— Таинственный лесной маг умер, да здравствует таинственный лесной маг. Оставайся со мной, Кот. Крышу над головой гарантирую. Питание в сутки раз. На коленях полежать захочется — буду рад. А с тебя — бродить с умным видом и при случае набрести на одного рыжего наглеца, — с этими словами Тесс сосредоточился на наиболее четких воспоминаниях о прошлом вечере.
И — передал, как сумел, образ слегка неустойчивой фигуры, рыжих вихров, запаха вина...
Потом восприятие поплыло, как это порой случалось, и к простейшему и очевиднейшему добавилось множество мелких деталей — форма рук, державших кружку, оттенки голоса, цвет глаз — словно у той светлой ягоды, что растет на колючих кустах — вибрация пола в трактире, возникающая от шагов...
— Попадется на пути — не откажи в удовольствии, подействуй парню на нервы.
Черный кот неторопливо мигнул умными желто-зелеными глазами, и Тесс, усмехнувшись, почесал его за ухом, выпуская за дверь. Два года общения со Старым Мастером, но больше — оставшийся от короткого разговора звон в голове — убеждали, что зверь... нет, не подчинится, конечно, такие не подчиняются, но при случае просьбу исполнит.
Наверное.
* * *
— К-кот... растерянно прохрипел Грин на своем перепутье два часа спустя.
— К-к-киса!
Он уже промок под быстрым дождичком весь и до дрожи, и на горьком опыте убедился, что лучше не делать резких движений совсем и не колдовать огонь — в частности, потому что ничего, кроме резкой головной боли, из этого не выйдет.
Почему он попал в такое положение, память милосердно умалчивала, но Грин был абсолютно уверен, что остался один, совсем один, и поблизости нет никого и ничего, кроме мерно шелестящих деревьев.
Вдобавок перед глазами все двоилось, в голове шумело, и пьяная одурь давала о себе знать.
Черный котяра появился как раз вовремя — Рон был близок к тому, чтобы просто заснуть, скорчившись в скулящий клубок в поисках тепла, а кот давал надежду, что совсем неподалеку есть человеческое жилище, и до этого жилища можно даже дойти, ох! ... или даже доползти. Ходят же коты на четвереньках! И Рыжий, убедившись, что ноги не держат, так на четвереньках и потянулся к животному.
Животное с любопытством понаблюдало за человеком, и, казалось, профессионально оценило степень опьянения. Вылизало лапу, и, держа хвост трубой, направилось обратно в лес.
— Ах ты ж чертова скотина, не так быстро, — жалобно попросил Рон и осторожно пополз следом.
Чертова скотина не удостоила его взглядом, только свернула с удобной дорожки куда-то в колючий кустарник.
— Слышь ты, — разозлился Рыжий, — на дорогу вернись, а?
Судя по реакции, оно издевалось. Оно уселось на поваленное дерево и принялось тщательно вылизывать подхвостье.
Рон взял шишку и показал коту.
Кот принялся выкусывать когти.
Рон швырнул шишку и не попал.
Кот на минуту отвлекся от своего занятия и посмотрел на Рона чуть выпуклыми желтыми глазищами, как смотрят на особо неаппетитную еду.
Рон повертел головой, ухмыльнулся, и сказал коту все, что думал о нем, о его кошках и котятах, разъяснил, кто была кошачья мама и где она сейчас.
Кот прижмурился.
Рон плюнул и пополз дальше по тропинке с упорством и старательностью истинного алкоголика. Когда он почти сдался, до крови расцарапал пальцы и немного прочистил голову, то увидел, что почти добрался до небольшого, добротно построенного дома. Чтобы постучать в заветную дверь, осталось только преодолеть небольшой пригорок.
— Вот и хорошо, — сказал себе Рональд Грин, понемногу постигая очевидное, — Мать моя ведьма, все так хорошо, что хуже уже не будет.
Бурча себе под нос, он почти уже дополз до заветного крыльца, когда нечто мягкое, упругое и бесцеремонное использовало его спину, запрыгнуло на удобный выступ стены, оттуда на подоконник и затем — в открытое маленькое окошко.
— Ага, — сказал Рон, провожая взглядом черный кошачий хвост. — К-к-кошкин дом.
Он тяжело и неуклюже привалился спиной к двери, собираясь подумать, но дверь отворилась, и Рон свалился под ноги Черному Мастеру.
Мастер смотрел Грина примерно с тем же выражением, с каким смотрел кот в
лесу.
— К-киса, я вовсе не хотел... — попытался оправдаться Рон, но закрыл глаза и обреченно подумал, что котом по лесу ходить намного легче, чем человеком.
* * *
Кот справился со своей задачей даже лучше, чем Тессу могло бы подуматься.
Рыжий парень оказался даже колоритнее, чем Тессу помнилось.
И намного пьянее.
"Странно", — подумал Серазан. — "В таком виде ему надлежало оказаться уже после знакомства с инфрапушкой. На второй-третий день..."
А вслух чуть было не брякнул: "Сам ты киса," — обидевшись за кота, уже успевшего скрыться в тепле кухни.
Но, к счастью, вовремя поймал себя за язык, а гостя — за мокрые вихры.
Заглянул в посиневшую от холода морду со склеенными дождем ресницами и тяжело вздохнул.
— Приличные люди, молодой человек, — назидательно изрек Черный Мастер, — на дороге не валяются. Когда у них появляется возможность валяться, они делают это на кровати. Встать!
Вставать парню явно было сложновато, но поднимать и затаскивать его Тесс не стал бы из чистой вредности. Если уж приполз ему такой подарочек...
Сам приперся — сам пусть и мучается. А он, Серазан Тесс, опробует на нем ту магию не подлежащего переносу на экран и бумагу слова, приемами которой ненавистный инструктор в учебке умудрялся заставить выполнять нормативы даже самых безнадежных из новобранцев.
Магия слова, надо сказать, помогла — то ли юноша оскорбился, то ли просто почуял тепло, но спустя всего-навсего полчаса он уже сидел на кровати, раздетый из мокрого и холодного, завернутый в теплое и сухое, и даже получил в руки кружку того самого отвара, которым спасался сам Тесс. Оставалось понять, что же с ним таким теперь делать, и задача эта Черного Мастера, мягко говоря, повергала в недоумение. Одно дело было подразнить парня вечерком в кабаке, но заполучить его вдребадан пьяного и на грани суровой простуды на дом с доставкой...
Впрочем, сначала рыжего можно было просто расспросить.
— Если вы еще не засыпаете, юноша, — критически бросил Черный Мастер, садясь спиной к окну и включая-разворачивая лампу гостю в лицо, — начинайте рассказывать. Кто вы такой, откуда и почему заявились вот так.
Грин поплотнее завернулся в теплое одеяло и блаженно улыбнулся.
Пальцы рук и ног слегка покалывало, и это тоже было приятно.
Тепло!
Если бы не магический кристалл Мастера, все было бы просто идеально. Но кристалл светил прямо в лицо, не давая уплыть в сон, и Рон, тряхнув влажными волосами, попытался рассказать про себя, раз попросили.
Рассказывалось плохо, потому что одновременно хотелось спать, как следует оглядеться вокруг и поблагодарить за заботу и гостеприимство.
Рон, как воспитанный человек и будущий волшебник, решил начать с начала:
— Меня зовут Рональд Грин, — начал он, щурясь на темный силуэт, плохо различимый и из-за яркого света кристалла, — я сын мельника Джона Грина с Ивового ручья и пра-пра-правнук лесовички оттуда же.
В ночь, когда я должен был появиться на свет, разразилась страшная гроза, остановилось мельничное колесо, а мать все никак не могла мной разродиться, и тогда отец крикнул так: "Если не родишь, зараза, спалит нас всех молнией!" — и вот тогда я родился.
В нашей семье я пятый сын, самый младший, поэтому меня учили только читать, считать и заговаривать зубы, быть вторым после многих, кормили сладко, но мало, и объяснили, что тот, кто старше, всегда прав.
Когда я подрос, меня отдали в обучение деду в лесную сторожку, а когда тот ушел в лес за собственной смертью — вернули домой, к отцу.
Я читал все, что написано на столбах, заборах и могильных камнях, разговаривал с чужим счастьем и считал чужие беды, танцевал с листьями и с девушками, а по праздникам пел во все горло.
Увидев это, отец хотел отдать меня в обучение магу, но в городе меня не взяли, потому что в гильдии уже было много таких, как я, и отец опоздал со мной немного. И тогда родители там же, в городе, дали мне благословение и сказали, что если я хочу быть магом, то надо идти искать, куда приткнуться, а если хочу быть человеком, так надо возвращаться на мельницу и зря не морочить им головы.
Ну, тогда я попросил проводить меня немного, и с тех пор нигде не останавливался, понемногу собирал разные полезные вещи, рисовал на крышах и посохах, и слушал ветер и слухи со всех сторон, лечил коз и стариков, смотрел за детьми и дарил полевые цветы девушкам, чтобы в мире было больше света.
Грин замолчал, жалобно посмотрел в сторону черного силуэта, отхлебнул из кружки и потер рукой глаза.
— Когда я услышал от людей в деревне, что вы ищете ученика, я подумал, что, может быть, подойду? — проговорил он в ладони, надеясь, что выгонят не сразу. — Но я как-то странно попросил, а потом еще и приглашение ваше здорово подействовало!
Грина немного перекосило от воспоминания о том, как именно оно подействовало.
— В общем, целиком и полностью оно подействовало, вся вода, какая у меня была, такой самогонкой стала! Я не знал, что так сильно... в общем... Извините, Мастер.
— Извиняю, — машинально кивнул Тесс, мысленно в это время присвистывая — чего только от людей в деревне не услышишь!
От человека на кровати напротив, впрочем, тоже получилось услышать дивное.
— Самогонкой, говорите? И как она вам?
Грин посмотрел на Тесса чуть ли не с ужасом.
— Вот... ой. — красноречиво провел он рукой по горлу, икнул, после чего принялся бессознательно заваливаться на бок.
— Грин! — одной рукой Тесс успел перехватить-выровнять кружку, второй — поймать за плечо самого парня.
Встряхнул, но в помутневшие глаза заглянул с сочувствием.
— Что, аж до такой степени?
Грин со стыдом ощутил, что его ведет даже сидя, посмотрел в лицо Черного, и вдруг сообразил, какие тот может сделать выводы из его признания и пьяного визита.
Ох! Грин зарделся весь, выпрямился, усилием воли постарался выпить еще глоток из чашки — это был травяной отвар — и слабо заявил:
— Но я все-таки не испугался.
Тессу стало смешно. Он даже чуть было не потрепал парня по рыжей макушке, благо та была почти под рукой, но вовремя вспомнил, что как начал вчера играть в... неизвестно даже во что, так стоило бы и продолжать.
Для впечатления.
— Да уж, я вижу, — хмыкнул он довольно сухо и вернулся на свое место. — Но, вообще-то, ученика я не искал.
— Я могу работать по хозяйству, — сглотнув, предложил Рыжий. — Я разбираюсь в лесных делах, немного. Умею читать руны и тексты. Я даже в библиотеке был, в Двуречье, я туда принес историю своей семьи.
Тут Тесс наконец-то понял, что пришел Грин вовсе не в гости и не попугаться о какую-нибудь диковину. Он жить пришел.
Примерно как сам Серазан — к Дорру когда-то.
— Гм... — легкую растерянность скрыть, кажется, удалось. — Помощник в хозяйстве мне лишним не будет, конечно... Но вы что же, так прямо и собрались тут остаться?
Грин энергично кивнул, поневоле закрывая полупьяные глаза, чтобы Черный Мастер не прочитал в них, до какой степени он надеется остаться и учиться именно тут, в лесном доме, отличном, но все-таки и неуловимо похожем на тот, в котором он провел жеребячье свое детство.
Тесс вздохнул.
— Ну и ну... Ладно, сейчас, вижу, вы все равно уже засыпаете. Но завтра... — не то чтобы он собирался действительно брать помощника, но не выгонять же парня назад в дождь?
А хоть что-то интересное с его визита надо было поиметь.
— Ждите!
С этими словами он встал, переключил лампу в сигнальный режим, точно зная, что часто мигающие яркие вспышки не дадут Грину заснуть, и вышел.
Вернулся Тесс через несколько минут с двумя посохами — Вульфрика и своим.
Посох у Дорра был знатный, настоящее орудие — и оружие — мага. Длинный, прочный, художественно неровный, хитро оплетенный кожаными ремешками и глубоко впившимся в дерево проводом — не иначе как для экзотики. Узор — сложная вязь местных букв и знаков, мабрийских слоганов и гербов, любовно вырезанных и черненых огнем рисунков — все, на что хватило фантазии, да с переподвывертом человека, которому нечем занять руки и голову долгими зимними вечерами. Конечно же, посох был подбит снизу и сверху, для долговечности и пущей эффективности в случае драки. И имел маленький, но полезный секрет, который еще суметь надо было найти.
Серазан инструмент имел попроще — убедившись в свое время, что с ножом и бластером бродить, разумеется, вполне безопасно, но не слишком удобно, он обзавелся собственным посохом, но изощряться не стал. Металлический конец и навершие — безусловно. Кожаная оплетка, чтобы не скользила рука — обязательно. Милый неприятный сюрприз Дорра — младший мабриец с большим удовольствием скопировал конструкцию.
Все остальное?
Во-первых, Тесс так не умел — хитрыми и сложными художествами он восхищался достаточно отвлеченно, а собственная фантазия предлагала ему решения сплошь простые и сугубо утилитарные. Во-вторых, изощряться вроде бы было и незачем, поэтому на смешок Вульфрика: "Ничего, скучно станет — украсишь," — Тесс фыркнул и, не особо напрягая фантазию, отметил оптимальное расположение и каллиграфически четко вывел темно-зеленым маркером эмблемы ВКС Мабри и войск связи.
И такие вот творения рук неместных Черный Мастер передал теперь ученику.
— Вы сказали, что рисовали на посохах, верно? Попробуйте в таком случае сперва прочитать эти два. Все, что сможете по ним увидеть, услышать, сказать. Захотите и сможете — немедленно, нет — отваливайтесь сейчас спать и анализируйте с завтрашнего утра.
Грин принял посохи, кивнул, и от волнения так и уснул сидя на постели, не выпуская из рук первого своего задания.
Глава 3
К чтению выданных артефактов Грин подошел со всей ответственностью неофита: нашел неподалеку от дома место, где его никто не мог видеть, немного повозился с посохом Тесса, но потом, когда взял посох Дорра, забыл о времени совсем. Ночь наступила и прошла, а Грин все грезил наяву, время от времени проводя пальцем по прихотливым линиям узора, глубоко выжженным в дереве.
Рональд Грин, сын мельника Джона, хорошо знал, как следует читать посохи.
Сперва посмотреть на длину и предназначение. Есть маги странствующие, и маги, если так можно выразиться, оседлые, живущие на одном месте. У странников посох высотой по плечо, легкий и ухватистый, орудие и оружие, вот как эти два. Но те, кто живет постоянно на одном месте, как правило, предпочитают нечто более изящное и тонкое, с навершием в виде черепа, морды зверя, или вращивают в дерево предметы, которыми пользуются часто, типа хрустальных сфер и другого провидческого барахла.
И Черный Мастер, и его неведомый друг — а в том, что владелец второго посоха умер своей смертью, Грин убедился сразу — по такой раскладке принадлежали к числу путешественников, у которых зарубки на посохе, как памятные даты или места — каждая имеет смысл. Но Мастер долго уже жил на одном месте, и Грин досадливо морщился, еще и еще раз выверяя баланс.
