Часть 1. Отпуск.

— Доброе утро! — поприветствовала на бегу хозяев.

— И тебе доброе, Дариночка! Просим к столу! — приветливо улыбнулась Анна.

Я плеснула ледяной водой в лицо, от неожиданности взвизгнула, рассмеялась забытому ощущению, напомнившему вот такой же рукомойник в родительском доме, и вдруг поняла, что здесь я счастлива. Счастлива вот в этот самый миг, целиком и полностью, как в далёком детстве, когда ум чист, как хрустальный источник, а эмоции искренни и настоящи, когда нет проблем и рамок, когда всё просто, открыто и радостно. Я была счастлива здесь и сейчас, потому что почувствовала себя такой же маленькой девочкой, которой была так недавно и так давно.

Душа радостно запела, губы растянулись в широкой улыбке, захотелось подхватить эту песню голосом, рассмеяться, закружиться радостным танцем, но вовремя вспомнила об окружающих. Что хозяева могут подумать о своей постоялице, если увидят такое поведение? Не иначе, как малохольная какая-то, скажут.

Вот они, ограничения общества и последствия воспитания в нём: 'как бы кто чего не подумал', 'как бы кто чего не сказал', 'как бы из этого чего не вышло'. Человек не может быть самим собой даже в такие минуты, когда ему вдруг становится легко, счастливо и радостно на душе, потому что общество и его неписанные законы, накладывают общепринятые ограничения, рамки, решётки, железо-бетонные стены, потому что без этого в обществе не выжить.

Эх...

Лёгкая досада мелькнула в душе, и тут же исчезла, оставив сдержанную вовремя привычным сознательным контролем эмоцию где-то на заднем плане. Но это для меня было не важно, главное она всё же была.

Деревянный стол во дворе, сколоченный из грубых досок, белел расшитой по краям скатертью. Анна со старшей дочерью расставляли миски с едой, наливали в кружки молоко или кисляк, которым местные называли городскую простоквашу. Детвора уже сидела за столом и, пока не появилась на столе еда, завязала бой ложками.

— Приятного аппетита всем! — всё так же улыбаясь, громко сказала я, и села рядом с ними.

Не пристало чужачке садиться близко к голове стола, да и не то это общество, где гость садится по правую руку от хозяина.

После завтрака варёными яйцами с домашней сметаной и свежими огурчиками да помидорами, только что сорванными с грядки, Анна в ответ на мои невинные вопросы: 'можно ли с утра идти на пляж?' и 'насколько глубоко у самого берега?', как-то странно глянула, и тут же отвела глаза, но потом велела Васильку проводить меня, объяснив всё по дороге.

На вопросы она не ответила, только с непонятным напряжением в голосе сказала, что сама никогда в море не купалась и понятия не имеет, насколько там глубоко, а Василёк, мол, всё про море знает.

Иван нахмурился, зыркнул на меня из-под косматых бровей, но ничего не сказал. Молча поднялся и ушёл на скотный двор. Почти сразу с той стороны послышалось вжикание оселка о металл.

Я удивилась их реакции, но благоразумно прикусила язык. Поблагодарила за доброту и гостеприимство, сходила за полотенцем, сунула ноги в шлёпки, и вышла со двора.

7

Мальчуган догнал меня за калиткой, и босоного пошлёпал чуть в сторонке по придорожной пыли, недовольно шмыгая носом и украдкой поглядывая в мою сторону.

Я разглядывала окрестности, деревенские дома, дворы, жителей, которые занимались своими делами во дворах и на огородах. Они изредка бросали на нас с Васильком беглые взгляды, но очень сдержанно, без навязчивого внимания.

Лишь один колюче смотрел прищуренными глазами, да и то, только до тех пор, пока я не глянула на него открыто. Он тут же отвёл взгляд, и, недовольно бурча что-то себе под нос, принялся орудовать вилами на скотном дворе. Судя по всему, этот рачительный хозяин был главным шаманом-кудесником местного значения, а, значит, властью и представителем Богов среди населения. Я поняла это с первого взгляда, как только он вышел из дома во двор.

За дворовыми загородками греблись в сухой земле куры, иногда их кудахтанье прерывало кукарекание петухов, которые, разгребая сваленный в кучи навоз, звали кур подкрепиться жирными червяками, своей личной добычей и заслугой. Остальную живность, ту, что одними червяками сыта не будет, дети постарше давно отогнали на пастбища. Но чего-то здесь, в этом райском уголке, всё же не хватало и я долго не могла понять чего именно.

Мы дошли почти до конца деревни, когда меня вдруг осенило: ни в одном дворе я не заметила ни одного пса и ни одной собачьей конуры! Да и кошек не было видно.

Странно.

Резко остановилась от неожиданной мысли и ещё раз, повнимательнее, огляделась. Так и есть. Ни одной будки не видно.

Что же это за деревня такая, без кошек и собак, интересно мне знать?!

— А в вашей деревне разве нет собак? — напрямую спросила Василька.

Мальчик тут же отвёл глаза и сказал, как взрослый, который не хочет отвечать на заданный вопрос:

— Пойдёмте быстрее, госпожа, а то мне ещё своих догонять. Сегодня наша очередь коров пасти.

Хотелось расспросить Василька ещё и про кошек, и про все странности, какие заметила на хуторе, но я вовремя прикусила язык, повинуясь тревожно взвизгнувшей интуиции. Только кивнула головой и ускорила шаг.

Однако в душе осталось невысказанным удивление, которое тут же спрятала поглубже, решив, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Мало ли причин у местного населения не заводить кошек и собак, о которых посторонним знать не положено, да и незачем.

8

Пляж был почти пустой. Кое-где резвились группки детворы, скача по мокрому песку, увлеченно споря о чём-то своём, и перекрикивая друг друга. Увидев меня с Васильком, они тут же замолкали, долго, не шевелясь, смотрели на чужачку.

Купающихся в море не было. Отдыхающих на берегу тоже, но выспрашивать у хозяйского сына о таких мелочах, когда солнце и море зовут плавать и загорать, не стала.

'А может, это какие-нибудь местные предрассудки. Откуда их будешь знать, если в каждом обществе, хоть маленьком, хоть большом, обязательно найдутся неписанные законы, правила и привычки, которые чужим не открывают,' — объяснила себе замеченные странности и сразу же выкинула их из головы.

Подошла к воде, потрогала стопой. Тёплая.

— Глубоко здесь? — спросила мальчика.

— Не знаю, — с непонятным страхом глянул он мне в глаза. — У нас здесь никто не купается. Только рыбу ловим. А Вы купаться собрались?

— Конечно. Ведь для того и к морю приехала, чтобы в нём плавать, а на берегу загорать, — улыбнулась мальчику. — А почему вы здесь не купаетесь?

— Нам нельзя, — совсем по-взрослому ответил парнишка. — Вождь и шаман запрещают.

'Ого, как серьёзно! Значит, моя догадка была права: здесь просто царят свои правила и обычаи, — подумала я и пожала плечами. — Если вождь и шаман, значит, это племя, а из-за далекой расположенности от населенных мест и отсутствия отдыхающих притока свежей крови нет, значит, рождаемость низкая, уровень жизни соответствующий, и племя оказывается на грани вымирания.

Интересно, а почему вождь и шаман запрещают купаться в море? Может, просто боятся, чтобы с детворой ничего не случилось? Или какие-то местные верования не позволяют? Хмм... — задумчиво нахмурила брови, но озадачиваться чужими запретами не хотелось и я махнула рукой на все эти мелочи. — Впрочем, это их дело. Я не местная, меня это не касается и не должно волновать. Пусть их. Жираф большой, ему видней'.

Одним движением сбросила широкий сарафан, плюхнулась на тёплый песок и покосилась на хозяйского сына. Василёк топтался рядом, изредка оглядывался по сторонам, будто бы чего-то опасаясь. Ясно было видно, что ему совсем не нравится торчать здесь, когда вокруг есть столько интересных дел с такими же, как он сам, мальчишками, но мой провожатый почему-то не уходил.

— Василёк, ты мне уже показал дорогу. Спасибо тебе большое. Можешь возвращаться назад. Когда надоест загорать и плавать, я сама найду, куда идти.

Мальчик замялся, опустив голову.

— Надо, чтобы все видели, что Вы наша гостья, — хмуро буркнул он. — Мне мама велела здесь с Вами побыть.

— Зачем? — искренне удивилась я.

— Чтобы ничего не случилось.

— А что может случиться? Позагораю, поплаваю, а вечером домой вернусь. Дорога-то прямая...

Мальчишка коротко глянул, тут же отвёл глаза, упрямо повторил:

— Мама велела... — и замолчал, по-взрослому отвернувшись от непонятливой городской.

'Велела, так велела. Надоест, сам уйдёт. Только вот интересно, когда это она велела? Ведь, когда шли к берегу, говорил, что должен побыстрее вернуться, а теперь 'велела'. Странно. Телепатически, что ли, велела? Чушь какая-то. В Богами забытой деревне телепаты? Да ещё и такие, которых я не почувствовала? Быть такого не может.'

Я прислушалась к себе. Ободок под волосами молчал, поэтому я отбросила дурные мысли, хмыкнула, снова подумав о местных законах, и тут же перестала обращать на мальчишку внимание. В конце концов, это его дело. Солнце припечёт, сам удерёт домой, или к друзьям-мальчишкам.

Солнышко всё сильнее пригревало, ленивая истома обволакивала тело и разум. Волны тихо плескались о песчаный берег и этот звук навевал музыку покоя, отдыха, отпуска.

Благодать!

9

Наплававшись и назагоравшись вволю, я вспомнила давно забытую детскую игру, когда набираешь полную пригоршню песка, вместе с водой, чтобы тёк между пальцами, и выпускаешь его тоненькой струйкой из ладони туда, где волны не могут добраться, рисуя этим песком всё, что душенька пожелает. Иной раз такие кренделя получаются, что сама диву даёшься.

Это занятие меня здорово увлекло, и я с энтузиазмом поливала жидким песочком по выровненному ладошкой месту, ведомая только фантазией и воображением. В итоге получился, пригрезившийся в солнечной дрёме, сказочный замок.

Стены выстроились в многогранник, витые башенки, как верные сторожа, расположились по углам, внутренний дворик украсили клумбы с песочными цветами, над которыми я особенно постаралась. А старинный колодец с длинным журавлём во внутреннем дворике получился, как настоящий.

Мокрый песок стекал сквозь пальцы, создавал узоры, цветы, резные лавочки во дворике, мозаику каменных плит, арки нескольких входов из внутреннего дворика в сам замок.

Моё сознание унесло в грёзы. Я не замечала ничего вокруг, увлекшись детской игрой, пока на плечо не легла тяжёлая мужская рука.

Медленно подняла голову, выныривая из придуманной сказки, готовая ко всему, кроме того, что увидела.

Высокий статный мужчина, с густой гривой чёрных длинных волос, пристально смотрел мне в глаза.

Я на миг замерла, пытаясь скорее прийти в себя после транса, вызванного грёзой и горячим солнцем, за целый день перегревшим мозги. Упрямо тряхнула головой, стараясь избавиться от наваждения, и понять, где реальность.

Плечо под его ладонью резко запекло.

Возмущённо стряхнула чужую руку, взвилась на ноги, как подброшенная пружиной. Хмуро уставилась на него.

Он был на полторы головы выше. Косая сажень в плечах, идеально правильные черты лица. Ярко-зелёные, цвета молодой травы, глаза, обрамлённые густыми метёлками ресниц. Абсолютно прямой нос с тонкими, чувствительными ноздрями. Суровость взгляда подчеркивали желваки, напряжённо перекатывавшиеся на скулах и решительно сжатые, почти матовые губы. Я видела каких трудов ему стоило разлепить их, прежде чем сказать хоть слово.

— Ты хочешь туда? — кивнул он на моё песочное творение, пророкотав слова глубоким баритоном, в котором мне послышался рев взбешенных штормом волн. — Пошли. Я проведу.

'Дурной, что ли?! Это же обычная выдумка перегретой солнцем головы! Да и нет в нашей стране таких мест, не Запад, чай. Это там замок на замке точит, и замком погоняет. Куда ни плюнь, в замок попадёшь. Придумал тоже. Да тут даже собаки не прижились, и вороны, наверно, от железнодорожной станции назад заворачивают. Замок ему причудился в таком-то захолустье! Совсем ненормальный?!' — подумала возмущенно, совсем забыв о замке на вершине центральной дюны, который увидела ещё по пути в деревню.

Не удостоила его ответом, поискала глазами хозяйского мальчишку.

Тот испугано жался к кустам, губы заметно дрожали, глаза метались от меня к незнакомцу и назад.

Меня удивило его поведение. Мужик-то свой, небось, деревенский, а малец его испугался, будто чудо-юдо во плоти увидел. Тоже мне защитник нашёлся, мама ему видите ли велела показать, с кем я пришла. Вот и показал.

Давно бы отправился по своим мальчишеским делам, так нет же, торчит здесь целый день на солнцепёке. Даже в море ни разу не окунулся. Странный какой-то. И глаза у него странные, не мальчишеские вовсе.

А мужика-то как испугался, аж посерел весь. Того и гляди, сейчас обделается от страха. Нашёл кого бояться. Щенок.

С мужиком разговаривать не хотелось. Не о чем, да и незачем.

Тот стоял, ожидая моего ответа. Смотрел тяжёлым взглядом, в напряжённой стойке-позе.

Не дождётся.

Демонстративно наступила ногой на песочный замок, провернула стопой. Мужик побледнел, закусил губу, лоб нахмурился, а глаза метнули злые зелёные молнии.

Хмыкнула.

Молча подхватила сарафан, одним махом накинула его на тело. Подобрала полотенце, резко встряхнула, обсыпав мужика песком, закинула на плечо, и быстрым шагом пошла в деревню, кивнув мальчишке следовать за мной.

Вот чёрт, шлёпки оставила! Ну и ладно, босиком дойду. Не возвращаться же назад. Никуда они не денутся, на берегу и останутся. Не станет же он чужие шлёпки забирать. Размерчик не тот, да и бабские всё же.

Незнакомец смотрел мне вслед, прищурившись так, будто лучом резал. Спиной такие взгляды очень сильно ощущаются, особенно мужские.

Ободок чуть сжал голову.

'Пробует сканировать, что ли? — подумала изумлённо. — Ну-ну, Боги в помощь.'

Не оглянулась, хотя и очень хотелось. Только махнула в его сторону энерговолной, чтобы отцепился. Та хлестнула по мужику не сильно, но вполне ощутимо. Не покалечит, а охоту баловаться магией отобьёт. Тоже мне, великий маг и кудесник нашёлся.

В ответ вернулась волна ошарашенного удивления, и чего-то ещё. Не поняла, да и разбираться не хотелось. Не моя проблема. Потопала дальше.

10

Хозяйка встретила меня у калитки, и, сразу заподозрив что-то неладное, взволнованно спросила:

— Что-то случилось, Дарина? Тебя кто-то обидел? — глянула на дорогу и снова на меня. — А где Василёк?

Я досадно отмахнулась:

— Не обращайте внимания, это всё мелочи, — остановилась, оглянулась. — Василёк? Наверно, на берегу остался или побежал к друзьям.

'Куда он денется-то? — подумалось. — Наверняка обрадовался долгожданной свободе, и унёсся на радостях к приятелям.'

Не хотелось рассказывать о незнакомце, так нахально прицепившимся ко мне на берегу. Не хватало ещё, чтобы хозяева пошли выяснять отношения с каким-нибудь соседом, которым тот мог оказаться.

Вспыхнуло странное раздражение, и я поспешно удалилась в свою комнату. Анна обеспокоенно глядела мне вслед, а когда я скрылась за дверью, метнулась к калитке, высматривать на дороге сына.