| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Как ни странно, речь пирата внесла успокоение. Одно дело — солдат предал на поле боя. Другое дело — переиграл шпион, давно внедрившийся в ряды, не так обидно.
Никас скосил глаза в сторону. Даже движение глазных яблок вызвало всплеск нестерпимой боли. Но гораздо хуже, что среди захваченных в плен солдат его отряда затесалась фигурка Айны. Какого дьявола её понесло сюда? Похоже, родители в один день потеряют обоих детей.
Остаток дня прошёл как в тумане. Из доносившихся звуков и обрывков пиратских разговоров неудачливый офицер восстановил картину боя.
Пираты одолели бойцов Никаса, обескураженных пленением командира. Потом смели жидкую охрану лебёдок, цепи упали в воду. Пароход на полном ходу влетел в бухту, в мёртвую зону для крепостных пушек. По пути получил пяток попаданий, но выдержал. Далее пиратский десант перебил гарнизон, сдавшихся в плен согнали к пристани. Скорее всего — для отправки на невольничий рынок.
Молодому Алайну рабская судьба не грозит, слишком хорошо известна строптивость благородных синьоров. Допросят, поглумятся и... всё.
Айну вряд ли возьмут на корабль. 'Женщина на борту' и прочие морские предрассудки неискоренимы. Но и не отпустят. Что с ней произойдёт до отплытия пиратов? Лучше не давать воли воображению.
К вечеру пришла новость. Ополченцы защитили свой город лучше гарнизона. Они перекрыли баррикадами припортовые улочки, превратили угловые дома в импровизированные крепости. Пираты обстреляли их из корабельных и захваченных крепостных пушек, но проломить линию обороны горожан не смогли и отступили, не желая потерь. Найденная на пришвартованных судах и в портовых складах добыча утолила их жажду наживы.
О Никасе вспомнили заполночь. Как несложно догадаться, за это время его ни разу не покормили, более того — не дали ни капли воды. Весь день он проторчал на пристани, на безжалостном солнце. Из разбитой головы натекла и застыла кровь, в волосах образовался колтун. Охранники и облегчиться позволили лишь раз, весело приговаривая:
— Терпите, благородный тей. Недолго осталось терпеть вообще.
И он держался, тем более в двадцати шагах в том же положении находилась Айна.
Припёрлась куда не звали, дура... Лишь к полуночи сознанием завладела очевидная мысль, что он тоже виноват в бедах семьи, отправившись на чужую войну.
Путающиеся мысли прервали охранники. Понукаемый ими, Никас поднялся по сходням на палубу пиратского флагмана. У противоположного борта мелькнула идея перевалиться через леер в мутную воду бухты, есть шанс переплыть на противоположную сторону. Но в таком состоянии его не то что пуля нагонит — опередит любой сонный краб. И вообще нельзя бежать, потому что у негодяев Айна. Со вздохом Никас переступил порог кают-компании.
Яркий свет после ночного полумрака ударил по глазам. Снова затошнило, напомнив об ударе по голове. Молодой человек прикрылся рукой, осваиваясь с освещением.
— Проходите, господин бывший субалтерн.
Глумливый голос Балло подчеркнул — здоровяк явно не последний в компании пиратов, раз делит с предводителями победный ужин. Вместе с лазутчиком трапезничали всего трое.
Вожак имел совершенно бесцветный вид и скорее напоминал судебного стряпчего, надевшего флотский камзол лишь для маскарада. Выделялись только светло-жёлтые глаза, абсолютно мёртвые. Никас внутренне вздрогнул. Он представил, насколько страшен должен быть этот невзрачный субъект, если подчинил огромную пиратскую толпу.
Двое его подручных в большей степени соответствовали приключенческим романам о пиратах южных морей. Один, грубый и широкий, по количеству рубцов на физиономии мог тягаться с князем Алайном. Второй сиял утончённостью просвещенного разбойника. В лице проступал врождённый аристократизм: изящные черты, удлинённый нос, узкие усики, влажные глаза любимца женщин. Флотская форма идеально лежала, не собравшись в складки даже на сидящей фигуре. Никас мысленно обозвал их Вождём, Павианом и Выскочкой, на большее фантазия в больной голове не расщедрилась. Клички пригодились, потому что никто не соизволил представиться.
На пиратов пленник не произвёл впечатления.
— Шкет. Как и все благородные, — заключил Павиан. — Балло, он и вправду единственный сын князя?
— Так утверждает, — осторожно ответил изменник, привычно накручивая на палец косицу подусника. — Напишем письмо Алайну — узнаем. Спустить за борт никогда не поздно.
Вот в чём дело, предстоит банальный шантаж. За заложника потребуют выкуп. Но отец совсем не богат...
— Слушай, недоделанный, — снова подал голос Павиан. — Нам нужен твой отец. Он получит письмо, что ты у нас. Лорду нужна его служба. Если откажется либо ты соврал, что сын князя, тебе не жить. Ясно?
Чего уж яснее. Но окончательно просветить взялся Вождь.
— У нас твоя зазноба. Будешь вести себя тихо — её голова останется на плечах. Или тебе важней другое её место? Отрежем — пришлём.
Пираты заржали.
— Не зазноба. Сестра. Дочь Алексайона Алайна.
Предводитель нахмурился и позвал пирата, дежурившего у двери кают-компании.
— Ко мне её, живо! Если кто из братвы успел задрать ей подол, отрежу лишнее!
Выскочка наблюдал за сценой, лишь поджимая тонкие губы в непонятной усмешке.
Самые мрачные предположения Никаса относительно своей судьбы и судьбы сестры не оправдались. Спустя сутки и даже на следующий день они оба были ещё живы. Впрочем, понятие день-ночь для них исчезло. В трюме подводной лодки всегда висел сырой и душный полумрак. Пираты бросили пленников в её чрево. Судя по тишине в моторном отсеке и плеску волн за бортом, субмарина тащилась на буксире. Люк задраен, воздух поступает через высокую трубу. Периодически её забрызгивает, под трубой собирается лужа, растекающаяся по центральному отсеку. Осушить её нечем .
Трое пиратов, которым выпало сторожить дюжину пленников, будто те способны куда-то сбежать, непрестанно ворчат. Их обещали сменить через пару суток, шлюпка привезёт новых тюремщиков, запасы воды и пищи. Никасу, Айне и будущим рабам не увидеть солнечного света до самых южных островов, не вдохнуть морского воздуха, свободного от вони и тухлятины.
Старшая сестра ни разу не попрекнула, но и без её подначек молодой тей прекрасно понимал: их положение — просто счастливое на фоне гибели гарнизона. Всё потому, что несдержанный... да что говорить, воистину глупый и самонадеянный командир вознамерился лично добыть победу. Тем самым открыл врагу замочную скважину в неприступных воротах обороны. Гибель сотни арадейцев лежат грузом на его совести. Или, как говорил отец, на его карме.
Известие о пленении детей князь воспринял именно как карму. Верно, Создатель карает его за многочисленные грехи молодости.
Братья Мейкдоны увидели, как перекосилось изъеденное шрамами лицо. Алекс шумно выдохнул. Видно было, что ему нелегко удержать себя в руках, не давая выплеснуть ярость в какой-то дикой выходке. Князь, не делая секрета, протянул телеграфическое послание Иэросу.
Номинальный император бесцеремонно вытеснил Горга из его кресла, тем самым занял председательствующее кресло в кабинете замка. Холёные пальцы разложили бланк на столешнице.
— Синьоры, некий капитан Рубис утверждает, что при штурме Арадейса захватил в качестве заложников Айну и Никаса Алайнов. Он требует прибытия князя в Харригард. Обещает отпустить детей взамен на службу тея Алайна лорду Южного Архипелага.
Горг пожал плечами.
— Выходит, все наши договорённости аннулированы. Мы три дня думали, как бороться с влиянием лордов, а наш главный военный советник, посвящённый во все замыслы, поступает на службу к врагам.
— Синьор, как вы можете! — вскипел Филлис. — Я, со своей стороны, всецело доверяю князю. Готов оказать любую помощь. Даже отправился бы с ним, но, боюсь, превращусь в обузу.
— Спасибо, синьор Винзор, — откликнулся Алекс, ещё не пришедший в себя от чудовищной новости.
— Присоединяюсь к Филлису, — поддержал старший Мейкдон. — Горг, у тебя нет детей, но будут. Поверь, есть вещи, кои нельзя прощать ни при каких условиях. Нет-нет, я не призываю тебя объявлять войну Архипелагу и сжигать их города ради спасения братика и сестрички. Нужна пара-тройка ответственных и их отрезанные головы на заборе, чтобы другим неповадно.
Фиолетовый герцог встрепенулся при напоминании о позорном родстве, но смолчал. Старший брат безнаказанно говорил всё, что ему заблагорассудится.
— Будем считать, что в Харригарде я выполню роль агента Империи в стане врага, — Алекс встал, показывая, что визит в Кампест завершается. — Помощь... Пожалуй, я попрошу только дирижабль.
— От Никса до их побережья и обратно топлива хватит, — прикинул Иэрос. — Но появление дирижабля над их водами...
— Нет, — невежливо перебил князь. От чрезвычайности проблемы он забыл про учтивость. — Для начала лечу в Арадейс, там на месте проверю, имеет ли шантаж основания. Потом на юг вдоль ламбрийского побережья. Дирижабль покину часах в шести-семи лёта от Архипелага и доберусь на крыле.
— Разумно. Вы, как не сложно догадаться, с лордами дел не ведёте. А у меня есть пара охочих до золота субъектов, к ним приходится обращаться время от времени, — Иэрос потянулся к письменному прибору. — Черкну пару строк. Конечно же, особо им не доверяйте. Но передать мне весточку или решить мелкий вопрос помогут.
— Отлично! Но не думаешь ли ты, братец, что князя заставят возглавить войско и ударить по Кампесту? Или Кетрику?
Алекс грустно улыбнулся одним уголком рта.
— Империи фактически нет, но моя клятва ей действует. В таком случае мне и моим детям придётся умереть. Могу обещать, что с собой прихвачу к Создателю многих.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
