Два путника осмотрелись и увидели, что старший из официантов был ровесник Лёну, а остальные — мальчики и девочки от десяти лет.
— Здорово! — одобрил Ксиндара. — Чужих работников, значит, боится, а собственных детей ему не жалко!
— В чём дело? — тут же подошёл молодой человек примерно одних лет с Лёном.
— Да так, — пожал плечами мастер иллюзий. — Просто болтаем. Видели только что на улице как взяли одну девицу с волосатыми ягодицами и та-аким хвостом!
Он так явно приглашал к беседе, что юноша не выдержал и клюнул.
— А кто такая? — жадно спросил он.
— Да мы не знаем, — со скучающим видом ответил Лён, выкатывая на стол аж целых три золотых монеты. — Мы вообще тут проездом.
Деньги вызвали у молодого официанта явную симпатию к посетителям. Он быстро шикнул на младшего сотрудника, одну монету моментально засовал куда-то между складок лилового камзола, остальные положил на маленькое блюдце и доверительно сказал богатым посетителям:
— Не больно с кем тут говорите, господа! У нас тут неспокойно — вчера только двоих колдунов едва не поймали, один из них похитил ведьму прямо от костра, а второй удрал, да напустил на стражников дурману: они гнались за ним, а он у них прямо на глазах растаял!
— Это как? — изумился Ксиндара.
— Колдун, конечно! — негодующе ответил парень. — Им ничего не стоит напустить на человека морок. Он сам в другую сторону удрал, а вместо себя пустил перед солдатами мираж! Так что смотрите — тут двоих ведь ищут!
— Да мы не вместе, — развязано ответил мастер иллюзий. — Мы познакомились только что, когда увидели, как эту дьяволицу изловили.
— А кто его знает! — не сдавался парень. — Сначала ведь возьмут да бросят в темницу, а потом уж объяснять всё будете. А у одного из них, говорят, был конь крылатый!
— Ну да! — не поверил Лавар Ксиндара. — Рассказывай давай! Такого не бывает!
— Вот ей же вам! Крылатый конь! Он же ведьму эту прямо из цепей унёс — разве обычный человек такое может?!
— О чём болтаем?! — подскочил черноволосый человек в поварском берете. Он дал подзатыльник не в меру болтливому официанту и тревожным взглядом быстро стрельнул по двум посетителям.
— Желаете ли ещё чего, господа? — с нарочитой услужливостью спросил он, но его тон говорил сам за себя: убирайтесь вы отсюда поскорее!
— Подайте сладкого, и мы уходим, — деловито отозвался Ксиндара, делая небрежный жест пальцами.
Два приятеля переглянулись: как-то им не приходило в голову, что в свете вчерашних событий на площади, переполошивших целый город, любые два незнакомца, едущие вдвоём, покажутся подозрительными.
— Пожалуй, надо разделиться, — сквозь зубы процедил Ксиндара, делая вид, что занят засахаренными фруктами и сладким вином.
Это была здравая идея, и они покинули заведение по одиночке, как будто их свела в беседе лишь трапеза за одним столом.
— Вышли по одному, а платили за двоих, — прошептал сам себе старший сын ресторатора, но ни с кем своими наблюдениями не поделился — ему хорошо за это заплатили.
Выйдя на улицу, Лён никуда не торопился. Ксиндара уже уехал и у столба оставался только летучий конь, который смиренно изображал из себя обыкновенную лошадь.
Не зная, куда податься, Лён без цели ехал по улице, размышляя про себя, чем сейчас занят его предприимчивый попутчик. Наверняка у Ксиндары уже был готов какой-нибудь хитроумный план. Лишь бы не попался, мастер иллюзий!
На перекрёстке двух дорог стояло каменное здание старой постройки, сильно отличающееся от тех, что были в начале улицы. Да и сама улица была поуже и погрязнее. Оглядевшись, Лён понял, что заехал в старый квартал — он разительно отличался от парадных улиц — окна поменьше, фундаменты пониже, а крыши нависают почти до середины мостовой. Над дверью, что по странной прихоти строителей располагалась прямо на остром углу здания, располагалась потемневшая вывеска: Морские карты, торговые путеводители, книги.
Войдя через высокий порог, Лён угодил на лестницу, а та вела в полуподвальное помещение — во всяком случае, пыльные полукруглые окошки, через которые попадал свет в эту нору, были на уровне тротуаров и отделялись от них маленькими неглубокими пазами с защитными решётками. Помещение казалось похожим на тюремную камеру, но только в отношении полумрака, расчерченного полосами — всё остальное выдавало истинную страсть старого книжного червя к своему ремеслу — по всему периметру большая комната была обставлена стеллажами со старыми фолиантами, на прилавках были навалены грудами карты, старые манускрипты, свитки папирусов, изглоданных временем. Деревянные фигурки, изделия слоновой кости, замысловатые предметы, назначение которых трудно определить с первого взгляда — из чёрного и белого мрамора — не то монументальные чернильницы, не то шкатулки. Пучки перьев в высоких медных стаканах, обезьяний череп, тиснённые кожаные футляры для бумаг, затейливо украшенные монограммами, необработанный кусок обсидиана, туземное ожерелье из зубов, большой подсвечник с оплывшими свечами, морской секстант, медный судовой колокол и многое другое. Среди всего этого добра не сразу обнаружился владелец лавки — он сидел за своей конторкой, среди вороха бумаг, близоруко пригибаясь к столу, и едва не возил длинным носом по желтому папирусу. Редкие седые волосы торчали двумя полупрозрачными клочками над старыми морщинистыми ушами, а сверху по самые мохнатые седые брови была нахлобучена плоская шапочка, похожая на тюбетейку. На длинном носу сидели большие круглые очки, но, кажется, только для виду — помощи от этого прибора хозяину книжной лавки явно не было, поскольку стекла очков были мутны и желты.
— Э... — нерешительно проронил Лён, не зная, как подступиться к маленькому человечку, похожему на старую мудрую крысу.
Глубоко ушедший в свой старый засаленный халат, владелец лавки не сразу пошевелился, только гусиное перо застыло, перестав старательно выводить замысловатые буквы на пергаменте, да глаза воззрились поверх железной оправы на посетителя.
— Чем обязан? — тонким старческим голоском проскрипел книжник.
Посетитель хотел что-то сказать, да отчего-то не нашёл слов, но это не смутило старого книжного червя — тот сполз со своего высокого кресла, резная спинка которого терялась в темноте и оказался ростом ниже своего прилавка. Тогда старичок нагнулся, с шумом выдвинул откуда-то скамеечку, и взобрался на неё, чтобы наконец позволить молодому человеку лицезреть себя.
— Клопфеникус Лялямбр, — с достоинством представился старый книжный червь и протянул вперёд тощенькую лапку с узловатыми суставами. — Желаете купить морские карты? Интересуетесь историями древних цивилизаций? Ищете сведения о пропавших кладах? Экипируетесь в дорогу? Надеетесь приобрести занятный талисманчик?
— Я просто так. — неопределённо ответил Лён, осторожно пожимая двумя пальцами эту сухонькую ручку. — Просто запутался в улицах.
— Ага, понятно! — блеснул диоптриями владелец лавки. — Это хорошо, это замечательно. Могу вам предложить коллекцию резных фигурок, приносящих счастье — на каждый день своя. Ставите их на большое блюдо... где блюдо? Ах, вот оно! Так вот, ставите их кругом — все тридцать.
— Тридцать? — изумился Лён.
— Ну да! — поразился его недоумению владелец лавки. — Я же говорю, на каждый день! А, вы хотите годовой цикл фигурок! Так бы и сказали, я сейчас!
Он уже хотел спрыгнуть со своей скамейки и углубиться в недра лавки, полной сувениров, как Лён остановил его:
— Нет, мне не надо ни талисманов, ни...
— А! Вы хотите купить манускрипты, указывающие места, где скрыты клады! — просиял Клопфеникус Лялямбр. — Сию минуту!
Он снова хотел нырнуть со своего насеста в темноту за стойкой, но посетитель вновь остановил его.
— Нет, подождите, — он многообещающе пошевелил пальцами в воздухе, словно что-то вспоминал. — Я сам ещё не знаю, что мне надо.
Владелец лавки терпеливо застыл на месте, готовый по первому же слову ринуться на поиски нужного товара, а в том, что любой мыслимый товар имелся в его лавке, не было сомнений.
— Я приехал издалека, — начал Лён, — Я хотел бы разобраться в том, что происходит. Мне нужны какие-нибудь сведения о той напасти, что обрушилась на этот край. Когда всё началось, откуда пошло, как поначалу выглядело, как происходили изменения.
— Так вы естествоиспытатель! — блеснув очками, заметил старичок. — О, что же вы сразу не сказали, что вы человек науки! Ещё такой молодой, а уже учёный!
— Не то, чтобы учёный, — поскромничал Лён, — Просто я послан моим хозяином, магистром наук, на сбор сведений.
— Конечно! — тут же согласился Клопфеникус Лялямбр. — Как я сразу не подумал — конечно, кто-то должен этим заинтересоваться всерьёз! А то одни какие-то карающие меры! Все в растерянности! Нет достойного учёного, который бы смог собрать все факты, осмыслить, обдумать, обобщить! Я сам хотел этим заняться, да здоровье слабое не позволяет! Но вы молодец, молодой человек, что не бросились с головой во всякие забавы, а прилежно изучаете науку! Это очень хорошо! Это похвально! Как, говорите, зовут вашего патрона?
— Я не говорил, как его зовут, — засмеялся Лён, сразу раскусив маленькую хитрость старого книжного червя.
— Ой, да, конечно! — тут же смущённо засуетился тот. — кто же так вот сразу открывает имя своего наставника! Это же, в конце концов, довольно опасно — мало ли в чём могут обвинить! У нас тут такая неразбериха происходит! Все всех во всём подозревают! Каждый день кого-то в чём-то обвиняют! Казнят, вешают, сжигают!
— Однако я видел нечто такое, что простым наваждением не объяснить, — серьёзно возразил Лён. — Я видел женщину, которую поймали люди в чёрном, — у неё были волосы на теле и настоящий хвост!
— Люди в чёрном! — сердито отвечал старик. — Это же королевские камаринги — орден истребителей магической нечисти! Вы хотите сказать, что они действовали неверно?!
— Нет, я не хочу того сказать, — поспешно оправдался Лён, понимая, что старик в нём заподозрил провокатора. — Но я видел так же и язвы на людях — ни для кого не тайна, что таких выдворяют из города.
— Но им же всё-таки дают работу, — возразил старик. — Иначе бы они стали мстить за своё отвержение! Это разумно!
— Не спорю, — тут же согласился Лён. — Конечно, как-то надо обезопасить общество, бороться с проявлениями болезни...
— И не болезнь это вовсе! Это колдовство! Вы видели как взяли оборотня! Вы знаете, что к ним даже прикасаться опасно?! Если ты якшался с нечистой силой и заразился этой дрянью, так ты не прячься — пойди и признайся камарингам! Тебя повесят или обезглавят, чтобы зараза не распространялась, но не сожгут!
Лён изумился: о таком он не подумал. Неужели те странные признаки перерождения, которые он увидел на девушке, передаются, как инфекция?!
— Да, я понимаю, — бормотал меж тем старик, немного успокоившись. — Это страшно. Когда вдруг внезапно на себе такое обнаружишь, первым делом пытаешься скрыть это. Но вот ведь дело в чём: соседи-то в чем виноваты?! Ведь если где зародилось ведьмичье гнездо, в него попадают все, кто рядом — семья, соседи.
— А разве с этим не рождаются? — с большими глазами спросил ученик магистра.
Старик затрясся от смеха и длинным кривым пальцем смахнул с кончика носа слезу.
— Рождаются?! О, мой дорогой невинный пришелец! Если бы всё было так просто! Тогда бы таких уродов уничтожали бы ещё в пелёнках! Вот в том-то всё и дело, что поначалу оно никак себя не проявляет. Возьмите хоть мою прачку — я ж столько лет отдавал ей стирать свои рубашки! И вот — нате вам! — приносит раз порванное бельё. Я спрашиваю: почему дыра? Она молчит. Ну, я простил: мало ли чего бывает! Женщина бедная, живёт только стиркой. А потом узнал, что у неё стали железные когти отрастать на руках — вот откуда дыры! Она при стирке рвала одежду когтями! А мне принесла рубашки и молчит! Хорошо ещё, что я не воспользовался вещами — я раз в полгода отдаю ей стирать рубашки и меняю их раз в три месяца. В тот раз я донашивал последнюю рубашку ещё две недели, как её выявили камаринги. Между прочим, всё постиранное бельё пришлось выкинуть — целых две рубашки! Да ладно, что там рубашки — женщину жалко. Ведь у неё муж парализованный остался и умер в одиночестве.
— Симптомы проявляются по-разному?
— Какое слово-то вы знаете — симптомы! Нет, определённо, вы будущий учёный. Так что, хватит тут мне свои стариковские байки рассказывать, давайте поговорим по существу.
С этими словами Клопфеникус Лялямбр нырнул в глубокую тьму за прилавком и выбрался из-под откидной доски, которая прикрывала проход в глубины лавки.
Старик оказался очень маленького роста, тощий, согнутый, с такими тоненькими ножками, что было страшно смотреть, как он шаркает большими башмаками по дубовым половицам. Владелец лавки подошёл к двери, с усилием открыл её и вывесил наружу табличку: закрыто.
— Ну вот, теперь поговорим, — пробормотал он, закрывая дверь на массивный металлический крючок и шаркая обратно — мимо Лёна.
— Пойдёмте за мной, молодой человек, — позвал он посетителя, и тот прошёл за маленьким продавцом антиквариата вглубь помещения — во вторую комнату.
— Я ведь поначалу принял вас за шпиона Ордена, — признался он, доставая с прилавка медный подсвечник. — Думаю: ну вот, и моя старая шкура им понадобилась! Да всё же чутьё не подвело: вы не шпион. Вы действительно приезжий. Постойте, ваша лошадь стоит снаружи? Не стоит так — все сразу подумают, что я закрылся с целью заговора!
По настоянию Клопфеникуса Лён вышел наружу и перевёл своего коня во внутренний дворик. Теперь они могли с торговцем антиквариатом поговорить спокойно.
Во втором помещении оказались тоже книги и то же множество карт, но не было и следа всяческих фигурных поделок — это была настоящая библиотека.
— Вот это настоящие книги, — благоговейно сказал старый седой мышь, обводя выпуклыми глазами обширное собрание фолиантов. А там... — он с пренебрежением махнул ладошкой в первую комнату. — одна дешёвка! Сказки, выдуманные истории, досужая брехня! А фигурки большей частью подделка! Я сам немало интересовался тем же вопросом, за которым приехали вы. Я много лет собирал разрозненные сведения, пытался понять, в чём дело. Но, к сожалению, я не тот, кто может найти истинную причину явления. Вы помоложе, вы должны суметь. Да, кстати, как вас зовут? Вы же так и не представились.
— Меня зовут Лён, — скромно поведал молодой посетитель.
— А дальше?
— Это всё, — смущенно признался гость.
— Как это так? — не поверил собиратель редкостей. — Что за имя такое? Не имя, а какой-то слог. С виду благородный господин, а имя, простите, как у прислуги.
Молодому гостю было нечего сказать, и он лишь виновато развёл руками.
— А, понимаю, — догадливо поднял седые брови Клопфеникус Лялямбр. — Простая история бедного сироты, родившегося в многодетной семье и отданного за пару монет состоятельному господину. Вам повезло, мой милый, что вы попали к учёному человеку, а то сейчас бы гнули спину у какого-нибудь башмачника. Да, всё же есть судьба!
