Посторонним вход воспрещён. Часть вторая.

Я посмотрел.

— А теперь вернитесь к предыдущему! Видите — всего полторы секунды? Так что не вздумайте повторять мне, как тот болван, ваш коллега, что опрашивал меня в прошлый раз, что я не заметила, когда эти типы подошли! Не надо делать из меня дуру! Всё строго задокументированно: эти люди в зимней одежде появились из ниоткуда, и вы не сможете этого отрицать!

Я кивал, как китайский болванчик, проматывая кадры туда-сюда. А ведь въедливая бабка права — за полторы секунды троица в зимней одежде никак не могла преодолеть довольно приличное расстояние по тротуару. Снимки сделаны с одной точки, камера не смещалась... может, таймер глюканул? Я отмотал полтора десятка кадров назад. Нет, не похоже...

— Что это вы там делаете? — с подозрением поинтересовалась домомучительница.

— Смотрю, как настроен таймер. Я обязан это проверить, чтобы указать в отчете.

Это я что, уже оправдываюсь перед ней? Стоп, так дела не делаются...

Я положил фотоаппарат и извлёк из папки бланк протокола:

— А теперь — прошу повторить все по порядку, — строго произнес я как можно более официальным тоном, — И, пожалуйста, без измышлений — эти трое могли выйти из припаркованной рядом с тротуаром машины.

— Из какой ещё машины? Нет тут ничего, вот смотрите, видно же! Стоят две, но в салонах никого нет!

— Не отвлекайтесь, по порядку, пожалуйста!

Я слушал, записывал и тихо охреневал. По словам бдительной гражданки получалось, что на улице Казакова — вот именно здесь, перед этим самым особнячком, где по-прежнему уныло копошится компания таджиков — постоянно ниоткуда появлялись люди в странной архаичной одежде. И последний случай — не далее как сегодня днем. А ведь именно этот домик фигурировал в сводке о пропаже двоих сотрудников ДПС несколько месяце назад! Помнится, водила, третий из экипажа, сообщил, что двое полицейских вошли в подворотню вслед за каким-то мальчишкой. И не вернулись, а потом оттуда выскочил мотоцикл с вооружённым до зубов типом.

Типа тут же задержали; к тому моменту к подозрительному домику подъехали ещё две патрульные машины, так что деться мотоциклисту было некуда. Там была ещё какая-то странность... да, точно, протокол осмотра внутреннего дворика, в котором чёрным по белому значится: "Следов мотоцикла не обнаружено", хотя состояние покрытия двора таково, что их просто не могло там и не остаться! И — заключение экспертов: среди следов нет ни одного опечатка берцев пэпээсников, за исключением следов тех, кто набежали позже. Интересно, как это они сумели их отделить?

Жителей окружающих домов тогда трясли вполне качественно: опросили всех, даже тех, чьи окна выходили на другую сторону. Бабка Антонина Сергеевна, кстати, оказалась одной из немногих кто в момент происшествия оказался у окна. Но эта "свидетельница" несла такую чушь, что опрашивавший её оперативник даже не хотел вносить показания в протокол. Ах, вот в чём дело — оперативником был участковый, лейтенант Сергеев... ну да, конечно, отрекомендовал оперу домомучительницу как местную сумасшедшую, помешанную на тарелочках и всемирных заговорах...

— Он меня запутал! — возмущалась Антонина Сергеевна, — Твердил: мне по мозгам, мол: "Да вам, гражданочка, привиделось, в вашем-то возрасте, Икс-файлов, наверное, насмотрелись? А скажите, какие таблеточки вы принимаете? Хам! Он морочил мне голову около двух часов, всю душу вынул, и в итоге записал, что я всё придумала и скорее всего, страдаю галлюцинациями! Я, конечно, отказалась подписывать этот протокол. Да-да, можете проверить! Я как раз тогда и и попросила сына купить мне фотоаппарат. И вот, пожалуйста — все зафиксировано!

Если верить домомучительнице, то после той истории появления людей на время прекратились — аккурат до вчерашнего дня. Но несколькими днями раньше, к "нехорошему месту" зачастили гости, и в частности — вот эта самая девица с фотографии. В первый раз Антонина Сергеевна заприметила ее с парнем: они прогуливались по тротуару, "проводя локацию" улицы с помощью проволочной рамки-"антенны".

"Вот, — Антонина Сергеевна показала на экранчике, — видите, это самое приспособление! Видите, в руках у девицы?" Антонина Сергеевна как раз выгуливала Ричарда и возвращалась домой — и, разумеется, не смогла пройти мимо. Разговорились; парень заметно смутился, а вот девица оказалась не в пример бойчее, и сразу принялась вешать собеседнице лапшу о мифическом обществе, изучающем аномалии на территории Москвы. И при том, что сама совершенно ничего на знала по этой теме — Антонина Сергеевна не пропускает ни одной подобной передачи по телевизору, изучила вопрос в Интернете и ответственно заявляет: девица не в курсе самых элементарных вещей, известных любому исследователю паранормальных явлений!

Чёрт бы побрал Всемирную Паутину, с его общедоступностью всяческого информационного мусора...

— К тому же — чуть помедлив добавила Антона Сергеевна, — Тридцать лет педагогического стажа, знаете ли, приучают сразу чувствовать вранье!

Точно, завучиха и домомучительница...

— Вчера эта барышня приходила снова, на этот раз — в одиночку. Перекрасила волосы, надела джинсы и блузку, но бдительная гражданка издали заприметила знакомую рамку в ее руках. Так что маскарад не удался — и девица, вовремя сообразив, что раскрыта, шмыгнула в машину. Вот в эту самую, что на фотографии, обратите внимание!

Антонина Сергеевна не подала виду и вернулась домой, где немедленно заняла наблюдательный пункт на кухне — с фотоаппаратом, разумеется. Вот, эти фотографии. А после того, как подозрительная девица покинула улицу Казакова, гражданка Коробова немедленно написала заявление, поскольку чувствовала, что это далеко не конец, шпионы и прочие подозрительные личности появятся снова. Да, можете поверить — должность завуча лет отменно развивает интуицию. Да, она — настоящая патриотка своей страны и знает, как важно проявлять бдительность, и не надо потом говорить, что она не предупреждала!

Ещё немного — и у меня от этого потока слов голова закружится...

— А сегодня они появились вдвоём: дедок — вот видите, с каким-то шпионским прибором — и девица. Я её не сразу узнала — он схитрил и переоделся в нормальную одежду. Только потом поняла, что это он, когда лицо увеличила. Вот, посмотрите же!

— Хорошо, — согласился я, — я всё это внимательно изучу. Только надо эти хм... доказательства перекинуть мне на планшет. Вы говорили — у вас есть компьютер?

— Разумеется есть, ноутбук, — с достоинством ответила домомучительница, — В школе, где я работала, компьютерный класс оборудовали еще в девяносто пятом. Так что отлично разбираюсь в информационных технологиях и могу перекинуть фотографии к вам на планшет прямо с фотоаппарата.

Пока мы возились с перекачкой фотографий, Антонина Сергеевна продолжала делиться впечатлении о "хаме из органов". Судя по всему, ее опрашивал следователь из Центра по противодействию экстремизмом, куда сразу же передали дело о пропавших сотрудниках. Разумеется, в телепортацию и шпионов из других измерений он не поверил...

Но вот фотографии... нет, конечно, этому можно найти разумное объяснение — надо только подумать хорошенько. Вот и подумаю на досуге.

* * *

Уже совсем вечером, в отделе я перечитывал протокол, одновременно листая фотографии на планшете. С одной стороны — полный бред. Одни психи ищут аномалии при помощи проволочной хренотени, а училка-маразматичка на пенсии, тоскующая по мелкому всевластию...

Но ведь тем троим в старомодной зимней одежде в самом деле неоткуда было взяться! "Старомодной" — это слабо сказано, при ближайшем рассмотрении платье троих незнакомцев заставляет вспомнить чуть ли не "Сибирского цирюльника", а это конец девятнадцатого века, верно? Ничего себе "старомодное"... вернее сказать — "старинное"! На фотографиях ясно видно, что после появления подозрительной троицы на тротуаре началась какая-то неразбериха: вот девушке явно стало плохо, ее сажают в "Короллу"... вот того... господина в пенсне (нет, ну правда — это же пенсне!), сажают туда же. Вот трое оставшихся столпились перед машиной ... а "Королла", между прочим, на том же месте. А вот они все уезжают — на той же машине. За рулём девица; быстро она пришла в себя! Номера хорошо различимы, запишем, а как же....

В сериалах кино и дурных детективах герой в подобных случаях звонит приятелю в дежурку и просит "пробить номера". И максимум через четверть часа герой получает данные на владельца авто и отправляется делать оргвыводы.

Увы, у меня подобного знакомого не имеется — не успел обзавестись. Остаётся официальный путь — но какое обоснование мне указать для запроса? Что на этой машине уехали инопланетяне, телепортировавшиеся на Землю с Тау Кита? ОВД завален текущими запросами по вполне серьёзным поводам, в журнале непременно должно быть обоснование проверки номеров. Является ли обоснованием заява чокнутой пенсионерки? Наверное, да. А что, напишу в журнале, что провожу мероприятия по проверке сведений, указанных в заявлении гражданки Коробовой! Типа — отреагировали и все такое... заява зарегистрирована, так что обращение к базе данных вполне законное.

И я сел писать обоснование.

Результат проверки действительно пришёл через какие-то полчаса — тут сериалы не врали. Засвеченная японка уже семь лет принадлежит Фролову Николаю Петровичу, кандидату филологических наук 1963 года рождения, москвичу. В угоне не числится. В ДТП не попадала. Понятно, что у машины открытая страховка. Девушка — судя по всему дочь, возможно, племянница. И что мне теперь с этим делать?

* * *

День первый

Где-то в Москве

Что-то всегда остаётся

неизменным

— Эскалатор — это такая движущаяся лестница, — объясняла Алиса — надо просто встать на ступеньку и ехать. Только за поручень держитесь — видите, это резиновая лента, сбоку. А потом надо вовремя шагнуть, когда ступенька подъедет к концу.

Гиляровский с опаской покосился на рубчатые ступени, появляющиеся из-под металлической гребёнки — и, решившись, шагнул вперёд. Его качнуло, репортёр судорожно вцепился в поручень.

— Забавное изобретение, — пробормотал он, пытаясь скрыть замешательство. — У нас нет ничего подобного, хотя, о метрополитене я слыхал. В Лондоне уже лет двадцать как работает — правда, там поезда на паровой тяге. А у вас, как вы говорите, электричество?

— Конечно! — удивилась Алиса. — На паровой — это ж в тоннелях и на станциях все от угольного дыма задохнуться! Да и в копоти все будет — и потолки, и стены, да и люди тоже! А у нас — сами видите...

Гиляровский кивнул.

— Да, у вас — как во дворце... мрамор, свет и очень чисто. И картины эти огромные...

Мимо бесконечной лентой проплывали рекламные щиты.

— Это реклама. — поморщилась Алиса. — То ли ещё внизу будет...

Вестибюль станции метро "Курская — кольцевая" произвёл на репортёра сильнейшее впечатление. Гиляровский с минут стоял, озираясь во все стороны; на него натыкались, обходила, вполголоса обругивая неуклюжего провинциала. Но Владимир Алексеевич не заметил ни одного из язвительных замечаний — взгляд его был прикован к залитому светом купольному своду подземного зала. Алиса про себя порадовалась, что первое знакомство бытоописателя старой Москвы с московской подземкой состоялось именно здесь, в центре, а не на одной из станций спальных районов выстроенных в конце шестидесятых в непритязательном стиле "вокзальный сортир", вроде "Юго-Западной", или "Войковской".

После чаепития дома у Романа Смольского, гости из прошлого разошлись по Москве. У Ромки немедленно нашлась куча неотложных дел и он умчался, сунув Гиляровскому и Евсеину по запасному ключу и тощей пачке купюр. Предварительно, впрочем, договорившись с новыми знакомыми, что те не оставят визитёров без присмотра. Встреча была назначена на девять вечера, там же, на улице Казакова. Юлий Александрович клещом вцепился в Евсеина и, судя по всему, интерес оказался взаимным: оба учёных мужа не смолкали на мгновение, оглушая спутников потоком невразумительной терминологии.

Алисе достался Гиляровский — как собрат по профессии. Ситуация льстила её самолюбию — ну кому, скажите на милость, доведётся водить знаменитого автора "Москвы и москвичей" по столице, ставшей на сто с лишком лет старше? Конечно, в блоге Стёпы Стопкина о таком не напишешь, но... интересно же!

День давно перевалил за пять часов, однако на улицах стояла удушливая полуденная жара. Небо изливало на Москву потоки зноя; солнечные лучи, отражаясь от асфальта, от оконных стёкол и автомобилей, превращали воздух в нечто густое, душное, неподвижное — хоть бери нож и отрезай ломти. Гиляровского, по случаю жары, пришлось переодеть. Алиса даже бегала в торговый центр — Ромкины шмотки категорически не подходили репортёру, отличавшемуся богатырским сложением.

В белой футболке и светлых льняных брюках Владимир Алексеевич чувствовал себя до крайности скованно и неловко. "Словно в нижнем белье на улицу вышел", — жаловался он спутнице, пока они шли к площади Курского вокзала. Но присмотревшись к нарядам окружающих репортёр смирился, и скоро уже с неподдельным интересом присматривался к крайне экономным нарядам девушек. На физиономии его ясно угадывалось удивление, а то, пожалуй и смущение — пару раз Алиса замечала, как Гиляровский словно опомнившись, отводил взгляд о слишком уж смело одетых девиц. Ну ещё бы: после нарядов девятнадцатого века — и такая раскованность...

Владимир Алексеевич заворожённо рассматривал высокие потолки станций, мозаики и лепнину, колонны и ажурное литье. И очень удивило Гиляровского цифровые табло, показывающие время — он даже не сразу понял, что это такое. Алиса объяснила, а про себя подумала, что ведь и в разговорной речи люди теперь говорят не "без четверти одиннадцать", как всего лет десять назад, а "десять — сорок пять" — спасибо таймерным панелям бесчисленных гаджетов и бытовых устройств, повсюду окружающих современного человека: информационные табло, приборная панель автомобиля, микроволновка, компьютер, телефон...

Они бродили по метро, то поднимаясь на верх и снова спускаясь в относительную прохладу подземелий; любовались станциями и, между делом, обсуждали, как разительно изменился за эти сто тридцать лет русский язык. К удивлению Алисы, Гиляровский эти изменения осуждать не стал — как делала это старая филологическая профессура. Наоборот, он счёл перемены вполне естественными. Тем не менее, многие понятия приходилось "переводить". Например: почему "подбираться" и "красться" — теперь синонимы? А очень просто — слово "подбираться" более не употребляется в значении "подобрать подол длинного платья": слово-то осталось, но вот означать она стала совсем другое.

Гиляровский впитывал окружающий мир всеми чувствами: слушал обрывки речи, голос дикторов, читавших объявления; морщился, накрытый волной сильного, незнакомого запаха и улыбался, когда тянуло ароматом съестного из палатки с хот-догами. Он рассматривал лица людей, подмечал особенности их походки. Удивляться необычности нарядов и особенно, крайней смелости женского платья он давно уже перестал, почти сразу привыкнув к обнажённым на всю длину женским ножкам и девичьим животикам, выставленным на всеобщее обозрение легкомысленными топиками. Алиса голову дала бы на отсечение, что уж эти-то нововведения репортёр, отличающийся немалым жизнелюбием, всецело одобряет. Удивляло девушку то, что чудеса техники, градостроительства занимали Гиляровского куда меньше, чем того можно было ожидать; поохав положенное время при виде автомобилей, поездов метро и высоченных зданий, старый москвич всё внимание посвящал теперь жителям столицы.