Телепупс. Роман-фантазия. Постмодернизму посвящается.

— Не правда, а идея. И не одна, а много.

— А я тебе зачем?

— В принципе, ты мне сейчас не очень нужна, но вот, лет через несколько, когда ты получишь диплом и окончательно сменишь имидж. Политика — это война брэндов. Твой личный брэнд вполне ничего. Не хуже и не лучше. Нуждается в коррекции и бережном выращивании. Лидеров будущего нужно искать во младенчестве... В конце концов, исторические судьбы наций определяется качеством элит, а не так называемого народа. А еще, Дядя Гурам тебе привет передает.

— Спасибо! Ему тоже respect!

— Давай, давай приезжай. Завтра же. Будем работать. Татьяна купит тебе билет, гостиницу забронирует и поговорит об оплате образования.

Танино неудовольствие было скрыто густым гримом.

— Ok!

— — Да, еще! Чуть не забыл. Никакого оружия, никаких наручников. Ok?

— Ok!

* * *

Очень важно, чтобы всегда было "OK!". Гармоничное, стройное и неприкасаемое.

Начинается "OK!" с биографии, продолжается внешностью, образованием, карьерой и заканчивается семьей. В совокупности многогранный "OK!" предмет постоянной заботы и неусыпного внимания, ибо существует в единственном экземпляре и обозначает неповторимость Васи, Пети, Шуры, Маши, Тани, Клавы... Имена и фамилии не важны — это торговые марки. Важно содержание "OK!", в смысле image.

— Эдик! Эдик!

Он меня не увидел.

— Я тут! Здесь я!

Эдик не проявил особой радости. Сделал вид, что не услышал. Его байроническое одиночество должно было одновременно манить, волновать и отталкивать. Крикливая фамильярность ему явно не нравилась.

— Меня зовут Эдуард.

— Эдик, да кончай ты!

— Говорили, что тебя...

— Известия о моей творческой кончине были несколько преувеличены.

— Вижу.

— Есть дело, — сообщил я ему и подмигнул.

Эдик поморщился, но смолчал. Он тренировал свою неприступность перед зеркалом, заведя эту привычку после посещения актерских курсов. Эдик всегда твердо придерживаться заранее выбранной роли и прекрасно знал свое тусовочное место. Он сам его создал. Эдик был специалистом по созданию "OK!".

Познакомился я с ним, когда он проводил рекламную акцию по продвижению самого себя. Искал подходы к сильным мира сего через личные неделовые контакты. Мне он позвонил по номеру правительственной связи, чтобы поинтересоваться, где я взял такую замечательную домашнюю хозяйку. Эдик был первый, кто спросил про Лю. Я смутно догадывался, что не имел чести быть представленным, но все же ответил. Скоро, незаметно для себя, я купил его услуги. Эдик сделал из мужчины, которого бросила жена, мужчину, который с женой расстался.

Тогда он был мало известен, делал все аккуратно и осторожно, много не брал и не давал. Настоящий размах начался позднее, когда он первый выпустил на рынок ценных бумаг личные акции, обеспеченные талантами и способностями человека-эмитента. Так он перестал принадлежать себе и стал принадлежать народу, обществу, своим акционерам. Даже я поддался воздействию рекламы и купил его акции. Я был хозяином части Эдика. Интересно, какой?

— Мне надо поменять имидж, типа ребрэндинг сделать.

— Тебе?

— Мне.

— Это дорого. Это очень...

— Знаю.

— И зачем?

— Ну, ты же сам говоришь, что дрянь русской повседневности мешает творить. Ну, как бы сейчас происходит гробализация культуры. К чему бы ни прикоснулись космополиты, то сразу превращается из культурной ценности в дерьмо.

Эдик смотрел на меня, как на сумасшедшего. Наверное, он меня жалел.

— Кому я это говорил?

— Всем.

— Так я это по телеку говорил.

— Ну, так и я не для театра постановку готовлю.

— Не пойму, тебе имидж менять или новый проект толкать?

— Я должен соответствовать проекту. Типа внутренний диссидент. Духовный. Подтачивал систему изнутри, считая, что ее можно изменить и жестоко ошибся. Десять лет копил раздражение и недовольство и вот... Пришло время сказать правду.

— Что сказать?!

— Ну, не всю. Так, немного.

— А я здесь причем?

— Ты проникнись! Оппозиция должна стать конструктивной, а не окна бить и демонстрации устраивать. А у тебя как раз имидж старорусского консерватора.

На самом деле у него был имидж старорусского ретрограда, но это ничего не меняло. Во-первых, сейчас никто толком не знает, что же такое консерватизм. Во-вторых, Эдуард со своим демоническим видом и папой голландцем датского происхождения лучше всего походил под образ русского интеллигента. Ни то, ни другое уже не существует и поэтому очень притягательно.

По субботам Эдик ездил на "колхозный рынок" сети "Hediard" или "Fauchon". Так и говорил — "колхозный". Общался там с женами топ-менеджеров, страдающими shopoголизмом и иногда с самими топами. Всегда покупал селедку, репчатый лук и чищеную лазером картошку. По воскресеньям ходил на прием к Богу в старообрядческую церковь. Рядился в ситцевую рубашечку с ручной вышивкой, в купеческий кафтан и картуз, который постоянно мял потными руками. Его "OK!" был очень эклектичен.

— Мне, главное, чтобы они увидели потенциал и поверили.

— Кто?

— Ну, эти... "люди принимающие решения".

— Напиши им записку.

— Нет. Текст умер. Нужна картинка.

Эдик вздохнул. Ему явно не хотелось связываться. На его бледном лице отразилась борьба жадности с осторожностью и, кажется, жадность побеждала. Эдик очень боялся нищей старости. Копил на пенсию и примерял имидж мудрого пенсионера:

— Говорят, человек умнее телевизора.

— Скорее всего.

— Сомневаюсь.

* * *

Расходились-развозились далеко за полночь. Красная площадь еще бесновалась, а Манеж уже устал. Кровавая ковровая дорожка выводила гостей на растерзание вечных папараци. Таня, не упуская момента, откровенно над ними издевалась. Достала телефон и принялась их фотографировать с таким же азартным видом, с каким они пытались привлечь мое внимание.

— Это Вася?!!!

— Вася!!!

— Вася! Вопрос от канала "Отдых"!

— Вася посмотри сюда!!!

Менты сдержанно пытались их утихомирить. Без дубинок и газа у них не получалось. Какой-то полковник в парадной форме увещевал художников по жизни, чтобы они не напирали. На всех хватит.

— Макс!!!

— Ваши книги сожгли! Комментарии?

— Автограф, Макс!

— Макс, сволочь!!!

Мы уезжали на его машине. Макс сидел за кремлевской стеной уже довольно давно, но накопленный опыт не растерял. Он тусовщик со стажем и когда хочет может быть самой любезностью:

— Татьяна, обворожительна... Василий, посвежел... Как вечеринка? Понравилось?

Полагалось что-то сказать в ответ. Например, поблагодарить за то, что нас подвозят и все такое. Благодарить не хотелось. У нас ничего не делается просто так. На "просто" не хватает сил. От бесконечных разговоров у меня болело горло, а от долгого стояния ноги. Я устал и только потом заметил то, что мне показалось необычным в облике Макса. Он снял с левого уха кольцо и немного подстригся. Длинная неформальность волос все еще оставалась, но лишь как переходный, временный вариант.

— Вас искал твой бывший.

— ...

— Бывший акционер Шнитке.

— ...

— Видимо не нашел.

— ...

— Говорили с американцем?

— ...

— Как?

— ...

— Нетерпеливые.

— ...

— Не могли подождать?

Я понял, что он имеет ввиду и поэтому прервал молчание:

— Это ты Шуру отключил?

— Угу. Ночью подкрался и осчастливил страну.

— Неплохая сюжетная идея.

Макс не ответил. Надулся индюком, включил телевизор и сделал вид, что думает.

Телек показывал канал "Возмездие". Казнили террористов, которых требовали освободить поволжские вакхабиты. Государство не пошло на переговоры, отказалось отменять рейтинговую казнь и вакхабиты взорвали школу в Ярославле.

— Скажите, что вы чувствуете перед казнью?

— Шакалы!...

— Вы раскаиваетесь?

— Гяуры!...

- Вы не жалеете о прожитой жизни?

— Всех не перебьете! А-а-л-л-а-ах, акбар!

Охрана спускает собак. Несколько мохнатых немецких овчарок с алыми языками и белыми клыками.

— А-а-а-а-а!...

Смертники падают на землю. Собаки терзают им ноги, руки...

На разноцветных комбинезонах заключенных логотип "Beneton".

Кажется, это был повтор. Сразу после сцены с собаками показали зал с электрическим стулом от "Ikea". Один из бандитов уже подключен к розетке всем известной генерирующей компании. Во рту кляп и он что-то мычит. У него скоро задымится голова.

— Смотрите в следующей серии:

"Есть идея заменить "Ikea" на расстрел. Почему Президент задержал казнь? Проблемы введения моратория на пожизненное заключение".

"Конец Европы! Европейская общественность приветствовала решение России бороться с терроризмом и сепаратизмом до победного конца".

"Под завалами. Что нашли в руинах ярославской школы? Кино-фото репортаж. Приобрести сувениры можно..."

"В небе Ярославля взорвалось НЛО!"

Хотите знать больше? ...

День 6. Творчество.

Как-то раз у меня завелись деньги, и я снял целый этаж небоскреба. Пустое пространство с редким скелетом серых колонн. Если встать в центре, в окнах сплошное небо. Ни облаков, ни солнца, ни стеклянных глазищ напротив. Там не было даже стула. Там вообще ничего не было кроме гулкого эха. Оно стало моим на сутки.

Я ходил от колонны к колонне, между, поперек, по диагонали, вдоль окон, вокруг лифтовой шахты.

? 23, 24, 25, 26...

Смотрел на бегущие этажи скоростного лифта.

? 26, 25, 24, 23...

Хотелось ощутить заратустрово вдохновение, заглянуть в бездну. Лететь мимо изумленных обитателей кабинетов и считать сколько осталось до дна.

? — 1, -2, -3...

Вместо этого у меня урчал живот. В утробе ворочались мысли о еде.

— А-а-а-у-у-у!!! — Кричал я сам себе, в надежде, что мне ответят.

Почему-то никто не отозвался.

На своем этаже я пробыл совсем недолго. Около сорока минут. Специально время не засекал, что-то около того. Отправился перекусить и больше к высотам не поднимался. Весь оставшийся день грелся мыслью о том, что владею куском поднебесья.

С тех пор я понял, что наличие или отсутствие мысли не зависит от размера кабинета.

* * *

Для занятий творчеством я ушел в подполье, в скит, в пустыню. Мой монастырь находился за городом, на Рублевском шоссе. Территория президентской резиденции. Ели, осины, клены. Там среди хозяйственных построек прятался цех по производству компакт-дисков. Собственно, он даже не прятался. Все кому нужно знали, что он есть и где он есть. Раз в месяц на склад привозили болванки и высококачественную бумагу. Спроси любого и любой тебе скажет, чтобы искали завхоза. Именно так поступили ребята из Интерпола. Очень они интересовались контрафактом сделанном в стенах всем известного цеха.

Завхоза звали Иван Петрович и во времена оные он офицерил на афганской границе, ловил моджахедов-контрабандистов.

— Вот это было время, — говорил завхоз значительно.

— Да! — восхищались слушатели и уходили с хорошим настроением.

После незабываемой встречи интерполицейские, наконец-то, поняли, что значит русская народная мудрость: "Если нельзя, но очень хочется, то можно". Хозяева цеха могли многое. Очень гордились тем, что обеспечивают "полный цикл" производства — от дизайна до развоза по торговым точкам. В своих интервью они всячески подчеркивали, что занимаются солидным бизнесом и выполняют заказы Администрации — DVD-версия еженедельного отчета о жизни Президента и Кремля. Новейшая техника, лучшие кадры!

Лучшим был Костик. Бывший сотрудник Шоу. У нас он был главным спецом по эффектам, а потом вдруг ушел. Его даже никто не увольнял. Просто как-то раз он не вышел на работу, прислав вместо себя "мыло":

"То, что мы делаем гадко".

Его принялись искать и вскоре нашли. Кадровикам очень понравились пограничные байки. Было весело, но с беглецом они не увиделись. Костик предпочитал электронное общение. Я не возражал, надеясь рано или поздно выяснить, чем работа на Шоу отличается от обворовывания международных медиакорпораций. Необременительная e-дружба.

Обитал Костик в цеховом подвале. Upgradeнул пульт наблюдения за производственной линией до уровня монтажной виртуального мира и баловался производством интернет-мультиков. Он редко покидал свою компьютеризированную келью, справедливо полагая, что двухметровая худая сутулость, длинноносость, сильная дальнозоркость и неумение говорить сводят вероятность успеха у женщин к нулю. К огромному, безразмерному нулю.

"Зачем тогда деньги?" — вопрошал одинокий компьютерщик из-под земли и сам же себе отвечал, — "Лишнее беспокойство".

Нас сблизила любовь к кофе. И желание отомстить. Так я сказал, когда, наконец-то, вошел в его бункер. Костик удивился, с сомнением посмотрел на меня поверх толстых линз очков и спросил, кому именно я хочу мстить.

— Всем. Гадам, которые там наверху и наслаждаются жизнью.

— Всем?

— Всем. Особенно бабам.

— Бабам?

— Они же тупые! Они даже не представляют насколько они тупые! Не могут понять, что достоинство настоящего мужика не во внешности, а в уме. — Для наглядности я постучал себя по голове.

— Тупые. Тупые... — Эту новость Костик переваривал довольно долго. — А я-то думал...

— Даже не сомневайся! Дуры. Скажу тебе по секрету, это они придумали фишку с гадким, мерзким, вредным "Президент-Шоу".

— Дуры?

— Бабы.

— Да?!

— Вернее баба. Елена Анатольевна, ее зовут. Моя бывшая жена.

Костик моргнул непропорционально большими глазами и решил нарисовать про нее мультик, чтобы вывесить его в интернете на "сайт ненависти". ElenaAnatolievnaIhate. Или myths. Или shits. Или sucks. Или... Типа, если она сообразит и создаст "сайт любви", то все равно плохие новости лучше распространяются, чем хорошие. Я тут же согласился с его гениальной идеей, но попросил думать масштабнее, не ограничиваясь персоналиями.

— Ну, давай сделаем серию мультиков.

— Давай, только...

— Добавим туда разных героев.

— ... только это должен быть супермультик. Всем мультам МУЛЬТ! Чтобы весь мир содрогнулся и в очередь выстроился за билетами.

— Билетами?

— ...Но начнем мы не с этого.

— Начнем?

— Мы сделаем фундаментальный подкоп под эту бабскую систему.

— Мы?

— Да, Костик. Никто кроме нас!

— Нас?!

— Если не мы, то кто?

В ответ мне предложили кофе.

* * *

Создание пилотного продукта начинается с разработки основной мысли/образа/идеи. Что мы хотим этим всем сказать?

Мне виделась картина в духе старой доброй классики. Ларс наш дорогой фон Триер.