Лунатики

Пролог

Женева, 1797

Это был один из тех дней, когда город окутывала удушающая пелена зноя. Сейчас, в два часа пополудни жара становилась совершенно невыносимой, и человек, прошедший по улицам, мог бы подумать, что город совершенно вымер. Впрочем, дураков выходить на улицу было мало. Казалось, что в Швейцарии этим летом законодательно закрепят понятие "сиесты", перекочевавшее из более южных стран.

Внутри некоторых помещений жизнь все же продолжалась. Например, в небольшом ресторанчике, окна и двери которого были распахнуты настежь. Белоснежные занавески едва заметно шевелились, подчиняясь токам слабого сквозняка, каменный пол все еще отдавал накопленную за ночь прохладу, и общая атмосфера в зале скорее соответствовала отметке "терпимо", а не "ад на земле", как это было на улице, под солнцем.

Посетителей было немного — наплыв ожидался только вечером, что было естественно для подобных заведений — и большая часть взглядов была сконцентрирована на странной паре, занявшей лучший столик.

В мужчине не было ничего необычного — ну, кроме, разве что, отсутствия головного убора. Белая рубашка, брюки, туфли — так сейчас ходила вся мужская половина города. Сейчас он не отрывал пристального взгляда от только что подошедшей юной леди, лет семнадцати-девятнадцати на вид.

Вот она-то выглядела гораздо более странно. Во-первых, на ней был мужской наряд — облегающая красная рубашка навыпуск, черные кожаные штаны (и это при такой-то жаре) и легкие сапожки на тонкой подошве. В столь респектабельном заведении, подобная форма одежды вызвала перешептывания и осуждающие взгляды мужчин, которые почему-то задерживались на очерченной стройной фигуре на десятки секунд дольше, чем это было необходимо для выказывания своего негативного отношения.

Во-вторых, она носила круглые солнцезащитные очки с красными дужками и линзами из черного дымчатого стекла.

Ну и, в-третьих, на голове девушки была соломенная шляпка, которая совершенно не сочеталась с остальной одеждой. Мысль о том, что юная леди может появиться на людях в столь странном виде, была нонсенсом. Однако вот он, живой пример.

Впрочем, девушка, похоже, совершенно не обращала внимания на косые взгляды окружающих, будучи полностью поглощенной разговором с мужчиной.

— Добрый день, доктор, — с любезной улыбкой произнесла она, присаживаясь. — Надеюсь, вы простите мне мое опоздание?

Мужчина промолчал, продолжая рассматривать девушку. Он никак не выразил своих эмоций ни по поводу ее появления, ни недовольства из-за ее опоздания. Вообще никак не отреагировал.

Девушку слегка задело такое равнодушие. Она привыкла вызывать эмоции — не обязательно положительные, но яркие и открыто демонстрировавшиеся.

— Меня зовут Джубили, — продолжила она, не позволив своему неудовольствию как-то отразиться на лице.

— Я знаю, — откликнулся на этот раз мужчина. Вопреки ожиданиям, его голос звучал не холодно и отстраненно, наоборот, слова звучали вполне приветливо и вежливо. Вот только девушка все равно почувствовала, что эта дружелюбность не более чем привычная маска человека, привыкшего к общению в высших кругах. Кроме того, произнеся эти два слова, он вновь умолк, будто вовсе не был заинтересован в разговоре. Скорее всего, так оно и было.

Джубили мысленно вздохнула. Она привыкла вести разговор, ориентируясь на слова собеседника, тонко чувствуя, когда нужно проявить больше дипломатии, когда следует продемонстрировать свою силу, а когда достаточно кокетливой улыбки. Но сейчас ей просто не за что было зацепиться.

— Как мне лучше к вам обращаться?

— Мне все равно, — коротко бросил он. — Быть может, оставим словесные условности и перейдем непосредственно к сути беседы? Я согласился на эту встречу лишь по рекомендации друга и пока мне кажется, что сделал это напрасно.

От его взгляда не укрылось то, как почти незаметно поморщилась девушка.

— У вас напряженные отношения с Абрахамом?

— Нет, я очень уважаю профессора Ван Хельсинга, как ученого и исследователя, — на лице Джубили вновь появилась легкая гримаска. Отвлекшись на мгновение, чтобы попросить у подошедшего официанта чашку холодного чая, она продолжила: — Но его упорство в истреблении... редких видов достойно лучшего применения.

— Возможно, — мужчина сложил руки замком, облокотившись на стол, совершенно не задумываясь о правилах приличия. Он впервые проявил какую-то заинтересованность. — Однако исследования убитых им существ весьма подвинули мои собственные изыскания.

— Они не существа, Виктор, — твердо произнесла Джубили, встретившись взглядом с мужчиной. — Они могут быть жестокими, отвратительными, ужасными, но они такие же разумные создания, как и вы. Проявите каплю уважения.

Глаза девушки были скрыты за темным стеклом, и радужка различалась с трудом. Цвет ее тоже был загадкой — какой-то светлый оттенок, то ли синий, то ли зеленый, то ли серый. Но на какое-то мгновение Виктору показалось, что глаза собеседницы блеснули кроваво-красным цветом.

— Это всего лишь неудачно подобранный термин, — задумчиво проговорил Виктор, разглядывая незнакомку более внимательно. — Позвольте...

Он неожиданно подался вперед, вытягивая руку, хватаясь за соломенную шляпку и приподнимая ее. Несмотря на несколько неожиданную выходку мужчины, Джубили растерялась лишь на краткую долю мгновения, и, быстро придя в себя, тем не менее, не стала высказывать протеста и лишь слегка дернула рыжими лисьими ушками, выглядывающих из слегка примятых черных волос.

— Занятно... — задумчиво пробормотал Виктор. Он отпустил шляпку, возвращая ее на законное место и терпеливо подождал, пока девушка поправит головной убор и прекратит озираться по сторонам в поисках слишком внимательных наблюдателей. Таких не оказалось — все же Виктор был достаточно осторожен. — И кто же вы?

— Уже мечтаете о том, как бы вскрыть меня? — поинтересовалась Джубили, когда удостоверилась, что шляпка сидит достаточно удобно, чтобы ушки не зажимало. В ее голосе не было ни страха, ни угрозы, ни злости — просто легкое любопытство. Как будто она спрашивала собеседника, понравился ли ему его сегодняшний завтрак. Вопрос собеседника она проигнорировала.

— Я исследую только тех, кому уже все равно, — коротко усмехнулся мужчина. — Не делайте из меня монстра.

— О, это позволено только вам? Делать монстров? — изящно выгнула бровь девушка. Взгляд Виктора мгновенно потемнел, а с лица слетели остатки какой-либо веселости, еще сохранявшиеся в начале беседы.

— Откуда вы знаете? — настороженно спросил он.

— Скажем так, я интересуюсь всеми экстраординарными случаями. Можете считать меня коллекционеркой мистических знаний и загадочных историй. Ваша вполне подходит под это описание. Поэтому, я следила за вами и вашими... существами. Через информаторов, разумеется. Лично я вижу вас впервые, как и вы меня. Когда я узнала о вашем затруднительном положении, я решила, что стоит побеседовать с вами.

— Они не существа, — холодно произнес Виктор. — В них больше души, чем в ваших вампирах.

— Сомневаюсь, что количество души можно измерить, — обворожительно улыбаясь, возразила Джубили. — Впрочем, оставим столь эфемерные вопросы. Ведь теперь они не могут соответствовать даже статусу "существ", не так ли?

На лицо Виктора легла тень.

— Что именно вам известно? — сумрачно поинтересовался он.

— Никаких подробностей, конечно. Только слухи, — вздохнула она. — Знаю, что вы изобрели способ воскрешать мертвых. Знаю, что один из них убил... всех. А теперь идет за вами.

По лицу Виктора скользнула едва заметная тень облегчения и легкого, невесомого превосходства, как будто он знал нечто такое, что превосходит по значимости даже информацию о воскрешениях, и сейчас рад, что это знание есть только у него. Это выражение было практически неуловимым, но Джубили, сама привыкшая играть своими эмоциями, успела его заметить. Но быстро отмахнулась — мало ли что там на уме у сумасшедшего ученого.

— Монстр, — кивнул он. На его лице воцарилась прежняя бесстрастность. — Да. Хотя сложно сказать, кто из нас за кем идет.

— Позвольте полюбопытствовать — почему всем остальным вы дали нормальные, человеческие имена, а вашему... первому подопытному — нет? Конечно, я никогда не видела его, но судя по описаниям, выглядит он как обычный человек.

— Думаю, вы и сами можете догадаться, — пожал плечами мужчина. — И, кстати, так его назвал не я. Так что вам нужно?

— Думаю, вы и сами можете догадаться, — вернула ему усмешку Джубили, — Когда я узнала о... сложившейся ситуации, мне показалось ужасным, что мир может безвозвратно потерять столь ценные знания. Мне хотелось бы узнать формулу изобретенного вами препарата.

— Всего лишь формулу... — как-то разочаровано протянул Виктор, а затем усмехнулся, — А спасти ученого не хотите? Кто знает, что еще я мог бы изобрести.

— Я бы предложила вам свою помощь, но все, что мне о вас известно, указывает на то, что вы откажетесь.

— Откажусь, — подтвердил мужчина. — Но позвольте задать пару вопросов. Вы не думали, что я, возможно, считаю, что миру не нужны эти знания? Я лично уничтожил большую часть записей.

— Сохранение информации в целости никогда не бывает лишним. Даже если эти знания не пригодятся.

— Хмм... спорный аргумент, ну да ладно. Но почему вы полагаете, что я отдам их вам? Одного только поручения Абрахама будет недостаточно. И что вы хотите выиграть от их получения?

Джубили призадумалась на мгновение. На самом деле у нее не было далеко идущих планов — она просто собирала все мало-мальски ценные сведения и артефакты, постоянно путешествуя по миру. Если говорить точнее — цель у нее была, но пока она не знала, как подступиться к ее осуществлению. Так что пока она просто готовилась ко дню, когда план появится — хватая все подряд, по принципу "вдруг пригодится".

— Как я уже говорила — я коллекционер, — дернула плечиками она. — Собираю знания ради знаний. У меня и в мыслях не было воспользоваться ваши...

— У вас и не получилось бы, — довольно грубо перебил ее Виктор. — Я обогнал мир века на три. Если кто-то увидит мою формулу сейчас, он просто не сможет ничего понять...

Он вдруг осекся, будто какая-то мысль пришла ему в голову, и замолк, задумавшись над чем-то.

— Так, — осторожно поинтересовалась Джубили, — Неужели вы, как ученый хотите, чтобы ваши исследования остались в истории лишь как многократно переиначенная сказка?

— Ах да, а вы, должно быть, собираетесь их опубликовать в газете, — пробормотал Виктор, погруженный в свои мысли.

— Так вы согласны? — улыбнулась девушка.

— Отдать труды моей жизни девушки с лисьими ушами, которую вижу впервые в жизни? Безусловно, нет. Не пойму, с чего вы вообще решили, что меня это может заинтересовать?

— Ну, полагаю рано или поздно кадавр вас найдет. Вы умрете, и ваши труды умрут вместе с вами, — призналась Джубили. — Мною в первую очередь руководит стремление сохранить ценные знания. Вы не поверите, сколько их было утеряно за последние пару веков...

Девушка уставилась в пространство перед собой, что-то переживая в своей памяти. Впрочем, из разговора она выпала всего на пару секунд, после чего тряхнула головой, чуть не скинув шляпку, и вновь встретилась взглядом с мужчиной:

— Я предельно откровенна с вами, Виктор. Я... многое потеряла в своей жизни. Этого уже не вернуть, однако, я стараюсь из жалких крох былых знаний и чудес, разбросанных по миру, собрать нечто новое. Я не знаю, понадобятся ли мне ваши исследования — но то, что Монстр собирается уничтожить вас и все записи мне крайне неприятно.

— Два века? — небрежно бросил Виктор, и Джубили только сейчас поняла, какую оговорку она допустила.

— Мой род живет дольше, чем людской, — вздохнула она, окончательно раскрывая карты.

Виктор вновь сложил руки замков, оперевшись на них подбородком и задумавшись о чем-то, даже закрыв глаза при этом.

— Я так понимаю, какое-то время займет запись моих слов... — то ли спросил, то ли утвердительно произнес он.

Джубили внутренне возликовала, хотя в ее голосе как обычно ни отразилось ни следа настоящих эмоций, лишь участие и дружелюбие:

— Вообще-то нет. Просто расскажите мне вашу историю, то, что вы хотели бы передать людям. У меня идеальная память. Записать можно и позже.

Виктор неожиданно улыбнулся, по-прежнему не раскрывая глаз:

— Ваша первая ошибка заключается в том, что вы почему-то уверены, что все мои исследования несут лишь одну цель — победить смерть. Вы думаете, что я нашел способ воскрешать людей... Хотя это не так.

— Со стороны все выгляди именно так.

— Только для тех, кому лень разбираться в деталях... Впрочем, неважно. Моя цель лежит в совершенно иной плоскости. Этот процесс — всего лишь первый шаг на длинном пути. Мои исследования только начинаются... Я столько мог бы вам рассказать... — Виктор распахнул глаза, и Джубили даже вздрогнула от жутковато-холодного взгляда голубых глаз. — Но слова произнесены. Вы хотели узнать формулу препарата — я дам ее вам. С одним условием.

Девушка заметалась. Она одновременно и была рада, что Виктор согласился рассказать свои секреты, но с другой... Что за цель?! Что еще он мог рассказать?! Но жесткий взгляд мужчины явственно дал понять, что никаких дополнительных вопросов Виктор не потерпит.

— Что за условие? — сдалась Джубили.

— Как я уже говорил, я существенно опередил современную науку. Не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем кто-то сможет разобраться в моих записях. И поймите — это не хвастовство, просто констатация фактов.

Джубили легонько пожала плечами. Вполне возможно, что так оно и было — она не разбиралась в этом вопросе.

— Эмпирическим путем я пришел к выводам, которые сам не могу объяснить в полной мере на словах — мне просто не хватает научной базы, — Виктор поморщился. — Все эти... реакции, соединения, элементы... Химии и биологии придется еще долго развиваться, чтобы открыть все это. Соответственно, как минимум в ближайшие полвека никто просто не поймет моих спутанных объяснений, которые вы хотите записать. А потом еще придется приводить эти знания в соответствие с научной картиной мира на тот период времени... В общем, вы должны понять — то, что я вам расскажу, будет по большей части бесполезно. По сути, я просто передам вам на хранение свою историю и некоторые размышления.

— Я совершенно не понимаю, к чему вы клоните, — призналась девушка.

— Вы сказали, что знаете, что Монстр идет за мной. В результате нашего... противостояния, может сложиться так, что я лишусь свободы на неопределенно долгий срок. Так вот. До тех пор, пока мои записи будут просто храниться у вас — какие-либо обязательства передо мной у вас отсутствуют. Но если вы вдруг решите использовать их — а это будет в те времена, когда прогресс шагнет далеко вперед — найдите меня. Найдите и вытащите.

Она легонько улыбнулась:

— Вы же понимаете, что это может произойти и через несколько сотен лет. Как я говорила — мой век будет долог. Вы можете просто не дожить до этого.