Его единственная слабость

Эсти и Халида просят меня не высовываться слишком сильно, говорят, это магам и аристократам интересен мой дар, который они могут себе позволить купить, а для простого народа я всего лишь воплощение разрушительной силы, которая его пугает. Вот только что это за дар, что за сила, мне, опять же, не говорят.

Если честно, я уже устала себя бояться. Даже смешно: такая маленькая, хрупкая — и вдруг опасна! Та же Эсти выше меня на полголовы и почти в половину шире, не говоря уже о шимбаях, которым я не достаю и до плеча. Ну чем я могу навредить? Разве что замучить вопросами, которых у меня накопилось достаточно. Но я молчу, потому что выбрала тактику выжидания. Мне нужно понять, куда я попала и что меня ждет.

В каком-то закоулке фургон останавливается. Я слышу, как фыркают ящеры. К моему укрытию приближаются шаги двух людей, и из-за стенки фургона появляются знакомые шимбаи. Один из них концом своего копья откидывает полог. Его глаза встречаются с моими, но он тут же отводит взгляд и кивает кому-то за моей спиной:

— Ты, надень ей вот это! — в фургон летит небольшой мешочек. — Да поживее! Скоро торги начнутся.

Второй шимбай обращается лично ко мне:

— Веди себя хорошо. Не хочется перед торгами портить твою шкурку, — и многозначительно указывает подбородком на копье в своей руке.

Они отходят, а я оглядываюсь на своих шимун. Эсти сидит на дощатом полу, прижав к груди пустой мешок, а Халида держит в руках широкий кожаный ошейник, весь покрытый металлическими заклепками, и толстую цепь. Обе смотрят на меня с такой жалостью, что я понимаю — эти ошейник и цепь для меня.

— Это... что? — горло сжимает спазм.

— Ошейник подчинения, — хрипло произносит Эсти.

— Зачем?

— Ты же нун... Разве не понимаешь?

— Нет, — трясу головой. — Эта цепь тяжелее меня! Я же свалюсь под ее весом!

— Тебе не придется с ней ходить, — объясняет Халида успокаивающим тоном и медленно подходит ко мне, — просто сидеть в клетке и ждать, пока...

— В клетке? — возмущенно отталкиваю ее, выбивая ошейник из рук. Он падает на пол, и вслед за ним летит цепь, громыхая по доскам. — Да вы что, совсем сумасшедшие?!

— Нун! Нет! — кричит Эсти и бросается в мою сторону.

— Нун! Нун! — рычу в ответ и отскакиваю от нее, не давая до себя дотронуться. — Достали! У меня что, имени нет?

— Нет, — тихо шепчет Халида, — ты же нун.

Вспышка гнева моментально проходит, оставляя внутри ощущение полного опустошения. Ноги подкашиваются, я мешком падаю на пол, закрываю лицо руками. Сквозь сомкнутые пальцы прорывается тоненький вой. По щекам текут слезы. Господи, у меня истерика.

— Ну, все, успокойся, — звучит надо мной голос Эсти, и я чувствую ее дрожащую руку, которая проводит по моей голове. — Все не так уж и плохо. Просто нужно постараться, чтобы тебя купил хороший человек. И лучше, если это будет сильный светлый маг.

— Маг? — всхлипываю, и за этим всхлипом прорывается истерический смешок. — Так тут еще и маги водятся? Только этого не хватало!

Уже не сопротивляюсь, когда вокруг моей шеи оборачивают холодную полоску кожи, заклепками внутрь. Ошейник садится как влитой, будто был сделан по моей мерке. Кручу головой. Нет, нигде не мешает, не трет, но эти заклепки... Тревожные подозрения не дают мне расслабиться. Взвешиваю на руках цепь. Странно, она выглядит тяжелее, чем есть. Присматриваюсь внимательнее, перебирая в руках серебристые звенья. Похоже на алюминий, но, кажется, это не он...

Что-то привлекает мое внимание. Всматриваюсь сильнее. Так и есть! На внутренней стороне звеньев выбиты странные письмена, похожие на арабскую вязь, только буквы располагаются друг над другом, как иероглифы.

Любопытно, нун умеет читать? Если я сейчас спрошу, что там написано, Эсти и Халида сильно удивятся?

— Это сутра покорности, — объясняет Эсти, улавливая мой интерес. — Она вплетена и в цепь, и в ошейник.

— И что это значит? — решаюсь, наконец, на вопрос.

— Просто слушай, что тебе скажут, и выполняй.

— А если не захочу?

— Нун, делай, что скажут, — лихорадочно шепчет мне Халида. — Вот увидишь! Так будет лучше всего. Для тебя, для нас. Для всех!

— Ладно, — пожимаю плечами. Все равно выбора нет. Если буду сопротивляться — могут убить. Да и бегать по незнакомому городу в незнакомом мире с ошейником на шее по меньшей мере глупо. Нет, я буду послушной и покорной, пока не найду решения, что делать дальше.

— Она готова? — раздается за стенкой фургона визгливый фальцет Аришмана. Меня передергивает от его звука. — Вытаскивайте быстрей, я уже договорился о месте.

Два шимбая отдергивают полог, один из них перемахивает через задний бортик фургона, второй остается стоять на страже, держа в руках иномирный электрошокер.

— Идем! — приказывает мне первый из них.

Оглядываюсь на шимун, те кивают. Ссутулив плечи, иду к краю фургона, спрыгиваю на землю, свободный конец цепи звенит, упав рядом с моими ногами. Пятки горят, отбитые об мостовую.

— Подбери! — второй шимбай концом копья указывает на цепь.

Морщусь, но приседаю и подбираю, хочу накрутить на руку.

— Нет! — останавливают меня. — Дай сюда!

Протягиваю.

Шимбай берет конец цепи очень осторожно, стараясь не задеть меня даже концом ногтя. Я наклоняю голову так, чтобы волосы скрыли злорадную усмешку, скользнувшую по моим губам. Так смешно наблюдать, как эти люди меня боятся, как избегают любого контакта со мной.

— И куда теперь? — интересуюсь ровным голосом. Надеюсь, никто не заметил в нем издевательских ноток.

— Молчи, нун. Скоро узнаешь.