Московский Лес-1. День Ботаника. Глава 4

Егор перепрыгнул через груду книг, выбил плечом дверь и кинулся в погоню. Он нагнал беглеца на середине лестничного пролёта, на бегу переложил нож в левую руку, а правой толкнул в спину так, что тот с разгона впечатался в стену.

Это был щуплый парнишка, двадцати, с длинными волосами, собранными над левым плечом в длинный хвост. Едва заметный зеленоватый оттенок кожи и широкий, с золотыми узорами, браслет, выдавали в нём соплеменника Лины.

— Ну и что тебе понадобилось у Конкина?

Золотолесец затравленно переводил взгляд с лица преследователя на нож в его руке. Егор зловеще ухмыльнулся и поиграл лезвием.

— Сам расскажешь, или помочь?

Наверное, это было лишнее. Золотолесец взвизгнул и вдруг выбросил правую руку с пальцами, сложенными в "орлиный коготь", целя противнику в глаза. Егор инстинктивно вскинул руку с ножом, защищаясь от удара, кривое лезвие распороло предплечье беглеца, брызнула кровь — но было уже поздно. Шепотка какого-то порошка полетела ему в лицо, глаза пронзила жгучая боль. Егор попытался ухватить беглеца за руку, но тот уже сбегал вниз по лестнице, оставив позади заходящегося в кашле преследователя.

Егор едва сумел кое-как, на ощупь, добрести до комнаты 517 и нашарить умывальник. Хорошо хоть, удалось сдержать инстинкты, требующие тереть горящие глаза. После четверти часа непрерывных промываний холодной водой, он стал уже кое-что различать.

Часть порошка угодила на одежду. Егор соскрёб крупинки на листок бумаги, чтобы изучить потом, на досуге. Первая, самая страшная мысль была о спорах "жгучего дождевика", но уже ясно было, что всё не настолько скверно. Неведомый злодей воспользовался банальной кайенской смесью в местном исполнении: красный перец в сочетании с табаком и высушенными, перетёртыми в пыль травками. Китайские браконьеры и контрабандисты, которых сержант Жалнин ловил в приамурской тайге, случалось, применяли подобные средства — правда, не в рукопашной схватке, а чтобы присыпать следы от собак. И надо же было попасться, как последнему лоху...

Спешить уже было некуда. Злоумышленник наверняка успел унести ноги. Спускаться, расспрашивать — не факт, что поможет, да и стоит ли привлекать к себе внимание? Конкин жил один, так что появления соседа можно не опасаться. Конечно, известие о его гибели скоро дойдёт до коменданта общежития, и комнату опечатают — но два-три часа у него, пожалуй, есть. Егор дождался, когда утихнет жжение в опухших, покрасневших глазах, и принялся за обыск.

"...милый Алёшенька, и хотела бы порадовать тебя, но нечем. Мама не встаёт третью неделю, а мучается так, что и словами не передать. Доктора дают ей не больше месяца, и если есть хотя бы крошечный шанс заполучить лекарство, о котором ты писал в своём прошлом письме — заклинаю тебя, поторопись. Все говорят, что у вас, в Лесу, можно найти средства от любых недугов, так что на тебя единственная наша надежда..."

Этот клочок бумаги Егор нашёл только с третьей попытки, в складках скомканного одеяла. Были там и другие — похоже, письмо разорвали в клочья в приступе то ли ярости, то ли отчаяния. При наличии определённой усидчивости, можно было бы собрать его, как паззл, но и без того всё яснее ясного: студент получил из дома известие о близкой смерти матери — вместе со слёзной мольбой раздобыть лекарство от смертельного недуга.

Головоломка постепенно складывалась. Конкин, уже наслушавшийся баек о сетуньских эликсирах, кинулся на поиски, и очень быстро выяснилось, что никто не собирается делиться с ним чудодейственными средствами. Попытка воззвать к состраданию — бумажка в видении, несомненно, и была этим самым письмом — не удалась. Оставалось одно: выполнить в уплату за помощь какую-то просьбу.

Какую именно? Ну, например, разузнать: куда и зачем доцент Шапиро посылает нового лаборанта? А что, вполне правдоподобно — остаётся понять, мог Конкин, случайно, или намеренно услышать, как завлаб инструктировал упомянутого лаборанта насчёт бумаг профессора Новогородцева?

Егор в волнении заходил по комнате. Не просто мог — наверняка слышал! Ведь ни кто иной, как Конкин вошёл в лабораторию, когда Шапиро стал показывать на карте дом профессора! Значит — подслушивал под дверью, понял, что самого главного не узнает, и тут же, на ходу сочинил подходящий повод. Толково, ничего не скажешь...

А дальше что? Бежать следом, пырять посланца в живот, отбирать бумаги? Неужели этот лопоухий недоносок надеялся завалить его своим дурацким копьецом? А ведь едва не завалил, придись удар чуть выше — точно бы в печень...

И всё это по поручению неведомого сетуньца?! Вздор, вздор! Конкину наверняка было велено сообщить о готовящейся вылазке кому-то ещё. Кому? Третьему лицу, не присутствовавшему при том унизительном разговоре. Для того, кстати, и медальон — он должен был послужить паролем. Но почему студент решил всё сделать сам?..

Паззл сложился со щелчком, пронзившим Егора как разряд электрошокера. Элементарно! Элементарно, черт подери! Конкину обещали отдать эликсир, только когда бумаги физика будут у заказчика. Но ведь Шапиро тогда велел Егору торопиться, добавил даже, что проводник не будет долго ждать...

Значит, рассуждал студент, пока он доберётся до этого "третьего", пока тот найдёт исполнителя, организует погоню — посланец успеет не только изъять бумаги, но и отнести их в лабораторию. И тогда о награде можно было бы забыть — как и о надежде спасти умирающую мать. Интересно, что за гнида додумалась подцепить парня на такой крючок?

Но тогда получается, что никакого эликсира в комнате не было. Но зачем тогда обыск, неужели только ради письма? Но ведь именно его взломщики и не нашёл!

"... не нашёл — потому что ты его спугнул, болван!.."

Егор выглянул в коридор. Никого. Он вышел, тихо притворил за собой дверь и направился к лифтам.

Рассказать о сбежавшем золотолесце Лине? В принципе, с её помощью можно попробовать его отыскать. Или не стоит? Взломщик — единственная ниточка к таинственному заказчику, но кто знает, что у них тут за расклады? Гоша прав — эта история определённо с душком, так что разумнее всего пока затаиться...

Картина армянского художника М.Сарьяна "Постройка народного дома. Земляные работы", 1930 г.

(англ.) Поставщик королевского двора.

Армянский суп с бараньими фрикадельками.