После жизни

— А я могу помешать вам? Именно, из-за этого вы сбежали от меня втихаря?

Ксандер стоит за нами. Он улыбается, но улыбка его холодная и отдает льдом. Робин прячется за мной. А мне уже не за кого прятаться. Если только за Класпа?

— Мы просто хотели подышать воздухом.

— Тогда, вперед. Надо было просто сказать. Это же для вашей безопасности. Неужели, ты не понимаешь, что такими поступками подвергаешь опасности моего единственного сына?!

Ксандер подходит к нам и берет в свою руку ручку Робина. Он оглядывается на меня, когда они идут к выходу. Это тормозит их путь и Ксандеру приходится обернуться ко мне и Класпу.

— Ты идешь?

— Иду.

— Ты с ней и не отходишь от нее на шаг. Кивни, если понял! — отдает приказ Класпу, Ксандер.

Незамедлительный кивок Класпа и он уже подталкивает меня к выходу. Я вздыхаю и подчиняюсь.

Мы выбираемся на улицу. Там светит солнце и оно уже стремится к закату, миновав зенит. Время близится к ужину.

Робин подходит ко мне:

— Идем в парк?

— Парк? — оглядываюсь я по сторонам. — А где он?

— За домом. Парк, который лишь тем, кто живет тут, — указывает Роб на дом.

Вновь, элитность. Я кривлю губы в улыбке.

— Неискренняя, — замечает мою вялую улыбку Ксандер, когда Робин устремляется вперед и отбегает от нас на приличное расстояние.

— Другой нет и не будет.

— Даже для ребенка?

— Ты умеешь бить по больным местам, да?!

— Просто, ты мне даешь такие шансы вновь и вновь. Я их даже не прошу. Ты уязвима и даже не пытаешься это спрятать.

— Тогда, зачем я тебе?!

— Я тебе уже объяснял.

— Я хочу побыть одна. Можно?

Ксандер прищуривается.

— Хорошо. Но я должен видеть тебя, а Класп быть в трех шагах от тебя. Только при этом условии...

— И это ты называешь "побыть одна"?!

— Не хочешь так — никак!

Ксандер непоколебим. Он уже все для себя решил. Мне ничего не остается как кивнуть и кинуть взгляд за угол, где скрывается Робин. Он, кажется, доволен. Это здорово.

Едва ли не бегом, я отхожу от Ксандера, чувствуя как Класп следует за мной по пятам.

Скамейка одна. Она идеальная. Кажется или на нее и правда боится садиться пыль?

Присаживаюсь на край, но уже через секунду я отъезжаю назад, опираясь на спинку, и откидываю голову назад. Мне хорошо. Глаза сами собой закрываются, а лицо обдувает ветерком. Тишина всюду. Класп почти незаметен. Он умеет выполнять свою работу качественно.

Внезапно слышится крик.

Я подскакиваю на месте, оглядываясь по сторонам. Класп уже держит кого-то на прицеле, ища возможных врагов. Ксандер бежит в сторону угла дома:

— Класп, за мной! Там... Робин!

Я бегу за ними, но не успеваю. Он опережают меня и оставляют одну на огромной открытой площадке.

— Вивиан! — слышу я свое имя. Этот голос... Я его знаю. Знаю! Это...

Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и вижу Дока. Он тут. Рядом со мной и он жив, а значит и Граф... Да просто по другому и быть не может! Он жив!

— Док! — выдыхаю я и кидаюсь.

— Быстрее, Вивиан. У нас мало времени! — он выглядывает из плотной занавесы деревьев, что закрывает жителям центра вид простых и непрезентабельных окраин.

Я оказываюсь около него в мгновении ока.

— Док?! Я не могу поверить, что ты здесь! Ты жив! А Граф?! Где он? Он же жив, да? Скажи мне! — хватаюсь я за него. Он улыбается мне, словно я умалишенная.

— Все хорошо. Он в данный момент пытается дать нам время, чтобы уйти.

— Где? — меня разворачивает. Там, откуда был слышен крик Роба? Он?! — Это Граф? Что он сделал с Робином?

— Тебя беспокоит сын этого урода, который тебя держал все эти недели как лабороторную крысу взаперти в своей элитной больнице?! — Док не может поверить. — Мы ломали голову как вытащить тебя, а ты беспокоишься за этого...

— Да прекратите вы все называть невинных детей "это", "этот"! Они — дети. И мой ребенок, и Роб.

— Идем, у нас мало времени.

Док больше не хочет слушать меня. Он хватает мое запястье и тут же отстраняется. На его глазах изумление.

— Сколько градусов твоя температура?!

— Я не измеряла ее. Не знаю.

— Она выше. Я даже без измерения могу сказать. Сколько недель?

— Восьмая неделя.

— Два месяца. Третий... — глаза Дока расширяются. Он испуган. — Граф будет в бешенстве. Три месяца — твоя температура повысилась. Ребенок растет.

Больше он ничего не говорит, лишь проводит к выходу — огромная дыра из выломанных железных листов ограждения. Он, практически, силой вытаскивает меня оттуда, не давая шанса узнать о Робе и Графе.

Глава 9

Мы скрываемся между закоулками домов, стремительно удаляясь от элитного центра. Док сильно держит мою руку, боясь выпустить; я боюсь потеряться и впиваюсь в руку Дока со всей силы.

— Куда мы? — спрашиваю я его на ходу.

— Туда, где нас не найдут в первые часы. Ты важна для них и очень сильно. Мы это поняли, когда больница была оккупирована и мы не смогли добраться до тебя там.

— Вы были рядом?

— Все время. Как только смогли выбраться из кольца, так сразу же стали искать тебя.

— Спасибо. Я ждала вас...

— Граф будет рад. Бежим!

Больше Док не спешит с разговорами. Он толкает меня в маленький переулок, где разбитый асфальт, мусорные баки и семья бездомных котов.

Мы в торговом районе.

Я ни разу здесь не было. Брат лишь раз бывал здесь, еще с отцом, когда тот был жив. Он брал его с собой, когда они собирались покупать все необходимое для теплицы за нашим домом. Здесь все отличается и от нашего, рабочего района, и от центра, где сосредоточена элита.

Высокие дома со старой кирпичной кладкой, но все они без единого окна. Торговцы не любят, когда наблюдают за ними и их товаром. Никто здесь не знает, чем занимается его сосед. Это обеспечивает им относительную безопасность. Голод в наших районах весьма распространенное явление.

Док прижимает меня к одной из стен дома. Я приваливаюсь к ней, тяжело дыша. Пот прошибает меня, а в висках нещадно колотит. Ребенку это не нравится, так же как и мне. В этом мы с ним единогласны.

— Здесь мы ждем Графа. Мы изучали здесь все в течении недели.

— Но как?

— О чем ты? — поворачивается ко мне Док.

— Как вы смогли остаться незамеченными?

— Искусство переодевания и наше с Графом природное обаяние! — рассмеялся не смешно друг Графа. — Что с тобой? Плохо?! — замечает он мое состояние. Док тут же оказывается рядом со мной и проводит рукой по лбу, проверяя температуру. Берет запястье в руку, считая пульс. — Плохо.

— Все настолько плохо?

— Да. Ты не можешь быть без должного наблюдения и оборудования. За тобой нужен уход.

— Не бойся, я сильная и справлюсь. Не говори ничего Графу. Прошу тебя! — умоляю я Дока. Он находится на распутье. Ему трудно принять решение.

— Он должен знать...

— Он не должен знать. Он будет волноваться, я буду волноваться и ребенок будет волноваться. Ты этого хочешь? — усиливаю я акцент на необходимом.

Док сдается. Он кивает и смотрит в сторону, где виднеется большая торговая площадь. Там реализуется все, что торговцы могут перекупить в других районах и забрать по дешевке у рабочих с окраин. Покупатели, обычно, тот, кто живет в центре. Рабочие живут своим умом и подсобным хозяйством.

— Когда придет Граф? — спрашиваю я у Дока.

— Нам ждать еще пять минут. Если его не будет, то он сказал...

— Он будет! — без сомнения говорю я. Я даже думать о другом не могу.

— Верно. Он придет, ведь здесь ты. Обязательно, придет.

— Док, — понижаю я голос до шепота. Пальцы впиваются в ладошки, сжимаясь в кулаки.

— Что?

— А кто еще... выжил?

— Многие погибли.

— Лак?

— Да. Он позволил нам с Графом уйти, задержав отряд зачистки. Граф очень спешил к тебе, надеясь, что Пес тебя выведет.

Мне вспоминается Пес. Его родинка между бровями. Я до конца так и не смогла понять его. Не знала, друг он мне или нет.

— Пес он...

— Мы знаем. Он сделал все, что смог. Он — молодец.

— Все же, тот выстрел был...

Док молча кивает.

— А Ненси? Лайла? Они...?

— Да. Туман не подействовал на них, но Ненси... она решила...

— Что?

— Она встала на нашу защиту, узнав, что мы должны выручить тебя и Несс. Что вы смогли сбежать и вы живы. Лайла помогла ей.

И это голос не Дока. Этот низкий властный, чуть с грубой ноткой, голос. Но он такой родной.

За мной стоит Граф. Он улыбается и ждет, пока я решусь подойти к нему. Док расслабленно улыбается.

Граф выглядит потрепанным. Он весь в пыли и на нем виднеются порезы с кровавыми подтеками. Его татуировка на лице кажется уродующим шрамом. Она становится жестче в тени. Но это он. Все еще живой и все еще мой.

Я бросаюсь в его объятия, которые тут же стискивают меня и отрывают от земли. Мы вместе. Мы — одно целое. Я чувствую, что сливаюсь с ним, ощущая его всем своим телом.

— Ты пришел за мной! — получается произнести у меня. Граф проводит носом по моим волосам, заканчивая легким поцелуем в шею; он обжигает им мою кожу, пробуждая внутри огонь.

— Я всегда приду за тобой. Ты — моя!

— Я так ждала тебя. Мне говорили, что ты погиб. Что все погибли. Но я не верила!

— Я чувствовал, что ты ждешь меня.

— Мы! Мы ждали тебя! — киваю я на свой живот, который уже постепенно начинает меняться. Еще совсем незаметно, но я же чувствую это.

— Конечно! Мы!

Он опускает меня на землю и присаживается на корточки передо мной, проводя рукой от солнечного сплетения до живота, лаская его и убаюкивая.

— Здравствуй, мой хороший! — целует он меня в живот.

— Там может быть и она, — не могу я не умилится такой нежности. Кто сказал, что хладные не могут чувствовать любовь? Возможно, боль — да, но не любовь... Он любит меня и я чувствую это.

— Все равно. Я вас люблю!

Он поднимается и берет мое лицо в свои руки, вглядываясь в него. Я бегаю глазами по его чертам, стараясь запомнить.

— Я больше не оставлю тебя. Никогда.

— Обещаешь?

— Да. Идемте! Нам надо спешить и убраться из района.

Я не понимаю о чем они. Док с Графом явно знают о чем они говорят и то, что у них есть план.

— Куда мы?

— В единственное место. В туннель.

— В туннель?

Граф ласково проводит рукой по моей щеке, убирая волосы назад. Он мягко касается своими губами моих.

— Верь мне!

— Я верю.

— Отлично. Мы идем в четвертый район. Там есть ставка хладных. Они смогут нас укрыть. До них еще не добрались зачистки и отряд хладных там в три раза больше.

Я не могу поверить в это. Мы идем туда, где стоят посты и собираемся пройти сквозь них, добравшись до четвертого района.

— А где сын мэра? Что ты с ним сделал?! — вспоминаю я Роба и его вскрик.

— Ничего. Просто привязал его к дереву и завязал глаза тряпкой, чтобы он не увидел куда я сбежал.

— Что? Ты привязал ребенка?!

— А что мне было делать? Взять его с собой? — вскидывает брови вверх Граф. Док лишь качает головой, предпочитая не вмешиваться в беседу.

— Но он же ребенок!

— Его отец едва не убил тебя и нашего ребенка. Как тебе это?!

Я молчу. Надеюсь, Робин не сильно напуган. Я желаю этому мальчугану лишь счастья.

Мы вновь выбираемся на огромную площадь и теряемся в толпе. Туннели находятся на границе рабочего и торгового района.

* * *

Лишь через час мы добираемся до нужной точки. Граф и Док успевают до этого разжиться одеждой, меняя что-то на нее у предприимчивых торговцев.

Сейчас мы не похожи на девушку, которая сбежала из элитного района и двух парней, вымазанных в грязи, что сбежали из ада. На нас неприметная одежда светло-серого цвета. Такая одежда самая дешевая. Она чаще всего на торговцах. Их "рабочая" одежда, чтобы покупатели не отвлекались от их товара.

На мне шаровары, что сужаются к низу и плотно прилегают к моих щиколоткам. На ногах у меня сандалии с закрытыми носами и ремнями, что перебросаны через ногу. Широкая свободная рубашка, выпущенная наружу, завершает мой наряд. Волосы собраны высоко в хвост и повязаны веревкой такого же бледно-серого цвета.

Граф с Доком мало чем отличаются от меня. Лишь рукава, у них на четверть закатаны и открывают их сильные руки. Как поясняет мне Граф, это нужно для того, чтобы нас приняли за помощников торговцем — тех, кто перетаскивает товары.

Мы приближаемся к первому посту, что охраняет вход в туннель. Там застава. Десяток вооруженных людей, готовых убить любого, кто посмеет нарушить здешний порядок. И тех, кто придет из туннеля, и тех, кто находится тут.

— Граф, — останавливаюсь я. Мне страшно. Но это не единственная причина. Здесь остается моя семья. Мама, Олли и Несси... моя сестренка. — ты уверен в том, что мы собираемся сделать?

Граф берет в свои руки мою и бережно гладит ее. Поцелуй в висок, который переходит на щеку, успокаивает меня. Я втягиваю в себя воздух, закрывая глаза.

— Я боюсь.

— Я тоже. Так странно, Вивиан. Я боюсь и это в новинку для меня.

— Это нормально. Бояться смерти и неизвестности — нормально.

Я встаю на цыпочки и притягиваю Графа к себе, цепляясь за его шею руками. Он с силой обнимает меня, прижимая к своей сильной груди.

— Ты не угадала, храбрая моя девочка. Я боюсь не этого. Единственное, что я боюсь — это потерять тебя раз и навсегда. Ты и то чудо, что растет в тебе — все, что мне нужно. И поверь, я сделаю для вас все.

— Я люблю тебя.

— Серьезно? — отстраняется он от меня, не веря себе и мне.

— Серьезно. Люблю. Всем сердцем! — приникаю я к Графу в поцелуе. Он нелепый и страстный. Такое странное сочетание. Граф тоже замечает этот нелепый порыв, но с готовностью направляет меня на верный путь, показывая как надо. Я просто растворяюсь в нем.

— Идешь со мной?

— Иду!

— Сможешь мне доверится?

— Все что угодно.

— Вместе?

— Навсегда! — вкладываю я в его руку свою и чувствую как он сжимает ее. Граф целует ее и мы нагоняем Дока, который ждет нас чуть поодаль.

Мы встаем в очередь на выход. Тоннель огорожен: по обе стороны пешеходная сторона для простых людей — рабочих и торговцев, а середина — для авто элиты, что не ходит на такие расстояния.

— Не волнуйся и не показывай им своего волнения, — сжимает мою руку в поддержке Граф. Я киваю и стараюсь привести свое дыхание в порядок. — Не волнуйся! — злится он на меня.

Но я не волнуюсь, раз рядом он. Это другое...

И Граф понимает.

Он останавливает Дока. Тот понимает по его взгляду, что он хочет спросить у него.

— Да, — кивает Док. — температура увеличилась. Нужно оборудование и штамп, который я могу сделать лишь в условиях лаборатории.

— Черт! — ругается Граф. Я пытаюсь его успокоить, но он отворачивается от меня. В его глазах боль.

— Не нужно...

— Не нужно? Я убиваю тебя! И ты спокойна?! Почему вы мне сразу не сказали?!

— Мы же скоро будем в четвертом районе, а там сможем добраться до ваших. Не беспокойся, Док мне поможет.