Трудовые будни феодала

Да и народу в отряде заметно прибавилось. Не помню... амнезия, чертова... сколько у меня было панцирных казаков до этого, но уж точно не три десятка. Да и черкесов не двадцать... Даже, двадцать два! Двое ж еще за спиной маячат. И в охранении, наверняка, не меньше тройки бойцов. Сам же приказывал... Растет силушка. Если так и дальше пойдет, скоро сами себя не прокормят. И запасов Замошья на такую ораву не хватит. Придется еще чье-то хозяйство к рукам прибирать. Чисто по-соседски...

— Здорова, молодцы!

— Слава!

Глава вторая

Степь, да степь кругом, вдаль обоз пылит.

Ага, размечтался. Пылит... Ползет, как вареный рак. Двадцать воловьих упряжек, размеренным шагом тащат основной груз. Еще две дюжины телег, запряженных лошадьми, везут товар полегче. В основном, одежду и запас провизии. В том числе и для тягловой силы. Стадо коров, голов в сто и отара овец — последних фиг сосчитаешь — сунут стороной, оставляя за собою выгрызенную до черноты землю. Как саранча.

Бредем медленно. От водоема к водоему. А попадется речушка — двигаемся вдоль берега, так долго, сколько получится, чтобы не сильно отклониться от северо-западного направления. Навоевавшись и заработав небольшое сотрясен... в смысле, состояние — я возвращаюсь домой. В пожалованное мне королем Речи Посполитой деревню Замошье.

Таким было решение, принятое на общем совете моих товарищей, спутников и командиров.

После общего построения и громогласного изъявления радости по поводу моего исцеления, отряды казаков и черкесов разъехались по засадам. Казаки на левый берег, черкесы — на правый. А я усадил всех товарищей за обильный завтрак и стал излагать имеющиеся планы на ближайшее будущее.

Прожект состоял из двух основных блюд: визит к гетману Хмельницкому, дабы получить причитающуюся часть вознаграждения. Судя по авансу, весьма солидному. И — возвращение в родные пенаты. Поскольку, давно уже хотелось взглянуть, чего там без меня наворотить успели. А, заодно, проверить, на что расходуются отпущенные средства. Заработанные, можно сказать, кровами мозолями и потом. Согласно смете или, как водится при каждом грандиозном строительстве, утекают незримыми ручейками на сторону?

Визит к Хмельницкому имел свои плюсы, ибо принес бы мне фактически гарантированную прибыль, причем не натуральным продуктом, а в звонкой монете. К тому же, часть денег можно было потратить на наем мастеровых. Которых на Сечи всегда имелось с избытком. Особенно, кузнецов и оружейников. Что в растущем, как я надеялся, городище совсем не лишнее. Но имелась и сложность — никто не мог точно сказать, где именно сейчас гетман находится. Сидит в Переяславе или Чигирине? Или в поход на ляхов выступил? А гоняться за ним, ловя слухи, дело хлопотное. Может статься, что и долгое. Тогда как я и без этого уже затянул с возвращением.

Воевода, небось, заждался. Недоумевает, куда его наемник подевался? Чем таким занят, что за вознаграждением не торопится? Согласитесь — весьма странно, для человека, который, как Обухович считает, родную сестру в бордель продать готов. И подозрительно...

А мне оно надо? В смысле, вызывать подозрительность у ближайшего вельможи? Который, сам по себе и не очень страшен, но ненужный, а то и вредный для имиджа слушок легко в королевские уши пустить способен.

Нафиг... Тем более, если я не собираюсь до бесконечности отлынивать от намеков Мелиссы и амазонки. А я ведь не собираюсь.

Во-первых, — обещал. Во-вторых, — самому надоело просыпаться в поту от кошмаров. С каждым разом становящихся все ярче и насыщеннее. Того гляди, в очередном сне собственную кончину увижу.

Так что даже обрадовался, когда мои спутники большинством голосов высказались за возвращение в Замошье. Против был только Мамай. Ну и, присохшая к нему, Иридия заметно колебалась, прежде чем поддержать подругу. Мелиссе пришлось амазонку для решительности локтем в бок толкнуть. Но так даже лучше. Чего всей толпой шастать? Это ж только цыгане шумною толпою по Бессарабии кочуют... А мы не цыгане.

Почесали дружно еще чуток в затылках, поскребли в бородах и подбородках, — а потом я, как отец-командир, решил и постановил следующее...

Мамай с панцирными казаками остается шалить на переправе. Поскольку только идиот добровольно отказывается от такого источника дохода, покуда большим корпорациям вроде Османской империи и Речи Посполитой не до нас.

Для усиления и поддержания в воинах высокого боевого духа борцам за освобождение пленников, а так же их командиру — отряду придается амазонка Иридия. Которой я лично пообещал, что пришлю гонца, если мы с Мелиссой надумаем отправляться в их родные степи. От лекарей Мамай отказался. Мол, и сам в целительстве сведущ. А мне потом объяснил, что Кириллу с его пиявками он только тещу лечить доверит, если обзаведется когда-нибудь. Оксана — другое дело, но две бабы в отряде чересчур. Тем более — ведьмы. Я хотел уточнить, что ведьма, в смысле, ведунья только одна — Оксана. Но, решил, что характернику виднее. Он же в душу зрит.

Ну, а все остальные, прямо после совещания, собрались, да и двинулись в путь.

Чего зря время терять? Вечером и ночью путешествовать даже лучше. Не так солнце припекает. А когда вокруг обоза рыщут, как волки три отряда по семь черкесов, а ведет караван Федот Стрелец — опасаться надо не нам, а тем, кому взбредет в голову дурная мысль, поживиться за мой счет.

В общем, знай, покачивайся в седле и дремай...

Скукотища. Час-другой, ничего. Даже приятно. Помолчать, подумать о разном, а потом начинает свербеть... в одном месте. Потому что вокруг, сколько не всматривайся, одна и та же степь, накрытая сверху небесным куполом. И начинаешь ощущать себя букашкой, ползающей в чашке Петри, пока тебя пристально изучают высшие существа. И как раз в этот момент решают: прихлопнуть уже или пусть еще поживет?

Твою дивизию! Лезет же в голову всякая фигня!

-Н-но!

Не выдержав, я свистнул, поднял коня на дыбы и взмахнул нагайкой, бросая его с места в галоп. Хороший скакун. Аргамак, гнедой. Пятилетка. Выносливый, что мул. А в резвости обходит даже аравийцев. Не скачет — летит! Только ветер свистит...

Поскольку о моих причудах было предупреждено заранее, следом только Мелисса кинулась и немой казак, реагирующий на имя Иван, приставленный Мамаем, как я не отнекивался. Положено... Мол, назвался груздем, терпи личных джур и бодигардов. Вот они с черной сестрой и бродят за мною повсюду, словно тени. Из-за чего я иногда чувствую себя двуполым Янусом. Налево гляну — тень женская. Направо — мужская. Так что даже плюю теперь только прямо перед собой...

Хорошо маханул... Вроде и скакал всего ничего, а как оглянулся, обоз уже далеко... Словно по горизонту длинной вервицей тянется. Приятно взглянуть, особенно если вспомнить, что все имущество на этих телегах мое. А вот впереди картинка менее приятная. Воронье тучей кружит. Явно, падаль какую-то отыскали...

— Черный ворон, что ты вьешься

Над моею головой?

Ты добычи не дождешься...

Мелисса и даже казак подали коней назад. Вроде, как бы случайно приотстали. М-да... Не везет мне на слушателей. Эстеты, мля... А я ведь душевно...

Странно, что стервятники не садятся. Поделить находку не могут, или она еще...

— А ну-ка, давай за мной! — бросил спутникам и пришпорил Гнедка, раньше чем дожевал мысль до конца.

Вороны наглые птицы, но и пугливые. Значит, предполагаемая добыча еще живая.

До того места, где кружила черная стая, было километра четыре, но уже с половины пути стало понятно, что заинтересовало птиц не подыхающее животное или одинокий путник, а место сражения. Вернее, разбойного нападения.

Десятка полтора пестрых, цыганских кибиток, частью обгоревших, частью уцелевших, но все, как одна, перевернутых на бок. Разбросанные вокруг вещи и... тела. Много тел. Обнаженных женских и изуродованных мужских... Больших и маленьких... Даже, похожих на тряпичные свертки, грудных. Разбойников, судя по тому, что они здесь творили, и следам от копыт, было не меньше двух дюжин. Всех молодых женщин, прежде чем зарезать, изнасиловали. Мужчин, которые не погибли сразу, жестоко пытали. Просто тешились или хотели что-то выведать?

Скорее, первое. Что могут знать кочующие по всему миру ромалы? Я имею в виду, важного для бандитов? Все их имущество с собой и на себе. Найти не сложно. А клад, если и припрятан где-то, на черный день. То вряд ли близко. И знает об этом только барон...

— Кажется, стонет кто-то? — Мелисса приподнялась в стременах и, вытягивая шею, характерно склонив на бок голову, прислушалась. — Там... — указала уверенно в сторону одной из кибиток.

Объехали ее. Не ошиблась сестра. Цыган. Седой, уже довольно далеко шагнувший за половину отведенного человеку века. Мощный, ростом не ниже меня. Лицо и грудь окровавлены, руки — глядеть муторно... явно огнем пытали.

Мелисса уже рядом с ним. Проверила пульс, оттянула веко. Потом нашарила в кошеле какой-то флакончик и капнула из него умирающему в рот.

— Живой... Но едва дышит. Мучили сильно. А напоследок — перебили колени и бросили умирать. Опоздай мы на часок...

— Может, смерть для него была бы не самым худшим выбором... — обвел взглядом горы тел.

Немой казак кивнул. Воин понимал, что я хотел сказать.

— Нет... — девушка была иного мнения и указала на кровавый след. — Видишь, сколько полз? Что-то в этой кибитке было ему нужно. И я даже догадываюсь, что именно...

Мелисса перешла к куче тряпья и вытащила из нее небольшую, — поэтому и не заметили, наверно,— флягу, сделанную из выдолбленной тыквы. Открыла, понюхала. Попробовала на язык.

— Сильно разбавленное вино... Такое возят с собой, как запас воды. Можно долго хранить, не протухает. И если он полз к воде, значит, жить хотел. Впрочем, скоро мое зелье подействует. Сам скажет... А если ты прав, атаман, то сам знаешь — милосердие мне не чуждо. Помогу уйти без мучений.

* * *

Цыган застонал и открыл глаза. Какое-то время бессмысленно таращился на нас, потом застонал громче и попытался сесть повыше. Мелисса помогла, но от остальных движений удержала. Я тоже спешился, опустился на корточки рядом.

— Не трать силы. Это облегчение не надолго. Если хочешь что-то сказать: самое время. Мы не враги.

— Внуки... — прошептал тот. — Мои внуки... Спасите их...

— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. Как давно на вас напали?

— Прошлой ночью...

Понятно. Уточнять нет смысла. Для него все предыдущие ночи — прошлые. Кто знает, сколько он валялся без сознания или в бреду. Но тут кашлянул Иван. Указал на что-то и кивнул. Потом показал один палец. Сложно без переводчика, но скорее всего, казак подтверждает, что следы свежие.

— Сколько их было?

— Погоди, атаман... — Мелисса бесцеремонно отодвинула меня в сторону. — Какая разница? Да и не считал он их. Если ночью напали.

— Тоже верно. Значит так... Мелисса — бери раненого, вези к обозу. Ну и подмогу, само собой, организуй. А мы с Иваном поищем татей. След они широкий оставили, не заплутаем.

— Хорошо, — сестра не спорила, понимала, что опытный казак, вооруженный пикой мне больше пригодится в стычке. Да и не объяснит немой ничего толком, тем кто в обозе. — Вы только...

— На рожон не полезем. Просто задержим. Чтобы не гоняться после за ними всей степи. Обещаю.

Мелисса кивнула и поманила казака. Прошептала ему что-то на ухо. После чего Иван нагнулся и стукнул цыгана кулаком по темени. Потом ухватил за пояс и примостил на коня.

Я только крякнул. Хотел возмутиться, но сообразил — анестезия.

С перебитыми коленями цыгану каждое движение доставляло бы невыносимые мучения. Ни о каком галопе и речи быть не могло, только шагом — да и то самым медленным. А в бессознательном состоянии, ему любая скачка нипочем. Главное, побыстрее к целителям в руки попасть. Не знаю, как там пиявки, а Оксана наверняка поможет. Ворожбой или травами, а поставит ватага на ноги. Если высший Судия не будет против.

Мелисса ускакала, двинулись и мы с Иваном.

Разбойники и в самом деле след оставили, как нарисованный. Совершенно не таились. Считали, что на такой большой отряд нападать не станут. Мороки много, а поживиться нечем. Или думали, что никому нет дела до цыганского табора. Соответственно, погони можно не опасаться.

Неправильно думали...

Сам отряд мы увидели примерно через час преследования. Действительно, большая толпа.

'Отряд разбойников. '46'. Башибузуки... — прокомментировал 'секретарь'. — Пленные. Цыгане '8'

Ого! И зачем им столько детей? Разве что в янычарскую школу. Там как раз из таких подростков и воспитывают будущую силу и опору Османской империи. За здоровых. крепких сирот басурмане платят не хуже, чем за красавиц для гарема. Ну, звыняйте, на этот раз не обломится.

'Копье!'

Как говорится, зачем усложнять, если есть простое решение?

'К бою!'

Башибузуки топот копыт наших коней услышали когда мы были уже почти за спинами. Часть начала удивленно поворачиваться, но основная масса продолжала двигаться дальше. Совершенно не интересуясь, кто это там скачет. Два всадника, на бронированных конях, с пиками наперевес не слишком страшная сила, для полусотни, идущей широким фронтом. Зато и нам препятствий меньше. Прошли насквозь, как иголка через ткань. По одному нанизав на острия длинных копий, и еще по одному вышибли из седла кони, налетев грудью. Одно жалко, такой удар рассчитан на противника в броне, или хотя бы в кольчуге. Практически голых басурман (халат и тулуп не считается) наши пики проткнули насквозь, нанизав, как мясо на шампур. И, соответственно, стали бесполезны. Не помог даже традиционный казацкий способ, опустить копье, чтоб оно само по ходу движения освободилось. Застряло...

'Пистоль!'

— Бах! Бах!

Даже целиться не надо. Практически в упор. Сперва того что ближе, чтобы глупые мысли не осенили бритую голову. Потом — следующего. Слева зачищал местность Иван. Правда он только раз выстрелил. Но и так неплохо. И полминуты боя не прошло, а у врага же пять 'двухсотых'.

Коней не сдерживаем, несемся дальше во весь опор. И разъезжаемся в разные стороны. Эффект внезапности, скоротечность схватки, трупы... Все это не способствует ясности ума, с которым у башибузуков и без того напряг.

Завыли, заверещали, поминая подряд и Христа, и Аллаха, и черта с шайтаном. Потом, кинулись следом. Угу, счаз... Помоги Боже нашему теляти волка поймать.

Собственно, на подобной реакции и строился расчет. Во-первых, — растеряются и не сразу разберутся, кому за кем гнаться, а кому — полон сторожить. Успел я заметить цыганчат на телеге. И не только их.

Башибузуки, видимо, перед нападением на табор еще либо обоз уходников успел разграбить, либо хутор какой-то. Потому что среди черноволосых и кучерявых голов было и несколько светло-русых. А еще, помимо пацанят, на отдельной телеге везли пару девчат.

Но сейчас не о том...

Неминуемая суматоха привела к потери времени и инициативы. Будь среди разбойников грамотный командир — никто с нами в догонялки не играл бы. Сорок лучников, даже не самых лучших и метких, способны бросить по десятку стрел за полминуты на расстояние до ста метров. Больше и не надо. Даже если в цель попала бы каждая сотая — нам с Иваном хватило бы. Коням — наверняка.