Чужое небо

А этим утром, стоило мне только продрать глаза и немного переварить все произошедшее, дверь распахнулась с пинка, и ко мне ввалилась девчонка лет тринадцати-шестнадцати, по этим японцам хрен определишь, с розовыми волосами, в розово-синем платьице с рюшечками и обручем с заячьими ушками на голове, таща еще кого-то за руку. И только я собирался задать универсальный русский вопрос "Какого хрена?", как оказался погребен волной словесного недержания. Из всего потока слов, вываленного на меня очень знакомым голосом, я выделил главное: зовут меня теперь Оримура Ичика, мне шесть лет, мне была проведена уникальная операция по возвращению зрения, которая немного пошла не так, в результате чего могут быть провалы в памяти, но теперь все будет хорошо, скоро меня выпишут и мы с сестрой скоро поедем в гости к ее, Шинононо, родителям... Во время всей этой тирады я и успел заглянуть под одеяло, а то вдруг я уже неправильная Алиса, благо розовая крольчиха с прокаченным навыком "Вынос мозга" присутствует, облегченно вздохнуть и сосредоточиться на происходящем. Поэтому выдернутую из-за спины Табанэ "сестру" осмотрел очень внимательно.

Есть у меня привычка смотреть при встрече людям в глаза. Не важно — на улице, в общественном транспорте, на работе... в последнем случае эта привычка частенько выручала — сразу видно стоит ли связываться с этим человеком или стоит сразу послать его... к другому специалисту. А потом уже детали вроде выражения лица, мимики, моторики движений дополняли картину. Случалось и ошибаться, но по-видимому не в этот раз.

У подошедшей ко мне девочки были глаза исполнителя. Нет, не убийцы, видел я пару раз такое выражение глаз у мужиков-контрактников, прошедших Чечню, особенно когда примут на грудь в баре. У нее был спокойный ровный взгляд, не равнодушный или остановившийся, просто взгляд уверенного в себе человека, который сделает то, что прикажут, не задавая лишних вопросов — более идеального исполнителя для любого дела, будь то поливка цветов или устранение неугодных, не найти. Однако видеть такой холодный взгляд карих глаз у одетой в школьную форму какого-то учебного заведения девчушки было... непривычно страшно. Учитывая возможности модификации организма наномашинами — поливом цветочков тут и не пахло... если только они не росли на могилах жертв.

Долго выдерживать подобный взгляд не было никакого желания, поэтому дальнейший монолог я слушал разглядывая сложенные поверх одеяла свои ручонки. К чести этой... Табанэ, ощутившей по-видимому, начавшее витать в воздухе напряжение, закруглилась она со своими восторгами быстро, и посетовав на режим посещения, потянула "сестру" к выходу. Подняв глаза на дверь, увидел махающую из-за угла ладошку и стоящую в проходе четырнадцатую, отвернувшуюся к своей, невидимой для меня, подруге? начальнице? После чего меня опять одарили холодным взглядом... буркнули "Выздоравливай" и скрылись из вида. Дверь закрылась, первая часть марлезонского балета окончена, занавес, антракт... пипец. Посидев еще некоторое время с пустой звенящей головой, я с оптимизмом, достойным русского человека, поздравил себя с хорошей новостью — резать и убивать меня в ближайшее время не будут, может даже покормят и споют колыбельную на ночь. Жизнь явно налаживается... а теперь коротко о грустном — я в жопе.

Приведя себя таким образом в подобие порядка, я принялся размышлять дальше. Итак, удачный результат секретного эксперимента, единственный удачный результат, о котором знают как минимум два противоборствующих лагеря одного засекреченного заведения. Это конечно мышиная возня, выгодная правительству, поскольку чем больше все эти фракции будут стараться опередить соперника и выдать лучший результат, тем больше выгоды будет государству. Главное не давать этой возне перерасти в тайное противостояние, когда становятся важны не собственные успехи, а неудача соперника. Все это понимают, всех это устраивает. Кроме меня естественно. А ведь есть еще и спецслужбы, не местные, а заморские. Причем уже продыбавшие тему, как гансы, и вежливо попросившие делиться. И непонятно — сколько им известно результатах... Итого — я не знаю, известно кому-либо еще обо мне, сколько известно и какие меры они готовы предпринять для моего захвата... или устранения. Мля, да я даже не знаю планов уже известных мне лиц по моему дальниейшему использованию. Проф с генералом в принципе понятны — крутить, вертеть, давить и резать во славу Родины, сдохну — обидно, досадно, да и ладно. Мог бы сказать что понимаю их мотивы, но пошли они в задницу с их планами — я себе нужен целый и адекватный, да и Родина то, хех, не моя... Ага, сказал шестилетный пацан и погрозил кулачком тайной правительственной организации, типа не то маме... кхм, да и рассказать-то по большому счету некому.

С девочкой-зайчиком вообще мрак, даже ума не приложу зачем им потребовалось ломать всю эту комедь перед мальцом. Нет, ну был бы тут оригинальный Ичика, устроенное представление скорее всего прокатило бы — очнулся в больнице, ничего не помнишь, а тут на тебе — оказывается раньше был слепым, а теперь снова можешь видеть, а еще ты не один, у тебя есть сестра с такой шебутной подругой — для бывшего сироты, на подсознательном уровне помнящего одиночество и свою ненужность — это огромный подарок. С нашими детдомовцами такого бы не прокатило, у многих к такому возрасту уже есть кое-какой неприятный жизненный опыт, с малых лет привычка никому не доверять, а вот тут с большой долей вероятности могло, парень зачерстветь душой не успел. Зуб даю, дальше мне расскажут трагическую историю о бросивших нас родителях, максимально приближенную к правде, о моей слепоте, обязательно придумают какую-нибудь жуткую болезнь для 14-ой и тут как в сказке — появляются добрые феи... ага, те самые в черных костюмах. И потом как в той же сказке — чудесное излечение обоих несчастных, а вот дальше возможны варианты.

В проеме открывшейся двери в палату показалась медсестра, толкающая перед собой тележку с чем-то явно съедобным, на что желудок отозвался радостным ревом. Видимо этот жуткий звук был достаточно громок, потому как молодая санитарка с усталым, добрым лицом, подкатившая еду к моей кровати, улыбнулась и начала сноровисто сгружать тарелки на прикроватную тумбочу. Все рассуждения были сразу заглушены бурчанием из живота, дескать на полный желудок думаться будет легче. Радостно потерев об друг друга руки, я хотел было уже выдать горячую благодарность спасительнице и приступить к долгожданной трапезе, как был остановлен неясным писком и... затискан! Меня погладили по голове, поприжимали к груди и вдобавок потрепали за щеки. На мой злобный взгляд голодного русского мужика на тему "Дадут мне сегодня пожрать наконец!?", эта шизанутая медсестра сложила ладошки перед грудью, глядя на меня полным умиления взглядом, опять что-то пискнула на вроде "Каваи-и-и-и" и снова потянулась ко мне со своими идиотскими нежностями. Спас меня сигнал браслета на левой руке этой ненормальной, судя по всему являющегося разновидностью комуникатора. Санитарка всплеснула руками, схватила свою тележку и быстро покатила ее на выход. Вытолкав свою ношу в коридор, она обернулась, прикрыв рот ладошкой, хихикнула и помахав мне рукой скрылась в коридоре.

Глядя на автоматически закрывшуюся дверь, я понял что на моей физиономии все еще висит охреневше-возмущенное выражение, покрутил головой, убирая признаки идиотизма с лица, и не найдя куда сплюнуть, все таки ж больница, решил отдать должное пище. "В этот день Бог послал Александру Яковливечу..."... ну, что сказать, с бутылочкой зубровки, как и с грибочками я естественно пролетел. Каша, по виду и запаху рисовая, какие-то котлетки, тоже рисовые, кусок отварной рыбы и стакан сока. Охренеть и не встать. До меня мгновенно дошел еще один пункт из отрицательного списка. Жирный такой минус. Это ж, ети его мать , Япония, рис, суши, рыба и сакэ. Балабыська тебе, Серый, а не картошечка на сале и борщик с чесночком, не говоря уже про водочку да самогончик домашний. Да и какой те, нахрен, самогончик в шесть лет? Тут даже винца красного ложечку не дадут, для улучшения аппетита. Да тут даже хлеба нормального нет!

Панические мысли о голодной смерти прервало очередное взрыкивание желудка, которому было все равно на особенности национальных кухонь. И только когда руки, взятые под контроль бунтующей утробой, сделали свое черное дело, в голову стукнуло: "Я ж палочками есть не умею!" И научить пытались, и смеялись, а мне было похрену — я у себя на Родине буду есть чем привык, а не двумя кусками дерева, на которые даже что-либо наколоть проблема. На вопрос одного порядком доставшего гламурного кренделя, строящего из себя знатока японской кухни: "А если попадешь в японский ресторан на корпоратив?" я ответил коротко — "Их проблемы." И добавил специально для него — "Зато у тебя в Шотландии проблем не будет, главное ноги подбривать не забывай." Шутка, конечно, так себе, да и пили тогда сакэ, хрень кстати редкостная, выпили мало, а крендель был действительно гламурный, поэтому быстро свалил от грубого и невежественного меня, показав еще и отличное знание психологии жителей российской глубинки, хе-хе. А теперь же, глядя как руки ловко зажимают палочки между пальцами и хватают ими с тарелки рис, я возблагодарил Бога за оставшуюся от прежнего владельца память тела и моторные навыки. Не хотелось бы палиться на таких мелочах, а то с той же Табанэ станется озаботиться отсутствием элементарных навыков после своего стирающего память ширева, да покопаться поглубже. Еще докопается до чего.

Доев неплохо свареный рис, правда почти не соленый, покидав вдогонку котлетки и запив все это стаканом непонятного сока, я почувствовал стремительно надвигающауюся сонливость. Мелькнувшую мысль снотворном в еде отмел как чрезмерно параноидальную — проще той же медсестричке вколоть что-либо под видом лекарств. Прошедший разговор, последовавшие размышления и переживания попросту перегрузили нервную систему детского тела, а немудренная, но сытная еда включила мой собственный давний рефлекс "Поработал, поел, опасности нет — можно и поспать." И успокоив себя на предмет "Будет день — будет пища... опять рис", отрубился.

Следующие пару дней я посвятил попыткам сбора информации, если так можно назвать шляния по больничным коридорам без всякого результата. Именно отсутствие результата и бесило больше всего. У нас ведь как — пока дошел от палаты до процедурки — узнал все последние новости, от политико-экономической ситуации в мире до похождений Шурика-Пианиста из соседнего корпуса травматологии. И все это с комментариями признанных специалистов и ветеранов капельницы и утки. Где толпы бабок, хвастающиеся толщиной медицинских книжек, длинной диагнозов и ругающие всех— от соседей до врачей; где мужики, втихаря бегающие "за хлебушком", покуривающие в закутках под лестницами и потребляющих "хлебушек" из-под полы; где толпы студентов-практикантов, стадами бродящие во этажам и ищущие на ком бы применить свежеполученные навыки по установке клизмы? Где надежные и проверенные источники информации?! Нету! Стерильно чистые коридоры, запертые двери, отсутствие круговорота пациентов. Нет, то что здесь спецбольница, я понял практически сразу — именно по царящей тишине, стерильности и дверям, заблокированным для всех, кроме персонала. В каждой палате, по-видимому, свой душ и туалет. Что-то похожее на телевизор, настроенный то ли на одни развлекательные каналы, чтоб не волновать дорогих пациентов, то ли автоматически считывающий возраст и биометрию, показывая либо мультики, либо программы о природе Японии и мира, то ли я не разобрался с управлением. Обед по расписанию. Короче — все условия для спокойного отдыха и выздоровления. Японцы, как я понял, народ дисциплинированный — сказано, лежи и не жужжи, будут лежать, лупиться в телек, кушать свой рис и никаких походов... за хлебушком. Ску-ко-та, одним словом.

Изредко пробегающие между палатами медсистрички на все вопросы только улыбались и пытались меня затискать. Приходилось терпеть, так как с этим непонятным эффектом я разобрался в тот же день после первого покушения на мою моральную целостность — просто найдя в палате зеркало. Мда... ну как описать... хомячок, бле-е-едненький. Глазки кругленькие, морда кругленькая, правда сам вроде бы не очень, под больничной рубахой обнаружились в основном кожа да кости, даже непонятно, почему рожа такая пухлая. Глаза вроде карие, волосы черные с пепельным оттенком... здравствуй, брат-близнец объекта "14-Ч". Вот чего не нашлось в чужих воспоминаниях, так это оригинальной внешности паренька, видимо истерлась из памяти при постепенно подступающей слепоте. Попробовал перед зеркалом принять хмурый и раздраженный вид — мигом простил давешнюю медсестру. Хомячок превратился в боевого бурундучка — щечки надулись еще больше, глазки выпучились и засверкали... пипец, одним словом. Еще и губу нижнюю оттопырить и вылитый мой младший братец, над которым даже я ржал, потом хватал и щекотал до визга.

При упоминании семьи сердце резко заныло и нахлынула такая острая тоска, что у мальца в зеркале в глазах блестнули слезы. Черт, как они все там? Я ж ничего после себя оставить толком не успел, только сад посадил, оставалось дом отремонтировать и можно сына делать... Так, Серый, не раскисать, документы если что оформят, мужики с работы помогут, денег на карточке хватит надолго, отец коды знает... А я вернусь, жопу буду рвать, себе и другим, но вернусь! Вот с таким настроем я отправился добывать как воздух необходимую информацию.

Из палаты я вышел легко, дверь просто отъехала в сторону при моем приближении, и крутнувшись на пятках, отправился по извечной мужской традиции налево. Ряды закрытых(а как открывать то -ни ручек, ни замков, просто два каких-то индикатора над проемом, на пинки не реагируют) дверей по обе стороны коридора навевали воспоминания из просмотренных фильмах ужасов, осталось только им всем вместе открыться, выпуская наружу толпы зомби. Я передернул плечами и поспешил к виднеющимся в торце коридора двустворчатым дверям, с большими, в виде скоб в половину полотна, ручками... которые даже не шелохнулись на мои попытки их открыть. Развернулся и чуть ли не бегом рванул в другую часть коридора, к точно такому-же проходу... который встретил меня точно таким же обломом.

Отойдя пару метров от не желающих открываться створок, я мрачно обвел взглядом окончательно переставший казаться гостеприимным коридор и набрав в грудь воздуха только собрался накрыть окружающую тишину незамысловатым японским матом(ибо по-русски хочется, но чревато, а благодаря памяти пацана некоторые распространенные обороты я вполне мог возпроизвести) как сзади раздался зловещий длинный тоновый сигнал. Я успел дернуться, оборачиваясь, пытаясь изобразить что-то типа между защитной стойкой и позицией для низкого старта... как створки распахнулись, пропуская двух мирно щебечущих медсестричек. Видимо уж очень морда моя была в тот момент выразительной, а состояние близкое к ступору, навеянному не вовремя врубившейся фантазией, как я был моментально схвачен, обезврежен и снова затискан. Под непрерывный монолог, в котором я мало что разобрал, знакомых возгласов "кавай", меня водворили обратно в палату, сунули под одеяло, отчитали за брождение по коридору без тапочек, которые оказались с ПРАВОЙ стороны кровати, включили мультики, сунули судя по кое-как понятным иероглифам шоколадку и произведя контрольное затискивание, оставили в палате на стартовых условиях. Минут пятнадцать я просидел невидяще пялясь в ящик, сжимая в кулаке размякший батончик. Потом в голове мелькнула мысль о том, что у Чи-четырнадцатой неспроста такое непробиваемое выражение лица — опыт общения с розовым электровеником на атомной тяге сказаывается, если тут все бабы такие реактивные, то я либо еб... рехнусь, либо достигну полного дзен, что почти одно и то же. Первая попытка раздобыть хоть какую-нибудь информацию об окружающем мире оказалась равна такому же по счету блину. Не день, а сплошные расстройства. А шоколадку я все-таки сожрал — в качестве ложки меда во всей этой огромной цистерне дурнопахнущей субстанции.