Любят бабы лейтенантов

— В наличии имеется одна крупнокалиберная зенитно-пулемётная установка и три комплексных. Три дня назад прислали. Они в парке, — неторопливо и обстоятельно ответил старшина. — Командир второго отделения — сержант Няшкин, — Юсипов показал на молодого парня, чьи рост и стать вызвали в голове Андрея старинное слово "гренадёр". "На голову выше меня, если не на полторы", — изумлённо подумал свежеиспечённый комвзвода, сам на рост никогда не жаловавшийся.

— Комсомолец? — поставив, наконец, свой чемодан на пол, Матвейко подошёл к "комоду".

— Так точно, товарищ лейтенант! — голос у сержанта оказался совсем неподходящим к телосложению — слишком звонкий и тонкий.

— Хорошо. А два остальных? — повернулся к старшине Андрей.

— Первым отделением по совместительству командую я. А третье и не разворачивали — ни техники, ни людей.

— Что ж, разумно... — поскрипывая сапогами, Матвейко прошёлся вдоль казармы. — Лучше иметь два полноценных отделения, чем три — непонятно каких. Я вещи пока тут оставлю, и сейчас же пойдём в парк.

— Тут не нужно, товарищ лейтенант. Их сейчас в вашу палатку отнесут.

— В мою?

— А как же! Выделена вам палаточка, ну, точнее отсек в командирской. Всё, как полагается...

— Ладно, идём в парк! — рубанул воздух ладонью Матвейко.

* * *

— Вы их хоть пристреливали? — спросил у старшины Андрей, забравшись в кузов "ЗиСа". — А консервационную смазку почему до конца не удалили? — лейтенант провёл пальцем по зубчатой рейке и показал его Юсипову. — На тавот на марше столько пыли прилипнет, что потом установку ворочать замаетесь. К тому же он старый! — понюхав густую массу на пальце, заявил новый комвзвода.

— Мы регламент пока не проводили. Четыре дня, как их получили. А руководства службы к ним нет. Не прислали, — коренастый татарин сокрушенно развёл руками. — Так что боязно пока ковыряться. Я простого "максимку" как свои пять знаю, а эту, признаюсь, пока не освоил.

— Невесело... — такого, Андрей, честно говоря, не ожидал. Одно дело принять командование готовым подразделением, и совсем другое — учить личный состав "с нуля".

Выражение лица старшины показывало, что с такой оценкой ситуации он целиком и полностью согласен.

— Вы, товарищ Юсипов, головой-то не качайте... — Андрей спрыгнул из кузова. — Короче, приказ такой: Через сорок пять минут чтоб весь свободный от нарядов личный состав был здесь! Буду проводить занятие по освоению матчасти. Если есть возможность освободить кого-нибудь от хозработ — тоже сюда. Водителей жду через полчаса. Есть у меня ощущение, что на машинах вы тоже не ездили. Верно?

— Не, ну как... — замялся старшина. — Был приказ по возможности беречь моторесурс. Так что сами понимаете...

У Матвейко возникло сильное желание выругаться. Матерно. Однако он сдержался и вместо справедливой, хоть и неуставной тирады он коротко скомандовал:

— Выполнять!

* * *

Для знакомства с новой матчастью собрались практически все новые подчинённые Андрея, общим счётом восемнадцать человек. К сожалению, комполка, несмотря на все уговоры, разрешение на выезд на полигон не дал, так что пострелять сегодня им не доведётся.

"Тем лучше, — подумал лейтенант, — есть у меня подозрения, что они пока не готовы абсолютно! Кроме, может быть этих..." — С правого фланга короткого строя стояли пятеро, на которых он мог положиться — старшина Юсипов и четыре младших командира: старшие сержанты Барский и Самарин, и просто сержанты Петухов и Монастырский. Следом стояли специалисты — три водителя, все с ефрейторской полосой в петлицах, и два наводчика-младших сержанта.

"Чёрт, всё с ног на голову! Вместо старлея взводом командую я, хотя для начала неплохо бы опыта в заместителях набраться... Впрочем, это не так страшно, гораздо хуже, что больше ни одного кадрового командира во взводе нет! Даже посоветоваться не с кем".

В училище ему довелось перепробовать десятки пулемётов со всего света, даже раритеты вроде "русского" Мадсена среди них были, не говоря уже про "льюисы", "гочкисы" и прочие популярные системы. Установку Токарева тоже изучали, и даже стреляли из неё, но отсутствие "Руководства службы" байками заменить сложно, так что единственная задача, что стояла перед Андреем сейчас — показать бойцам основные приёмы обращения. Начштаба клятвенно заверил, что само руководство обязательно доставят. В ближайшее время. Когда-нибудь...

Хорошо ещё, что во взводе остались ещё старые установки под одиночный "максим", а то ведь слышал Андрей про такие коллизии, когда старые образцы сдавали на склад, не освоив новые, только поступившие на вооружение. А тут хоть из чего-то стрелять можно будет... Он поправил висевшую на ремешке через плечо кобуру с ОСП-30, полученную в штабе. Понять, зачем ему при стрельбе по самолётам сигнальный пистолет, было сложно, но раз уж он теперь по артиллерийскому ведомству служит, то выдали. Прямоугольная брезентовая кобура, в которой кроме массивного сигнального пистолета были уложены ЗиП и несколько патронов, заметно оттягивала плечо, и потому Матвейко твердо решил, что отныне она будет жить в кабине командирского "газика".

— Первое отделение! Занять места в машине!

Ответом был дробный топот сапог по земле и короткие возгласы.

— Сорок пять! — громко сказал Андрей, всё это время считавший про себя — подходящих часов под рукой у него не было. — Неплохо. Начать движение!

Грузовик рыкнул мотором, резко тронулся с места, проехал метров десять и, повинуясь взмаху руки взводного, остановился.

— Изготовиться к стрельбе по вражеским самолётам!

Снова топот, стук опускаемых бортов, лязг устанавливаемых на место патронных коробок и взводимых затворов.

На этот раз считать пришлось дольше — расчёт уложился в две минуты и три секунды.

— Так! Вполне неплохо! — Матвейко забрался в кузов. — Самолёт противника по азимуту сто сорок пять! — внезапно крикнул он, и повернулся вправо, поднося к глазам бинокль. Никакого самолёта, понятное дело, не было, а повернулся он для того, чтобы подсказать наводчику направление. Всё-таки излишне требовательным быть не стоило.

Младший сержант Бабаев попытался развернуть установку в нужную сторону, но стволы не шелохнулись. Он налёг сильнее — результат тот же. После четвёртой попытки, он, чертыхнувшись, отошёл от пулемётов.

— Не идёт, зараза, товарищ лейтенант!

— А блокировочный хомут кто-нибудь догадался отпустить? Вон там он, у основания.

— Так откуда ж нам знать-то? — немного обиженно, как показалось Андрею, спросил первый номер.

— А голова вам для пилотки дана, что ли? И глаза на ней? Вы уж извините меня, товарищи, но неужели никто даже из любопытства за всё это время не удосужился ознакомиться с новой техникой? Если так, то я был о вас лучшего мнения.

К его удивлению бойцы, многие из которых были старше его лет на пять, смутились.

— Виноваты, тащ лейтенант! — ответил за всех Юсипов. — Но, нам помпотех строго-настрого наказал новую технику не ломать и, до получения руководства службы, даже пальцем не трогать!

Спорить и доказывать, что сознательный боец должен быть ещё и любознательным, Андрей не стал, а просто залез в кузов машины и принялся объяснять устройство ЗПУ и правила обращения с нею. Не без пропусков, конечно, многое он и сам помнил нечётко, но основные приёмы и технические хитрости в голове всё-таки отложились — гоняли их в училище на совесть.

* * *

До обеда удалось добиться хоть какого-нибудь слаживания расчётов. По крайней мере, первые номера уже уверенно разворачивали установки в указанный сектор, а подносчики меняли патронные короба без задержек. Обкатав людей на машине первого отделения, Андрей, решил подключить к занятиям и вторую установку, отчего дело пошло быстрее. Теперь тонкости обращения со счетверёнкой они объясняли вдвоём с Юсиповым. Старшина, как, собственно говоря, и ожидал взводный, оказался человеком понятливым, к тому же не лишённым педагогического таланта. В некоторые моменты Андрея просто завидки брали, от того, как ловко, хоть и не всегда вежливо или даже цензурно татарин объяснял.

"Пахать нам ещё и пахать!" — грустно подумал Матвейко, вытирая мокрое от пота лицо платком. Белая ткань мгновенно стала жёлто-серой — постоянно проезжавшие мимо машины, как, впрочем, и многочисленные колонны пехотинцев поднимали в воздух клубы желтоватой мелкой пыли. — "После обеда объясню наводчикам, как пользоваться кольцевым прицелом. Жаль, что для всех номеров это сделать не получится — хозработы пока никто не отменял".

Своих забот, впрочем, у лейтенанта было не меньше — надо было, во-первых, представиться комполка, который, как Матвейко сообщили в штабе ещё утром, должен прибыть в расположение в районе обеда. Во-вторых, требовалось посетить финчасть, а потом в творящемся вокруг столпотворении отыскать начвора и доложить о состоянии вверенной матчасти. Капитан, которого Андрей перехватил в штабе утром, настоятельно об этом попросил. Ну и более мелких дел было навалом...

* * *

— Зенитный прицел должен быть таким, чтобы при визировании в цель пуля направлялась в такую точку, где она может встретиться с самолетом. Эта точка называется упрежденной точкой... — объяснял лейтенант шагающим рядом первым номерам и командирам расчётов. Взвод в полном составе шагал в столовую, но тех, кому предстояло наводить и стрелять, Андрей вызвал из строя.

— Да, знаю я, товарищ лейтенант, — пробасил Юсипов. — И остальные — тоже. Мы все с треноги в воздух стрелять умеем.

— А чего ж молчали?

— Ну, — замялся старшина. — Вы ж не спросили, товарищ взводный.

"Верно, упустил. Надо было поинтересоваться, прежде чем с лекциями лезть, — самокритично подумал Матвейко. — Хотя..."

— А как у вас с определением дальности, товарищи?

— Дальномерщик у нас есть, да и я немножко умею, — горделиво сообщил бывший командир взвода.

— А без дальномера? По сетке бинокля? "По пальцу", "на глазок"? — выражение лица старшины никаких сомнений, что он знаком со всеми этими способами знаком, не оставляло. — А вы, товарищи? — и Андрей спросил уже остальных.

— Можем. Умею. Пробовал, — в разнобой ответили сержанты.

— Сколько до той водовозки? — палец лейтенанта показал на цистерну, видневшуюся в конце длиннющей "улицы". — Не вы, товарищ Юсипов! — одернул он своего заместителя, заметив, что тот быстро поднял выпрямленную правую руку с отставленным большим пальцем на уровень глаз.

Но дёргался Андрей зря — все наводчики оказались людьми грамотными и расстояние определили с допустимой погрешностью. Причём старший сержант Барский даже пальцем не воспользовался, как и первый номер второго расчёта — младший сержант Чунаков.

Тихо порадовавшись, что хотя бы базовым навыкам, обязательным для любого пулемётчика, бойцов учить не нужно, Матвейко ещё несколько раз спрашивал о дальности до местных предметов и ориентиров, пока взвод не дошёл до столовой.

— Старшина Юсипов! Жду вас вместе со старшими номерами и водителями после обеда у установок. Приятного аппетита!

* * *

В комсоставовскую столовую Андрей вошел не без некоторого волнения — как-никак, сейчас ему предстояло познакомиться практически со всеми командирами полка. Так получилось, что кроме начштаба, зампотыла и зампотеха он никого пока не видел. Даже командиру полка пока не представлялся.

Когда он, сняв фуражку, вошёл в большую палатку, большинство мест за столами было уже занято. Гомон негромких разговоров, бряканье ложек о миски, запах еды и подгоревшего масла создавали ту неповторимую атмосферу, которая отличает те места, куда люди приходят просто поесть от тех, где они пищей наслаждаются. Вроде и называются одинаково — "столовая", а по сути — абсолютно разные.

— Товарищ лейтенант! Матвейко, да? — в дальнем углу над столом поднялась рука. — Идите сюда!

"Дудников, кажется?" — узнал утреннего знакомца Андрей.

— Приятного аппетита, товарищи! — устраиваясь на стуле, пожелал он сидевшим за столиком двум капитанам и на удивление низкорослому и щуплому старшему лейтенанту.

— И вам того же! — ответил "комендач". — А это, мужики, лейтенант Матвейко. Новый командир нашего зенитного взвода.

— Кичевский! Сергей! — широко улыбнувшись, старший лейтенант протянул через стол свою маленькую, почти детскую руку. — Заведую инструментальной разведкой в нашей богадельне.

— Капитан Чунаков, второй дивизион. — На память Андрею пришёл один из сержантов его взвода с точно такой же фамилией, но вертевшийся на языке вопрос о родстве он всё-таки не задал.

— Представляете, мужики! — махнув рукой подавальщице, заговорил Дудников. — Иду от вокзала с патрулём, вижу — прямо на улице пулемётчик валяется. Ничейный! Ну, я и не растерялся. В штабарм под белы рученьки сего милого юношу приволок, там, к кому надо заглянул... И вот! Есть у нас теперь нормальный зенитный взвод.

"Милый юноша" на протяжении всего рассказа сидел с прямой спиной и совершенно не знал, как на такое представление реагировать. Капитан чем-то напоминал удачливого барышника на базаре, хвастающегося друзьям удачной сделкой. Сам по себе способ "заманивания" у него особого удивления не вызвал, слышал уже, что примерно так в народном хозяйстве нужных специалистов на предприятия завлекают. Несколько удивляло, что такое возможно и в армии, но не сильно. Армия — плоть от плоти трудового народа, так что чего удивляться-то?

— Как вам взвод, лейтенант? — дождавшись, пока Дудников прервётся, чтобы отхлебнуть компота, спросил Чунаков.

— Хороший. Сплочённый. Только подготовлены не очень. Счетверёнки только сегодня пощупали, да и теоретических занятий по этой технике никто с ними до сего дня не проводил.

— Ну, а вы-то на что? Видел я, как вы орлов своих в парке гоняли. Это, Коля, — Чунаков повернулся к Дудникову, — доложу я тебя, что-то с чем-то! Мухой у нашего новенького бойцы летали! На машину, с машины, на машину, с машины. Круто вы, товарищ лейтенант, за них взялись.

— Как взялся, так взялся, — с некоторым вызовом ответил Андрей. — А если завтра учения? Или война, не дай бог? Кто вас прикрывать-то будет?

— Вы, больше некому, — признал капитан.

— Вот! — Матвейко взмахнул рукой с зажатой в ней ложкой. — А они до сегодняшнего утра не знали, как хомуты расконтрить! Что, под бомбами учились бы, да?

— Ну, про войну вы это зря, — Кичевский мотнул головой. — Не допустят.

— Кто? Англичане, что на острове своём последних крыс доедают? Или американцы из-за океана?

— Товарищ Сталин.

Готовый сорваться с языка ехидный вопрос, о том, что неужели старший лейтенант представляет главу партии и правительство лично обходящего дозором границы нашей Родины и отгоняющего злого ворога, Андрей проглотил. Ссориться в первый же день с сослуживцами, к тому же на политическую тему показалось ему несусветной глупостью. Чтобы замять неприятный разговор, он зачерпнул принесённый подавальщицей борщ. Вышло немного резко и на скатерти теперь расплывалось жирное багровое пятно.

Все замолчали, причём Андрей обратил внимание, что когда Кичевский захотел ещё что-то добавить, капитан Чунаков остановил его, положив свою ладонь поверх его.