Такой же, как я. Часть 1.

Я болен вами. Долго ль? Да всю жизнь!

Рождён с зерном тревоги и печали —

Ищу лишь вас, чтоб вы в руках качали

Звезду моей души...

И то верно — он не сможет просто исчезнуть. Что бы ни произошло, он всё равно вернётся ещё раз, чтоб нанести собственный, ответный выпад. Вернуть поцелуй, и ещё разочек окунуться в тёмную синь глаз.

Нет, это — не любовь. Это профессиональная болезнь. Зовётся азартом. Упоением игрой. Восхищением противником. Так и есть, потому что Монтрай — самый любопытный персонаж, из всех, кто когда-либо попадался на его пути.

И Шель терпеливо ждал...

Луи заприметил его сразу — почти слившегося с темнотой, укрытого маской, неприметного ни для кого другого и неузнаваемого для любого, кроме него... но Луи давно привык не брать в расчет одежду и прическу, это было бы непростительной оплошностью для агента его класса...

— Ну что же делать, если вы не знаете поражений в любовных поединках! — рассыпался лестью Ордейн.

— Но это не значит, что я отступлюсь, — надменно бросил Антуан.

— Надеюсь, вы не откажете мне в чести быть вашим секундантом? — произнес Ордейн, обращаясь не понятно к кому, то ли к Луи, то ли к Антуану — в накладе он в любом случае не оставался...

Луи улыбнулся.

— В ночном кружении светил

Внезапный блеск так странно мил,

Пускай и полон он обмана.

Как шпага, остр зеленый луч,

Пронзивший из-за дальних туч

Глубины синего тумана.

Кто властелин, кто паладин,

Решу лишь только я один,

Чей поцелуй меня тревожит.

Но где сражаются сердца,

Где нет ни стали, ни свинца,

Там секундантов быть не может!

Ордейн приуныл, Антуан, напротив, просиял.

— Так вы отказываетесь от секунданта? — с угасающей надеждой произнес Ордейн.

— Зачем мне секундант, если я уже выбрал поединщика? — засмеялся Луи.

Они вышли вместе.

Знает! Совершенно точно знает. Проклятье...

Шель с чувством выругался. Тихо, придушенно, так, что даже ветер не расслышал его ругательств. Вжался в спасительную тень и судорожно выдохнул. Злость делу не поможет. Но хорош... как хорош... Вот только проиграть Мишель не может. И убивать Луи... он не станет. Хоть — что проще? Достать пистолеты, два выстрела, и он растворится в темноте, а в аду двумя грешниками станет больше.

Какие к чертям секунданты? Спать, господа, и быстрее! А вы и вовсе лететь должны, господин Браганца. Просто парить, не касаясь ногами грешной земли.

Зелёный луч... синий туман, вашу мать! — Шель спохватился, лишь когда снова восторженно ругнулся. За один вечер Монтрай едва не сделал из него влюблённого кретина!

"Не вынуждайте меня к крайним мерам, Луи... иначе мой поцелуй будет контрольным... в ваш высокий чистый лоб на ваших же похоронах... Видит небо, не этого я хочу..."

— В самом деле, Ордейн... первейшая обязанность секунданта — отговаривать от поединка, — подхватил Антуан, уверенный, что выбором почтили именно его — потому что не видел темный силуэт в сплетении теней.

— Хотел бы я посмотреть, кто сумеет отговорить меня от моего выбора, раз уж я его сделал, — усмехнулся Луи.

— Может быть, тот, кого вы избрали? — Антуан, уверенный в своей победе, решил начать интересничать и напустить на себя временную неприступность.

— О нет... — улыбнулся Луи, глядя в тень. — Никогда.

— А что вы станете делать? — воспрял духом наивный Ордейн. — Осыпать его комплиментами, цветами, стихами, подарками?

— Ну почему бы и нет? — блеснул зубами в улыбке Луи. — Я думаю, у меня найдется подарок для моего избранника...

И с этими словами он подхватил "подарок", то бишь Антуана, под локоть и увлек его к своей карете, не забыв еще раз улыбнуться темноте.

Это ловушка. Хорошо продуманная ловушка. Стоит туда сунуться, и назад дороги не будет. Потому что не будет и всё тут. Потому что вероятность исхода "жизнь за жизнь" слишком высока. И тогда придётся попрощаться с красавцем-коллегой. Навсегда попрощаться.

Ну зачем ему это? Зачем, ведь информация, которой обладает Браганца, может развязать междоусобицу внутри империи, а сильный союзник здешнему повелителю нужней обескровленной страны... Если только опосля они не возжелают присоединить усталые земли.

Цветы, подарки и стихи...

Зачем это Монтраю? Он ведь и так сможет его получить. Не сегодня и не завтра, но сможет. По взаимному согласию (этого-то как раз отрицать не надо, слишком хорош поцелуй, слишком сильным оказалось притяжение).

Шель быстрой тенью скользнул за каретой, и когда она тронулась, во всю изображал мальчишку. Что может быть удобнее, чем казаться на запятках?

Луи не видел, последовала ли темная тень за ними, потому что не мог обернуться и тем самым выдать себя — но был уверен, что так оно и есть. Он был бы очень удивлен и даже расстроен, случись иначе.

Что тебе нужно от Антуана, Мишель? То же, что и мне — или нечто иное? Дьявол, нам надо наконец сговориться... и быстро, основная игра займет около недели, и время поджимает, а мы ходим вокруг да около... ну не похищать же мне тебя, чтобы поговорить с глазу на глаз!

Антуан между тем пылко комплиментил и пытался подкрепить слова действиями. Луи уклонялся с привычной ловкостью, не давая Браганце и минутного повода сомневаться в том, что он получит желаемое, и ни тени этого самого желаемого.

Дьявол... это все же было труднее обычного. Слишком ясно сияли сегодня зеленые глаза, чтобы хотелось смотреть в другие, пусть и долг этого требует... долг всегда что-то требует от Луи де Монтрая... но сегодня так хочется иного... Мишель, нам нужно... действительно нужно поговорить!

Он ненавидел планировать, но придётся продумать варианты.

Итак, номер раз: дождаться, пока погаснет свет в доме, забраться внутрь, найти Браганцу, убить сегодня же...

Номер два: проследовать до самого дома, осмотреться, уйти и вернуться назавтра. Чем плохо — Браганца вполне себе может смыться. Ведь в том, что он успел увидеть Гальяни — сомневаться не приходилось. Браганца тварь аккуратная, хоть и... Ну в общем.

Главное — выполнить задание. Нельзя искушать брата-правителя возможностью получить тёпленькими соседей.

Он трясся вместе с каретой по дороге и лихорадочно соображал. И почти даже молился, чтоб Монтрай оставил Антуана. Просто оставил, и уцелел сам.

Луи тем временем флиртовал, улыбался, болтал самым непринужденным образом... и когда карета остановилась, и он выскочил из нее, дожидаясь Антуана и не глядя, нет-нет, ну вот совсем не глядя в сторону запяток, он продолжал болтать, протягивая руку Антуану и очаровательно улыбаясь... болтать, сыпать изящными сплетнями... вот только...

Вот только в его болтовне соответствовало истине только то, что знали все. А вот остальное...

— Нет-нет, — засмеялся Луи, уклоняясь от очередных объятий пылкого поклонника. — У дверей моего собственного дома, проголодавшись и без капли вина... Антуан, ну что за манеры, я могу и разочароваться!

Ничего не поделаешь — Браганца вынужденно смирил свой пыл и последовал за гостеприимным хозяином в его дом... а Луи продолжал беспечно болтать, даже не потрудившись толком захлопнуть за собой дверь...

Это ЕГО дом. Не дом Браганцы.

Шель закусил губу и бесшумно соскользнул под днище кареты. В гостеприимно открытую дверь он не войдёт. В открытые ворота — пожалуй что...

Слишком старательно-непринуждённо Монтрай не смотрел в сторону. Знал наверняка и не смотрел. Знал, и не предпринял ничего, чтоб привлечь внимание стражи или самому уничтожить.

Что за игру ты ведёшь, Луи?

Отпустить крепления и откатиться в тень... Подняться, сливаясь с ночной темнотой и короткими перебежками достигнуть задней двери. Большая часть поместий — имеют очень схожую внутреннюю планировку, потому потеряться очень сложно. А вот остаться незамеченным ещё сложнее.

Голоса... Злость закипает внутри. Этому поганцу пули жаль, не то что унции пороху. Шель метнулся за ближайший гобелен и затаился, рассматривая комнату, в которую попал, сквозь узенькую щель меж полотнищами.

Комната была чем-то средним вроде небольшой столовой и кокетливого будуара... во всяком случае, любовный ужин на двоих соответствовал как нельзя лучше, а вот продолжение могло равным образом иметь место как в ней, так и в спальне... в которую вела полуоткрытая дверь. Однако в спальню Луи не торопился — он разыгрывал партию по всем правилам, с роскошным ужином, еще более роскошными винами и совсем уж роскошными комплиментами. Надо было быть профессионалом, чтобы заметить, что сам он почти не ест, совсем не пьет — а вот Браганца отдавал должное великолепным винам охотно, и хмелел прямо на глазах. Луи будто не замечал этого — и сыпал комплиментами... и не только комплиментами, но и сведениями... точно в том же роде, что и возле кареты. Он искусно сплетал известную всем правду и ошеломляющей ложью — по крайней мере, часть из сказанного им Мишель уж точно мог оценить как редкостное вранье, потому что точно знал, что это вранье... но не зная, нипочем не скажешь.

Браганца принимал участие в беседе весьма активно — сперва длинными фразами, потом короткими, потом и вовсе пьяными междометиями... наконец он повалился на стол и захрапел.

— Анри, — позвал Луи слугу, — унеси этого слизняка, пусть проспится.

— А может, оставить его здесь? — в голосе слуги звучали весьма мстительные нотки.

— Нет — пусть проснется в постели и гадает, один ли он в ней спал и было ли у нас с ним что-то кроме ужина. И охраняй его как зеницу ока... черт, убить бы мразь, да он покуда живой нужен...

Анри вздохнул, взвалил Антуана на плечо и потащил в спальню.

Луи вздохнул и поднял голову.

— Войдите, полковник, — произнес он.

Он не знал, где именно прячется сейчас Мишель — и все же был уверен, что Гальяни слышит его.

Пистолет в руке. Второй так и остался за поясом. Выстрелить — дело одного вздоха. Принять решение же нужно куда быстрее.

Мишель вышагнул из укрытия, тем не менее, не отходя далеко от... окна. Сейчас закрытого, но когда стекло становилось преградой для побега?

Луи был хорошей мишенью. Очень хорошей. И слишком красивой.

— Вы разыграли всё как по нотам, Монтрай... Я бы поаплодировал, но немного... занят.

Любопытно, Анри покинул комнату или всё ещё там, с Браганца? Если да — то одного пистолета всяко мало. С другой стороны, даже если Антуан проснётся, спьяну всё одно не сообразит, что с ним делают.

— Что вы хотите за него? Круг моих полномочий не менее широк, чем у нашего дорогого посла.

— Мишель, — поморщился Луи, — я же сказал, что это подарок, а за свои подарки я ничего не беру. Даже если они лучше, чем вы полагали... а этот подарок больше того, что вы собирались получить. Нам надо поговорить. Сядьте и, ради всего святого, уберите пистолет. Застрелить себя я не дам, даже если вы страдаете некрофилией... — синий взгляд блеснул откровенным озорством, — а храпящий сейчас в моей спальне господин Браганца нужен вам живым, хоть вы этого пока и не знаете... да сядьте же!

Луи взял несколько орешков и кинул их в рот.

— Ваш приказ устарел, полковник. Недели этак на две. Этот дырявый мешок уже высыпал все свое содержимое. Убивать его сейчас или даже устраивать ему несчастный случай сейчас смертельно опасно. Это значит ПОДТВЕРДИТЬ его информацию. Сделать ее несомненной. Раз убит — значит, был опасен... значит, говорил правду... Мишель, нам с вами надо не убить его, а обезвредить. Чем я сейчас и занимаюсь. Положите пистолет и выслушайте меня, нам еще работать вместе.

Сейчас Луи был меньше всего похож на бездумного щеголя, каким предстал перед Гальяни в бальной зале. Умный цепкий взгляд, решительный рот... таким он был еще более красив.

Мишель покачал головой, и остался стоять.

— Не люблю подарков. Они заставляют чувствовать себя должным. Вы ведь понимаете, что я обязан проверить информацию. Верить на слово по меньшей мере неосмотрительно.

Вот теперь становилось искренне жаль... Если всё так, значит уйдёт по меньшей мере несколько месяцев прежде, чем всё стихнет. Несколько месяцев здесь, вместо того, чтоб вернуться и заняться делом. Месяцы... за это время паутина прорвётся, и будет поздно проводить зачистки дома. Если раньше этим, конечно, не займутся. А ведь не займутся, потому что нужно ждать... А не развязывать гражданскую войну.

— Вам так неприятно чувствовать себя хоть чем-то мне обязанным? — улыбнулся Луи.

Едва заметная такая улыбка... одними уголками губ, разрывающая душу, потому что глаза не улыбаются, глаза печальны...

Шель вздохнул. Совместная работа, значит... с сопредельником... Ну значит так тому и быть. За вычетом одной мелочи.

— Вы не видите смысла во внешнем... конфликте. Я — тоже. Для меня важна целостность и безопасность империи. Всё остальное — вторично...

Мишель коротко улыбнулся, преодолев пять шагов, что их разделяли, однако садиться снова-таки не стал, отдав предпочтение уголку стола.

— Я вас слушаю.

— Будь по-вашему, полковник, — вздохнул Луи. — Поговорим о деле. Браганца прибыл, когда я... находился в отсутствии, скажем так. Ко времени моего возвращения картина определилась. Браганца ведь не шпион и не ваш изменивший коллега — он просто-напросто жадный до умопомрачения паразит, которому повезло на высокопоставленного и слишком болтливого любовника. Будь он агентом, он бы поостерегся — а так он высыпал все, что имел... и получил за это очень неплохо. Ну разумеется, сначала он осчастливил господина канцлера — можете не напрягаться, Мишель, ради постельных откровений из коллекции Антуана никто и пальцем не шевельнет, нам не нужна ссора... как и вам. Но нам не нужна и война... и вам тоже. А Антуану мало было продаться один раз. На него вышли агенты противной стороны, и он слил им все, что у него было... и вошел во вкус. Это же так приятно — получать кучу денег ни за что, за болтовню... а болтать больше не о чем, он выжат досуха. Остается... — Луи жестоко улыбнулся, — наполнить этот фонтан заново. Мишель, это даже не канал для дезинформации — это совсем другое. Его надо досыта кормить именно дезой... которую он будет сливать своим новым хозяевам... сливать до тех пор, пока не зальет ею все те правдивые сведения, которые уже успел продать... пока не обесценит их окончательно... пока не возникнет впечатление, что и они — такая же пустая ложь и выдумка. Этот компромат надо погасить, утопить его в море лжи... и вот тогда он станет безопасен. А потом... потом господина Браганцу уберут, потому что никто не любит быть обманутым, а господа резиденты тем более. Да еще и деньги обманщику платить... нет, Мишель, вам не придется трудиться и убирать Антуана самому. Его уберут без вас и без меня.

Мишель, ничуть не смущаясь, взял один из бокалов, плеснул в него немного вина и отпил. Приятный букет. Очень нежный... Но всё ощутимее хотелось есть. Ужин в посольстве он благополучно пропустил, а в трактире было попросту некогда.

Купить того, кто будет снабжать Браганцу информацией. Антуан не захочет делиться деньгами. Слишком жаден, значит, агент может не беспокоиться по поводу того, что его продадут тоже. Впрочем, кто мешает подстраховать? Да никто.