Выбор

Гэндальф на миг замолчал, как будто прислушивался к чему-то.

-Он жалеет тебя, хотя ему горько и обидно от твоего обмана. Единственное, что можно было бы сделать, — это поставить его перед необходимостью принимать решение сейчас, а не оставлять это на неизвестно когда. Он обещал тебе хоть что-нибудь?

— Обещал. Что не попытается снова покончить с собой.

-Ты сделал много ошибок, — голос Гэндальфа звучал спокойно и очень устало. — Зачем ты пришёл к нему? Неужели ты полагал, что когда обман раскроется, это расположит его к тебе? О чем ты вообще думал?.. Подозреваю, что ни о чём, что ты думал эмоциями... я понимаю. Но то — я...

— Я узнал _его_ в нем, — и не выдержал, — майа отвернулся. — Не повторяй очевидное. Я и сам знаю, насколько это было... Опрометчиво.

-А разгребать последствия — мне, — философски заметил Гэндальф. — Ладно. Я постараюсь разобраться в том, что он хочет в отношении тебя. У меня есть кое-какие предположения, но я могу и ошибаться, всё может быть сложнее, а просто так, за здорово живёшь, в чужую душу лезть накладно.

— Спасибо. Что ты думаешь в отношении Гондора? Как будешь вести себя?

-По обстоятельствам, — уклончиво отозвался Гэндальф. — У тебя есть что-то к Денетору?

— Минас-Тирит будет захвачен. Мы будем вынуждены навязать Гондору свои условия. Это не столько мое желание, сколько мнение нашего совета... все сыты по горло этим Нуменором-недоростком у нас под боком, постоянной гибелью людей на рубежах, постоянной опасностью на путях из Ханнатты. Миром договориться с ними невозможно. Олорин... попробуй посадить на трон Арагорна: он достойный человек. Попробуй — сделать его героем сопротивления против нас: это повод, чтобы люди приняли его.

Гэндальф глубоко вздохнул.

-Он и так герой. Нечего сказать, вовремя ты всё это затеял... в сочетании с историей Фродо. Просто дальше некуда как вовремя...

— Не я это затеял. Это назревало очень и очень давно. Пойми, не я один правлю Мордором, и не только от меня зависят такие решения.

-И кому это интересно? — спросил Гэндальф. — Один, не один... Ты хочешь, чтобы я в качестве аргумента сказал: помоги ему вернуть Мелькора, а не то он Гондор захватит? Или — что если Мелькор тебя не остановит, то ты приберёшь под свою руку всё Средиземье? Тоже мне довод...

— Ты не понял. Относительно Гондора с нашей стороны все давно решено; я нужен нашим для того, чтобы сделать этот захват бескровным — с обеих сторон. Ты же можешь поспособствовать тому, чтобы после на троне Гондора оказался человек, которому будут доверять... и который не станет проводить политику нагнетания вражды, обеспечит, чтобы Гондор не вынуждал нас к силовым методам. Денетор станет призывать всех героически сдохнуть. Нам нужно, чтобы Гондор жил. Жил, но не с оружием в зубах.

Времени прошло много, но день не наступал. Над головами висела чернота, та самая, что покрывала небо Мордора. Вспоминать случившееся было жутко вдвойне, еще и оттого, что Фродо понимал: он не так воспринимает происходящее, как все остальные. Он испытывал страх, когда черное облако опустилось на город — но это был просто страх, а не та безумная паника, что охватила всех остальных... кроме находившихся в городе майар. Гэндальфу было, видно, сейчас не до Фродо; он только крикнул уходить вместе с остальными — и исчез. И оставалось бежать вместе с кричащей от ужаса толпой, в которую превратились воины Минас-Тирита; главное — чтобы хотя бы не задавили...

Опомнились уже только вне города. Город оказался сдан — вот так, наверное, без капли крови. Дисциплина восстановилась, люди построились, это была уже не толпа... но никто не поднимал глаз. Родной город, последний оплот, захвачен врагом — это конец свободе Гондора. А ведь там, в Палатах Исцеления, оставалось столько раненых... что будет с ними всеми? что будет с теми, кому позволили бежать?..

Наконец-то — привал; похоже, уже вторые сутки были на исходе, и все ночь, ночь, ночь... и красные сполохи вдали, над черными горами.

На душе было тяжко. Всё это — из-за него... Из-за того, что он не справился с тем, что взвалил на себя. Из-за того, что, в общем, сам отдал Кольцо...

Он не мог заснуть.

Сейчас даже не горели костры — у людей просто не осталось сил на это. Все спали, кто как, просто попадав на землю от усталости, даже не выставили дозорных — если не напали и не убили, то не убьют и сейчас...

Кто-то тронул Фродо за плечо.

Прикосновение было знакомым. Не в первый раз. Тогда, в пути — Эгленн...

Фродо медленно повернулся.

-Зачем ты здесь? — выговорил тяжело, от сердца. — Как ты мог прийти ко мне — после Минас-Тирита?

Он видел в темноте. Эгленн сидел рядом с ним на земле. Обычный человек, почти как гондорец...

— Я ведь говорил, что это будет, — Фродо давно уже хорошо разбирал его интонации, и понимал сейчас, что майа немногим легче на душе, чем ему самому. — Завеса — ненадолго, тьма скоро развеется. Там, наверху, уже рассвет.

-А нам что от этого? — спросил Фродо в пространство. — Власть над миром... Вот, теперь ты её получил.

— Ты и вправду веришь, что мне нужна эта власть?.. Это — мир для моей страны и для Ханнатты. А что нужно мне — ты знаешь и сам... Фродо, — Эгленн наклонился к хоббиту, и в глазах его сверкнуло что-то странное: такими, наверное, могли быть глаза у человека, который стоит по пояс в воде и умирает от жажды. — Пойдем со мною. Что тебе делать здесь, среди этих людей?..

-Да делать-то, в общем, нечего, — в голосе Фродо была глубокая печаль. — Я же действительно виноват... Но...

— Виноват, что не достал луну с неба.

-Но они же верили! И я тоже... пытался.

— Идиоты, если верили... — проговорил Эгленн. — Ставки слишком высоки, Фродо. У меня не было вариантов — как поступать. В том-то вся и беда.

-И всё равно я отдал Кольцо в руки Врага, — Фродо смотрел прямо. — Гэндальф не хочет говорить со мной... видимо, он прав. И ещё... они знают. Я сказал им. Я... Это малодушие, да. Но они меня всё же не убили...

Фродо увидел, что его собеседник еле сдержался, чтобы не прикусить губу. Хотя, всего скорее, это не было для него новостью.

— Зачем ты сказал?..

Фродо помолчал.

-Я должен был спросить у Гэндальфа. Он единственный, кому я верю.

— Что же он ответил тебе?..

-Постарался ничего не ответить.

— Если ты исполнишь нашу просьбу, назад тебе пути уже не будет... всего скорее. Я тоже прошу от тебя слишком многого...

Фродо посмотрел в сторону.

-Гэндальф сказал только одно: что окончательное решение — за мной. И... он не сказал, действительно ли отправлял Кольцо со мной, как в шкатулке...

Он поморщился и махнул рукой.

-Как же это всё противно...

Эгленн невесело засмеялся.

— То, что мы все вынуждены использовать друг друга?.. Это правда, Фродо. И не мы сами в этом виноваты... в большинстве случаев. Виновата вековая вражда. Это иллюзия — считать, что мы принадлежим себе сами. Мы можем поступать, как велит нам совесть, без оглядки на обстоятельства: и через пару шагов эта дорожка приведет в еще бОльшую грязь или боль. Я могу оставить Гондор в покое — это обернется множеством смертей для наших людей и ханнатцев. Я могу вернуть тебя в Шир и сказать — не надо мне от тебя Кольца... но это будет ложью, ибо мне нужна твоя помощь, и Мелькор так и не спасется...

Фродо вздохнул. То, что тогда, ночью, пронзило душу насквозь, всплыло снова: нельзя, чтобы кто-то вот так переживал, мучился, нельзя, кем бы он ни был... неправильно это, не по-нашему...

-Да что же с ним там такое, за Гранью, что тебе от этого так плохо?..

— Ты же знаешь квенья. Ангайнор — понимаешь смысл?..

Фродо почесал в затылке. Сейчас только другие языки пытаться вспоминать, самое время... когда ты себя чувствуешь зависшим над пропастью...

-Не вспомню, — он виновато покачал головой.

— "Раскаленное железо". Ангамандо — того же корня, "анга" — железо... — Эгленн снова замолчал.

Фродо почти физически ощущал эти паузы, это молчание, — оно давило, от него хотелось избавиться, сама ночь стала душной, как будто за её мраком стало что-то зловещее, жуткое...

-Не тяни, — попросил он. — Или говори всё, или... или уж не начинал бы...

— Валар нет жизни вне Арды, — каким-то пустым голосом проговорил Эгленн. — Но и умереть — невозможно. "Там, за Гранью Мира, будут вечно жечь его оковы: таков приговор". Курумо выжег ему глаза. По приказу Манве. Ауле отказался. "Ты создал Тьму, Враг Мира, и отныне не будешь видеть ничего, кроме тьмы". Раскаленная цепь и раскаленная корона с шипами, и ошейник такой же — чтобы не опустить голову. Не знаю, зачем это было. И вот так — за Грань. И нельзя потерять сознание. Или сойти с ума. Или умереть.

Фродо почувствовал, как будто то, жуткое, что притаилось во мраке, обрушилось на него, — не вздохнуть... Этого не могло быть, это невозможно — чтобы вот так страшно... это неправда, Гэндальф должен был сказать, если бы это было вот так, сказать — да какие тут могут быть сомнения, что тут думать!.. а он ничего не сказал, ничего, только — выбор за тобой... Почему?!

— Потому что слишком тяжело, — ответил его мыслям Эгленн. — Ты не готов к такому...

Фродо часто-часто заморгал.

-В глаза попало, — он невесть зачем попытался оправдаться. — Ничего...

— Вижу я, какое у тебя "в глаза попало"... Ладно, — Эгленн поднялся, и сразу бросилось в глаза — насколько он выше хоббита. — Имей в виду, если что — я и вправду могу быстро доставить вас в Шир. Тебя, Сэма, ваших друзей...

-Подожди, — Фродо вскочил.

Он сам не понимал, что с ним творится, — куда его тянет бежать, что делать...

-Подожди. Не уходи.

— Если ты позовешь меня мысленно, я услышу.

Фродо прислонился к дереву. Его трясло.

-Нет. Нет. Не уходи.

— Слушай, — Эгленн снова присел рядом с ним. — Тебе надо предупредить твоих друзей... Сэма и остальных.

-Сэм меня не поймёт, — Фродо слабо улыбнулся, но улыбка тут же исчезла. — Он будет думать, что я сошёл с ума... И в чём-то это правда...

Он закрыл лицо руками.

— Его надо предупредить, в любом случае. Что он подумает, когда не обнаружит тебя?.. а остальные что решат?..

-Решат, что я сбежал к Врагу, — как-то чересчур спокойно отозвался Фродо. — Что ещё... Я скажу ему. Он был последним, кто ещё от меня не отвернулся...

— Я не буду слушать ваш разговор. Потом приходи туда, — Эгленн махнул рукой в сторону, — я буду ждать. Только смотри, чтобы он остальных не разбудил — спасать тебя от безумия...

Фродо ещё несколько мгновений постоял у дерева, затем решительно развернулся и скрылся во мраке. Его не было довольно долго, и только чуткий слух мог бы уловить тихие голоса... Голос Фродо срывался, в нём было отчаяние, бессилие — докричаться, заставить понять... А затем — всё прервалось, донеслось только — короткий крик боли и тишина...

Высокая фигура обрисовалась в темноте — силуэтом. Сэм не умел видеть в темноте.

— Он не сошел с ума. Позволь ему уйти.

Сэм прищурился. По голосу было смутно знакомо: Эгленн... да, точно.

-Убирайся.

Не обращая внимания на него, Эгленн шагнул к Фродо, лежавшему без сознания, и поднял его на руки.

— Лучше идем с нами, Сэм.

Сэм изо всех сил вцепился в его руку.

-Ни за что! Ты заворожил его, отнял разум!

— Это ты больше похож на безумного в своем страхе. Пойми, с ним ничего не случится. И с тобою — тоже, если ты будешь рядом с ним. Сэм, я прошу тебя — не надо этой паники.

Сэм обернулся по сторонам, набрал в грудь побольше воздуха.

-На помощь! Тут враги! Гэээндаааальф!!!

— Они не услышат, — спокойно сказал Эгленн. — Спят. Слушай меня, — он шагнул к Сэму, навис над ним. — Ты у него один остался, идиот ты эдакий. Что же даже ты не можешь поверить, что он не рехнулся? Что ты — хочешь восстановить против него весь белый свет? Чтобы ему и возвращаться стало некуда?

-Не рехнулся, да?! Значит, он в здравом уме собрался Врага Мира из-за Грани вытаскивать? Сам на вашу сторону перешёл? Может, ещё и войну эту одобряет?

— Не одобряет.

Откуда-то сверху неслышно спланировала между деревьев черная крылатая тень. Сэм ощутил, как дохнуло холодом и жутью — уже знакомыми. Улаиро, назгул... Фродо так и не просыпался, или не приходил в сознание; Эгленн передал его кольценосцу.

— Давай, Сэм, бери свои пожитки. Ты уж извини, но тут нет иных путей, кроме как тебе — вместе с нами.

Сэм шумно вздохнул.

-Так в здравом уме, говоришь? Сам стал вместе с вами?

— Я попробую тебе объяснить — может, и ты поймешь. По крайней мере, будешь с ним рядом и спокоен за него.

Сэм упёр руки в бока.

-Объясняй!

— Задачки задаешь!.. Одним словом — нет никакого Врага Мира, Моргота. Есть Мелькор, и он совсем не то, что вы о нем представляете. А теперь — давай, пошли. Надеюсь, со страхом, который у вас вызывают назгулы, ты справишься и сам.

-И он тебе поверил! — сокрушённо сказал Сэм. — Ужас какой! Эдак мы до того договоримся, что эльфы плохие, а назгулы хорошие.

Вместо ответа Эгленн попросту взял хоббита за шкирку и подтолкнул к крылатому существу; для Сэма все казалось сплошной лесной теменью.

— Сам решишь, как познакомишься поближе. Давай, нас ведь ждут.

-Век бы их не знать, — проворчал Сэм. — Навидались уже, чуть не убили господина Фродо, а теперь вон что!

Он щурился, тщетно пытаясь что-то увидеть.

Майа мимолетом коснулся его лба; все прояснилось — в один миг. Ночная темнота стала сумерками, и Сэм наконец-то четко увидел крылатую тварь, сидевшую на прогалине. Черный Всадник — не узнать этих фигур было невозможно — держал на коленях спящего Фродо.

— Иди. Вас отвезут.

Сэм рванулся вперёд, позабыв про всё: про страх, про возмущение... Они увозят Фродо! Он мигом очутился возле чудища.

-Эй, как тут залезать?

Его охватила сильная рука, втянула на седло. Сэм оказался совсем рядом с улаиро; вернее, призрак-кольценосец попросту прижимал его к себе.

— Научишься, — голос был негромким, шелестящим... и вправду призрачный голос. — Держись...

Крылатое существо прянуло вверх.

Сэм зажмурился: толку смотреть куда-либо всё равно не было никакого, да и страх брал: а ну как грохнутся с такой высоты...

-Эй! И что теперь будет? Зачем вам его возвращать?

— Узнаешь, — прошелестел позади призрачный голос. — Увидишь...

Серые сумерки, разрываемые алыми сполохами, черные громады гор, невероятных размеров башня, которую он доселе видел лишь издалека, с перевала Кирит-Унгол, огнедышащий вулкан... все это давило, угнетало, и совсем не способствовало доверию.

Как и когда майа оказался рядом — Сэм понять не успел, просто тот вдруг оказался поблизости, улаиро передал ему Фродо, и тот пошел вперед, в темноту внутренних помещений крепости, и Сэму ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.

Сэму пришлось почти бежать, — не поспевал, что поделать. Упрямо шагал следом. Вот ведь, влипли, и как теперь? Правильно он тогда не поверил: выпустят, выпустят... Как же.

И вот, наконец — небольшая комната, явно жилая, уже вовсе не темная; пара кроватей по стенам, стулья, стол... ничего особенного, только что за высоким узким окном плюется огнем Ородруин.