Близкие люди

"Просто интересно, — пожал плечами Аллен. Разговор пошел совсем не так, как ему было нужно. Впрочем, он мог бы и догадаться, что не ему тягаться в плетении словесных кружев с учеником Книжника. — Понимаешь... я попытался как-то... ну, поближе сойтись с Кандой..."

"Не вышло?" — спросил Лави. Аллену почудилась насмешка в его словах. И показалось на мгновение, что тот обо всем — обо всем! — знает. Нет, откуда бы...

"Нет, — вздохнул Аллен. — Потому я так и удивился, когда услышал, как ты... ну..."

"Я понял."

"Лави, ты все-таки поосторожнее, — не удержался Аллен. — В смысле, с Кандой."

"О чем ты?" — изумился тот, на взгляд Уокера, несколько деланно.

"Ну так... — смутился Аллен. — Просто... я подумал, если его совсем довести, то он может... в общем... Сделать что-нибудь с тобой."

"Ничего, — улыбка Лави снова сделалась искренней. — Я могу за себя постоять! Да и не дойдет до такого, так что не волнуйся, Аллен..."

На этом разговор и окончился, а Аллен так и не узнал, понял Лави его намек, или нет, а если понял, то принял ли к сведению...

...-Юу!! — раздался прямо над ухом пронзительный вопль. Кричал, разумеется, Лави. Аллен покосился на него: ученик Книжника приставил ладони рупором ко рту и снова заорал на всю округу: — Юу-у-у!! Ты где-е?!

Ответа не последовало. Перепуганные лесные птицы на мгновение утихли, но тут же снова защебетали.

-Аллен, ты Юу не видел? — безнадежно спросил Лави, присев рядом с Алленом на корточки. — Запропал куда-то! В болоте утонул, что ли?

-Он утонет, пожалуй, — хмыкнул Аллен, подкладывая хворост в костер: сегодня он кашеварил.

-Ну и где он тогда? — поинтересовался Лави. — Не отзывается, хоть тресни!

-Может, не хочет, — вздохнул Уокер.

-Мало ли, чего он не хочет, — пробормотал Лави, но Аллен все-таки расслышал и удивился. — Где он может быть, а?

-В лес ушел, — предположил Аллен. Они направлялись к месту выполнения задания, третью неделю были друг у друга на глазах, и, признаться, желание остаться одному возникало даже у Аллена, что уж говорить о нелюдимом Канде!

-Там болото, — хмыкнул Лави. — О! Может, он у ручья обосновался?

-Может...

-Я пойду поищу! — Лави сорвался с места. — Аллен, когда готово будет, зови!..

Наступила долгожданная тишина. Завтра будет хуже, вспомнил Аллен. Подойдут искатели и еще двое экзорцистов. Собственно, чтобы не разминуться с ними на следующий день, их группа и остановилась на привал так рано...

Костер разгорался неохотно, будто разделял нелюбовь Аллена к готовке, поэтому времени на приготовление обеда у него ушло предостаточно. Это, скорее, был уже ранний ужин, а не поздний обед! Аллен примерно представлял, что может сказать Канда по поводу запоздавшей трапезы... Впрочем, если он до сих пор не сидит напротив и не буравит горе-повара недовольным взглядом, значит, проголодаться не успел, и на том спасибо.

-Лави! — крикнул Аллен. — Канда! Еда готова!

Тишина в ответ.

-Ла-ави! — проорал Аллен еще раз. Никто не ответил. — Теперь и этот запропастился...

У него было два варианта действий: остаться у костра и ждать, пока соизволят явиться его спутники, либо же пойти поискать их. В конце концов. Аллен склонился ко второму: мало ли, что могло случиться! Конечно, может статься, что оба экзорциста забрели так далеко, что не слышат его воплей, но зачем бы им это делать? Словом, что-то тут было нечисто, стоило проверить.

Поразмыслив, Аллен отправился вслед за Лави: тот вроде бы намеревался поискать Канду у ручья, так что сперва стоило проверить там.

Ручей был не ручей, а одно название — мелкий, широкий, чуть дальше он исчезал в болотце, да и тут берега у него оказались топкие, поросшие яркой сочной травой. Заливался лягушачий хор, над водой носились стрекозы, но ни следа экзорцистов Аллен не обнаружил. Вернее, следы-то как раз обнаружил: явно Лави, следы сапог глубоко впечатались в илистый берег ручья. "Вброд он его переходил, что ли? Похоже на то..." Аллен полез следом, увяз, выбрался, долго отмывал сапоги, потом двинулся дальше.

За поворотом русла обнаружилась небольшая заводь, а на берегу ее — маленькая поляна. Аллен сразу заметил черное с белым пятно на зеленой траве — экзорцистский плащ, — и хотел было окликнуть, но отчего-то удержался. Присмотрелся получше: да, это Канда. Сидит, скрестив ноги, полирует меч. Этому занятию, Аллен знал, он может предаваться до бесконечности... Надо же, жара даже его проняла: плащ скинул, остался в одной рубашке — тень от прибрежных деревьев падала, но совсем прозрачная...

Хорошо, Канда нашелся, а вот где Лави? Аллен уже шагнул вперед, чтобы подойти ближе к Канде, но замер на месте, в зарослях ивняка.

В густой траве рядом с Кандой что-то шевельнулось. Что-то... "Да я что, ослеп? — Аллен мотнул головой, картинка перед глазами будто сместилась, и он разобрал, наконец, в причудливой игре теней, что в траву свалены не один, а два мундира, вон то длинное пятно — не поваленный березовый ствол, а чьи-то ноги в некогда белых брюках, а их хозяин просто не сразу заметен в траве благодаря зеленой рубашке и прихотливо упавшей тени...

Лави. Это был Лави, и Аллен прирос к месту, глядя во все глаза: такого во сне не увидишь: Канда молча и сосредоточенно полирует меч, в этом ничего необычного нет, но рядом с ним, почти вплотную, лежит в траве Лави и... молчит, хотя молчащего Лави Аллен представлял с большим трудом. Подумал даже, грешным делом, что Канда его все-таки прикончил и теперь оттирает клинок, но... Лави же шевелился! Вот снова: на этот раз — потянулся всем телом, перевернулся на живот, опираясь на локти, и уставился на Канду. Что-то сказал — Аллен не расслышал, далековато было, да еще эти треклятые лягушки разорались к вечеру! Потом придвинулся, оказавшись в опасной близости от меча, и — вот тут Аллен уже был близок к тому, чтобы протереть глаза, — обхватил колено Канды, опустил на него подбородок...

Канда спокойно осмотрел меч, вдвинул его в ножны, отложил в сторону. Опустил руку на голову Лави, так что пальцы запутались в рыжих волосах, и...

Аллен замер. Все его догадки подтвердились, вот только, кажется, дело зашло дальше, чем он предполагал. И если сейчас Канда оттолкнет Лави или, взяв покрепче за волосы, заставит поднять голову и посмотреть на себя, это будет означать... Это будет означать, что Аллен оказался прав, Канда умеет только властвовать, других чувств он не знает, и хорошо, если дело не заканчивается вовсе уж скверно...

Канда чуть сжал пальцы. На секунду, не больше, а потом... Потом медленно провел ладонью по волосам Лави. Еще раз. И еще. И снова запустил руку во взъерошенные рыжие вихры...

Лави, приподняв голову, что-то весело сказал, Аллен снова не услышал. Канда не ответил, но взглянул как-то так... Аллен ни разу не видел у него такого взгляда: тот смотрел вроде бы и насмешливо, но не зло, как обычно.

Лави, неуловимым движением подтянув под себя ноги, сел, оказавшись нос к носу с Кандой, уперся руками в землю по обе стороны от экзорциста, подался чуть вперед, вынуждая того отклониться. Уставился в упор — Аллен знал за ним такую привычку: смотрит и смотрит, что видит, непонятно, по лицу-то ничего не прочесть, и выражение у него еще в такие моменты было какое-то... странное. Неприятно, одним словом. Канда, впрочем, не возражал. Улыбался даже, странно как-то, уголками губ. И не отпускал Лави — не притягивал к себе, но и не отталкивал.

Странное это было зрелище — в жарком послеполуденном мареве, на испятнанной дрожащими тенями траве неподвижно застыли, будто в янтаре, две фигуры. Странное и удивительно красивое...

Уокер, казалось, только сморгнул, а когда снова посмотрел на экзорцистов, оказалось, что Канда лежит в траве, Лави все так же разглядывает его, теперь уже глядя сверху вниз. Глядя на то, как Канда по-прежнему не отнимает рук — теперь уже обеих — от затылка Лави, Аллен невольно вспомнил, как эти самые стальные пальцы безжалостно вжимали его голову в подушку. Как этот же человек мог притрагиваться к Лави так... так бережно? Ерошить ему и без того взлохмаченные волосы, жмуриться, когда тот придвигался слишком близко...

Кажется, Канда что-то сказал — Аллен уловил движение губ. Снова ничего не услышал, но Лави рассмеялся, ткнувшись лицом тому в плечо. Приподнял голову, провел кончиками пальцев по щеке экзорциста, по виску... Неожиданно отстранился, улегся рядом в траву, сминая цветы, подпер голову рукой, произнес несколько слов. Канда в ответ только усмехнулся, прикрыл глаза — от ресниц упали глубокие тени...

Аллен, не отрываясь, смотрел на этих двоих. Он хотел увидеть настоящее лицо Лави? Сейчас он его видел — ничего общего с обычной жизнерадостной физиономией. Казалось, будто Лави вдруг надоело паясничать, он скинул ту самую маску, что не давала покоя Аленну, и под ней обнаружилось совсем другое лицо — спокойное, немного усталое. Взрослое. И взгляд — серьезный, без улыбки... Такое лицо никак не могло принадлежать веселому и бесшабашному Лави, это был какой-то другой человек, которого Аллен попросту не знал и вряд ли мог узнать.

И Канда... Аллен никогда не видел его таким: чтобы этот экзорцист — да лежал вот так спокойно на траве, не реагируя на каждый шорох?! Во время медитации — и то лицо у него было сосредоточенным, строгим, да и во сне у него никогда не бывало такого выражения — удивительно умиротворенного, расслабленного какого-то, не мрачного, не хмурого, как обычно... Смотреть на Канду — такого — оказалось странно и неловко, будто подглядываешь в замочную скважину... впрочем, так оно и было.

Аллену мучительно хотелось затрещать кустами, окликнуть тех двоих. Погромче, чтобы шарахнулись, вскочили, заозирались, чтобы не стало этой звенящей тишины в густом, жарком, напоенном ароматом каких-то синих цветов — ими все тут заросло, — воздухе... Чтобы пропало это странное, почти мечтательное выражение с лица Канды, чтобы он снова стал обычным, подозрительным и настороженным, злым и нетерпимым, и не касался вот так кончиками пальцев руки Лави, лежащей у него на груди... Чтобы не видеть того, чего так хотел сам Аллен — близости, настоящей, искренней, но доставшейся не ему.

Аллен даже открыл рот, чтобы прокричать что-нибудь, но в горле так пересохло, что не получилось даже слабого писка.

Лави вдруг придвинулся ближе, и Канда протянул руку — теперь это уже походило на объятие. Рыжая голова прижалась к черноволосой, а потом Канда развернулся так, что Аллен почти ничего не видел за его широкой спиной. Только руку Лави на плече Канды — пальцы вдруг скомкали тонкую ткань, потом снова легли свободно. Зеленая рубашка задралась, мелькнула полоска светлой, совсем не загорелой кожи...

Смотреть дальше Аллен не стал. Просто не смог. Развернулся и, стараясь не шуметь, зашагал обратно...

Перебрался через ручей, не обращая внимание на то, что на сапоги налипло по пуду ила, а плащ намок снизу, дошел до места стоянки... В голове было пусто и как-то... звонко. Не получалось думать ни о чем, вообще ни о чем, кроме как об увиденном, о том, что он ошибся, и Канда... Сколько они уже знакомы с Лави? Дольше, чем с Алленом, почти два года. Конечно... Аллен поморщился. У ученика Книжника было вдосталь времени, чтобы найти к Канде подход. Лави много умнее, чем кажется, ему как-то удалось приручить экзорциста... Думать так о том, кого еще недавно считал другом, было противно, но иначе не получалось.

Аллен заново развел костер, безо всякого удовольствия перекусил: остывшая, переваренная и недосоленная похлебка показалась ему горькой, как хина.

Осмотрев себя, Аллен отчистил сапоги — по налипшей на них грязи и засохшему илу сразу станет ясно, куда он лазил, — отряхнул плащ. Что делать дальше, он пока не представлял. Одно знал наверняка: показывать, что он кое-что видел, нельзя ни в коем случае, иначе хода назад уже не будет, и неизвестно еще, как отреагирует на такое известие тот же Канда.

Уже смеркалось, с болота начал подниматься туман, но экзорцисты все не возвращались. Наконец, послышался треск веток, и на поляну вывалились оба спутника Аллена. Он осторожно взглянул на них: выглядят, как обычно, но если присмотреться... Если присмотреться, зная чуть больше, чем прежде, то можно разглядеть: губы у обоих чуть припухли, у Лави за воротником — темный след, то ли синяк, то ли... не разобрать, словом; на Канде, конечно, никаких следов — на нем все заживает мгновенно... И взгляды. Взгляды...

-Куда вы запропали? — спросил Аллен недовольно. Главное было не переиграть. — Остыло всё...

-Да твою стряпню и горячей жрать не станешь... — скривился Канда, как всегда. Сел напротив, покосился на котелок, но даже пробовать не стал.

-Ну и готовил бы сам, — огрызнулся в ответ Аллен. — Я уж вас искать идти собрался! Сперва один пропал, потом второй на поиски пошел и тоже исчез! И что я думать должен? Что вы на акума нарвались?

-Не-ет, — протянул Лави, усаживаясь рядом с Кандой. Не вплотную, не бок о бок, но все-таки — рядом. Тоже взглянул на подернувшуюся уже пленочкой похлебку, вздохнул, взял ложку, зачерпнул. Мужественно проглотил и продолжил: — Это просто Юу решил от нас с тобой отдохнуть, да так замедитировался, что я еле-еле его из транса вывел!

Бац!.. Канда с размаху приложил Лави по загривку, тот вполне натурально ойкнул и втянул голову в плечи, прикрывая затылок руками, — рука у Канды была тяжелая, Аллен имел как-то сомнительное удовольствие в этом убедиться. Вот только теперь он, внимательно наблюдавший за экзорцистом, видел: это не был удар. Так, шлепок: Канда в последнее мгновение удержал руку, получилось звонко, но почти наверняка не больно.

-Зверюга, — пожаловался Лави весело, потирая шею. Взглянул на котелок, вздохнул и отложил ложку.

-А что это у тебя на голове? — поинтересовался Аллен как бы между прочим.

-Где? — Лави наклонил голову, встряхнулся. Наземь посыпался какой-то сор, травинки. Лави подобрал что-то, повертел, рассматривая — это оказался синий цветок, такой, как там, на поляне. — Хм... Губоцветное. Lavandula multifida, скорее всего.

-А как оно у тебя там оказалась? — безразлично спросил Аллен.

-Так говорю же, Юу из транса выводил! — весело ответил Лави. От Аллена не укрылось, какими взглядами обменялись они с Кандой. — Убить он меня не убил, но поляну я головой пахал, было дело! Да, Юу?

-Не прекратишь называть меня по имени, полетишь головой уже в костер, — предсказуемо отреагировал Канда. Аллен ждал этих слов и, конечно, угадал.

Притворство. Сплошное притворство. Игра на публику — не выдать себя ни словом, ни жестом! Теперь, после того, как он видел их — настоящих, это было очевидно. Странно только, что больше никто не замечает! Впрочем, он и сам до недавнего времени видел только то, что ему демонстрировали...

И еще их взгляды — вот что не давало ему покоя. Так смотрят только люди, научившиеся понимать друг друга без слов, привыкшие угадывать мысли по одному лишь движению ресниц. Люди, близкие настолько, что... Аллен прежде не мог себе представить, не мог вообразить, каково это, хоть и мечтал о подобном. Теперь вот увидел воочию, только радости ему это не принесло, слишком уж жестоким было разочарование...