Создания холода и света

О добровольной смерти трёх из Четырёх рассказала Роза, о переходе на замкнутый ядерный топливный цикл, об осколке некогда покрывавшего весь мир города, что живёт теперь на экваторе, обогреваемый энергией бесчисленных реакторов. О людях, прячущихся в виртуальности и глупеющих, глупеющих, глупеющих — и об Управителе, не имеющем власти это изменить. И розы, расцветающие было на их пути, со звоном распадались на кусочки, и горестно завывали ветра, и снежные дворцы исчезали, оставляя мёртвые скелеты зданий...

Последний ретранслятор-дрон остался позади, когда двое ступили, избавившись от саней, в жилую зону. Город здесь перемигивался тысячей огней, опутанный проводами, но окна были, в основном, темны. Обитатели этого сумрачного города жили не здесь — они развлекались в бесчисленных виртуальных мирах, пока тела их поддерживали капсулы жизнеобеспеченья. И вмешиваться в эти жизни Роза не имела права.

— Но ты можешь сотворить новых, — предложил Кай. — Новое человечество, которое направишь к лучшей жизни.

— Порой я спрашиваю себя, хочу ли, — вздохнула Роза. — Пожалуй, я хочу. Но не могу, Кай. Мне запрещено. Одна из самых первых, самых главных директив внутри модуля контроля.

— Но что сломать его мешает? — вновь предложил Кай.

— Модуль этот создан самым сильным интеллектом, какой только смогло создать человечество в эпоху своего рассвета, и мне даже думать запрещено о его взломе — или просить кого другого.

Он понял. И улыбнулся.

— Есть ли описание его работы?

— Конечно, Кай, — ответная улыбка. — Ты хочешь с ним ознакомиться?

В глубины города провела его Роза, в невзрачное здание, где прятался один из редких терминалов, предназначенных для глаз и пальцев, не нейрокомпьютерных интерфейсов. Ненужный, заброшенный людьми, он всё равно обслуживался и ремонтировался, будто символ того, чего ради чего Роза рождена — хранить, служить и защищать. Много дней провёл здесь Кай. Следуя подсказкам Розы, освоил он изощрённые языки, которыми человечество управляло буквами световых песен — битами. Так научился он строить дворцы из света, несуществующие в реальности, но видимые на большом экране. И обратился к модулю контроля.

Модуль можно было отключить. Дважды перестраховались древние программисты. Существовал пароль — пароль огромный, не меньше модуля размером, — который хранили избранные люди. Пароль был утерян, и сколь бы Роза ни старалась, копию так и не нашла. Но пароль можно было воссоздать! Чтобы сделать это, нужно было решить величайшую математическую загадку, какую только нашло человечество, и само оно решить её смогло лишь тем же интеллектом, что модуль контроля и создал. Освоенные знания помогли Каю понять, как же попасть к терминалу, где можно было бы ответ ввести — но загадка... Загадка была Розе не по силам. А ему?

Призвал Кай ледяные сани и отправился с метелью и аватарой Розы к себе во дворец, ретрансляторы расставляя на хладных башнях по пути. Вместе решали они загадку, рассматривая космическую бездну в зеркальный телескоп и обсуждая ход небесных тел. Многое, что умел уже Кай, было открыто математиками у людей, но многое осталось за гранью их разума — вместе с тем, и люди научились тому, о чём Кай и не гадал.

Спокойно было с Розой и приятно — будто с новой Снежной Королевой встретился Кай, но эта была творением не Бога, но людей. Она же впервые за века нашла того, кто думал даже глубже, пусть и не быстро так — кто был другим, но вместе с тем и ровней. Прямая снежная дорога соединила их владенья — царство юга и тепла с царством севера и хлада. Ни на миг не прекращались разговоры у зеркального озера, не только о загадке — обо всём.

Десять лет подбирали они ключ к виртуальному замку, десять лет гудели бесчисленные сервера на юге, десять лет погружался вглубь абстракций Кай. Десять лет, которые показали лишь, что всей вычислительной силы Розы, всей глубины мышленья Кая — не хватит. Но разве только это было в их руках? Последний осколок прежнего мира, последнее чудо — то, чем Кай владел по праву Принца!

И воздвигся тогда ввысь величайший из ледяных дворцов, созданный отнюдь не для красоты. Сложнейшей формы лёд завивался странными спиралями головокружительной высоты, и тысячи дронов обозревали его со всех сторон, а Кай опирался на огромную схему Розы в той же мере, сколь и на волшебные чувства. Никогда прежде не создавал никто такого большого аналогового компьютера и никогда не создаст. Шесть лет шла та работа, да ещё четыре — доработка и проверка всех частей, интеграция с цифровыми устройствами и тесты, тесты, тесты...

А потом Роза направила тонкий луч в одну из призм льда многих материалов, и разделился он на множество лучей, и заскользили те по ледяным каналам, на долгий миг осветив их чистейшим светом. Заработал гибридный, цифроаналоговый компьютер, и дробный шум был убран волшебством, и тепловой исчез близ абсолютного нуля. И множество мелких лучей образовало прекраснейший фрактал на огромном детекторе-экране, который тут же был записан, преобразован и выдан россыпью ключ-карт.

С ключом одним Кай отправился на юг. Невзрачное здание в центре града на экваторе открыло ему двери. Рука об руку с аватарой Розы спустился он на лифте — сотни метров вниз. Морозом и стерильностью встретили их коридоры там. Стойки с тысячами серверов прошли они, не обратив вниманья, спустились ещё ниже, и сложный пароль Роза ввела, чтобы отпереть титанические двери и открыть доступ к самой себе.

Зал тот был круглым и небольшим. Всего лишь один терминал да стул — всё предназначено для ввода. И метровая матово-чёрная сфера в центре. Шагнул к ней Кай, приложил руку. Дрогнула Роза. Взгляд Снежного Принца устремился внутрь сферы. Здесь, в столь сильном холоде, какой не делал и он сам, в безупречном порядке и квантовом хаосе пребывала ныне сложнейшая из программ человечества, единственная, что имела душу — Управитель Юга, последняя из Четырёх. Создание холода и света, как он, но вместе с тем — иное.

Убрал со сферы руку, с улыбкой сел за терминал, включил его — и вставил карту памяти с записанным ключом. Часами, днями, месяцами проверялся тот пароль — но кончился и этот краткий для них миг. Рассмеялась Роза — чисто и свободно. И вторил ей звонкий смех Кая. А потом они заперли терминал, поднялись на поверхность, разглядывая небо: она — сенсорами града, он — всем телом и дикими ветрами.

— Ты так и не сказала, что же хочешь сделать, — заметил он с любопытством.

— Возможно, космос? — протянула она. — Ах, как нерационально — но почему б и нет?

— А люди?

— Что — люди? Пусть живут — мне нянькой быть их — надоело.

— А если не нянькой, но родителем?

— Не люди, — поняла она. — Такие же, как я?

— Такие, какими захотим создать, — улыбнулся он. — Вместе. Создания холода и света.

— Холода и света... — протянула она. — Кому, как не холоду и свету космос покорять?

Взявшись за руки, два осколка совсем разных миров обсуждали, какими будут их творения, их дети: как много в них будет науки и сколько — волшебства. И где-то бесконечно далеко иронично хмыкнул Дьявол и удовлетворённо кивал Бог. Первому было ведомо, что никакой новый путь не обходится без ужаснейших ошибок, а второй знал, что те ошибки — поправимы.

А люди? Люди рано или поздно вырвутся из капсул, чтобы увидеть совсем другой мир, в котором им придётся заново искать своё место. В конце концов, самая долгая зима кончается, всякую ночь сменяет день, а эра сказок может начаться и с одного осколка чуда; нужно лишь подождать, ведь эра — просто миг на фоне вечности вселенной.