Властелин бумажек и промокашек

— Перфоманс был в Якутии, — пробухтел Химик, — золото на снегу гораздо красивее яблок выглядит.

— В итоге, дадим ему для начала совершить подвиг, — сказал Историк, — а там с короной от царицы Федеи и в Аничковом дворце его примут.

— Если он её еще найдет, — не успокаивался мятежный Химик.

— Там не найти главное, — объяснил Историк, — основное при раскопке не повредить украшения. Семён Нешев не археолог и подвески повредил здорово. Хотя точно мы не знаем, гуннские сокровища пропали во время войны.

— Как можно быть настолько уверенным? — возражал Химик, — там же три кургана. Декабрь месяц, сначала придется прогревать землю, потом откапывать.

— Ха-ха, оригинальный клад был раскопан в декабре 1925 года крестьянином, от балды вышедшим себе пару камней из известняка надыбать. А морозов на Керченском полуострове нет, — отвечал Историк, — когда мост и трассу "Таврида" в Крым ваяли, раскопки даже зимой вели. На сотнях гектарах.

— Ух, — выдохнул Химик, — не могу я спокойно относится к таким танцам с бубном. Да пусть бы он в Питере клад какой нашел.

— А какой? — вопросил Историк, — монеты короля Вазы? Ржавую пушку царя Гороха? Что в молодом городе можно найти исторического? До фени всем сейчас на такие древности. Полиция обычно отпускала вместе с монетами, крестьян нашедших такой клад. Но вот украшения гуннской царицы. Они сами по себе бесценны. А преподнесенные в подарок нашей мамке. Даже не могу провести аналогий по степени крутизны.

Я могу, — выдвинул идею Химик, — написать книгу "Конан-варвар", снять фильм, а потом заявить, что Федея — жена Конана.

— Да ты гуру пиара, — смачно выразился Историк, — быть тебе министром культуры.

— Меня больше законодательство волнует по этой теме, — пропустил мимо ушей похвалу Химик, — найдет он цацки, а государство себе присвоит.

— Все очень строго в Российской Империи, — успокоил его Историк, — клад принадлежит владельцу земли. Поиски клада, без разрешения владельца земли, не могут даже власти вести. Кстати, поправить бы его в этой части. С компенсацией, конечно. Что касается нашего доморощенного Шлимана, землю в Тавриде он выкупит. Зря что ли мы слазали за парой бумажек к скворечнику. На самом деле, "марфовский клад" очень приблизительное название. Могильники знати с драгоценностями находятся в трех с половиной километрах от деревни Марфовки у хутора Бикеч, которого, в данный момент, не существует по всем документам. Так что землю купить проще простого.

— Складно говоришь, — не унимался Химик, — да только сам представь. Было мне видение от Сергия Радонежского и послал он мне пять тысяч рублей и велел выкопать корону Киммерийского государства. А действовать поручил через тебя, Иван Кулаев. Вот тебе план раскопок кургана и деньги, жду результата в течении месяцев. Я немного утрирую, но это тебе ничего не напоминает?

— Некогда объяснять: мне нужна твоя одежда и мотоцикл, — пошутил Историк и сказал серьезно, — но то, что Иван Кулаев на самом деле Иван Орлов, а его отец беглый ссыльной не знает абсолютно никто, кроме него. И высших сил, разумеется. Такое знание у царевича немыслимо в земном представлении, как источник остается только святой Радонежский. Поэтому в видение царевича ему придется поверить. Вообще, само обнародование такого факта убьет бизнес Кулаева. Но он поедет за сокровищами даже не вследствии намека в письме. Есть такая профессия, для которой шило в заднице служит стрелкой магнита. Не могу знать каково это: добывать с урками золото в тайге, убеждать купца вступить в рискованный бизнес или наезжать на начальника железной дороги при князе Хилкове. Но и с ссыльными, и с чиновниками, и с купцами Кулаев справился. Он не подведет, поверь.

— Там устой, где кисель густой, — проворчал, сдаваясь Химик, — ждем нашего Ларри Крофта с подарками на Новый Год.

— Исключено, — грустно вздохнул Историк, — железной дороги нет, дай Бог ему за месяц только до Крыма доехать.

* * *

— В такую погоду виски и кокаин должны раздавать бесплатно, — хмуро посетовал Химик на питерскую погоду.

— Лучше котят, — рассудительно сказал Историк, — они не зрачки, а круг друзей расширяют. Но это слишком сильный наркотик. Будем просто учиться. А то сегодня четверка, а завтра царский сын валяется у парадного подъезда со шприцом героина.

Николай сидел вечером следующего дня в своей комнате. Позади были занятия, конная прогулка со Флорой, обед и разбитые надежды, что из-за недомогания Даниловича военных занятий не будет. Да, генерал сказался больным, получил отпуск и уехал поправлять здоровье за границу к целебным водам. Но если вы думаете, что военно-учебный процесс обучения сына наследника из-за такой малости встал в бесконечных согласованиях кандидатур, то вы ошибаетесь.

Как прозорливо подозревал Историк — у каждого учителя Николая существует замена. Так что отсутствие царя и Наследника в столице никоим образом не сказалось на назначении военного воспитателя. Телеграфом была вызвана запасная кандидатура педагога и им оказался генерал-майор Матвей Степанович Лалаев.

Телеграф понадобился, поскольку в данный момент Лалаев ваял очередной исторический опус: очерк об истории 1-й Московской военной гимназии за текущие сто лет. Как объяснил Историк Химику, данный персонаж вообще, был плодовит на около-историческую военную писанину.

— Так, он много с кем закорешился, например, нынешнему военному министру Милютину, — рассказывал Историк, — помогал с очерком деятельности военного управления в России за последние тридцать лет. С Ванновским, протеже Александра Третьего, будущим военным министром, а сейчас начальником штаба Рощукского отряда, он угадал, когда писал Инструкцию по воспитательной части. Видный теоретик. Коснулся даже половой зрелости воспитанников военных училищ.

— Нам то он чем грозит, — лениво осведомился Химик, — больше рассказов о гигиене и правилах?

— И это тоже, — предсказал Историк, — но поскольку выпускался он артиллеристом, поучительные вещи про массированную концентрацию артиллерии тоже будут.

— Меня больше волнуют все те изменения, что мы уже произвели, — признался Химик, — за неделю с небольшим. Британская разведка, пристав, миллион, отставленный от учительства генерал, преподаватель математики, купчина, да даже облагодетельствованный крестьянин с Пудости. Камешков для лавины достаточно. А эффект всего этого не просчитываемый.

— Хуже чем царь-тряпка, — успокаивающе сказал Историк, — эту партию мы не сыграем, точно. Куда уж хуже? Проигранная мировая, революция и гражданская война.

— Все перечисленное лет на пятнадцать раньше? — невинно предположил Химик.

— Не вижу объективных предпосылок, — открестился Историк, — или ты имеешь в виду такую войну, где вся Европа против России? Я даже не знаю, как это так постараться надо для такого. Отравить по столице каждого государства парой пьяных и накуренных, нетрадиционных русских химиков?

— С документами от канцелярии Е.И.В. что подателям сего прощаются все грехи, — добавил Химик.

— Ну, возьмут они Москву, — прикинул Историк, — потом же все равно померзнут. Если Афганистан — кладбище империй, то Россия — некрополь народов. Свой-то с трудом выживает, уж насколько привычный. Такая война только сплотит народ вокруг императора. Другое дело, что нам народ зомбировать врагами вокруг не нужно. Российский народ нам нужен грамотный, не пьющий и богатый. Он может, в силу своей грамотности, императора с престола и попросить потом. Но мы же не маньяки: друзьяшек с руками по локоть в крови и по горло в народном бабле у нас не будет. Главное, страна в порядке. Будет общенародный запрос — без императора дальше в светлое будущее, проведем референдум и уйдем с чистой совестью. Или ты хочешь править вечно?

— Чур меня, — содрогнулся Химик, — забронзовею же, начну фетвы про ядерный рай выдавать.

— И все будут подхихикивать, за спиной покручивая пальцем у виска, — понимающе сказал Историк. — Это первый шаг к деградации. В будущем, кто только не возглавляет европейские государства или их правительства: женщины, геи, ученые, архитекторы, географы, художники. И всё у них хорошо, всё лампово. В России даже если дороги построить — тают вместе с выпавшим снегом. Но виноваты во всем, конечно же, агенты Госдепа. Не везет правителям России на свой народ. Одна надежда — закупить роботов и заменить ими население, к году так сороковому.

— Хм, — задумался Химик, — положим голосовать роботов правильно — научить не трудно. Но как их научить молиться? Как ляжет концепция божественного в их железячные головы?

— Как только робот скажет: 'пусть за меня думают свыше' — перед нами новый верующий, — пошутил Историк.

— Админь, — произнес Химик, — но вернемся к нашим реалиям, Николаю то чем заниматься до развязки второй части Марлезонского балета

— Как бы странно это не звучало, — вздохнул Историк, — на плечи Николая ляжет самое трудное испытание: быть посередине между примерным и послушным ребенком, оставаясь примером в мальчишеской банде из двух царских детей и одного 'приёмного'. Не палить из найденной в павильоне Росси пушки, не доводить до инфаркта генерала Лалаева, не ужасать своими выходками Александру Петровну, вгоняя её в состояние овоща. Подружиться и выстроить внятную схему дворцовых информаторов из ребятишек обслуги. Сделать вид математического гения уже удалось — начнем усиливать впечатление. Наранович отныне, наш человек в джунглях цифр и математических формул, будем этим пользоваться. Мамку нашу, Наследницу-цесаревну будем радовать вокальными данными и грамотным пиаром. Найдем чем заняться.

— Единственная настоящая роскошь — это роскошь человеческого общения, — процитировал Химик известного летчика, — люблю, когда ты расписываешь с таким апломбом предстоящую скукотень. Два месяца похожих под копирку, друг на друга, дней унылой работы.

— Ну, эй, — обиделся Историк, — ведь будет еще Рождество! Сделаем из фрейлины Александры — Снегурочку, а из раскрашенной зеленым картонки — орочью харю. Как насчет рождественской постановки пьесы 'Грынч — похититель Рождества'?

— Что за Грынч, — изумился Химик, — сын Змея Горыныча что ли?

— От Бабы-Яги, — доверчиво поведал Историк, — и на старуху найдется порнуха. Хватит уже цепляться к деталям, просто обогатим русский фольклор и Рождество современной сказкой. Будет весело — обещаю.

— Ты вот сейчас на квест-менеджера похож, — обвиняюще сказал Химик, — но Россия — приз посерьезнее сертификата прохождения выдуманной игры. Сядем и составим подробный план на два месяца до приезда Кулаева!

— А легко, — покладисто согласился Историк. — С чек-пойнтами каждое воскресенье. На тебе математическая часть, начинаем потихоньку составлять теорию номографии. На мне разработка и приручение Вани Харитонова. Папка этого пацана много знает, и мы не пройдем мимо такого роскошного источника знаний. Надо озаботиться турником в комнате — ведь на следующей неделе мы увеличиваем количество подтягиваний на одно, бегать каждый раз во двор ради этого нерационально. Что еще? Продолжаем уроки скрипки у Сашеньки Апраксиной?

Вечер начинал сгущать краски над одинокой фигурой мальчугана в комнате, но что ему тьма — кто знает, всегда во свете. Осталось донести его и расплескать в людские души. Богатство в помыслах и деяниях — вот чем следует гордиться. Вы скульптор своего бессмертия или жалкий банкрот с бесславным концом. Все это проявит история на пленке времени.

Эпилог

О чем думала Мария Фёдоровна, спустя два месяца после описываемых событий, завороженно вглядываясь в изящную, золотую диадему в сердоликах и гранатах царицы, умершей и похороненной почти полторы тысячи лет назад, никто не знает. Когда, давным-давно, после этого случая Николай спросил об этом вдовствующую императрицу она погрустнела.

— Знаешь, Ники, я смотрела и думала только одно: от нее осталась всего лишь диадема. Невыразимо печально.

Тогда Николай, внутренне чертыхнулся, увидев как залипла цесаревна на украшение и поспешил предложить свои услуги. Он осторожно взял диадему в руки и попросил: "позвольте, матушка?"

Мария Фёдоровна тихо вздрогнула когда венец очутился на ее голове и машинально схватилась рукой, поправить. Совсем простенькая — фактически обычный золотой обруч, с вкраплениями граната и сердоликов в три-два ряда — диадема производила фантастическое впечатление при мысли сколько веков стояло за трудом ювелиров темных времен.

— Органично смотрятся, — одобрил Химик, — простенькая с виду и очень умная принцесса в ювелирном уборе, ценность которого уникальна.

— Я видел золотую древнегреческую диадему, — уточнил Историк, — изготовленную за пять веков до Рождества Христова, она мне больше понравилась. Правда без инкрустации самоцветами. Греков сравнивать с гуннами, в этом плане, как бомжа и хипстера.

— Бомжу только зубы почистить и выйдет хипстер, — не согласился Химик.

— А в Северном парке вместо Картмана играет Ким Чен Ын, — саркастично сказал Историк, — мамка и без брюликов феноменальна.

На карточном столике Малиновой гостиной лежали остальные предметы, добытые Иваном Кулаевым в захоронениях курганов гуннских вождей. Пряжка гранатовая, подвески золотые, золотая розетка, бляшка, чаша, кулон — все из золота и инкрустированные самоцветами, бронзовое зеркало, бусы из полудрагоценных камней, удила для коня, портупейные и ременные наборы, два меча. И сорок две пластинки из золота общим весом в четырнадцать с лишним килограммов. Не поместившиеся на объемный и длинный столик вещи, лежали упакованные в ящиках. Иван Кулаев триумфально привез все трофеи в столицу, отбиваясь от журналистов и предложений устроить выставку гуннского золота. Вместо этого он послал почтительнейшее и верноподданейшее послание её высочеству с просьбой принять в дар ювелирное наследие гуннской царицы и немедленно получил аудиенцию.

— Здесь предсказуемо больше находок, чем было в реале, — выдал свое заключение Историк, — все три кургана были нетронуты. Вещи целы и не запороты ударом лома или лопаты. Наш Ларри Крофт — красавчик.

— Интересно, — задумался Химик, — сколько всё это стоит?

— Ты как американский миллионер Хаммер, кореш Ленина, который в реале, узнав о находке, сразу написал советскому правительству письмо с просьбой озвучить ценник за клад, — посмеялся Историк.

— А что ему ответили? — поинтересовался Химик.

— Сокровища бесценны, — задумчиво откликнулся Историк, — и даже странно почему так. Романовские брюлики махом раскидали.

— Ну, гунны... большевики... — протянул Химик, — это же практически родственники.

— Гаплотипы приходят и уходят, — поддержал Историк, — а гаплогруппа остается. Будем чинить, чтобы не стать страной курильщика. В общем, за два месяца нашего бенефиса в трагикомедии "Новая надежда" сегодня наступает заключительное действие. Сыграть его стоит так, чтобы все зрители сказали: "верю!".

— А для тех, кто не верит, мы выпустим специальную книгу, — усилил пафос Химик, — "Как воспитать правдивого человека при помощи парового утюга".

Все это время Иван Кулаев тщетно пытался разделить свое внимание между царевичем и цесаревной.