— Мама сказала, что я не должна этого делать — сказала Валенсия. Она чуть подняла тон своего голоса, изображая юность, и добавила крошечную примесь певучести. Возможно, они не уловят этого, но это должно было донести, что она не совсем понимает серьёзность ситуации.
— Мы заходим — сказал голос с тоном финальности.
Валенсия отступила от двери, а затем немного в сторону, чтобы не быть напрямую на линии огня. Она на секунду подумала, что они вышибут дверь, но нет, на их стороне была власть, и дверь была открыта мастер-ключом отеля. Она наблюдала, как ручка замка медленно повернулась, и дверь открылась. Никого не было видно, но это было не удивительно; она сделала бы так же, оставаясь вне поля зрения.
Её дыхание ускорилось, и сердце тоже билось чаще. Всё это было полностью под её контролем; она была юной девушкой в ситуации выше её головы, возможно не невинной в какие там части истории они знают, но определённо в ситуации выше её головы. Ей нужно будет придумать некую невинную историю прикрытия, но она не сомневалась в своей способности это сделать. Если она могла стать невинной девочкой, которую они по их мнению поймали, тем лучше. Она сможет скормить им ту информацию, которую посчитает нужной.
Проблема была в том, что будет потом. Мелких воров обычно не проверяют на реликвии с помощью обережника, но если это была имперская операция с обильным финансированием, то это будет стандартной оперативной процедурой, просто чтобы убедиться, что арестованный не превратится в туман, как только к нему повернутся спиной, или поменяется местами с охранником, или тысяча других возможностей, с которыми можно иметь дело лишь идентифицировав всё магическое и изъяв это.
В комнату вошёл мужчина в сером доспехе, качнул ружьём из стороны в сторону, слегка опустив его, когда ствол проходил мимо Валенсии. За ним стояли другие, одетые так же. Доспех был ей известен; это были мерцающие латы, массово производимые реликвией в собственности империи, и отзываемые по воле владельца реликвии. Как отдалённо припоминала Валенсия, их использовали в Битве Маршвинда. Её лежащая на кровати пушка будет не слишком эффективна, если не стрелять только в голову, и даже так первый мужчина носил шлем в другом стиле. Руки тоже были одоспешены, что было другой слабостью, которую она могла использовать.
— Только девчонка — сказал мужчина из Уникальностей остальным, скрытым из вида. Он держал своё оружие поднятым, наготове. Слова были отстранёнными, что было многообещающим. Существовала горсть смертных видов, которых легко спутать с людьми, но он видел страх в её глазах, и свёл её ко всего лишь её полу и возрасту.
— К-кто вы? — спросила Валенсия. Сейчас она дрожала, с расширенными зрачками и демонстрируя все известные дьяволу признаки страха, надеясь обезоружить его и вызвать симпатию. Она обдумала возможность обмочиться, но его реакцию на это было слишком сложно предсказать. Симпатия и вина — это хорошо, отвращение и стыд — менее.
— Эллис, твоя очередь — сказал мужчина, чуть отступая и игнорируя вопрос Валенсии.
В комнату проскользнула женщина, тоже в мерцающем доспехе. На её броне висела бронированная сумка, и из неё она начала доставать монокль на цепочке.
— Пожалуйста, не убивайте меня! — завопила Валенсия. Она прикрыла голову руками, защитная реакция, бесполезная против ружья, и бросилась в сторону, в дверь спальни. Это было настолько естественным переходом от тревоги к полноценной панике, насколько она могла справиться, учитывая внезапность.
— Стоять! — выкрикнул мужчина, когда она пришла в движение. Он направил на неё ружьё, но не стал стрелять.
Все признаки страха и стресса стали реальными, как только Валенсия позволила фрагментам дьявола ускользнуть из её резервуара, и в кратком моменте слепой паники она почти забыла причину, по которой это сделала. Она быстро убила демона одним из своих усиков, и пропихнула его эссенцию через свою пасть. Страх не то, чтобы смыло, но он стал чем-то управляемым, отложенным, как нечто бесполезное в грядущем сражении. Не было нервной дрожи, не было потопа паникующей нерешительности, лишь холодное спокойствие с толикой возбуждения от возможности разойтись по полной — и Валенсия честно не знала, её ли это, или от демона.
Она остановилась, с пушкой в руках, и попыталась думать вне инстинктов демона к насилию.
Убийства — это то, что делали Пожиратели Смерти. Гарри Поттер никогда не использовал Убийственное Проклятье, даже в конце, потому что он был хорошим и чистым, и знал, что убивать неправильно. Мэри говорила, что убивать неправильно, но ещё она говорила, что временами это необходимо, и сейчас, похоже, был один из тех моментов, насколько они вообще бывают. Но ещё Мэри говорила, что независимость важна, и принятие больших решений, вроде того, убивать кого-то или нет, казалось частью этого. Валенсия не хотела никого убивать.
Эти мысли не заняли много времени.
Она выскочила из комнаты, и выстрелила мужчине с ружьём в руку, заставив его сругнуться и выпустить его. Когда он отступил, второй выстрел Валенсии попал в обережницу, в руку, держащую монокль. Валенсия нырнула обратно в спальню и залегла на полу. Падая, она выбрала такой угол, чтобы видеть через дверь, не переднюю, а стеклянную дверь балкона. Стекло было чистым и отражающим, видимым между ножек кресел, и Валенсия могла едва, но разобрать людей, двигающихся на другом конце длинной комнаты.
Солдат в мерцающем доспехе, укрывшись за дверной рамой, выстрелил в комнату отеля. Валенсия тихо ожидала, пока он закончит; звук был оглушительным, громче, чем у её пистолета, но демон знал, как игнорировать боль в ушах и как сражаться, не используя звук. Естественно, пушка ничего не сделала; Грак установил обереги от скорости, чтобы замедлить любые попавшие в комнату пули. У них оказалось недостаточно пробивной силы, чтобы поцарапать гипс стен, не то что пробить плоть.
На какой-то момент воцарилась тишина, за которой последовал разговор, который Валенсия почти не слышала, будучи оглушенной. Она следила за приближающимися к двери отражениями, концентрируясь, и пытаясь предвидеть, что они сделают дальше. Не убивать их. Она беспокоилась, что это произойдёт, если будет просто следовать инстинктам демона, поскольку убийство приходило более естественно, нежели попытки вывести из строя или обезоружить.
Валенсия заметила в отражении движение, взмах руки, бросок снизу вверх. Она пришла в движение ещё до того, как оно оказалось в комнате, вскакивая с пола переложила пушку в левую руку. Она выстрелила в окно, схватила то, что они бросили, запоздало опознав в этом гранату, и выбросила в разбитое окно балкона, и используя инерцию броска провернулась обратно в спальню. Она была открыта всего какую-то долю секунды, но всё равно посчитала удачей, что её не подстрелили.
Граната взорвалась в воздухе, выбросив белый газ, который быстро сдул ветер вокруг Ямы.
Нелетальная. Было сложно определить, это потому, что они не хотели её убивать, или потому что беспокоились об убийстве гражданских в комнатах вокруг шальными осколками.
В спальне было зеркало, стоявшее на шкафчике, и Валенсия ударила по нему локтём, разбивая его. Её тонкие пальцы подобрали осколок, и поднесли его к двери, подтолкнув одной рукой, в то время как её пушка была в другой. Её хватка могла бы быть неудобной для кого-то, кто не обладал таким навыком владения оружием — большой палец на спуске, остальные пальцы держат пистолет сзади.
Дверь в комнату отеля была чиста. У неё не было иллюзий, что они сдались; гораздо вероятнее было, что они совещаются, готовят план. Насколько им было известно, она была единственной целью в комнате с серьёзными оберегами, которые они не могут увидеть без своей обережницы. Валенсия была не уверена, сколько информации та успела получить, если вообще что-то увидела. Видела ли она достаточно, чтобы сказать, где находятся обереги?
Валенсии не пришлось долго ждать, прежде чем кто-то высунул голову из-за входной двери. Это была обережница, снова пытающаяся увидеть, с чем они имеют дело. Валенсия прицелилась по зеркалу, приложила к спуску максимум давления, что могла приложить без выстрела, и задержала дыхание, ожидая подходящий момент. Когда обережница выдвинулась, чтобы осмотреть остальную часть комнаты, Валенсия выстрелила в монокль.
Она намеревалась попасть в его край, надеясь уничтожить способность обережницы видеть магию, не убивая женщину. С отдачей пистолета и неудобным углом зеркала было сложно сказать, что именно произошло; к тому моменту, когда Валенсия снова смогла нормально видеть, обережница или отступила, или её оттащили. Валенсия тихо сидела, выставив зеркало, с направленной на дверь пушкой, ожидая. Она как могла сдерживала чувства растерянности и страха.
Газовая граната грызла её разум. То, что они стреляли в неё, говорило о намерении убить, но газовая граната говорила о другом. Были конфликтующие возможности в том, что это могло означать, и она не знала ответа. Демон, которого она использовала, был — теперь уже точно "был", поскольку сейчас он был мёртв — старым и могучим, но он мало контактировал с поверхностным миром со времён Демона Апокалипсиса. Что действительно думали нападающие было ей непонятно, как бы хороша она ни была в возможности их убить.
Мужчина в мерцающем доспехе с тёмно-карими волосами под шлемом выступил вперёд, пригибаясь к полу. Валенсия выстрелила ему в руку, поскольку не хотела стрелять в голову. Она обеспокоенно увидела в зеркало, что выстрел не произвёл на него никакого эффекта. Знание пришло немедленно, практически не нуждаясь в обработке, как только она увидела в зеркало, что пуля лежала на полу, недеформированная. Он был не обычным солдатом, а магом неподвижности.
Валенсия скользнула обратно за дверь, держа осколок зеркала в одной руке, и пушку в другой. Она поменяла хватку, чтобы держать его нормально, затем отступила на два шага и прицелилась в дверь. Пушка была бесполезна против мага неподвижности, почему его и выслали, очевидно. Для убийства мага неподвижности требовались превозмогающая мощь, пустотное оружие, химические или биологические атаки, или магия подходящего типа. Всего этого под рукой не было. Она подождала, пока он появится на вид, а затем дважды выстрелила, целясь ему в лицо. Пули немедленно потеряли скорость и упали на пол; он не пострадал. У него был пистолет, но он не стрелял в неё; инстинкты демона говорили ей, что если он захочет её убить — она покойница, поскольку в ближнем бою с магом неподвижности мало что можно сделать. Она могла бросить в него зеркало и попытаться отвлечь, но все методы самозащиты, которые у неё были, были, в сущности, кинетической природы.
Была одна последняя мера, благодаря Граку.
— Ты не можешь меня ранить — сказал маг неподвижности. Ей было сложно слышать из-за выстрелов, но она могла читать по губам, и дополнять воспринимаемыми звуками.
— Могу — сказала Валенсия. Её голос звучал слишком спокойно. — Я не хочу, но могу.
— Ты нужна им живой — сказал он.
Валенсия промолчала. Их пушки были направлены друг на друга, но он использовал свою как предупреждение и предосторожность, не как угрозу. Он знал, что он лжёт, когда сказал, что она не может его ранить.
Проблема была в том, что как только она окажется в их руках, она сможет полагаться только на их милосердие, и не пройдёт много времени, прежде чем они выяснят, чем она была. Она может попытаться объяснить, что она на самом деле не подвержена риску одержимости, но кто в мире этому поверит? Мэри разработала план, как доказать это, но это всё равно потребует прыжка веры, и все, кто знают, что такое нонанима, будут знать, что позволить им говорить опасно. У них будет маг кожи, проверяющий её на татуировки, или обережник, проверяющий на реликвии, и любой из них немедленно поймёт, что что-то не так. Затем они, скорее всего, её убьют.
— Всё кончено — сказал маг неподвижности. Он подошёл к Валенсии с поднятой рукой, готовый остановить её. Было возможно, что он немедленно убьёт её, даже не пытаясь этого сделать. С касанием мага неподвижности можно бороться, но в плане магии у неё буквально нет воли вовсе. Если он надавит, ожидая сопротивления, он может случайно убить её, не встретив такового.
Валенсия отступила, когда он приблизился, обращая внимание, куда направлен его пистолет. Её шаги были тщательно отмерены, чтобы оказаться именно там, где нужно.
— Пожалуйста, не надо — сказала Валенсия. В ней был демон, не дьявол, так что просьба была максимально подлинной, полностью её. Он продолжил приближаться.
Когда они оказались точно на тех местах, где она хотела, он рванулся к ней, схватив за запястье. Когда его рука ударилась об оберег, она схватила её, втягивая — даже когда она поменяла цвет, даже когда он испустил нечеловеческий вопль боли. Если бы у него была её чёткость фокуса, возможно, он смог бы использовать магию неподвижности, чтобы остановить себя, но магия неподвижности требовала определённого состояния разума, и есть пределы того, сколько боли может вынести это состояние разума.
Оберег был уничтожающим оберегом против магии крови.
Он выстрелил, как она и ожидала, но она крутанулась, затягивая его, и едва сумела уклониться, благодаря бдительности, рефлексам, и скорости демона, и всего этого могло бы быть недостаточно, если бы его внимание было сфокусировано на прицеле.
Она не дала ему полностью войти в оберег, толкнув рукой в шею и отбросив прочь. Однако он потерял ногу, когда пытался восстановить равновесие, и всю руку; кровь исчезла из них, когда они прошли через оберег. Термин для этого был "микровакуум", и схлопывание артерий и вен в реакции на это вызывало огромные повреждения. А затем кровь спешила заполнить опустошённые конечности, вызывая резкое падение кровяного давления.
Валенсия вышла и проверила пульс двумя пальцами на его горле. Она немедленно нашла его, и способность демона полностью фокусироваться на текущей задаче предотвратила вздох облегчения.
— Вашему магу неподвижности нужна медицинская помощь! — крикнула она в комнату отеля.
Она бросила взгляд на балкон. Она могла пробежать вперёд, через разбитое стекло, и спрыгнуть с края, ухватившись пальцами и спрыгнув на балкон снизу. Серией падений она могла за считанные секунды спуститься на улицу. После чего она останется на своём усмотрении, задаваясь вопросом, что там с остальными, оставшись лишь с подготовленными Мэри линиями связи. Это если вооружённые люди не ждут внизу, пока она спустится. Или в комнате снизу.
В коридоре была тишина.
Она задалась вопросом, что они попытаются сделать дальше. Нахлынули знания демона, непрошенные, и она придавила их. Она не хотела сражаться, и не хотела убивать. Она просто хотела отправиться в Хогвартс и быть ведьмой, неужели просит так много? Она хотела, чтобы у неё были счастливые, с лёгким сердцем, приключения с её друзьями, а не... это.
Она подняла свой осколок зеркала, наблюдая за дверью в коридор. Там никого не было. Вероятно, они решили, что маг неподвижности мёртв, что означает, что пришло время попробовать что-то новое.
