Чужое небо

Пролог.

Посреди большого зала на невысоком пьедестале, в свете слабо мерцающих ламп стояло что-то вроде рыцарского доспеха... в на редкость современном представлении и предназначенного, по-видимому для огров или великанов — слишком длинные наручи и пальцы, оканчивающиеся когтями, огромные мощные поножи с массивными ступнями и конечно корпус, массивный, однако с маленьким отверстием под голову в верхней части, но по объему способный на первый взгляд вместить в себя троих человек.

Темнота в противоположной постаменту части комнаты издала короткий смешок, затем после раздавшегося следом звука десятка шагов сгустилась в худощавую невысокую фигуру. Посетитель немного постоял, видимо осматриваясь, затем, сунув руки в карманы, двинулся вперед, к тускло блестящему на свету доспеху. В стоящей тишине надвигающаяся громада выглядела гораздо более внушительно, но вместе с тем стали видны и подробности: потускневшая и потертая поверхность металла, выцветшая краска и тщательно зарихтованные, но вблизи более заметные царапины и вмятины, покрывающие всю поверхность брони. Доспех явно побывал не в одном жарком деле... С каждым шагом видно гораздо больше подробностей: соединяющие наручи с корпусом мощные тяги, цилиндры и трубки гидроусилителей и редкие жгуты проводов. Экзоскелет? Негромкий хмык подошедшего на расстояние вытянутой руки человека разогнал царившую в зале тишину.

— Ну надо же, — негромкий хриплый голос отразился от стен помещения, — Доспех первого поколения "Тип 221 "Спасатель"" для работы в сложных условиях. Морально устарел, снят с производства три года назад из-за малого КПД ядра и низкой эффективности по сравнению со вторым поколением — выдающий сию краткую историко-техническую характеристику подросток, а при освящении стало видно что посетителю не дашь больше 15-16 лет, успел обойти стоящий доспех по кругу и сейчас вновь стоял напротив лицевой части брони, сложив руки за спиной и слегка покачиваясь на пятках.

— Судя по пустым разъемам, сняты оба резака, дополнительные манипуляторы и элементы питания. Хм, неужели где-то здесь проходят испытания на умение активировать НД, иначе что здесь делает этот хлам?

Вопрос, заданный в пустоту немного ехидным тоном так и остался без ответа. Парень чему-то ухмыльнулся, расцепил сложенные за спиной руки и сделал немного нервное движение левой, словно решив коснуться матово блестящей поверхности НД... но на полпути рука вздернулась вверх и на запястье мелькнули старые механические часы.

— Черт, опаздываю — в голосе говорившего не было даже намека на огорчение данным фактом, — бывай, железка, было интересно на тебя поглядеть вблизи. Снова засунув руки в карманы, он развернулся и быстро зашагал к выходу. Только вот на электронном замке двери, единственной открытой из всех, которые попадались на пути до этого зала, горел красный огонек. Заперто. Только шагавшего к ней молодого человека это вовсе не смущало — в правую руку из рукава школьного пиджака скользнул миниатюрный шокер, а кривящиеся в откровенно мрачной ухмылке губы прошептали фразу на языке, который вряд ли должен знать обычный японский школьник:

— А вот хер вам, Табанэ-сан!!!

Глава 1.

Последняя папка с документами полетела в груду своих товарок, я резко разогнулся и хрустнул шеей, косясь на мигающий всеми индикаторами принтер. Отхлебнул уже порядком остывшего кофе, покатал жидкость на языке, не переставая смотреть на испытывающий мое терпение аппарат, потянулся... и врезал по нему сбоку в районе печки. Тот истерично заверещал роликами, затем обиженно загудел и начал выплевывать долгожданные листы с чертежами и описаниями.

— С-с-сука...

Часы показывают полвторого ночи, работы еще навалом, а начинающийся день и так обещает быть очень веселым. Все чаще начинаю думать о карьере дворника — тоже работа на свежем воздухе, зато если попадаются бумаги, то только для того чтоб отправиться в мусорку, хе-хе... Такое ощущение, что всякие заседанцы в верхних слоях бюрократической атмосферы еще и удовольствие получают помимо кучи бабок не за хрен собачий от выдумывания новых приказов и требований. Взгляд упал на очередное письмо от труженика министерства — две строки самого приказа, остальное — вычурный штамп и расшифровка должности... "статский советник", ну надо же. А когда начинаешь выяснять — никто нихрена не знает, никто ни за что не отвечает, читайте инструкцию, все вопросы к министрам и президенту, как будто им всем делать больше нечего, чем с нами, крестьянами да рабочими разбираться. Лишь бы не было войны, хотя если пара реактивных установок отработает по зданию Думы в момент очередного заседания... охо-хо, мечты, мечты.

Так-с, ладненько, что меня не туда понесло, работы еще полно, до рассвета еще четыре с половиной часа. Поднимаюсь, разминаю немного затекшие ноги и вместе с чашкой бреду на кухню, спотыкаясь об лезущего под ноги кота. Вытряхиваю из кофемолки в кружку остатки кофе, просто заливаю кипятком, потому как нормально варить нет никакого желания, и негромко матерясь на наглую прожорливую живность, сгребаю в кошачью миску остатки еды со сковородки. В коридоре останавливаюсь напротив зеркала — покрасневшие глаза, двухдневная щетина, опухшая морда и повышенная лохматость. В голове снова появляются мысли бросить на хер эту работу, но быстро отступают под напором здравого смысла — нет у тебя, парень, ни влиятельных родственников, ни покровителей, чтобы сидеть на теплом месте и иметь легкие бабки, да и не с твоим характером жопы лизать да тапки носить. Только потому тебя терпят, что кому-то все таки надо работать и разгребать все накопившее г..но, да и как крайний ты неплохо смотришься, ха-ха-ха... Да и деньги в итоге неплохие выходят для нашей глухомани.

Мигнувший свет прервал очередную моральную накачку. Поднимаю глаза и на зеркало и вздрагиваю — за спиной как будто сгустился мрак и повеяло поистине могильным холодом. Снова моргает лампочка, воздух резко выходит сквозь сжатые зубы — сзади ничего нет, лишь оставшийся холодок заставляет нервно передернуть плечами.

— Доработался ты, Серый, бабайка уже мерещиться...

В наступившей тишине слышится только негромкое урчание холодильника, да легкий треск в патроне продолжающей мигать лампы. "Проводка, мля, старая, провода новые уже год лежат, все некогда поменять. Дождусь что сгорит все нажитое непосильным трудом". Из комнаты начинают доноситься щелчки бесперебойника. "Накаркал, твою мать!" — была первая мысль. А вторая вновь заставила внутри что-то перевернуться — "Отчет не сохранил!"

Через пять минут не прекращая вполголоса материть уродов, которым приспичило работать сваркой в два ночи, электриков, которые который год несмотря на все петиции и хождения не могут поменять линию и кота, на которого все же наступил в процессе забега по дому, лезу под стол вытаскивать флешку с сохраненной работой, клятвенно в который раз себе обещая подключить наконец usb-разъемы спереди.

И тут сзади снова повеяло могильным холодом, я неожиданно дернулся вперед, падая на колени, одной рукой опираясь на корпус системного блока. Взвывает на высокой ноте ИБП, слышится треск и в нос бьет запах паленой изоляции. Пытаюсь поднять голову и посмотреть вверх, на розетку, но правую руку, все еще лежащую на корпусе системного блока сводит внезапно сильной судорогой. Током меня уже било, и не раз, но это... все тело скручивает болью и подбрасывает вверх, но крышка стола не дает отлететь. Голосовые связки сокращаются, но изо рта не доноситься ничего кроме хрипа, все мышцы сведены жуткой болью и на ее фоне теряется и разбитая об столешницу голова, и вонь паленого мяса. Затухающее сознание выталкивает кусками лишь одну фразу: "Всю... жизнь... мечтал... встать... самостоятельно... на ноги... а сдох... сука... раком..."

Странный писк ввинчивался в раскалывающуюся голову как машинка стоматолога в больной зуб. Сознание плыло, как в тумане, и было очень трудно сосредоточиться на чем-либо кроме этого мерзкого звука. Болела почему-то голова, все остальное тело не ощущалось вовсе, будто и не было его... да и "головная" боль была странной... будто что само сознание было разорвано на части и теперь судорожно старается залечить повреждения... И еще этот писк... "Бесперебойник..." — толкнула в голову мысль. И это словно прорвало плотину — мысли начали кружить безумным хороводом, толкаясь, разбивая, мешая друг другу, иногда сливаясь воедино и рождая все новые мысли и вопросы. Казалось, что это длилось вечность, но именно благодаря попыткам хоть как-то упорядочить весь этот хаос странная боль начала нехотя отступать. Собрав, не иначе как остатками силы воли, разбегающиеся думки в одну кучу, я выдернул на свет самую главную — "Я ЖИВ!?!" Все мое существо замерло в ожидании ответа... а вместо этого слышался все тот же мерзкий электронный сигнал. Сигнал!!!

Было несколько ситуаций в моей, в общем-то обычной жизни, когда здоровью и жизни грозила серьезная опасность, пробуждалось в такие моменты то, что двигает человечество вперед уже много миллионов лет — жажда жизни. Когда все становиться не важным, тело действует на одних инстинктах, начинает бурлить в крови жуткий и пьянящий коктейль адреналина, эмоций и всего одного желания — жить! Да, в таком состоянии можно рваться к жизни и по головам и по трупам, особенно когда испытываешь это в первый раз... но то, что было сейчас... Это не было мыслью, это не было желанием, это не было следствием обмена веществ... ЭТО БЫЛ ПРИКАЗ!!! Из таких глубин сознания, закрытых с момента сотворения, что на миг стало жутко... ЖИТЬ!!! Все что составляло мое на тот момент разорванное, измученное существо рвалось навстречу единственной путеводной нити, единственному звуку, вмиг переставшему быть противным и теперь казавшемуся чуть ли не райским пением. Хотя если в Раю такая музыка...

Первая мелькнувшая мысль была смыта ощущением своего тела... неправильным, нелепым и оттого более страшным. Что-то было не так, чего-то явно не хватало. "Неужели... неужели я стал калекой" — паническая и жуткая мысль словно соединила звучавший все еще ПРИКАЗ с функциями тела. Где-то изнутри мутной волной поднялась ярость — "ЖИТЬ!!!", в ощутимо дернувшемся теле, отозвавшимся глухой болью, надпочечники выдали максимальную дозу адреналина — "ЖИТЬ!!!", в сознании не осталось больше ничего лишнего — "ЖИТЬ!!!".

И что-то как будто отозвалось в районе груди (сердце?), но почему-то с правой стороны. И оттуда во все стороны и уголки организма словно хлынул поток... чего-то. Этот поток словно имел свою волю — вытягивал отовсюду в порядке возрастания важности все имеющиеся ресурсы, истощая организм, выжимая из него все соки, взамен латая полученные критические повреждения.

Первым почему-то восстановился слух. Хотя при отсутствии возможности чем-то пошевелить это было вполне... логично — хоть как-то должно было помочь сориентироваться в окружающей обстановке. Постепенно проявляющиеся вокруг шумы начали складываться в более знакомые звуки: звук, который вытащил меня практически из небытия, стал прерывистым и очень напоминал писк аппарата контроля сердечного ритма, знакомого больше по фильмам. Спустя несколько секунд послышалось тихое шипение, резко сменившееся тихим гудением сервоприводов и легким чмокающим звуком открывшейся гермодвери, знакомым по играм... КАКОЙ ЕЩЕ НАХРЕН ГЕРМОДВЕРИ???!!!

Вошедших, судя по тихим, но быстрым звукам шагов, было двое. "Шаги негромкие, явно мягкая обувь, шуршание, видимо хлопковый халат, врачи?! Но как — ночь была на дворе, живу я один... может начался пожар и меня успели вытащить? Тогда почему такое странное окружение — комната явно большая, мебели, судя по всему, немного. Нет такой роскоши в нашей провинциальной больничке! В райцентр отвезли? Так там тоже такого не помню... вроде бы, но... жив, мать вашу, я жив, остальное все херня..."

Пока я предавался размышлениям, вошедшие приблизились. И тут до уставшего от потрясений и борьбы мозга дошло — звуки, которые издавали эти двое, никак не походили на слова родного русского языка... какой-то почти щебет, но как оказалось, я его неплохо понимал:

— ... невероятно, организм прошел обе стадии клинической смерти, реанимационные мероприятия не дали результата, мы уже начали свертку комплекса...

— ... резко возросла активность головного мозга...

— ... фабрика вышла на максимально возможный ускоренный цикл производства, наниты запустили сердце и занялись устранением последствий некроза тканей...

— ... будем иметь дело с зомби?!

"Сам ты, на хер, зомби!!!" — этот крик души видимо отнял у организма последние силы и сознание сжалось в светящуюся точку и вырубилось будто старый советский телевизор.

Пришел я в себя от мерного покачивания и легкой рези в глазах. Попробовал пошевелиться, но тело не отозвалось ни единым сокращением мышц, словно что-то полностью отрубило двигательные функции, чтобы не навредить процессу... восстановления? Мля, да откуда я все это знаю?! Да и само ощущение тела было странным, будто бы... не моим. Единственное, что все еще было со мной — это слух, обострившийся просто невозможного, позволяющий слышать наверное все звуки вокруг: шуршание колес каталки, на которой судя по всему меня и везли, звуки шагов сопровождавших (снова двое, ну дайте только подняться на ноги, покажу вам, падлы, зомби!), тяжелое дыхание обоих и конечно неспешный разговор, заставивший еще сильнее навострить уши:

— ... так, что вряд ли возможно повторить данный эффект, по крайней мере в ближайшем будущем, Ооцука-сан, слишком много неизвестных факторов. Вот и сейчас — все функции организма попросту отключены, наниты занимаются восстановлением сетчатки обоих глаз... и это только добавляет вопросов!

— Хм, но разве это не было изначально заложено в их функциях, профессор?!

— Было! Но настолько быстрая активация и развертывание фабрики даже не предполагалось, как и выполнение столь тонких операций! Конечно, все проходит не без ошибок, зафиксирована активность отделов мозга, отвечающих как за кратковременную, так и долговременную память! Он может как забыть все произошедшее ранее, так и вспомнить всю свою короткую жизнь в мельчайших подробностях!

— Меня больше устраивает первый вариант, Хигути-сан. И все же — в чем лично ВЫ видите перспективы данного образца?

— Это сложный вопрос... Влияние наномашин на организм человека еще толком не изучено, слишком мало времени прошло с момента старта проекта, слишком много данных и так мало времени на их осмысление и обработку.

— И все же, у вас имеются два удачных образца. Неужели на основании их обследования и наблюдения нельзя сделать никаких выводов?

Движение прекратилось, по-видимому у какой-то двери. Оба собеседника обошли мое средство передвижения и, судя по редким попискиваниям и прочим электронным звукам , проходили проверку на каком-то посту: коды, отпечатки, скан сетчатки, прочие анализы... заслышав короткий звук расстегивающейся молнии я мысленно поперхнулся — на анализ или на сличение?! А может тоже отпечаток?!

Реальность отказалась гораздо проще моих несвоевременных пошлых мыслей — сопровождающие очевидно достали из карманов специальные ключи, которые с легким щелчком стали на предназначенные им места. Секунда, воображение дорисовало синхронный поворот, и раздавшийся шелест расползающихся створок показал, что проверка пройдена успешно. Мою каталку обошли с двух сторон, и легкий толчок ознаменовал начало движения. Запихнув подальше огромную толпу вопросов под лозунгом "Какого хрена здесь твориться?!" я приготовился слушать дальше, ведь информация — это жизнь. Для меня — в слишком буквальном смысле. Остальное можно обдумать потом... если оно, конечно будет — это "потом".