Лунатики

— Прекрасно, — облегченно выдохнула Джубили, строя круглые глаза Себастьяну. Тот нехотя опустил револьвер. Кицунэ вновь повернулась к девчонке: — Как тебя зовут? Не обращаться же к тебе по этому нелепому прозвищу, придуманному газетчиками.

Девчонка открыла рот и беззвучно произнесла какое-то слово. Джубили, более-менее умевшая читать по губам, уловила нечто вроде "Марианноэль". Она повторила имя, но девчонка замотала головой. Джубили беспомощно переглянулась с мужчиной.

— Можем звать ее просто Мэри, — пожал тот плечами. Кицунэ перевела взгляд на девчонку. Та пожала плечами и согласно кивнула.

— Ладно, Мэри, — вздохнула Джубили. — У меня к тебе два вопроса. Первый — ты знаешь, что произошло с эльфами?

Девчонка отрицательно помотала головой. Верно, скорее всего, ее заточили слишком давно.

— Ладно, — не стала настаивать Джубили. — Тогда второе — ты можешь научить меня перемещаться через зеркала?

Мэри задумалась на мгновение, а потом коснулась пальцами кончика заостренного уха и требовательно постучала по нему.

— Ты имеешь в виду, что нужно быть эльфом? — быстро догадалась Джубили. Мэри кивнула. Кицунэ таинственно улыбнулась. — Ну, если ты не возражаешь, я все же хотела бы попробовать. Вдруг получится.

Девчонка равнодушно пожала плечами.

— Договорились, — кивнула Джубили. — Но учебой займемся позже. У меня к тебе еще одна просьба. Твои недавние... действия породили толпу подражателей по всему Лондону. Думаю, стоит восстановить статус-кво.

Мэри медленно подняла голову и радостно улыбнулась. В ее жутковатых глазах заплясали кровавые зайчики....

Лондон, 1889

Джубили тихо шагала по коридорам богато обставленного особняка. Двигалась она с поистине кошачьей грацией, ножки, обутые в сапожки на тонкой подошве, не издавали ни звука, что, впрочем, и не было удивительно — по ковру с таким ворсом бесшумно прошла бы целая кавалькада тяжелой конницы.

Помимо продвижения к своей основной цели кицунэ совершенно случайно заглядывала в комнаты, которые показались ей интересными, открывала шкафы и комоды, видимо, в поисках карты особняка, а несколько безделушек совершенно случайно сами упали ей в карман. Девушка ничего не могла поделать со своей лисьей натурой. Хотя иногда она подозревала, что правильней было бы называть ее сорочьей — только кицунэ старалась заполучить не то, что блестит, а то, что показалось ей интересным.

Но постепенно Джубили все меньше внимания уделяла предметам и все больше окружающей обстановке. В особняке было подозрительно тихо. И черт с ним с тем, что хозяева спят до четырех часов дня — у аристократов почему-то это в моде, но где прислуга? Где хоть кто-нибудь?

Девушка бесшумно поднялась на последний этаж. Если она хоть чуть-чуть разбиралась в планировке зданий, то главная спальня должна быть... Джубили покрутилась на месте, прошла несколько метров по коридору, толкнула деревянную створчатую дверь и обомлела.

В комнате было несколько красоток — четверо спали на огромной кровати, едва прикрытые тонким одеялом, которого явно не хватало на всех, еще две в обнимку на маленьком диванчике. Все девушки были обнажены, а следы на их телах, да и вообще общая атмосфера комнаты явственно демонстрировали то, что этой ночью они здесь явно не позировали для художника.

Джубили брезгливо осмотрела ряды винных бутылок на двух небольших столиках. Затем, с внезапным озарением принюхалась, а потом и нашла и другие следы, намекающие на употребление опиума. Брезгливость сменилась отвращением. Прелестно.

"Зря я сюда пришла", — мысленно вздохнула Джубили, на цыпочках отступая к выходу из комнаты, — "Надо было попытаться перехватить его где-нибудь на улице. Там шанс того, что он будет вменяем повысился бы в разы".

Кстати, а где сам хозяин особняка?

Через мгновение после того, как эта мысль вспыхнула у нее в голове, девушка почувствовала, как уткнулась спиной в кого-то, возникшего в дверях. Мысленно обозвав себя косоруким огром, Джубили развернулась.

Перед ней стоял молодой парень, которого можно было описать одним словом — идеал. Впрочем, идеалы бывают теми еще, так что Джубили ограничилась короткой характеристикой "красавец". Темные волосы до плеч, ясные карие глаза, аристократичные черты лица... Из одежды на нем были только штаны, так что кицунэ смогла оценить идеальную фигуру мужчины. Кстати, выглядел он свежим и отдохнувшим, как будто он спал всю ночь, проснулся пару часов назад, сделал утреннюю зарядку и пробежку и ополоснулся в холодной воде. То есть, выглядел совершенно не как человек, проведший несколько последних часов в комнате с... в этой комнате, в общем.

Джубили, наверное, была бы впечатлена его внешностью даже сейчас, а уж та юная соплячка, которой она была пару веков назад и вовсе грохнулась бы в обморок с томным вздохом... вот только она знала, как выглядит этот парень на самом деле.

Тем временем, парень рассматривал и ее. Он медленно облапал ее глазами, начиная с сапожек, проходя по ножкам и облегающей красной рубашке — только теперь девушка в полной мере осознала, что означает словосочетание "раздевающий взгляд" — и остановился на подрагивающих ушках. Никакой тревоги или удивления в его глазах не отразилось — лишь заинтересованность экзотическим видом девушки.

— Таких как вы я еще не... встречал, — прекрасно поставленным голосом произнес он. Явственно чувствовалось, что последнее слово должно было быть другим. Джубили передернуло.

— И не встретите, — сладко отозвалась она. Кицунэ тоже прекрасно могла играть и словами, и интонациями. Но ее слова вызвали лишь улыбку, расплывшуюся по лицу парня.

— Тогда мне безумно повезло, что вы сегодня оказались в моем доме, — мгновенно выкрутился парень, довольно элегантно поймав руку девушки и прикоснувшись губами к тыльной стороне ладони. — Мисс...?

— Джубили, — вздохнула кицунэ, вырывая руку. — И вы вправду пытаетесь произвести на меня благоприятное впечатление, находясь посреди этого борделя?

— О, не обращайте внимания, это просто способ как-то скоротать долгие зимние ночи. Признаюсь, я рад, что у меня есть такие хорошие знакомые, которые готовы помочь мне в этом; но уверяю — никого из нас не связывают серьезные чувства и я готов посвятить все свое время только вам, — судя по загоревшемуся взгляду, он действительно верил в то, что говорил.

— Вот как, — прищурилась девушка, отступив на шаг и скрестив руки на груди. Она просто не могла не кольнуть его: — Скажите только, мистер Грей, необходимость в подобном гареме имеет под собой реальные основания или это просто попытка что-то доказать самому себе?

На лице парня вновь расплылась широченная улыбка:

— Для вас просто Дориан, — он слегка поклонился и, кажется, даже попытался вновь перехватить руку девушки для поцелуя, повинуясь вбитым в подкорку рефлексам. — А в ответ на ваш вопрос могу сказать лишь одно — не проверишь, не узнаешь...

Джубили закатила глаза. Похоже, она действительно пришла сюда зря, как и предсказывал Себастьян. Впрочем, у того были свои причины так считать, но тут Ван Хельсинг себя перехитрил. Даже он не мог предсказать, что Дориан Грей окажется всего лишь манерным пижоном, мысли которого затуманены алкоголем и наркотиками и вертятся лишь вокруг секса. Наверное, типично для обычного смертного — поняв, что расплата не наступит, пуститься во все тяжкие.

— Простите, Дориан, — девушка выделила обращение легкой издевкой, — За мое вторжение. Мне кажется, что я побеспокоила напрасно. Прийти сюда было ошибкой, теперь я ясно это вижу.

Она решительно шагнула к выходу из комнаты, мимо хозяина дома, провожаемая жадным взглядом мужчины. На какое-то мгновение ей показалось, что он попытается схватить ее, и кицкнэ даже начала планировать, что противопоставить покушению на ее честь — традиционную пощёчину или сразу сломать наглецу руку. Но к ее легкому удивлению, Дориан манерно отступил в сторону, указывая ей рукой на открытый проход.

Тем не менее, так просто отвязаться от него не удалось. Едва она перешагнула через порог комнаты, мужчина увязался следом за ней и, пока она пересекала запутанные коридоры особняка и спускалась по лестницам к главному выходу, буквально завалил ее потоком обычно срабатывавших традиционных подкатов. Что забавно, ему удавалось при этом сохранять небрежно-скучающий тон, как будто он вовсе и не был заинтересован в девушке и вел беседу, оказывая ей этим услугу.

Почти у самого выхода из особняка, Джубили все же не выдержала и резко развернулась к Грею.

— ...и, быть может, если нам удастся узнать друг друга получше, — он осекся, после резкого разворота девушки, не ожидав такого маневра.

— В этом-то и проблема, Дориан, — почти что ласково пропела она. — Я прекрасно знаю вас. Я знаю вас даже гораздо лучше, чем вы сами знаете себя. Скажите, когда вы в последний раз заглядывали в одну запертую комнату на вашем чердаке?

Из парня, как будто резко выбили весь воздух. Впрочем, его сознание все еще пыталось сопротивляться, запрещая думать о вещах, которые он не хотел вспоминать. Поэтому, с трудом натянув идеальную улыбку, он попытался что-то возразить...

— Я не совсем понимаю, о чем вы...

— Вы сложили туда всякий хлам, который у вас был, — резко перебила его Джубили. — Забили вещами по потолок, убеждая самого себя, что это чулан для ненужных предметов... Хотя предназначается эта комната лишь для того, чтобы держать взаперти один-единственный предмет... И заперли вы ее так, как запирается не каждое банковское хранилище.

Она сделала паузу, поймав взгляд Дориана.

— Вот только, к вашему сожалению, среди тех вещей, что вы запихивали туда для заполнения пространства, было и одно старинное зеркало... — Дориан, будучи не в силах оторвать взгляд от глаз Джубили, которые в зависимости от мельчайших изменений в освещении казались то зелеными, то голубыми, хотел поинтересоваться, причем тут зеркало, но слова застряли в горле, когда девушка продолжила свою речь: — Я видела портрет. И, признаюсь честно, то, что там изображено... жалкое зрелище.

Дориан Грей замер, не в силах вымолвить ни слова, мысленно поднимаясь наверх в маленькую запертую комнатку. Он уже много лет запрещал себе думать о ней, но сознание, подстегнутое воспоминаниями, рисовало перед ним картины одна страшней другой. Что на портрете? Почему эта девушка смотрит на него с таким презрением?

В глубине души он знал ответ.

— Один мой друг уже встречал такого же, как вы, — тем временем продолжала говорить Джубили. — Себастьян считал, что в портрет вселяется демон. Он предлагал устроить вам аутодафе по ускоренному обряду.

— Это как? — невольно заинтересовался мужчина, отвлекшись от неприятных мыслей.

— Пара бутылок с зажигательной смесью в окна. Портрет тоже сгорел бы, — любезно пояснила девушка. — Но я решила проверить все сама. Честно говоря, я была готова увидеть многое, заканчивая сумасшедшим, который решил, что он новый мессия и готовиться захватить мир. Но...

Девушка не закончила фразу, брезгливо поморщилась и отвернулась.

— Вам выпал такой уникальный шанс, а вы бездарно тратите его на опиум и шлюх. Не сомневаюсь, рано или поздно вы поймете, насколько никчемны вы и насколько бессмысленно ваше существование... да вы и сейчас понимаете, просто не признаете... Не знаю, как вы будете из этого выбираться, скорее всего, просто покончите жизнь самоубийством. Но если все же решите попытаться что-то изменить...

Джубили вытащила из кармана маленький серебряный колокольчик.

— Позвоните. Я услышу. Не обещаю, что мы принесем вам смысл жизни на блюдечке, но скучно с нами точно не будет.

Девушка передала колокольчик мужчине и отошла к огромному зеркалу, прихорашиваясь перед выходом из особняка. Дориан молча рассматривал колокольчик. В том, что девушка с лисьими ушками действительно услышит звон колокольчика, он не сомневался. Единственное, чего он не понимал, это что нужно от него Джубили.

— А что случилось с тем, первым, — поинтересовался он, не отрывая взгляд от колокольчика, — У которого был портрет?

— Я же сказала, — донесся до него девичий голос. — Его встретил мой друг.

Дориан быстро вскинул голову, чтобы уточнить правильно ли он понял эту фразу, но пространство перед зеркалом уже было пустым.

Нью-Йорк, 1935

Маленькая лиса смотрелась совершенно неуместно в каменных джунглях, припорошенных снегом.

Появившись в каком-то магазинчике как будто из ниоткуда, она осторожно высунула нос из двери здания, с неким детским восторгом окинула взглядом строящуюся громаду небоскребу, подозрительно покосилась на синюю полицейскую будку, удивившись, как это она попала сюда из Англии, и рысцой бросилась по одному известному ей пути.

Вообще Джубили предпочитала перемещаться по городу исключительно в гуманоидном облике, а форму лисы оставлять для дикой местности. Но сейчас ближайшее подходящее для перехода зеркало оказалось слишком маленьким для того, чтобы в него протиснулась девушка, пусть и стройная и изящная. Конечно, можно было перекинуться сразу после перехода, и кицунэ так бы и поступила... если бы поблизости нашлась подходящая одежда. Ходить по городским улицам обнаженной было несколько выше представлений девушки об экстриме.

Лиса бежала вперед, скрываясь от прохожих в переулках и сугробах, постепенно погружаясь вглубь города в полузаброшенные улочки. Даже странно было думать, что в городе с несколько миллионным населением все еще оставались такие дикие места. Окружающие лису здания становились все более бедными и разрушенными, слой грязи, смешанной со снегом, на улицах возрастал прямо пропорционально удалению от главных проспектов.

Джубили чувствовала себя несколько неуютно. Не из-за обстановки — любопытную кицунэ заносило и в более мрачные и опасные места — а из-за предстоящей встречи. Она ничего не знала о человеке, с которым собиралась поговорить. Только то, что он засветился во время войны в одной разборке с вампирами. Тогда его заметил Себастьян, который тоже не смог пройти мимо этой истории, и почему-то решил, что этот мужчина — не человек. А сейчас его засекла Мэри, чей навык перемещения по Зазеркалью был развит лучше, чем у лисы, в одном из бесчисленных баров. И судя по ее описанию — она давно освоила азбуку Морзе и язык глухонемых — тот совершенно не изменился за пятнадцать лет. Джубили сразу загорелась идеей узнать кто этот человек и в чем его секрет... но если во всех предыдущих беседах она хотя бы примерно представляла, с кем будет иметь дело, то сейчас она этого сказать не могла. И лису, привыкшую собирать информацию обо всех и обо всем, это немного беспокоило.

Вот, наконец, она нашла нужный бар. Вывеска не горела, а несколько окон были заколочены гвоздями — все, что знала Джубили, это то, что пару месяцев назад здесь произошла гангстерская перестрелка и, тринадцать трупов спустя, бар, и так едва держащийся на плаву, закрылся. Тем не менее, судя по звукам разрушаемой мебели и свидетельству Мэри, кто-то в закрытом заведении все же был.