— Да ладно, ладно, не кипятись! — в полутьме, которую не разгонял свет масляного фонаря усмехнулся Слюсарь — Нежности какие! Не скажи ему ничего! Ты лучше сообщи своему напарнику — чего задумал? Только не говори, что собираешься взять тюрьму штурмом!

— Почему бы и нет? Сколько их там? Тридцать? Сорок? Большинство — бабы. Да и надзиратели эти...только дубинкой махать умеют. Это аборигены думают, что наше оружие эдакое...ну как в голливудских фильмах — нажал на спуск пистолета — машина взлетела на воздух! Пальнул — и трое упали! А к оружию нужны еще и дельные бойцы...

— Ты МНЕ это рассказываешь? — Слюсарь невесело хохотнул — Я что тебе, новобранец лопоухий? Все верно сказал, бестолковые женщины, неопытные в бою надзиратели, да. Но упустил одну деталь — чтобы нажать на спусковой крючок автомата не нужно быть умелым бойцом. Просто жми на него, и все! И когда этих автоматов тридцать — пофиг на твое умение! Ты ляжешь так же, как и неопытный зеленый новобранец. Потому если ты задумал погеройствовать — тут же отбрось свои глупости! Кстати, я не понимаю, чего так всполошились аборигены — ну да, автоматы эффективны, но патроны все равно когда-нибудь да закончатся! А если подойти близко, чтобы достать мечом — тут и песенке конец. Кроме того — арбалеты бьют пусть и послабее, но не менее эффективно. Или те же луки. Арсенала не хватит, чтобы организовать маленькую победоносную войну! Если только они хотя узнать принцип работы...так все равно им не повторить, не наделать автоматов! Впрочем — кому я это говорю? Уж ты-то все понимаешь.

— Вся эта возня вокруг тюрьмы не стоит и ломаного гроша. Но если они это поймут, если все-таки догадаются, что горстка надзирателей и девок не могут оказать никакого влияния на историю — наша участь незавидна. Помнишь, что говорила эта девка, жена Властителя? Устроят гладиаторские бои, на которых мы нормально перережем друг друга. Вот и все.

— Перережешь. Ты — всех перережешь. И меня прирежешь. И останешься один.

Слюсарь вздохнул, и похлопал свою партнершу по голому заду. Та захихикала, и прижалась теснее.

— Хороша девка! Как и всегда, во всех мирах — угодил ты сильным мира сего — у тебя красивые девки, вкусная еда, крыша над головой. Не угодил...тебя сожрут падальщики. Тебе не кажется, что Вселенной правит Сатана? Ну почему все так хреново, а? Почему люди не живут по правде?

— Завел шарманку! — Зимин сморщил лицо в страдальческой гримасе — Три года! Три года я был вынужден слушать эту хрень! Твою псевдофилософию! Займись-ка делом, пока не сожрали жуки-падальщики — трахни эту девку пятый раз и отстань от меня!

— Господин, мне нужно выйти... — девушка рядом с Зиминым виновато похлопала ресницами — Я скоро! Не засни! Я должна выпить из тебя все соки! Хи хи хи... Так мне приказано господином Уонгом!

__________________________________________________________

— Ты уверена, что все точно мне передала? Что поняла?

— Мой господин, я не раз доказывала тебе мое умение слушать. И запоминать. Все точно. Их оружие не всесильно. И они не понимают, почему вокруг замка столько суеты. А еще, тот, что был со мной, считает, будто знает способ, как захватить эту крепость. Они обманывают тебя, господин. Всех обманывают. Я должна идти, господин, иначе могут что-то заподозрить. Они умные, только тот, стражник — болтун, а тот, что со мной...я его боюсь, господин! Он убийца! Он самый настоящий холодный, жестокий убийца!

— Что, и все части тела у него такие холодные? — не меняя выражения лица пошутил Уонг, но девушка не поняла, или не приняла иронии:

— Он горячий. И у него давно не было женщины. Я уверена в этом. А еще — он отличный любовник, и мне с ним было хорошо. Так бывает очень редко...

— Даже со мной?! — в притворном гневе воскликнул Уонг, и девушка тут же рухнула на колени, лепеча:

— Что ты, что ты, господин! Ты самый лучший любовник за все годы, что я прожила на этом свете! После твоих объятий я несколько часов не могу успокоиться, и хочу тебя снова и снова!

— Иди! — досадливо махнул рукой Уонг — Да иди же, я пошутил! Ох уж мне эти люди, не понимающие юмора!

Девушка поспешно выбежала из палатки вельможи, и он остался один — если не считать краснозобой птички, сидящей в клетке.

Дарс Уонг подошел к клетке, медленно, аккуратно постучал пальцем по деревянным прутьям. Птичка встрепенулась, зачирикала, и внезапно разразилась звонкой, пронзительной трелью, вонзившейся в уши вельможи. Уонг поморщился, покачал головой, и вдруг яростно выругался, помянув Нечистого.

Уонг чувствовал, что от прибытия в этот мир чужаков ничего хорошего мир не увидит. Кровь, смерть, война — хрупкое равновесие, поддерживаемое, в том числе и руками Уонга скоро будет нарушено. Достаточно толкнуть, и хрупкий домик тут же развалится, похоронив под собой своих хозяев. И тогда неминуемо возникает вопрос: как сохранить свое жилище?

А если сохранить все-таки нельзя — как успеть вовремя выбежать из рушащегося здания?

______________________________________________________________

Хелеана шла впереди, как и положено супруге Величайшего. Вообще-то женщинам не положено идти впереди мужчин, но Та Которая Советует Величайшему — выше всех правил и обычаев. По крайней мере, пока Величайший правит миллионами его подданных. Так-то да, можно сказать: "Госпожа Хелеана, пройди в конец отряда, как полагается воспитанной женщине!" И что потом? Хорошо еще, если Величайший пришлет на серебряном подносе записку с требованием удавиться на своем поясе! А если прикажет мастерам пыток продемонстрировать свое умение? Ох, как не хочется быть съеденным заживо личинками жуков-могильщиков, правда ведь!

Нет уж — правила, уложения и законы — это для низших, копошащихся у ног сильных мира сего. Величайшие живут по своим правилам, соблюдая лишь видимость приличий. И никто не может заставить их поступать так, как им не хочется.

Если только Создатель? Но он давно уже оставил этот несчастный мир, удалившись в свои небесные чертоги для размышлений и медитации. Оставив людей на волю демонов и самого Нечистого, придумывающего все новые и новые козни, играющего людьми, как камешками на игровой доске.

Впрочем — те, кто шли вместе с Хелеаной ничего такого не думали. Чужеземцы, возвышающиеся над отрядом, как две штурмовые башни были молчаливы и на их лицах читались настороженность и ожидание неприятностей, латники из личной охраны Властителя (числом четыре), были бесстрастны и как всегда — готовы к смерти за своего господина. На их каменных лицах не увидишь и тени сомнений — "Умереть? За своего Властителя! Готов! Прими мою душу, Создатель! За господина!"

И только Хелеана думала обо всем и сразу — в голову лезли мысли, совсем не относящиеся к происходящему, теснились картинки — прошлое, будущее, настоящее. Почему она пошла в крепость? Зачем настояла на том, чтобы подвергнуться смертельной опасности? Ради чего? Уж точно — не ради какого-то там мифического оружия, которое могут предоставить чужаки. Ну да, хорошая вещь, и поможет удержать власть, сохранить в неприкосновенности границы империи, но... так ли оно им нужно? Что, Величайший без него не мог бы удержать эту самую власть? Еще как смог! Тогда зачем?

Она и сама не знала — зачем. Смутная тяга к чему-то новому, неизвестному, тому, что возможно перевернет саму жизнь! Вот казалось бы — что ей надо? У нее есть все, о чем может мечтать любая женщина! Все, кроме свободы.

Нет — она свободна, да. В пределах гарема. В пределах дворца, под внимательным оком наблюдателей, фиксирующих каждый ее шаг. Она не то что на брачном ложе не может остаться без наблюдения — даже когда моется... даже в туалете не остается одна! Рядом с ней всегда охранники, многочисленные служанки и слуги. Моют, вытирают...подтирают! Ни шагу сама, ничего своими руками!

Вначале это казалось не только нормальным, но и очень даже приятным делом — о тебе всегда, беспрерывно кто-то заботится, только получай удовольствие, наслаждайся тем, что ты родилась в правильное время, в правильном месте, и вышла замуж за правильного мужчину. Кстати — очень умелого в постели и заботящегося о том, чтобы партнерша получала максимальное количество оргазмов. Но...проходит год, два, три...пять, и ты понимаешь, что так будет всегда, и ничего не изменится — кроме внешности, конечно.

Родить ребенка? Даже это она не могла сделать без позволения мужа. Возможно, что ребенок решил бы ее проблемы, заставил бы смотреть на жизнь по-новому, внес в нее разнообразие. Но муж решил, что супруга должна максимально долго сохранить плоский живот, торчащие груди и узенькое отверстие, не разорванное прохождением наследника. И как она посмеет не оправдать его доверие?

Конечно, можно было бы тихонько снять заклятие, зачать, а потом поставить мужа в известность — вот мол, заклятие каким-то образом слетело, непрочное оказалось, и у нас будет дитя. И что тогда? Нет, он не сошлет ее в провинцию за наглый обман (То, что это все вранье — он догадается сразу. Еще никто не мог обмануть Величайшего. По крайней мере — дважды...). Но прежнего доверия не будет. И любви не будет. А то, что Величайший любит ее — сомнений быть не может.

И кроме того — она, Хелеана, воспитана не так, как какая-нибудь глупая провинциальная худородная дурочка! У нее есть долг перед мужем, перед страной, ответственность, и умная жена не обманет мужа...так нагло. И глупо!

Нет уж — время еще есть. Лет пять-семь может потерпеть. Потихоньку, исподволь внедрит в голову мужа мысль о том, что без наследника от любимой жены он жить больше не может, что все те дети, что у него есть (одиннадцать, и большинство — девочки) — это совсем не то, что ему нужно. Величайший еще достаточно молод, и просидит на троне самое меньшее лет тридцать, пока время не выпьет из его тренированного, красивого тела силу, красоту и саму жизнь. Потому Властитель пока не задумывается — кто же станет наследником после его смерти? А пора бы задуматься! Человек предполагает, а Создатель строит судьбу. Или Нечистый...

Высокие стены тюрьмы-крепости, стальные ворота — расточительно! Двери, целиком из железа?! Это сколько можно было бы выковать мечей, лат?! Да, на самом деле в мире чужеземцев железо имеет не такую стоимость как мире Хелеаны! Не врут чужеземцы. Может и насчет оружия не врут? Может и правда — оно так разрушительно? В любом случае — проверить можно, только попав внутрь крепости.

Ворота заперты, на стене никого не видно. Нет охраны? Вряд ли...где-нибудь притаились. В будке над воротами?

— Кричи, требуй переговоров! — Хелеана обернулась к чужеземцу, тому, что с хитрым взглядом — Требуй главного!

Слюсарь подошел к воротам, со всего размаха пнул, прислушиваясь к глухому гулу стальной пластины. Потом еще раз, еще, еще. Нога уже заболела, когда со стены раздался недовольный женский голос:

— Ну чего долбишь? Чего надо?

— Переговоры! У нас есть предложение к вашему главнюку! — осклабился Слюсарь, опасливо поглядывая на автомат в руках грудастой охранницы. Оружие она держала вполне уверенно, и полковник не сомневался — в случае чего дамочка перережет его очередью, и ни на секунду не задумается — надо ли это делать.

— У кого это — у нас? — охранница скорчила презрительную физиономию, и ловко сплюнула за парапет, целясь в макушку Слюсаря. Плевок рассыпался в воздухе, но несколько капель прилипло к щеке полковника, что не доставило ему радости.

— Мы с зэ-ка переговоров не ведем! Пошел нахрен отсюда, пока башку не разнесла! — Охранница передернула затвор, и демонстративно шевельнула стволом — Пошел отсюда!

— Это любимая жена здешнего императора, его советница — Слюсарь про себя молился о том, чтобы Бог дал разума тупоголовой девке и она не начала стрелять — У императора есть к вам выгодное предложение, и он хочет, чтобы ваш главный его выслушал! Открой ворота, и давай сюда главного!

— Любимая жена? — хохотнула охранница, но ствол опустила — Прямо кино какое-то! Комедия!

— Ага! — с ожесточением вполголоса констатировал Слюсарь — Щас обхохочсуь, как смешно! Правда, Коля?

Зимин не ответил. Он автоматически прикидывал — как можно было бы взять штурмом крепость. По первым прикидкам — это сделать можно, и довольно-таки несложно. Если учесть, что защитников крепости не так уж и много, а протяженность стены сотни метров. И в том случае, если штурмующие не будут бояться умереть, потому что потери у них превысят обычное соотношение атакующих к обороняющимся. Тут три к одному никак не обойдешься. Скорее — десять к одному, если не больше.

Тут же быстро сделал расчеты по защите периметра — вот здесь поставить пулеметы, тут — снайперов, выбивать командиров. Только есть ли у них снайперы? Это же просто женщины, которых едва научили держать в руках автоматы! Регулярные стрельбы? Ну палят они в сторону мишени, так и что? Палить — одно, а попадать — другое.

Захватить оружие, перестрелять охранниц — это было бы не очень сложно. Только не по душе. Совсем не по душе. Одно дело — убивать злодеев, и другое дело — своих..землян. Хотя...женщины ничего ему не сделали, а вот надзирателей...этих — рука бы не дрогнула. Нет, не дрогнула! Особенно одного прапорщика. Любитель поглумиться...

У Зимина заныли ребра, будто вспомнив дубинку-"демократизатор", он нахмурился и Слюсарь понял это по-своему:

— Ага! Ничего смешного! Дура-дурой, сидит за стеной, и не представляет, что тут делается!

— А что тут делается? — хмуро спросил Зимин, внимательно следя за стеной, за будкой над воротами — не раздастся ли автоматная очередь. От женщин всего можно ожидать. Если им сказали, что всех непрошенных гостей надо встречать автоматной очередью — она выполнит это не раздумывая. Женщины всегда отличались исполнительностью до идиотизма. Сказано сделать — значит делай! И не задумывайся — зачем! Впрочем, возможно в нем сейчас говорит мужской шовинизм, Зимин подсознательно не допускает, что женщина может принять верное решение в критической ситуации. Война — не женское дело.

Ждать пришлось недолго. Прошло менее пяти минут, когда на стене появился мужчина в камуфляже с майорскими погонами — крепкий, можно сказать могучий, с цепким взглядом темных глаз под нависшими дугами надбровий

— Я майор Конкин, комендант крепости. Кто передо мной?

— Что он говорит? — спросила Хелеана, разглядывая чужака. Ее глаза щурились на солнце, сегодня на ней была самая прозрачная из всех ее вуалей, практически не мешающая смотреть.

Слюсарь перевел, и Хелеана ответила:

— Я супруга Властителя, его советник, мое имя Хелеана. Властитель предлагает провести переговоры, у него есть к вам выгодное предложение. Я уполномочена его озвучить. Слюсарь снова перевел)

— Хелеана? — переспросил Конкин, будто вспоминая это имя, помолчал, махнул рукой — Входите.

Через минуту калитка в тяжелых воротах открылась, Хелеана махнула рукой и делегация, слегка уже поджарившаяся на солнцепеке, медленно потопала к ожидающей в дверях молодой женщине, смотревшей на "гостей" серьезно, нахмурив брови. Ее "калашников" был снят с предохранителя (Зимин заметил), а палец лежал на спусковом крючке. Одно неловкое движение — и все полягут, распоротые смертоносной очередью. Не дай бог...