Лис "Удача"

"Ах, зараза, — едва не всхлипнул Лис. — Родненький, нашелся. Откуда? Да какая, впрочем, разница, главное — он".

Парадокс, еще три дня назад мечтавший отыскать шлем, чтобы вернуться, теперь он куда сильнее хотел совсем обратного.

Похоже, свистнутые кем-то под шумок бумаги для владельца монеты были и впрямь куда важнее золота.

Этапировали обвиняемого не общим порядком, а в сопровождении целого лейтенанта, который, прицепив Лиса к себе наручниками, весь полет просидел рядом с ним в кресле эконом-класса.

А уже на следующий после перелета день его вывезли на следственный эксперимент.

Московская окраина, где располагалась бывшая резиденция великой княжны, теперь оказалась почти в самом центре разросшегося мегаполиса. Окруженный высокой витой оградой особнячок не имел ничего общего с тем деревянным строением, в которое Александр попал в первый раз. Большие французские в полстены окна, колонны и портики, посыпанная песком дорожка. Ступени из полированного гранита.

"Умеют жить нынешние буржуи", — размышлял Александр, следуя в связке с молчаливым здоровяком в штатском.

Пройдя пустынными коридорами, небольшая делегация остановилась у дверей кабинета.

— Одну минуту, — преградил дорогу рослый охранник, упакованный в темный костюм. — Я доложу господину президенту.

— Тьфу ты, — скривился оперативник. — Президент, мать его. Давно ли со статьи за рэкет соскочил, а тут, на тебе, президент.

Однако сказал он это почти неслышно, различимо только для вынужденно стоящего рядом Лиса.

— Пройдите, — распорядился бодигард, отворяя дверь.

— Где эта сволочь? — шагнул из глубины роскошно обставленного помещения человек.

Изысканно мятый костюм, скрадывающие волчий блеск глаз очки в золоченой оправе. Александр мазнул глазами по лицу хозяина и уставился в стоящую с краю тумбу.

— Что, нравится? — углядел интерес Лиса к шлему капитан производства. — А-то, веешь... — он глянул на сопровождающего выводку сотрудника прокуратуры. — Рабочие нашли во время реставрации. Латали фундамент, и наткнулись. Грязь содрали, хотели в цветник сдать, а тут я с проверкой. Пригляделся. Мама дорогая. Оказалось: Третий век. Цена выше облаков...

— Вот чего надо было... — наставительно бросил он Лису.

Однако, вспомнив о своем положении, погасил хвастливую улыбку и злобно прошипел, глядя на арестанта: — Ты, урка, коли жить хочешь, вспоминай, куда бумаги сунул. Иначе я тебя сам на клочки порву, лично. Вот этими руками.

"Кого-то он мне напоминает?" — попытался вспомнить Александр лицо хозяина жизни.

— Эй, ну, ты, хорош спать, в камере досмотришь. Начинай, — дернул за руку Лиса конвоир.

— Гражданин начальник. Браслетики бы снять, — просительно покосился на руку Саня. — Мне как в тот раз пройти надо.

— Да сними ты... — распорядился прокурорский. — Куда денется? — оглядел закрытые окна он. — Мы тут, да и охрана, — покосился на замершего у двери мордоворота в похоронном костюме.

Оперативник отстегнул замок и спрятал браслет в карман.

"Не спешить. Главное, не торопиться. Наверняка, второго шанса не будет", — Александр медленно прошел к стенду, склонился, изображая действия похитителя, и двинулся в сторону стола.

"Пора?" — мысль еще только возникла в голове, а он уже сделал короткий шаг к артефакту и недрогнувшей рукой поднял жестянку на уровень головы.

— Эй, ты чего? — вскинулся хозяин.

— Так надо, — отрезал Александр и решительно водрузил горшок на голову. — Вот вам, — вытянул в стороны руки, изображая интернациональный жест.

Охранник, почувствовав неладное, среагировал первым. В три прыжка пересек комнату и потянулся к нарушителю порядка могучими ручищами.

— Фиг ты угадал, — в отчаянии, понимая, что все пропало, дернулся Александр и попытался оттолкнуть нападающего.

Обученный отражать нападение на уровне рефлексов, цепной пес капитала поставил грамотный блок и смачно врезал в ответ по виднеющемуся из-под шлема подбородку.

В голове Александра полыхнули искры, а чуть позже взорвалась яркая радуга, мир исчез.

Александр лежал в полной темноте. Тихо болела пришедшая в соприкосновением с кулаком челюсть, ныл, лежащий на чем-то твердом, затылок.

"Вот и все. Привет, параша, — он вдохнул. — Ох, а зимы в лагере долгие".

Однако ни ожидаемого удара в бок, ни виртуозного мата. Тишина. Втянул носом спертый воздух. Пылью пахнет, еще чем-то кислым. Да и спина что-то подмерзла.

Осторожно поднял руки и ощупал многострадальную голову. Пальцы наткнулись на прохладное железо.

"Та-ак, — сердце вздрогнуло и застучало в ожидании. Приподнял голову и медленно сдвинул каску. — Ничего. Словно и не снимал. Все та же непроницаемая темнота".

Глава 4

"Вот это я понимаю: пять секунд, полет нормальный, — весело подумалось Лису. Понял главное: — Где бы он ни находился, это место никак не могло быть кабинетом хамовитого бизнесмена".

"Выходит, сработал, родненький", — его захлестнула радость. Аккуратно придерживая шлем одной рукой, другой пошевелил вокруг, пытаясь определиться.

Сырой осклизлый камень.

"Будем рассуждать, — остановил себя Лис. — Если я вернулся в прошлое, выходит, это какое-то подсобное помещение. Повар ведь ясно сказал, горшок отдали лошадникам. Как их, конюхам.

Может кладовка, или что-то подобное. Тогда все более-менее понятно. Итак. Есть два варианта. Ждать когда кто-нибудь сюда зайдет, или попытаться выбраться самому.

Пожалуй, лучше второе. Иначе объяснить появление здесь неизвестного в непонятной одежде будет довольно непросто. Впрочем, и в другом случае проблем может возникнуть не меньше, однако инициатива все же будет у меня".

Почесал затылок и, вздохнув, принялся стягивать куртку. Как ни жаль, однако, выйти на люди в наряде двадцать первого века не прельщало.

Оставшись в свитере и джинсах, задумался: "Если черные штаны, при известной сноровке, вдоволь повалявшись на полу, еще хоть как-то можно было выдать за портки, то джемпер, увы, никоим образом". Пошарил в карманах и с радостью обнаружил дешевую китайскую зажигалку. Обрадовало, скорее, наличие с торцевой стороны светодиода. Мертвенно-синий свет, совершенно малопригодный в обычной жизни, здесь мог стать спасительным.

Тусклый огонек осветил клочок неровного пола.

"Так и есть, потертый кирпич, — всмотрелся Лис. — А еще толстый слой пыли". Приподнялся и перевел луч вверх. Низкий, полукруг свода. "Выходит, подвал?"

Осторожно ступая, двинулся вперед, освещая фонариком дорогу. Пройдя пару метров, уперся в стену.

— Понятно, — протянул исследователь, мало соображая, хорошо это или плохо. Перевел луч в сторону, и замер. Он не мог сразу сказать, что его смутило, однако сердце уже екнуло. Александр тупо всмотрелся в висящее на вбитом прямо в стену гвозде тряпье. Что бы это ни было, оно никак не вязалось с семнадцатым веком. Протянул руку и пощупал сырую, простеганную ткань.

Прямо перед его носом висела телогрейка. Синевато-серая в искусственном свете, она, тем не менее, была совершенно реальна.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — выдохнул Лис, ослабив нажим на кнопку. Мир вновь погрузился в темноту.

Присел на ослабевших ногах и попытался успокоиться.

— Мать-перемать, что же это за такое?.. — выдохнул, зябко поведя плечами, он: "Выводы можно сделать следующие: Либо треклятый артефакт поменял свои свойства и меня перенесло лишь в пространстве. Либо? Либо все же выбросило из настоящего времени и опустило где-то помимо вожделенного периода светлейшей Елизаветы Петровны. Логически рассуждая, это может быть только наше время. Уж больно характерный дизайн у знаменитого предмета верхней одежды. А вот относительно места, тут, как говорится, возможны варианты".

— Тьфу, — с горечью сплюнул Саня. — Ну что ему стоило? — в расстройстве слегка пристукнул об пол зажатым в руке артефактом. Замер и вдруг услышал, как в противоположном углу кто-то тяжело вздохнул. Перепугано вдавил кнопку и направил лучик импровизированного фонарика в сторону звука.

Сидящий у стены человек приоткрыл глаза и еле заметно поморщился.

— Гаси... — прохрипел он, заслоняясь ладонью. — Как это я задремал, не слышал. Что, пополнение? — мужик сипло вдохнул и закашлялся тяжелым, прерывистым кашлем.

— Ты кто? — сипло прошептал Лис. Мысли спутались.

— Кто-кто, дед Пихто, — отозвался мужичок сварливо.— А ты как думаешь? Такой же, как и все. Мамкой с папкой сделанный.

— Да я... — смутился Александр. Он замолчал, не зная что и сказать.

Сосед сжалился и кхекнул: — Светило у тебя хитрое. Немецкое, поди?

— Почему немецкое? — удивился Лис, уже на автомате.

— Гансы мастера такие штуки мастырить, — пояснил из темноты голос. — Фонарики у них не чета нашим. Да ладно, ты не тушуйся, нам с тобой уже чего друг на друга коситься. Все одно попали.

— Куда попали? — понимая, что выдает себя, произнес Александр.

— Не куда, а за что, — наставительно отозвался сосед. — За язык, понятное дело. Я вот сдуру ляпнул, а ты уж не знаю как, может, с умыслом, это тебе на следствии предъявят. Аль и не скажут.

— Слушай, я, правда, немного не в себе, — попытался хоть как-то отыскать логическое объяснение собственного непонимания Лис. — Головой долбанулся. Вон, шишка какая, все отшибло, — уже привычно импровизировал он. — Какое хоть число-то, скажи, добрый человек, а?

— Ну а я знаю? — вновь закашлялся собеседник. Сплюнул и нехотя произнес: — Двадцатое, или девятнадцатое, число будет.

— Что ж мне из тебя, клещами тянуть? — огорченно засопел Александр. — Ну, народ.

— Давай так, — он решительно выдохнул. — Полную дату скажи и не удивляйся. Если хочешь, можешь считать меня сумасшедшим.

— Ого, — мужик шевельнулся. — Ты хоть лицо тогда освети. А то, может, и впрямь... — он не закончил.

— Хорошо, — согласился Саня, тихонько снимая с гвоздя противно воняющий плесенью ватник. — Только в обмен. На дату.

— Да пожалуйста, — усмехнулся из темноты человек. — Двадцатое декабря одна тысяча девятьсот сорок первого года. Устроит? Эй, ты чего замолчал, придурок?

— Да-да, сейчас. Фонарик отыщу, — пришел в себя от известия Лис. — Ага, вот.

Он нажал кнопку и осветил свое лицо. Запахнутая телогрейка прикрыла ворот.

— Молодой... — констатировал человечек. — А чего не на фронте?

— Кхм, — Александр поперхнулся. — "Вот называется "с огня да в полымя". Из одной переделки вырвался и, похоже, в другую угодил".

"Сидеть в одном подвале с "врагом народа", или как их тогда называли, без документов. Ой, караул".

Уже не думая о маскировке, отозвался: — Не взяли, по происхождению, — ляпнул первое, что пришло в голову. — Да и сидел.

— Понятно, — похоже, ответ сокамерника удовлетворил.

У нас тоже в колхозе конюх Смирнов, Макарка, из поповичей, да еще сам раскулаченный. Первым в военкомат пошел, добровольцем. "Нет, — говорят, — не положено". Так его бабы в селе дезертиром дразнят.

— А чего сидел? Политический? — заинтересовался сосед.

— Да какой там... — решил сказать правду Лис. — Уголовные статьи. Карманник.

— Тебя как звать-то? — нарушил молчание он.

— Михайло, — произнес сосед, — а тебя?

— Александр я, Лисом кличут, — Санек, лихорадочно обдумывая ситуацию, на ощупь пожал шершавую ладонь. — Значит, говоришь, за язык арестовали, — припомнил он слова приятеля по несчастью.

— Ага, — словоохотливо пояснил Михаил. — Ляпнул не подумавши, а счетовод, собака, и донес. Меня в правление вызвали, а там уже полномоченный сидит. Из-под фуражки глазенками буровит. "Поехали, — говорит, — Михайло. В город".

Председатель в крик. У нас коновалов-то всего я, и никого больше, — слегка несвязно пояснил крестьянин. — До войны курсы в городе окончил. А тот ничего слушать не хочет. "Вот, — говорит, — бумага, пусть тебе счетовод лошадей кует. Или сам вместо этого", — он про меня так, председателю. Тот и затих, — Михайло вздохнул. — А меня в кузов и по кочкам. Мороз, ветрюга, жуть, ему в кабине хоть бы хны. А я уж думал все, померзну. Ничего, под брезент заполз, доехал. А машина вот не сдюжила. Мы тут, недалече от развалин и встали. Дошли с лейтенантом. Он меня в подвал, пока чиниться будут, а сам к машине ушел. Контролировать. Вчерась еще. Да что-то тишина пока. И кормить не кормит, и далее не едем.

Рассказчик замолчал, подумал и добавил: — Ты там это, чего они?.. Повезут или как?

Александр крякнул: "Врать придется, а что?"

— Так, это, меня в двух верстах, в селе поймали. За гуся взяли, ну и, это, слегка побили... Пока то-сё, а тут уполномоченный пришел. Меня ему и сдали. Он из сельсовета в город звонил. Уж не знаю, дозвонился, нет, а сюда привел, под замок и посадил. Я, после того, как селяне помяли, не в себе был. Очнухался уже тут. Ты ж сам слышал, — версия, шитая белыми нитками, вопросов, впрочем, не вызвала.

-Да я чуток отогрелся, приснул, даже и не заметил, как тебя затащили, — признался сиделец. — Здесь хоть без ветра.

Александр поднялся и осторожно развел руки. Опустил на пол шлем и потрогал воздух.

— Слышь, Михайло, я фонарь на секунду зажгу, осмотрюсь, — предупредил он сокамерника.

— А мне чего, — согласился тот, — свети, коль интересно. Только чего тут смотреть? Крыс и тех нету, — он зашелся в кашле. — Приморозило меня, однако...

Александр, подсвечивая себе фонариком, прошелся к тому месту, где скинул куртку. Порылся в карманах, однако не нашел ничего, кроме смятой сигареты и недоеденного в самолете круасана. Разломил сухарь и протянул половину соседу: — На, погрызи. А то, если хочешь, покури, — отдал следом и курево. — Я сам не курящий, так что не к месту.

Мужик ухватил согнутую сигарету и радостно запричитал: — От, спасибо, это удружил, Санек. С прошлого дня не курил, уши пухнут, — он смачно затянулся, прикуривая от зажженного Лисом огонька.

— Умеет, немчура поганая, делать, — выдохнул дым Михаил. — Как с такими воевать, бодаться?

— Да фигня, — отозвался Лис, думая, что делать дальше. — Побьем. Не скоро, правда, в сорок пятом. Но одолеем.

— Ты, прям, как наш агроном, — с непонятным осуждением пробурчал сосед.— Тот все кричал... — шапками закидаем супостата, а как на фронт ушел, через неделю и похоронное извещение супружинеце письмоносица и принесла. Пал, дескать, ваш муж, любезная Екатерина Андреевна, смертью храбрых в боях за нашу родину... Вот тебе и закидал...

— Что не понравилось Лису в словах соседа непонятно. Может, скрытая издевка в том, как он произнес типовую фразу из похоронки.

Александр замолчал и принялся осторожно засовывать шлем под лежащий в углу кусок фанеры: "Если зайдет НКВДшник, то блестящий металл сразу увидят. А так, может, удастся отовраться". Хотя Александр вовсе не представлял, чем сможет объяснить свое появление в закрытом сарае милиционеру.

— Эй, Саня, ты чего там затих, помер? — раздался из угла голос.

"Не сидится тебе", — с раздражением покосился на звук Лис.

— Сплю, — отозвался он, не желая вновь слышать противный баритончик. "Лучше уж с Каином было", — отчего-то подумалось ему.