольшого леска, оглянулась — преследователи отстали. Тяжело дыша, прислонилась к стволу.

Отдыхать она не стала, не было времени. В этом лесу можно было неплохо спрятаться и отсидеться, но ей этого не хотелось: 'Надо найти укромное место, немного отдохнуть и собраться с мыслями'.

Примерно через полчаса Инирия вышла на небольшую полянку.

Слева от неё начинался подъём с плотными рядами деревьев, за которыми виднелся горный кряж. Справа возвышались лишь несколько деревьев, в просвете которых, похоже, была ещё одна полянка — что за ней, разглядеть было невозможно. В горы лезть не было никакого смысла, и она резонно выбрала перелесок.

Вскоре Оллат затянуло серыми облаками, и стало совсем темно. Нира огляделась, внимательно всматриваясь в темноту и пытаясь увидеть хоть что-то, что поможет ей принять верное решение. Всё тщетно. Разглядеть ничего не удалось: в этой липкой темноте Нира не смогла различить даже собственных пальцев, до тех пор, пока не коснулась ими лица. Ощупывая стволы и камни, она отыскала небольшое укрытие за поваленным деревом и решила переждать темноту здесь...

* * *

...Проснулась она незадолго до рассвета. Робкие лучики Лайса с трудом пробивались сквозь листву и густой туман. Оказывается, она спала между двух поваленных стволов на самом дне неглубокого оврага. Одинокий ястреб с унылым видом кружил над лесом. Инирия встала, отряхнула одежду от трухи, листьев и паутины, накинула капюшон и направилась навстречу медленно поднимавшемуся из-за горизонта светилу.

Она продиралась сквозь густой бурелом, через поваленные стволы, туда, где среди непролазной чащи виднелась едва различимая тропка. Люди, похоже, давным-давно не хаживали здесь, и тропинка порядком заросла. Разве что подлесок здесь был пореже и пожиже, нежели под высокими деревьями. Тропа шла в сторону гор, и, хотя уклон казался небольшим, уже через три часа Инирия почувствовала, что начала уставать.

Лайс проделал две трети своего дневного пути, когда деревья неожиданно расступились. Впереди на полсотни шагов виднелась вырубка, а за ней темнели мрачные остовы погорелища. Нира огляделась — вокруг ни души, лишь вороны взвились в небо и, недовольно каркая, закружили над насиженным местом. Заросшая полынью дорога проходила прямо через развалины.

'Погорелье — давнее, похоже, не один год минул, — отметила она про себя и, подсчитав не совсем ещё развалившиеся трубы, определила: — Немаленькая было деревенька, дворов за пятьдесят, а может и того больше'.

Она побродила немного, осматриваясь и прислушиваясь: 'Вроде тихо'.

Идти дальше засветло Нира не решилась — за погорельем просматривалось голое поле, ни единого деревца на пять сотен шагов, а может и дальше.

'Но как же долго ждать до темноты'.

Обратив внимание на уцелевшие каменные стены, неторопливо направилась к ним.

Заглянула в проём окна — пусто.

Казалось бы, ничего особенного: вокруг горелые брёвна, грязь вперемешку с золой, паутина, грибы, ветвистый клён вместо крыши прикрывал зияющий квадрат пустоты, — но от жутковатого спокойствия этого места девушку бросило в дрожь.

'Придётся переждать тут, главное — не засиживаться. Отдохнуть немного и уходить отсюда подальше', — решила беглянка и нырнула в проём.

Найдя у дальней стены чистое и сухое местечко она сняла два массивных верхних камня из кладки, давно ни на чём не державшихся, и положила на землю. Достала из сумы покрывало, сложила вчетверо и укрыла им камни. Села на них, прислонившись спиной к стене. Спать совсем не хотелось, есть тоже.

Нагретый камень, отдавая тепло, ласково согревал спину. Время текло медленно, она смотрела в небо и думала — так, ни о чём. Мелькали мысли, перескакивая, меняли одна другую, и Инирия так и не смогла сосредоточиться на чём-то одном.

Прошло часа три, может четыре. Начал накрапывать мелкий дождь.

'Дождь — это хорошо, — подумала девушка, добрым словом вспоминая Слейха и его водные чары. Она достала из сумы маисовую лепёшку и флягу c водой. Налила немного в ладошку, плеснула на лицо и, не вытирая, бойко зашептала слова охранного заклятия, которому научил её Слейх. То, что оно поможет, она верила с трудом. — Я не маг и не сиурт, что толку от простых, не подкреплённых Силой слов? — Но Слейх всегда убеждал её, что они помогут, и она исправно шептала их, когда шёл дождь. — Что мне, на самом деле, трудно, что ли? Язык же не отвалится'.

Ела она с удовольствием: лепёшка была вкусная и сытная. Покончив с едой, она встала и выглянула в проём окна, проверила, нет ли нежданных гостей: 'Ничего, вроде всё тихо. Вороны кругом. Они не дадут никому подойти незамеченным'. Снова опустилась на нагретый камень. И спустя полчаса крепко уснула.

Проснулась Инирия от капель дождя на лице, на погорелье опустились сумерки. Ветви клёна, заменявшие крышу, как ей казалось, надёжно укрывали убежище, и вдруг:

'Что это? — насторожилась. — Послышалось, или...'

Подняла лук, потянула лямку сумы, медленно подобрала под себя одну ногу, потом вторую. Нащупала сухое место — точку опоры — и напряглась, готовая к прыжку. Слух её не подвёл: в проёме окна мелькнул еле различимый силуэт, его выдавали отсветы на мокром кожаном плаще.

'К двери, быстро!' — решение пришло мгновенно, в висках бешено застучало. Она медленно, беззвучно поднялась и отчаянно рванулась к двери.

Хорошо, что ещё прочная, не до конца выгоревшая дверь открывалась на улицу. От удара она слетела с ржавых петель.

Инирия выскочила под проливной дождь — он придавал ей сил и уверенности. Легко перемахнув через обугленную коновязь, она, пригнувшись, побежала к скелету соседнего дома. У правого уха просвистела стрела, затем вторая распорола воздух совсем рядом, а вот третья с сокрушительной силой ударила в левую руку — чуть выше локтя, ещё шаг — и беглянка скрылась за частично выгоревшим сараем.

Она остановилась и, не раздумывая, упёрла торчавший наконечник стрелы в стену, закусила губу. Решительно схватила стрелу за древко со стороны оперения и, почувствовав во рту вкус крови обломила резким рывком, невольно вскрикнув. Слёзы заполнили глаза. Было очень больно, но она знала что выбора нет — так надо. Снова укусила себя — на этот раз вонзив зубы в запястье раненной руки, свободной же дёрнула огрызок стрелы и чуть от боли сознание не потеряла. Ничего — выдержала. Перетерпела. Постояла минуты с три, упершись лбом в горелые брёвна. Поскулила даже негромко.

Прейдя в себя огляделась и бросилась в сторону ближайших развалин. Пробежав немного, свернула за угол уцелевшей стены. Силы начинали покидать её. Левый рукав рубахи напитался кровью. Тяжело дыша, она прислонилась спиной к стене, скинула капюшон и подставила лицо под живительные капли дождя, пытаясь отдышаться и восстановить силы.

— Лей, милый, лей сильнее, — словно слова молитвы, прошептала она, сквозь слёзы и зачарованные Слейхом (хотелось в то верить) дождевые капли, в хмурое небо глядя.

Краем глаза уловила тень, метнувшуюся за обугленную трубу дома напротив. Вжалась в стену и выхватила нож из-за голенища сапога.

Санхи прыгнул так стремительно, что Инирия не успела увернуться. Он сбил её с ног и рухнул, увлекая за собой.

Нападавший оказался сверху. При падении она сильно приложилась тыльной стороной ладони о камень, и нож отлетел далеко в сторону. Санхи ударил её кулаком в лицо, обхватил шею двумя руками и принялся душить. Инирия поняла, что шансов выжить у неё не осталось. Она собрала последние силы и упёрлась убийце коленями в грудь, пытаясь скинуть его с себя. Ей не хватало воздуха, в ушах звенело. Лёгкие отчаянно требовали воздуха — всё расплылось у неё перед глазами, правая рука судорожно шарила по земле, в надежде отыскать хоть что-то тяжёлое. 'Есть! Камень!' Она ударила санхи в висок, потом ещё раз. Капли крови брызнули ей в лицо. Жрец ответил ей почти звериным рёвом, но рук не разжал, а, наоборот, сдавил шею с удвоенной силой. Она ударила ещё раз, ещё и ещё, пока два тела — её собственное, обессилевшее, и нападавшего — не обмякли...

...Инирия судорожно глотнула воздух и задрожала, из последних сил она попыталась скинуть санхи с себя, но не смогла. Тогда она просто выползла из-под придавившего её тела, отдышалась и попробовала встать на ноги. Сперва она поднялась на одно колено, потом на другое и, наконец, с трудом — полностью. Отыскала взглядом отлетевший в сторону лук. Подняла. Нащупала на поясе Орн. Снова упала на колени. Встала. Порыв ветра швырнул ей в лицо тяжёлые капли...

Небо озарялось всполохами молний, воздух вздрагивал громовыми раскатами. Она шла, покачиваясь из стороны в сторону, с трудом переставляя ноги, и вскоре её маленькую фигурку целиком поглотила темнота...

Глава 14. Хорбутовы зёрна

Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы

Крепость Узун

Тэйд завтракал, когда в зал вошёл молодой человек — с виду обычный деревенский парнишка в заплатанной суконной куртке и плотно обтягивавшей голову высокой войлочной шапочке. Он окинул залу беспечным взором, но, когда заметил Тэйда, уставился на него и смотрел с минуту, прежде чем стянул с головы шапку и подошёл. Он казался старше Тэйда, но держался неуверенно и робко. Помимо них, в зале был всего один человек — протиравший стол трактирщик, который ни на секунду не оторвал взгляда от тряпки.

— Не возражаете, уважаемый, если я присяду? — спросил парнишка и тут же нервно сглотнул. Он мял в руках шапку и озирался по сторонам, словно боясь чего-то.

Тэйд, несколько опешивший от такого обращения, кивком указал незнакомцу на стул.

— Прошу. Я уже закончил, — сказал он и хотел было встать, чтобы уйти, но незнакомец остановил его, схватив за рукав.

— Не уходите, прошу вас, — он так и стоял, согнувшись и не решаясь сесть.

— Как ваше имя? — спросил Тэйд.

— Моё имя? Зовите меня просто Лу. Э... это не моя идея, я должен передать вам это, — он выставил на стол склянку из матового стекла с причудливой крышкой и шестигранным оголовком.

Тэйд взял пузырёк, покрутил его, встряхнул, посмотрел на свет.

— Что это? Кто просил передать?

— Не знаю, — неожиданно парнишка развернулся и бросился к выходу.

Не успел Тэйд опомниться, как тот скрылся, повалив подсвечник с соседнего стола и несколько, возникших у него на пути стульев.

— Ой, беда, — вздохнул трактирщик, поднимая стулья. — Лу — сынок кузнеца. Не беспокойтесь, его легко найти. Я вам так скажу: если он что и передал вам, так значит, кто-то действительно попросил его об этом. Берите и не сомневайтесь...

* * *

— Не знаешь, что это может быть?

— Покажи, — потребовал онталар, ласково отстраняя в сторону исходящего любопытством Вира.

— Вот, взгляни, — Тэйд протянул другу склянку.

— Первый раз вижу. Где ты её взял?

— Сын кузнеца сказал, что велено передать.

— Кем велено?

— Не знаю, когда я начал расспрашивать, он тут же убежал.

— Тогда выкинь.

— Шутишь?

— Хм... — Саима нахмурился. — Может, это Билу передал?

...Билу, как оказалось позже, удивился не меньше их:

— Тэннар Великий! — воскликнул он, откупоривая склянку и высыпая содержимое на ладонь.

По реакции северянина было понятно, что ни к склянке, ни к её содержимому он не имеет никакого отношения. Но у Тэйда сложилось такое впечатление, что, несмотря на удивление, Билу прекрасно знал, что это за зёрнышки оказались у него на ладони, но то ли из вредности, то ли поднимая планку собственной значимости, не спешил открывать этого.

Как бы то ни было, северянин, тут же опровергая его мысли, выдал:

— Водяной или Кейнэйский орех. Откуда?

— Что-что? — переспросил Саима.

— Кейнэйский орех, он же — зерно чемирты, — повторил Билу, — ценнейшая, я вам скажу, вещица. Одно, два, три, и ещё четвертушечка, — сосчитал он, закидывая овальные, нежно-зелёного цвета зёрнышки обратно в склянку. — Три и довесок, — подытожил он, не спеша класть четвертушку обратно. Он поводил ею под носом, медленно и глубоко втягивая воздух, после чего сообщил: — Отменного качества орешки. Откуда скажите у вас денег столько?

— Какие деньги, скажи лучше, что с этим добром делать? — Саима на лету подхватил рвавшегося на стол Вира и бережно опустил зверька на пол.

— Это чудесные зёрнышки, они...

— Думаю, они сделают нас необычайно сильными, — со смешком предположил Тэйд. — Я слышал нечто подобное от Хабуа.