— Спасибо, сэр, — ответил я.
Так я стал государственным алхимиком. Как и следовало ожидать, мне дали имя "Стальной". У фюрера определённо есть чувство юмора. Мне также дали серебряные часы, знак государственного алхимика. Кроме того, я переоделся в военную форму и надел погоны майора. Я стал самым молодым государственным алхимиком в истории Аместриса. Понимая, что мне предстоит в будущем, я напряг генерала Грумана и он устроил меня на курсы для офицеров. Там я был самым молодым, но в тоже время с самым высоким званием. Я хотел научиться командовать, ведь в будущем у меня обязательно появятся подчинённые, и я не хотел, чтобы они погибли из-за моего неумения. Именно это я и объяснил генералу, на что он лишь покивал головой и подписал соответствующий приказ. Так я учился и занимался исследованиями. Гражданская война в это время всё разгоралась.
* * *
Шёл восьмой год войны. Уже много солдат и ишваритов погибли в её горниле. Весь восток полыхал. И наконец, в середине 1908 года поступил приказ номер 3066. Об ишварской зачистке.
Я стоял на перроне в полевой форме и с вещевым мешком за плечом. Тут было много солдат и алхимиков. Десятки государственных алхимиков отправлялись на войну. У многих из них был весёлый взгляд полный задора. И лишь немногие были хмуры, как и я. Это отличало алхимиков, знающих цену человеческой жизни. Невдалеке я приметил майора с черными волосами и раскосыми глазами. Рой Мустанг. Я уже слышал о нём от генерала Грумана. Подающий большие надежды государственный алхимик. Вот только он ещё не видел всех прелестей войны. Он о чём-то разговаривал с пехотным капитаном примерно его возраста. На капитане были одеты очки. Похоже, это Майэс Хьюз. Он тоже отправлялся на войну вместе с пополнением. И они ещё не убивали.
Невдалеке я заметил две внушительные фигуры. Алекс Луи Армстронг и Баск Грант. Двое могучих алхимиков. Хм, было бы неплохо поспарринговать с ними. Как-нибудь потом, когда подрасту. Также невдалеке я заметил Багряного алхимика. Зольф Джей Кимбли ещё не получил прозвище "Кровавый", но судя по его глазам, он прекрасно понимает, что такое война. Мы встретились взглядами и сдержано кивнули друг другу.
— Привет, Стальной, — поздоровался он со мной.
— И тебе не хворать, Багряный, — безразлично ответил я ему.
— Вижу, ты не так вдохновлён, как остальные. — Заметил он, усмехнувшись. Я же лишь пожал плечами.
— Просто, в отличие от них, я прекрасно знаю, что скрывается за словом "война". — Ответил я ему. — Впрочем, скоро они все поменяют своё мнение.
— Думаю, ты прав, Стальной.
Случилось так, как я и сказал. Спустя полгода все встречаемые мной алхимики ходили с пустыми взглядами. Хотя они пытались скрыть свои переживания за напускной бравадой, я отчётливо видел их состояние.
Однажды, прогуливаясь по лагерю во время обеда, я искал место, где бы присесть. И тут я услышал интересный разговор.
— Ответьте мне, майор, — услышал я женский голос, когда приблизился к сидящим. Рой Мустанг, Маэс Хьюз и Лиза Хоукай. Последняя стала довольно известной на фронте, так как была метким снайпером. — Солдаты должны защищать людей. Так почему же мы их убиваем? Алхимия должна приносить людям счастье. Так почему же её используют для убийства.
— Потому что это работа Государственного алхимика, — раздался до боли знакомый голос. — Багряный, — усмехнулся я. — Зачем солдаты каждый день убивают людей, вместо того чтобы их защищать? Потому что таков приказ. Или нет?
— Хочешь сказать, что мы должны спокойно смотреть на это? — спросил раздражённо Мустанг.
— Как сказать? — задумчиво сказал Кимбли, приложив руку к подбородку. — К примеру, девушка, у вас на лице написано: "Я делаю это против воли". Но неужели вы, ни разу не гордились тем, что метко попадали по своему врагу? Как снайпер.
— Хватит нести чушь, — вскочил Мустанг и схватил Кимбли за воротник.
— Вот как раз вас я не могу понять. — Продолжил Кимбли. — Поле боя — место, где принято убивать. Или ты не был готов к подобному, когда надевал эту форму? — Кимбли отвёл руку Мустанга и встал. — Не отворачивайся от смерти. Смело встречай её. Смотри жертвам в лицо, когда убиваешь. И не забывай их. А твой враг в свою очередь не забудет тебя.
Я зааплодировал словам майора. Ведь я тоже, как и он, помнил всех, кого убил. Моя реакция заставила всех повернуться ко мне.
— Какие чудесные слова, какая речь, — сказал я, оскалившись. — Ты прям поэт, Кимбли. Впрочем, я согласен с тобой, мы должны помнить тех, кого убили.
— Мальчик? — удивилась Хоукай.
— Простите, не представился, — извинился я и картинно сделал поклон. — Майор Эдвард Элрик, Стальной алхимик.
Лица всех, кроме Кимбли, кто слышал мои слова, застыли в немом изумлении. По кровожадности мы с Кимбли делили первое место. Вот только я сражался только с военными, а он ещё и с мирными гражданами.
— Решил почтить нас своим присутствием, Эдвард, — на этот раз мягко улыбнулся Кимбли.
— Да, Зольф, — улыбнулся я в ответ. — Не представишь меня этим господам?
— Майор Рой Мустанг, Огненный алхимик, — майор посмотрел на меня пронзительным взглядом и козырнул.
— Капитан Маэс Хьюз, разведка, — вытянулся бравый друг Мустанга.
— Сержант Лиза Хоукай, снайпер, — ещё больше вытянулась девушка. Она была самая младшая по званию среди нас.
— Приятно познакомиться с вами. — Улыбнулся я им. — Не поймите нас с Кимбли неправильно. Мы просто привыкли делать свою работу и делать её качественно. Правда, Зольф относиться к людям увлекающимся, а потому порой перебарщивает.
— Перебарщиваю? — удивился майор.
— А как иначе можно назвать то, что ты убиваешь не только ишварских мятежников, но и их жён и детей. — Улыбнулся я, от чего майора перекосило. — Нет, я согласен, что в плане морального воздействия на врага это эффективно. Но я не нахожу удовольствия в том, чтобы убивать того, кто заведомо слабее меня. А вот взрослые мужчины с оружием... Скажем так, взяв в руки винтовки, они сами определили свой выбор, а потому моя совесть чиста. Я не воюю с мирными гражданами, но солдаты — другое дело.
— Странно слышать от ребёнка это, — проворчал Мустанг. Я чувствовал, что у него чешутся руки набить мне морду, но он сдерживает себя.
— Алхимия должна неси добро людям. — Сказал я. — Наша страна нуждается в защите, ведь вокруг столько врагов. Алхимия должна послужить нашей великой стране. Скажи, Мустанг, ты никогда не думал так?
Поражённое лицо майора было мне ответом. Судя по всему, я весьма точно угадал его сопливые мечты в бытность кадетом академии.
— Откуда ты... — только и смог он прошептать.
— Не сложно было догадаться, о чём ты мечтал, когда учился в академии. — Усмехнулся я. — А теперь столкнувшись с суровой реальностью войны, что будешь делать ты?
— Зачем люди сражаются? — в отчаянии прошептала Лиза, но все её услышали.
— Чтобы защитить, — ответил я ей. — Защитить тех, кто им дорог. — Рой Мустанг, — громко сказал я майору. — Окунувшись с головой в реки крови, найдёшь ли ты в себе силы идти дальше по тому пути, который избрал? Найдёшь ли ты в себе силы продолжить защищать тех, кто с тобой? Подумай над этим. — Тут раздался звон колокола, огласивший окончание перерыва. — О, пора за работу. — Весело сказал я. — Ещё увидимся, Рой Мустанг.
Жестоко это или нет, не знаю, но после нашего разговора в глазах Мустанга горела решимость. Думаю, он уже загорелся идеей встать во главе страны и изменить её. Что ж, флаг ему в руки. А я поддержу его, если он не собьется с пути.
* * *
1908 год подходил к концу. Алхимики уже показали себя довольно действенным оружием. Но командование не было удовлетворено результатами. В регионе Канда по-прежнему было сильно сопротивление. Там были самые большие потери в войсках. Во всяком случае до тех пор, пока командование не принял полковник Баск Грант. Этот алхимик просто пристрелил бригадного генерала Фесслера за его неумелое командование. Впрочем, дело быстро замяли. В том же регионе воевал и Армстронг. Я встречал его пару раз за кампанию, и мне было откровенно жаль этого добряка. Война не для него. Особенно с применением алхимии. А ещё округ Канда был знаменит тем, что там работали Рокбеллы.
Я стоял перед палаткой, в которой работали эти врачи.
— Добрый день доктора Рокбелл, — поздоровался я с ним, стоя у входа. Все находящиеся внутри пациенты замерли. Они прекрасно были осведомлены, что государственные алхимики убивают ишваритов.
— Добрый день, мистер... — повернулся ко мне Урью Рокбелл. — Эдвард?
— Рад видеть вас в добром здравии дядя. — Кивнул я ему. — У вас много пациентов.
Доктор, нахмурившись, внимательно посмотрел на меня.
— Зачем ты здесь, Эдвард? — спросил он меня. — Ты хочешь убить моих пациентов?
— Что вы, что вы, доктор, — замахал я руками. — Я не воюю с раненными, стариками и детьми. Только против солдат.
— Однако не все алхимики придерживаются такого же мнения. — Сказал он, не меняя тона. — Чтобы сказала твоя мать, когда узнала бы, что ты стал армейским псом?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Она ведь умерла до того, как я стал государственным алхимиком.
— Как же низко ты пал, — устало сказал врач и присел рядом с кроватью одного из пациентов.
— Возможно, — согласился я с ним. — Вчера был отдан приказ. О тотальной зачистке округа Канда. Вам надо уезжать.
— Мы не можем бросить пациентов, так и передай своему начальству. — Раздражённо ответил дядя.
— Я так и подумал, — ответил я ему, от чего он удивленно посмотрел на меня. — Дядя, меня всегда восхищало ваше мужество и стойкость. Вы всегда были верны долгу врача. — Я грустно улыбнулся. — И даже теперь, когда ваша жизнь в опасности, вы думаете в первую очередь не о себе.
— Эдвард, может этот приказ отменят? — с надеждой спросил он. Я же в ответ покачал головой.
— Нет, к сожалению, — сказал я. — Похоже, верхи решили окончательно уничтожить Ишвар.
Я стоял и осматривал этот полевой госпиталь, хотя госпиталем назвать его можно с очень большой натяжкой. Лекарств практически не было, оборудования тоже. Перевязочные материалы и простыни были застираны до дыр. Я действительно восхищался мужеством моих названных Дяди и Тети. Я немного походил по помещению, посмотрел вокруг и устало опустился на табуретку. Рокбеллы не сводили с меня глаз.
— Послезавтра начнется операция, приказ был отдан Кимбли, 'Кровавому алхимику', — тихо сказал я, глядя перед собой в пустоту. — После него никто не останется в живых. Если вы хотите спасти этих людей, их нужно эвакуировать. К югу отсюда, в пяти километрах есть ущелье. Если пройдете через него, сможете укрыться. Там нет никаких постов армии. Только не выходите на дорогу на Бар Хонда. Идите горными тропами,— затем я повернулся к пожилой ишваритке с перевязанным правым глазом, что неотрывно смотрела на меня все это время. Смотрела не с ненавистью, а с жалостью. — Севгили Кадын! Сен дагларын йолуну бильёр мусун? Туму ичин йолу гостеребилир мусинис? [Уважаемая женщина! Вы знаете дорогу через горы? Можете ли вы показать всем путь?], — мое знание ишварского языка удивило женщину, но все же она ответила мне.
— Эвет, мюмкюн дуюёрум, — согласно кивнула она. По ишварски это означало 'Да, я могу'.
— Вам не стоит медлить, — повернулся я к Рокбеллам. — Кимбли вас не убьет, но подумайте об остальных.
— Хорошо, — кивнул Дядя, а затем бросил взгляд на больных. — Но у нас все еще очень много лежачих пациентов. Мы не сможем идти через горы с ними.
Я посмотрел на кровати вокруг меня. На ближайшей лежал ребенок, моей ровесник. Он испуганно смотрел на меня.
— Что с ним? — спросил я врача.
— Перебит позвоночник, — ответил доктор. — Мы пытались сделать что-нибудь, но всё бесполезно. Нервы разорваны, и он больше не сможет ходить. Он не сможет уйти завтра и таких тут немало.
— Ясно, — кивнул я. Это серьезная травма и если не знаешь, что лечить, лучше не соваться. Но у меня был огромный опыт в лечении всякого рода травм, и мне даже приходилось заниматься восстановлением позвоночника. Каюсь, первые испытания проходили на ишваритах, и первые три раза были провальными. Но в итоге мне удалось нащупать верный путь. Бесчеловечно? Возможно, но они уже были смертниками. А теперь у этого мальчишки есть шанс. Прежде, чем кто-то успел сказать хоть слово, я соединил руки в круг и раздался хрустальный звон. Затем я прикоснулся к спине мальчика и восстановил ткани. Операция заняла меньше пяти секунд и прошла успешно. Рокбеллы с удивлением смотрели на меня. — Попробуй встать, — сказал я ребёнку. Мальчику удалось подняться, и он с недоумением посмотрел на меня. Я же посмотрел на Рокбеллов. — Не думайте, что я чудовище, способное лишь убивать, — сказал я им. — Просто я понимаю истинные причины этой войны и хочу спасти как можно больше ишваритов. Поверьте, находясь на острие меча это сделать гораздо проще.
— Ты владеешь медицинской алхимией? — удивился Дядя.
— Да, — кивнул я. — Показывайте, кому еще из ваших пациентов нужна помощь, чтобы вы все смогли уйти. Я постараюсь помочь всем. Пары дней хватит для их частичной реабилитации.
Я покинул госпиталь, а через три дня, когда Зольф Джей Кимбли принялся за уничтожение округа, я узнал, что Рокбеллы погибли. Их убил ишварец в тот день, когда они собирались эвакуировать госпиталь. Я пытался их спасти, но мои попытки не увенчались успехом. Тем не менее, Кимбли наткнулся на тех, кого лечили Рокбеллы и я. В тот день они так и не эвакуировались. Вот только что-то видимо задело в душе Кимбли, потому что он велел эвакуировать ишваритов, вместо того чтобы убивать. Честно говоря этот поступок Багряного удивил меня. Видимо, не все настолько плохо с ним, как я думал раньше. Война в Ишваре, а точнее зачистка закончилась в 1909 году. Мне исполнилось десять лет и мы все вернулись домой.
* * *
Война окончилась, вот только на душе у меня было не весело. Кимбли был арестован в конце войны за убийство старших офицеров. Вот только мало кто знал об истинных причинах его поступка. Я был в числе этого меньшинства, но предпочитал помалкивать. За заслуги во время кампании меня повысили, как и Мустанга и теперь я просиживал штаны в Восточном городе. Старик Груман сделал нас двоих своими заместителями.
Все бы ничего, вот только слава моя шла впереди меня. Стального алхимика народ знал и под другим именем. Жнец. Не знаю, какие цели преследовало командование, но я был назван самым результативным алхимиком всей кампании, и было оглашено, сколько именно народу я убил. 17152 человека погибли от моей руки. Внушительная цифра. После той статьи в центральной газете, в которой также было напечатано моё фото, мою рожу стали узнавать все. Что не добавляло мне хорошего настроения, а окружающие меня люди ловя на себе мои злобный взгляд, дрожали от страха. Могу даже предположить, что мною матери теперь пугают своих непослушных детей.
Не удивительно, что с такой репутацией найти нормальных подчинённых было сложно. Это Мустангу хорошо. О нём мало кто знает, куча наград, возраст меньше тридцати, с амбициями. Красавец в общем. И я. Метр с кепкой в прыжке, едва исполнилось десять лет. Ребёнок. Это с одной стороны. А с другой — маньяк, кушающий на завтрак так же деток как он сам, чтобы побыстрее вырасти. Каких только небылиц обо мне не ходило по восточному штабу. Рой же посмеивался надо мной.
