| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Кай мрачно кивнул на мешок у своих ног.
— Что это за штуковина? Я в ней чуть не умер.
— Прости, — без малейшего извинения в голосе протянул Соломон. — Такие сумки шьют из шкур барсуматов, чтобы живых детенышей гомозуля перетаскивать. Ну и для всех с высоким содержанием Хищиды они тоже годится. Барсумат — как ликвор. Эта тварь не с Риппетры. Считается, что самодел зацепил его ниамфинами где-то в космосе, когда перетаскивал флору и фауну с Гайи. А когда переселил на себя, то избавиться уже не смог. Согласно мифам, в первые годы жизни на Гайе выжившие люди только с помощью барсуматов от Хищиды и спасались. На гербе Корсиона именно эта зверушка изображена. Хорошая тварь, добрая, почти как домашний котик, но, если в твой крови появляется самодел, барсумат становится твоим злейшим врагом. Я не специально использовал эту сумку. Просто так получилось, что на тот момент она была пустой и самой большой, а от Корпуса тебя надо было спасти, во что бы то и стало.
Кай молчал, переваривая услышанное. Барсуматы ему не нравились — это факт. Воодушевленный его молчанием, Соломон продолжил.
— Молодец, что скрылся от патруля. Их радар на тебе бы сломался, и тогда ты прямым рейсом отправился бы в лаборатории Псиланты. Ведь в тебе столько Хищиды. А потом бы и на мою лавочку вышли. Сам догадался спрятаться, или кто надоумил?
Кай собирался было рассказать о голосе Бога, который иногда слышит, и о дорожденных снах, но тут вмешался Калюста.
— Не спеши, — мягко попросил Бог. — Выложить свои карты ты всегда успеешь. Лучше спроси его, где твои друзья.
Кай спохватился и покраснел. Озаботившись вопросами происхождения, он совсем забыл о друзьях, которые наверняка сбились с ног в его поисках.
— Что с моими друзьями? — перебил он Соломона, который увлекся описанием, что сделали бы с Каем в лабораториях Корпуса.
— Ах, Кай, ты еще такой молодой, — вздохнул колдун. — Они тебе не друзья, а случайные попутчики. Особенно, калюстианец. Он же из миссионеров, а эти вечно что-то вынюхивают.
— Валентин — грандир, — вставил Кай, не зная, зачем ему нужно повышать статус калюстианца в глазах Соломона. Почему-то отчаянно хотелось поймать колдуна на ошибке — на любой.
— Тем более, — фыркнул Соломон. — Миссионеры из высших кругов калюстианцев — опасные штучки. Почти все они ловцы ликвора, а значит, наши конкуренты и враги соответственно. Насчет попутчиков не волнуйся, все с ними в порядке. Бегают по окрестностям, тебя ищут. Мы от вокзала далеко — в сутках пути, поэтому без транспортера они до нас быстро не доберутся. И вообще давай сначала о деле. Я от тебя еще главного вопроса не слышал. Тебя ведь, на самом деле, не друзья интересуют. Ты о них, конечно, думаешь, но если быть откровенным, что тебя беспокоит прежде всего?
— Зачем все это? Зачем мы? — Кай ткнул себя в грудь, а потом кивнул на человечков, которые подползли ближе, и уже не скрываясь, следили за беседой.
— Если бы ты внимательно слушал, то давно бы уже все понял, — вздохнул Соломон. — Я хочу жить хорошо и счастливо. Для этого мне нужны деньги — много денег. Заработать много денег на Риппетре можно лишь одним способом — добыть ликвор и продать его Корпусу. Официально только калюстианцы являются поставщиками этого чудо-сырья на Псиланту. Однако из-за того что ликвора в последние годы добывается все меньше, так как калюстианцы "выдоили" его из всех легкодоступных мест, то Корпус охотно скупает ликвор у всех счастливчиков на черном рынке. Калюстианцы с этим пытаются бороться, но без толку. Корпусу нужен ликвор, и, если ситуация сохранится, Храм Калюсты потеряет статус главного поставщика. А вместе с ним и привилегии. Поэтому, сам понимаешь, у церковников сейчас дела из рук вон плохо. Вот они и бегают по всей Риппетре, как в задницу ужаленные — ликвор ищут.
— Ты на мой вопрос не ответил, — сухо заметил Кай.
— Это прелюдия, — поморщился Соломон, — не перебивай. Я и так пытаюсь тебе в двух словах передать то, что люди годами изучают и ни черта при этом не понимают. Где-то пару месяцев назад прошел слух о том, что в Асырке начались массовые разливы Хищиды. Соответственно, где самодел — там и ликвор. И началось. Все сюда полезли — и Корпус, и калюстианцы, и искатели, и случайные люди вроде меня. Я так вообще опоздал. Много времени потратил, чтобы этих чудиков подготовить. Они ведь впервые в открытом мире. До этого только в моем загородном ранчо жили.
— Давай про меня.
— Хорошо, про тебя. Добывать ликвор умеют немногие. Слышал сказки о людях-самоделах? Такие байки искатели любят у костров травить. Так вот, чушь все это. Никогда Хищида людей сама не создавала. Это все легенды из того же рода, что и чанты. Просто с тех пор как появился Корпус, и ликвор стал дороже всех ресурсов Риппетры, ученые — и наши, и Корпуса, принялись ломать голову над тем, как его добывать. Вся сложность в том, что здесь, на Риппетре ликвор перемешался с Хищидой, и способ, каким его Дети Неба добывают на других планетах, здесь не работает, так как приходиться вытаскивать его из самодела. Первыми, как ни странно, додумались калюстианцы. Они стали специально заражать себя Хищидой, чтобы призывать ликвор из массы самодела. Хищида тянется к самой себе. Церковники полностью секрет добычи ликвора не раскрывают, молчат даже под пытками Корпуса — инциденты были. В общем, их метод работает, а за три столетия калюстианцы насобачились добывать ликвор так, что равным их нет. Однако статус главного поставщика Корпуса, а вместе с ним и блага цивилизации, которые сыплются на церковников из Псиланты, не дает покоя многим. Мой прадед принадлежал к группе ученых-подпольщиков, которые решили слепить человека из Хищиды, основываясь на ее свойствах повторения любого материала. Проект глобальный и нелегальный, сам понимаешь. Длился не одно десятилетие и завершился в твоем лице. Вот перед тобой я — тот счастливчик, который получил-таки успешный образец. А теперь ты спросишь, зачем эта игра в бога?
— Я спросил тебя об этом еще полчаса назад. А ты по-прежнему тратишь мое и свое время.
— Ликвор, парень. Все дело в нем. Калюстианцы глотают Хищиду, вводят ее в вены, и черт знает, что еще с ней и с собой делают. После таких экспериментов выживают единицы добровольцев. Как правило, Корпус охотится на них, но калюстианцы хорошо прячут и охраняют свои самородки. Однако способности таких пропитанных самоделом личностей минимальны по сравнению с навыками тех, кто был полностью сотворен из Хищиды. Посмотри на них, — Соломон кивнул на человечков. — Они могут добывать ликвор в два раза быстрее, чем любой ловец из Храма Калюсты. И мне даже страшно представить, какими способностями по добыче ликвора обладаешь ты — так сказать, более усовершенствованный организм. Я ответил на твои вопросы?
— То есть, я нужен тебе только для добычи ликвора? — заключил Кай.
Соломон кивнул.
— А ты, наверное, думал, что я выращиваю самоделов на органы?
Кай промолчал, но был уверен, что все читалось на его лице.
— Ну что ж, если мы разобрались с прелюдией, перейдем к главному, — Соломон поставил кружку с уже остывшим чаем на землю и проникновенно посмотрел в глаза Каю. — Предлагаю заключить сделку.
— Неужели никаких высших целей? — не выдержал Кай. — Только ликвор?
— Прости малыш, обидно осознавать, что ты создан из таких меркантильных целей, как жажда денег, но это так. Мне от тебя нужен ликвор, и чем больше, тем лучше. Увы, не могу дать много времени на раздумья. К горам направляются ловцы из храма, и если эти ребята доберутся до Асырка раньше, то ликвора мы не увидим. Мои разведчики сообщили, что у калюстианцев вышла какая-то заминка, но это вопрос времени. Поэтому я и спешу. Письма от Тиля о твоем пробуждении, а потом побеге застали меня уже в дороге. Долго думал, искать тебя или нет, но потом решил не рисковать, и пойти с теми самоделами, которые были готовы. Я ведь не знал, что ты такой продвинутый получился. Но мне везет — ты пришел сам.
— А если я не хочу добывать тебе ликвор?
— Ну, малыш...
— Не называй меня так! У меня есть имя — Кай.
— Ладно, ладно. Только ты не Кай, а Каппа Четвертый. Я вас, самоделов, по буквам древнего алфавита с Гайи называю. Те, что со мной — Альфа, Бета, Гама, Дельта, Эпсилон и так далее. Они из первой серии, самые сообразительные. Те, что у меня дома остались — вторые и третьи, — очень тупые, управлять ими почти невозможно. Ты из четвертой серии. Горцы, видимо, что-то перепутали, и Каем тебя назвали. Ну да ладно, Кай тоже хорошо. Тем более, что ты не похож на остальных.
— Если ты думаешь заставить меня силой добывать тебе ликвор, чего я, кстати, совершенно не умею делать...
— Спокойнее, спокойнее, — перебил его Соломон. — С тобой сотрудничество возможно только на добровольной основе, поэтому я и предлагаю сделку. У тебя ведь вся жизнь впереди — жизнь полноценного, развитого, здорового и счастливого человека. Это я этих буду воспитывать, растить, кормить, — колдун кивнул на притихших самоделов. — Ну и пользоваться ими как ловцами ликвора. С ними иначе не получится. Без меня они умрут, но и я должен за свои труды кое-какую компенсацию получать. Что касается тебя, то ты — уникален. Может быть, вся четвертая серия получится такой же, и тогда я точно стану самым богатым человеком Риппетры. Но пока никто кроме тебя не проснулся, так как я закладывал четвертых на долгий срок — на тридцать лет, ты сам это знаешь. Я, конечно, мог бы тебе напомнить, что ты обязан мне жизнью и попросить взамен об услуге, но не хочу давить. Все должно быть честно. Подумай, сколько всего я могу тебе дать. Ты ведь только входишь в этот мир, знакомишься с ним, и тебе надо будет как-то в нем обустроиться. Мои условия просты. Как только мы доберемся до Асырка, ты наполнишь все мои контейнеры, которые я взял. Честно говоря, я не рассчитывал залить и половину, но всегда беру с запасом. Так вот, если я уйду с Асырка с полными бочками, то мне хватит этого ликвора до конца жизни. Соответственно, больше мы с тобой не увидимся. В обмен, я куплю тебе квартиру в Корсионе, машину, помогу с работой. А захочешь, останешься со мной, у меня большой дом. Скучно не будет, ведь они, как-никак, твои родственники. Решайся, Кай. Если ты сейчас скажешь "нет", неволить я тебя не буду. Но проблемы у тебя появятся — не со мной, а с Корпусом. В Корсионе ты не проживешь без меня и суток, так как санитарные патрули Детей Неба прочесывают город постоянно. Что до твоих попутчиков, то признаваться им в своем самодельском происхождении будет крайне глупо. Ты еще не знаешь, насколько глубока народная ненависть к Хищиде.
— Не надо угроз. Я согласен, — кивнул Кай и протянул руку колдуну. В дорожденных снах он видел, как это делали те, кто заключали союз.
Соломон пожал руку с довольной улыбкой.
— Выступаем на рассвете. Я послал одного самодела в Неправильный Лес на разведку и правильно сделал. Там сейчас Хищидный дождь льет. Явление крайне редкое, но неприятное. Хотя для тебя, конечно, опасности никакой. Для вас, самоделов, Хищида — это как целебная мазь на рану. А насчет того, что ты никогда ликвор не добывал — пустяки. Вам, самоделам, призвать ликвор — все равно, что пукнуть. Ну, прости, плохое сравнение — как вздохнуть. У вас это в крови. Также как тяга к сладкому или невосприимчивость к алкоголю.
— Мне не нужны квартира, машина и работа, — на этот раз Соломона прервал Кай. — У меня одно условие. Я наполню твои бочки, а ты сделаешь ноги для Десятой. Для Карли. Так зовут девушку, которая была со мной на вокзале. Помнишь подравненную?
Соломон уставился на него так, словно у Кая на голове выросли рога.
— Если ты творишь людей, что для тебя сделать пару ног? — быстро добавил Кай, испугавшись услышать отказ.
— У тебя к ней эмоциональная привязка? — с нездоровым любопытством спросил Соломон. — Потрясающе! Мои самоделы раньше не проявляли интереса ни к кому кроме как к себе подобным или создателю. Хочешь сказать, ты влюбился? Так, так... Замечательно, просто восхитительно!
Кай давно уже не был уверен, что испытывал к Десятой то самое чувство, о котором так смело заявил колдун. Она ему нравилась, однако дорожденные сны давали слишком много информации о том, что такое любовь. Кай давно в ней запутался и перестал пытаться понять, каким должен быть влюбленный человек. Ему достаточно было знать, что Десятая ему дорога — как, по-своему, был дорог Тупэ и даже Валентин. Они были людьми, с которых началась его жизнь, и он хотел им счастья — искренне и без лукавства.
— Твой ответ, колдун, — мрачно спросил Кай.
— Я тебе уже говорил, что я не колдун, но это, в принципе, неважно. Да! Я согласен! Сделаем твоей девчонки ноги.
— Ты точно это умеешь? — зачем-то переспросил Кай.
— Разумеется, — с жаром заверил его Соломон. — Ты по адресу. В моем загородном доме есть все необходимое оборудование, так как приходиться часто латать самоделов. Порой они "вылупляются" неукомплектованными. То почки не хватает, то пальцев. Я сделаю Карли-Десятой ноги, а ты сделаешь меня богатым.
— Договорились. Сколько времени займет эта твоя добыча ликвора?
— Немного. До рудника прокатимся на транспортере. Думаю, доберемся за сутки. Еще денек потребуется на ликвор. Ну и столько же на обратный путь. К концу недели вернемся.
— Мои друзья пойдут со мной.
— Вот это исключено, — категорично возразил Соломон. — Особенно, это касается калюстианца. Не волнуйся, их найдет мой человек, и скажет, где нас ждать. Встретимся через три дня на вокзале.
— Мне нужны гарантии, — заявил Кай. — И я сам хочу предупредить товарищей. Да и вряд ли они поверят другому человеку.
— Поверят! — успокоил его колдун. — Моя помощница Баста умеет быть убедительной. Если ты сейчас сам отправишься искать их, мы потеряем уйму времени. А мои люди знают эти окрестности, как свой дом, и быстро найдут твоих попутчиков. Что касается гарантий... Хм... Верь мне, Кай. Я твой родитель, как-никак. У меня нет причин обманывать тебя. К тому же я буду рад помочь той девушке. Эти обычаи горцев ужасно жестоки. Я пробовал говорить с Тилем, но он сказал не совать нос не в свое дело. Это чудо, что Карли-Десятая выжила после такой страшной операции. Я бы сделал ей ноги и за просто так, если бы она обратилась ко мне за помощью, но раз просишь ты, то будет честно, если я попрошу тебя в обмен об услуге.
На том и договорились. Остаток дня, который догорел быстро, как свечка, Кай провел в компании любопытных самоделов, которые не отпускали его до тех пор, пока на них не рявкнул Соломон. Кай долго пытался отыскать в себе сыновьи чувства к колдуну, но место, где они должны были находиться, пустовало. Однако, поглядев в последний раз на играющих в мяч самоделов, он ушел в палатку со смешанным чувством тревоги и облегчения — теперь он был не один.
Пещеры Тиля Голубоглазого встретили его темнотой и привычной вонью угольной крошки, от которой першило в горле и чесались глаза. Оказалось, Кай успел от нее отвыкнуть. Звон в ушах не давал услышать капель воды и ритмичный стук молотков, но он был уверен, что голос рудника остался прежним. Кай потер виски и не сдержал улыбки, когда самоделы дружно потерли головы. До этого они хватались за бока, когда он приложил руку к сердцу, испугавшись, что оно выскочит у него из горла. Самоделы были уверены, что их сердца находились там, где у обычных людей располагалась печень. Кай не спорил — после гонки на транспортерах по Неправильному Лесу, ему было дурно, хотя он и считал себя выносливым.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
