— Ладно — сказала Амариллис. — Я о тебе очень беспокоилась. Ты смогла их убедить?
— Угу — Валенсия кивнула. — Джорг правда чудесный. Он очень разволновался, когда они принесли инферноскоп, и после этого всё было приятно. Я настояла, чтобы он пошёл с нами.
— Ты в порядке? — спросила Амариллис. — Ты выглядишь... весьма неплохо, на самом деле.
— Палата времени — сказала Бетель, материализуясь рядом с ней. — Я частично реконструировала её внутри этой комнаты.
Я взглянул на Солэс. При ближайшем рассмотрении, она выглядела больше, чем раньше, чуть более полной и пропорциональной, и морщин меньше.
— Как долго? — спросил я.
— Недолго — сказала Амариллис. — Две недели.
— Постельного режима — сказал Грак. — Я был с ней.
— Ладно — сказал я. Ущипнул себя за нос. — Хотел бы я, чтобы вы сперва поговорили со мной.
— Пространства было очень мало — сказала Амариллис. — Даже с одним Граком было...
— Ей не нравился постельный режим — сказал Грак, сложив руки на груди.
— Да — сказала Амариллис. — Не мог бы ты поднять обереги, пожалуйста?
Грак фыркнул, но достал свой жезл.
— Как Солэс? — спросил я. — Вы пробовали...
— Один момент — сказала Амариллис, подняв палец. Подождала, пока Грак закончит. Нас было пять персон, одна иллюзия, и младенец, в не особо большом пространстве. — На сем я открываю собрание Совета Аркес.
— О, чуваки, это дерьмо пошло всерьёз? — спросила Фенн, широко улыбнувшись мне.
— Я хотел спросить, не пробовала ли Бетель говорить с Солэс мыслеречью — сказал я.
— Для этого нужно, чтобы она бодрствовала — сказала Бетель. — Новорождённые большую часть времени спят.
— Сейчас она бодрствует — сказал Грак, глядя на младенца, которую держал в руке. — Настолько, насколько вообще у неё бывает.
— В таком случае, полагаю, сейчас момент не хуже любого другого — сказала Бетель. Посох, который держала Фенн, разделился снизу, образовав три маленькие ножки. Из древесины вытянулась ветка, прорастая в сторону Грака. Он слегка приподнял младенца, и ветка осторожно прикоснулась к её голове. Бетель нахмурилась.
— Фрагментированно, с плохим синтаксисом, но есть слова — сказала она. — Гораздо больше, чем обычно вижу у младенцев.
— Хорошо — сказала Амариллис. — Физически, она прогрессирует примерно так быстро, как я ожидала, слегка быстрее, чем человек. Духовно, она с каждым днём становится всё осмысленней, включая то, чего она не могла набраться из взаимодействия с миром. Я особенно отслеживала её навыки. Всё возвращается, несколько разрозненно, но всё же.
— Они так быстро растут... — сказала Фенн.
— Прошло сколько, пять дней с того момента, как мы посещали локус? — спросил я, игнорируя Фенн.
— Сейчас шестой — сказал Грак.
— Учитывая, что Бетель мобильна, по крайней мере относительно, думаю, нам следует отправиться в бутылку — сказала Амариллис. — Даже если Солэс не сможет использовать друидскую магию, присутствие локуса рядом поможет ей, или по крайней мере может помочь локусу. И у Бетель будет достаточно пространства, чтобы быть настолько большой, насколько она захочет, что может сделать палату времени чуть менее тягостной.
— Я предпочла бы, чтобы вы использовали её как можно меньше — сказала Бетель.
— Учту — сказала Амариллис.
— Ты хотела быть нам домом, а не используемым инструментом — сказал я. — Мы это уважаем.
— Всё это на относительно короткий срок — сказала Амариллис. — На долгий срок, нам вероятно нужно договориться с Уникальностями. План создания нашей собственной нации с обеспечением поддержки кого-то влиятельного для отколовшегося государства туунг вероятно не сработает, если мы будем в оппозиции к ним, даже если они действуют вне их официальных полномочий, и мы сможем пропустить несколько шагов в плане, если сможем добиться, чтобы они согласились на важные части. Мы не можем позволить им завладеть проектом, по множеству причин, но я не вижу, почему бы нам не быть союзниками и партнёрами, даже если мне не особо нравятся Уникальности. Думаю, я смогу их убедить, учитывая, что нам обоим выгодно не влезать в прегрешения другой стороны.
— Мы планируем прегрешения? — спросил Грак.
— Нас в них обвинят, что бы мы ни делали — сказала Амариллис.
— Двор Потерянного Короля — змеиная яма — сказала Бетель. — Не думаю, что у меня будут возражения защищать вас от них.
— У нас есть ключ телепортации — сказал я. — Не могу назвать себя экспертом по имперским законам, но достаточно уверен, что нам не положено им обладать, если планируем стать легитимными.
— А ещё мы вытащили того мага души из тюрьмы, кто-нибудь помнит об этом? — спросила Фенн.
— Я помню — сказала Валенсия.
— Это была шутка — сказала Фенн. — Шутка, которая, надеюсь, никогда не покинет эту комнату, поскольку, полагаю, это втянет нас в некоторое дерьмо. Плюс, три седьмых из нас — маги души, для обнаружения чего есть способы, и что было, бл*, нелегально последний раз, когда я проверяла.
— Мы сможем разобраться с кое-с чем из этого — сказала Амариллис. Взглянула на меня. — Похоже, Эсуэн они не заполучили, верно?
— Нет — сказал я. — Так что она, вероятно, там, где мы её оставили, хотя я и не знаю, как долго это будет продолжаться. Она не у нас, что ставит нас в менее выгодное положение.
— Я оградил их номер — сказал Грак. — Возможно, они смогут скрыться.
Он поднял руку и неуверенно помахал ей.
— Обережник мгновенно увидит обман.
— Я подстрелила их обережницу — сказала Валенсия. Это привлекло наше внимание. — Она собиралась посмотреть на меня. Я выстрелила в её монокль, не в лицо.
— У них может быть ещё один — сказал Грак. — Или найдут ещё одного.
— То есть нам нужно действовать быстро — сказала Амариллис. — Я бы надеялась, что у Эсуэн будет толика лояльности к нам, учитывая, что мы её спасли, но я понимаю, что в её ситуации лояльность не будет первой заботой. Валенсия, нам понадобится полный доклад с твоей стороны, чтобы знать, что они знают, и что именно произошло.
— Ладно — сказала Валенсия. — Сейчас?
— Нет — сказала Амариллис. Неуверенно помедлила. — Возможно. Мы все можем войти в палату времени и обговорить это там, но я не уверен, насколько это поможет, если они уже дают нам время поговорить между собой. Можешь вкратце изложить, что они уже знают?
— Они знают, что я нонанима — сказала Валенсия. — Джорг назвал меня "анти-инфернал".
Она улыбнулась.
— Они видели книги, которые были в номере отеля, но я не уверена, что они провели связь с Землёй. Я ничего не объясняла, поскольку ещё надеялась, что вы живы, и не хотела говорить ничего, чего вы не хотели бы, чтобы я говорила.
— Ты хорошо справилась, очень хорошо — сказала Амариллис.
— Я была не уверена — сказала Валенсия. — Всё это время, пока я не увидела Джуна, я была не уверена, что поступаю правильно. Я всё думала, что, возможно, следовало всех убить.
— Вау — сказала Фенн. — Честно говоря, у нас, в общем, так и вышло. Но это было месяцы назад.
— Так мы собираемся заключить некую сделку с Уникальностями? — спросил я. — Они считают, что мы некая тайная организация.
— А разве мы нет? — спросила Фенн. — Конечно, не могу говорить за то, что было за три дня до того, как я присоединилась, так что возможно тогда было иначе, но моё время в Совете Аркес было отмечено прятаньем и выдаванием фальшивых имён. Я бы, в общем, была не прочь с этим завязать, если никто не против.
— Я тоже — сказала Амариллис. — Но в тот момент, как мы сможем перестать следить за спиной, придётся начать следить за лицом.
— И, вероятно, за спиной всё равно придётся следить — сказал я.
— Да, и это тоже — сказала Амариллис. — В любом случае, первым вопросом инаугурационного собрания Совета Аркес будет что мы собираемся делать с Солэс и локусом. Я предлагаю отправиться в бутылку и провести там какое-то время, пока не сможем вернуть локус в стабильное состояние.
— Мы так и не приблизились к тому, чтобы извлечь его — сказал Грак.
— Я посмотрю, что можно сделать — сказала Бетель, медленно кивнув.
— Все за? — спросила Амариллис. Последовал хор согласий.
— Второй вопрос — как быть с Уникальностями — сказала Амариллис. — Я потратила восемь месяцев на планы, как эксплуатировать знания, извлечённые из рюкзака, и всё ещё считаю, что лучше всего этого достичь используя туунг и стараясь не заключать ни с кем связывающих отношений.
— Ни с кем кроме туунг — сказала Валенсия.
— Это... да — сказала Амариллис. — Но я надеюсь, что мы сможем помочь придать форму их новой культуре, учитывая, что старую они оставляют позади. Эсуэн уже частично получила образование в афинее очень имперского города, это весьма помогает.
— Ну, мне особо дела нет — сказала Фенн. — Хотя я хотела бы выдвинуться на роль придворного шута.
— Работа придворного шута — говорить власть имущим правду — сказала Амариллис, нахмурившись с серьёзным видом. — Прости, но я не думаю, что ты годишься для этой работы, ты будешь просто выдавать шутки.
— Я назначаю себя придворным шутом — сказала Бетель.
— Угу, но нужно же ещё и быть смешной, верно? — спросила Фенн.
— Поздравляю, вы успешно увели разговор в сторону — сказала Амариллис, вздохнув. — Я хотела бы взять на себя переговоры с Уникальностями, поскольку я лучше всех их знаю, и я уже планировала нечто подобное. К тому же я их больше всего интересую, в основном потому, что они понятия не имеют, на что наткнулись. Так что голосуем за продвижение этого, идеальный результат — наше собственное крошечное правительство в каком-нибудь медвежьем углу мира, с помощью которого мы сможем стать бесстыдно богатыми и улучшить жизни всех на Аэрбе. Все за?
Реакция на это была менее энтузиастичной. Я поддержал, и Фенн тоже, хотя и довольно слабо. Амариллис была очевидно за. Но оставались Грак, Вал, и Бетель.
— Грак? — спросила Амариллис.
— Тысяча фунтов золота как покаяние — сказал он. — По нашему договору, был фунт золота за каждые две недели. Я нахожу это слишком медленным, даже с временем в палате. Я сделал обещание. Я всё ещё намерен его выполнить.
— О, мы говорим о цене выхода из партии? — спросила Фенн. — Включите меня.
— По текущим рыночным ценам, минус количество, которым ты владеешь, из наших запасов, остаток того, что тебе нужно, стоит примерно десять миллионов оболов — сказала Амариллис. — Есть несколько способов, которыми мы можем оказаться в состоянии выплатить тебе это, но это в любом случае займёт годы.
— Я знаю — сказал Грак. Солэс пискнула, первый звук, что я слышал от неё, и Грак подошёл к Амариллис, передавая младенца. Амариллис улыбнулась ей, и принялась покачивать, а затем с каменным лицом снова взглянула на Грака.
— Назови свою цену — сказала Амариллис. — Мы решим группой. И помни, что мы твои друзья.
— Я сделал обещание — сказал Грак.
— В таком случае, назови свою цену — сказала Амариллис. — Скажи нам, что тебе нужно от нас, чтобы ты считал всё это предприятие стоящим твоего времени. Скажи нам, что нам нужно тебе заплатить, чтобы ты не ушёл и не убился об нового мага золота. Господи Иисусе, Грак.
— Не произноси имя господа всуе — сказала Фенн. Я глянул на неё. — Внутренняя шутка — сказала она, пожав плечами.
Грак нахмурился Амариллис.
— Я забочусь о вас — сказал он. Осмотрелся в маленькой комнатке. — Обо всех вас. О некоторых больше, чем о других.
Это было примером характерной дворфской прямолинейности.
— Я не буду относиться к этой группе.
Это тоже было характерно Гракским образом речи. У него словно аллергия на слово "но", так что он просто озвучил два утверждения, одно из которых противоречило другому.
— Ладно — сказала Амариллис. — Это вызовет у нас бесконечные проблемы с капиталом, поскольку идиотизм планировать всё с самого начала, но я лично гарантирую тебе десять миллионов оболов в пределах двух лет, и если у нас их не будет, мы отравимся убить грёбаного дракона и забрать его сокровища, или что-то такое, ладно?
Грак уставился на неё, затем кивнул.
Я видел, как изменилось выражение лица Валенсии, мгновенно став из нервного спокойным. Я не совсем понимал подтекст того, о чём говорили Амариллис и Грак, но можно будет потом спросить Валенсию, если Амариллис не объяснит. По крайней мере, я понимал, что речь на самом деле не о деньгах, а о чести, или чём-то ещё, либо какой-то тонкости дворфской культуры, либо личном Грака. Мученичество, возможно. На мой взгляд, был странный момент для этого, но он провёл три месяца в палате с Амариллис, а затем его роль повитухи перехватили профессионалы.
— Просто для ясности, мы же будем голосовать, прежде чем отправляться убивать дракона, верно? — спросила Фенн.
— Это было гипотетически — сказала Амариллис.
— Я поддерживаю план основания нации — сказал Грак. — Я бы хотел увидеть полный отчёт по нашим финансовым возможностям.
— Пока что отложим это в стол — сказала Амариллис. Взглянула на Бетель. — У тебя есть возражения перспективе построения нашей собственной нации?
— Меня это не особо интересует — сказала Бетель. — Как и приключения в целом. Считайте, что я воздержалась.
— Ладно — сказала Амариллис. Повернулась к Валенсии. — Я пойму, если ты не хочешь оказаться под светом софитов. Никто не станет заставлять тебя играть активную роль.
Она взглянула на остальных.
— Никто не обязан играть какую-то роль, если не хотите, но у нас будет нация тысяч, и круг доверия очень-очень маленький.
— Нет, извини — сказала Валенсия. — Дело не в этом, просто всё движется очень быстро, и у меня такое чувство, что я многое упустила, так что вызывает растерянность.
Она помедлила, затем указала на Бетель.
— Кто это?
Повисла тишина.
— Валенсия, это Бетель, дом, ранее известный как Куум Доона — сказал я. — Она посох с кукольным домиком наверху, женщина, которую ты видишь, просто проекция. Бетель, это Валенсия, мы, эм, упоминали её уникальную ситуацию.
— Приятно познакомиться — сказала Валенсия. Она перевела взгляд с Бетель-иллюзии на Бетель-посох. — На кого мне смотреть?
— Иллюзию — сказала Бетель. — Я создаю её ради удобства, чтобы другие могли воспринимать меня как одну из них.
— Я крашу свои волосы — с кивком сказала Валенсия.
— Но ты не возражаешь против плана Мэри? — спросил я. Валенсия помедлила.
— Я не знаю — сказала она. — Моей первой мыслью было, что я сделаю как ты скажешь, потому что я доверяю тебе.
Она нахмурилась, сузив глаза и уставившись вдаль.
— А потом я подумала, что, возможно, мне стоит быть более самостоятельной. Я не знаю, чего на самом деле хочет реальная Валенсия.
— Это честно — сказала Амариллис. — Я попытаюсь тебе помочь.
— Мы все постараемся — сказал я.
— В таком случае я голосую за — сказала Валенсия. — Но можно не голосовать так много?
Я вспомнил последнее групповое голосование, два месяца назад, и каким стрессом для неё это было.
— Я просто хочу быть уверена, что мы все разделяем общее мнение — сказала Амариллис. — Не сомневаюсь, что нам ещё найдётся чем заняться, но у нас есть реальная возможность принести пользу, и одновременно продвинуть наши коллективные интересы.
