Запели клинки, зашипели кислотные стрелы, подвал наполнился дерущими слух визгами и устрашающим воем. Привычная нежить, привычный бой, привычная техника атаки и защиты. Магическое оружие, погружаясь в невесомые тела, наносило бескровные раны, а мощные заряды Кары заставляли эктоплазму испаряться, превращая слабеющих призраков в облака холодного текучего тумана. Но и кажущиеся ненастоящими призрачные мечи и топоры таили в себе угрозу для незащищенных частей тела, поражая их морозным касанием или иссушением. В самом уязвимом положении был эльф, чья одежда слабо защищала тело от подобных атак. Но это компенсировалось поистине звериной увертливостью и природной повышенной сопротивляемостью магии, и мальчишка, даже пропустив пару ощутимых ударов, упрямо сражался рядом с паладином, пытавшимся сначала прикрывать его.
Бой закончился быстро. Когда от нежити остались лишь обильные лужицы светящейся белой и зелёной эктоплазмы, Эйлин первым делом кинулась к Мелрою, сидевшему на корточках, привалившись спиной к холодной стене.
— Как ты? — тяжело дыша, взволнованно спросила она, держа его за плечо пытаясь заглянуть в полуприкрытые глаза.
Стряхнув с устрашающего зазубренного лезвия, переливающегося синими искрами, холодные густые капли эктоплазмы, мальчик отёр пот со лба и выдохнул:
— ...мально. Тебя полечить?
Подошедший Касавир, присев перед ним на одно колено, строго потребовал:
— Ну-ка, покажи руку.
Он заставил парня отложить серп и, осторожно закатав край влажного рукава, взглянув на сморщенный потемневший участок кожи от запястья до середины предплечья. Хмыкнул, переглянувшись с Эйлин, и вздохнул:
— Лечить он собрался.
— А, это, — эльф махнул рукой. — Это я почти восстановил, было хуже. Уже не больно и рука нормально работает.
— Работает, — проворчал Касавир. — Такие вещи надо полностью залечивать, если не хочешь сухоруким остаться. Да не трать ты силы, отдыхай, — он пресек попытку мальчика сотворить заклинание, — я тоже вроде немножко умею лечить.
Закончив процедуру, он ласково потрепал мальчишку по шее и сказал с теплотой в голосе:
— А ты молодец. Это ведь был не первый твой бой?
Вместо ответа эльф помотал головой и добавил:
— Я только с призраками ещё не встречался. Не думал, что их легко убить.
Надев перчатки, Касавир подцепил и растер меж пальцев сияющий белый кисель из небольшой лужицы.
— Не обольщайся, это ненадолго. Через несколько дней они снова появятся.
— Они всегда возвращаются?
— По крайней мере, пока не будет устранена причина такого состояния или боги их не призовут, посчитав их миссию выполненной. Призраками становятся по разным причинам. В местах былых сражений иногда то появляются, то исчезают целые призрачные армии уже не существующих королевств, и никто не может отправить их туда, где они нашли бы покой. Разве что, — паладин кивнул в сторону Эйлин, — астральным оружием вроде Серебряного Меча Гит. Так что, здешних призраков в следующий раз будет меньше.
— А меня сегодня кто-нибудь будет лечить? — капризно поинтересовалась Кара, занимавшаяся приведением в порядок растрепавшейся причёски и туалета.
— А куда тебя ранили? — деловито спросил Касавир, вставая с колена.
— В сердце! — сыронизировала колдунья, скалывая верхние пряди. — Стараешься для вас, стараешься, а вместо благодарности толчки да тычки. У меня всё тело от вас в синяках.
Впрочем, сказала она это вполне беззлобно. Ругательное настроение прошло после жаркого боя, а к тому, что в пылу схватки случается всякое, они все уже привыкли. Кару больше огорчило то, что подол мантии оказался разорван.
— Да, неудачно ты прыгнула, — констатировала Эйлин, вызвав её возмущённый фырк, — но ничего, не страшно. Шитья тут на пять минут. Волшебные нити в Гильдии бесплатно должны дать.
— Да чёрт с ней, с мантией, — раздражённо махнула рукой Кара. — Сэнд разгундится, что, стоило ему выйти за порог, как я приключений себе нашла.
Друзья усмехнулись, а Мел, как никто, понимавший её, весело рассмеялся.
Упоминание о Сэнде заставило эльфа вспомнить и о своих обязанностях. Встав, он достал из своей сумки мешочек и специальную лопатку.
— Ты будешь всё это собирать? — с сомнением спросил паладин.
Мел кивнул, присев над одной из больших луж.
— Сколько смогу. Зелёную в первую очередь, магистр говорил, что она более древняя и ценная.
Эйлин развела руками, переглянувшись с друзьями.
— Ничего не поделаешь, ученик мага должен практиковаться и отрабатывать свой хлеб.
— А вы идите вперёд, — сказал Мелрой, не поднимая головы, — я догоню.
Эйлин легонько дотронулась до плеча Касавира и прошептала:
— Так лучше. Здесь безопасно, а дальше мы расчистим ему дорогу.
— Хорошо. Мелрой, — обернулся паладин к эльфу, — собираешь, что тебе нужно, и сразу идёшь за нами, след в след. Никакой самодеятельности, понял?
— Угу, — кивнул мальчик, не отрываясь от своего занятия и, подумав, добавил: — Так точно.
Осмотрев ещё раз нижнюю площадку башни и подвал, они убедились, что мальчику ничего не угрожает. Подвал был вполне обычным для башни, в которой давно никто не живет — пустым, мрачным и пованивающим затхлостью. Он представлял собой одно большое квадратное помещение, чьи своды поддерживались шестью каменными полуколоннами, и сообщался небольшим коридором с подземельем. Туда им и предстояло спуститься. Именно туда вели бурые смазанные полосы, которые они разглядели на лестнице и на полу.
— Здесь кладка гораздо старее, чем камень самой башни, — заметил Касавир, оглядев красивый когда-то потолок и стены с медными кольцами для факелов. — Это древнее место. Ну, что ж, пойдёмте. Мел, если что, зови нас.
* * *
*
Положившись на Мышь, семенящую далеко впереди и готовую подать сигнал об опасности, они неспешно шагали по тёмному и почти прямому проходу в подземелье. На удивление, здесь почти не было признаков какой-либо жизни. Уж кого-кого, а крыс и гигантских пауков в таких места всегда полно. А тут лишь копошились какие-то мерзкие твари, похожие на крупных тараканов, впадавшие в панику, когда на них падал свет. Немного сквозило, и воздух здесь был гораздо легче, чем в подвале.
— Интересный мальчишка. Душа художника, взгляд любознательного ребенка и... такие крепкие нервы, никакой впечатлительности, — задумчиво произнесла Эйлин.
— Что мы вообще знаем о лесных эльфах? — ответила Кара вопросом. — Вот ты своего приёмного отца хорошо знала?
Вздохнув, Эйлин вспомнила о Дэйгуне. По выражению его лица, не несущему печати прожитых столетий, и ровному тону неспешной речи, отличавшейся недеревенской правильностью и свойственной эльфам красотой оборотов, всегда трудно было понять, чувствует ли он что-то. Главные вопросы, которые её занимали — что держало Дэйгуна в Западной Гавани после гибели жены и что заставило замкнутого охотника с таинственным прошлым, живущего на отшибе у самых Топей, назвать дочерью двухлетнее человеческое дитя с куском серебра в груди. Любой бы понял и одобрил, если бы он отдал её в приют, где знают, как правильно воспитывать маленьких детей, чем кормить и что вообще с ними делать. Наверное, в числе причин было и то, что скрытный неразговорчивый эльф предполагал, что когда-нибудь из-за этого проклятого осколка ей придется защищать свою жизнь от силы, более страшной, чем болотные твари, и что Западная Гавань никогда не будет в безопасности, как место, где был сломан меч. Он не пытался ничего изменить, но и не собирался отказываться от ответственности, которую налагало на него знание правды. Поди пойми.
— Пожалуй, ты права... Знаете, меня поразили рисунки Мела. Такие зрелые, но в них нет присущего городскому искусству умения приукрасить, проявить фантазию. Они естественны и правдивы, как сама жизнь. Пожалуй, не всякий способен их оценить...
— А вспомни Элани, — гнула своё Кара, — дунь — рассыплется, кажется, мухи не обидит, солнышку радуется, с травой разговаривает, над каждой птахой готова хлопотать. Но по-настоящему тяжело переживающей чью-то смерть я видела её один раз — когда погибли обезумевшие друиды Круга Топей, которых она сама же и прикончила. Она принимает вещи такими, какие они есть. И Мел такой же, могу поручиться. Себе на уме парень.
— Да... этот одарённый, непоседливый, любопытный сорванец держит кинжал вполне профессионально и, не сомневаясь, пускает в ход, — добавил Касавир.
— Интересно, что заставило его покинуть родной лес. Ведь в городе таким, как он, нелегко, — вздохнула Эйлин.
— Это ему-то? — усмехнулась Кара. — Он впитывает эту жизнь, как губка, не упуская ничего, но сам не очень-то спешит раскрываться. Он здесь приспособится.
— Уотердип не самый плохой город для лесного эльфа, — согласился Касавир.
Дрожащие комочки магического света высветили белые бугры на округлом потолке и стенах пещеры. К сухому и необычно чистому воздуху пещеры примешался новый запах — свежий, терпкий, с горьковатым йодистым оттенком.
— Соль? — Эйлин дотронулась до прохладной пузырчатой стены и, прежде чем Касавир успел остановить её, лизнула, чтобы убедиться в своей догадке.
Пройдя поворот, друзья остановились в изумлении. Они оказались в соляном зале. Фантастические сталактиты, волны и каскады натёков, опоясывающие стены, казалось, тускло светились изнутри, а отблески огня рождали таинственную игру света и тени.
— Так вот они какие, — произнесла Эйлин.
Сорвавшись с губ, звуки её голоса вдруг словно обрели второе рождение, растёкшись по причудливым серебристо-зеленоватым сводам и опустившись на ошеломлённых друзей мягким обволакивающим облаком, заглушающим шаги и шорохи.
— Это был мой голос? — после паузы прошептала Эйлин. — Я представляю, какой эффект в самих Серебряных Лабиринтах. Потому их и закрыли.
— А что тут такого? — полюбопытствовала Кара.
— Точно не знаю, но узнаю, когда мы туда попадем. Просто так это сокровище не скрывали бы.
Один из проходов грота был перекрыт старой, покрытой соляными кристаллами дверью, которую Мышь упорно избегала, ни в какую не желая туда идти. Но именно туда и вели засохшие кровавые полосы и широкие борозды в соляной пыли, тонким слоем покрывающей пол пещеры. Пришлось оставить Мышь караулить Мелроя, и та с видимым облегчением подчинилась приказу.
Надсадный стон тяжёлой двери отозвался хриплым рёвом в потревоженных закоулках грота. Вопреки ожиданиям, им не ударил в нос запах разложения, но по сладковатой затхлости и по охватившему их ощущению смиренной горечи, разлитой в воздухе и въевшейся в стены, они поняли, что смерть давно стала здесь хозяйкой. В первом круглом зале они ничего не обнаружили. Не слышалось ни звука, ни шороха, не было признаков ни живой, ни мёртвой души. Они задержались, оглядывая ряды ниш, выдолбленных в соляной толще стен. Гробы в них за сотни лет обросли таким наростами, что превратились в бесформенные глыбы, слившись с каменным телом склепа, растворившись в нём так же, как растворилась в веках память о погребённых здесь существах.
— Кажется, это очень старые могилы, — вполголоса произнесла Кара, поколупав ногтем покрытую соляным панцирем дощечку под одной из ниш.
Эйлин не пожалела времени на то, чтобы очистить ножом несколько табличек, которые ей поддались — уж очень интересно было, кто похоронен в этом тайном склепе. Заметив на закаменевших от соли тисовых дощечках очертания знакомых символов, она попросила Кару хорошо посветить.
— Да, это какой-то древний вариант общего, — кивнула колдунья, взглянув на выжженную на дереве старинную вязь. — Какой-то Безумный Од-мус или Озмус. Сладкоголосая Ниэль. Хакон Рифмач. Эзра Шельма.
— Какие люди, — удивилась Эйлин. — Я и не думала, что песни не врут, и они жили на самом деле.
— Эти имена похожи на прозвища, которые дают бардам, — заметила Кара.
— Они самые.
— Странно. Заброшенное кладбище бардов в городе, где их так уважают.
Эйлин пожала плечами.
— Этому склепу, наверное, много сотен лет. Для памяти города, которым управляют люди, это большой срок. Может, он старше самого города. А, кроме того, кажется этих не так уж и уважали. Эзра Шельма известен тем, что сбежал с невестой, обещанной рыцарю, а, чтобы замести следы, обманул жениха и направил его гнев против её родной деревни. Тот учинил резню, но счастья влюблённой девице это не принесло: хитроумный бард бросил её на сносях. — Эйлин вздохнула, оглядев скромные таблички. — Видимо, тут находили покой изгои бардовского племени.
— Да уж, покой, — буркнула Кара. — А я думаю, с чего это на нас всякая пакость полезла, как только мы сюда сунулись.
— Боишься?
— Угу, — фыркнула колдунья, — поджилки трясутся.
Их беседа была прервана окликом Касавира. Зрелище, открывшееся им во втором зале, было не из приятных, хотя не в первый раз приходилось им видеть мёртвых. Четыре тела, подобно изуродованным куклам, лежали в неестественных позах, сваленные в углублении пола. Они скорее высохли, чем были тронуты тленом, и их искажённые предсмертной болью черты на пергаментных лицах сохранились так хорошо, что жутко было смотреть. Ещё пара трупов была уложена в пустые стенные ниши. Рядом валялись доски и гвозди: тот, кто перетащил погибших в склеп, имел благое намерение похоронить их по всем правилам.
— Боги, что же это с ними сделали? — пробормотала Эйлин, обходя кругом и рассматривая тела.
— Нет, нет, погибли они от ран. Просто, за два месяца произошла частичная мумификация, благодаря особому воздуху соляной пещеры, который вытягивает влагу и препятствует разложению, — объяснил Касавир. — А волшебная древесина тиса дополнительно обеззараживает воздух и отпугивает падальщиков. Древние знали толк в устройстве склепов.
— Наверное, я становлюсь циничной, но нам повезло. Могло быть и хуже, через два-то месяца.
— Могло быть много хуже. Они могли превратиться в нежить, как рука, пытавшаяся убить тебя.
— Значит, это и их неупокоенные души теперь живут в призрачной оболочке и выходят по ночам бродить по острову?
Касавир кивнул.
— Ну, что ж, Кара, ты можешь отчитаться Арвиду о частично выполненной работе, — он склонился над телом в заскорузлой, пропитанной кровью мантии Гильдии Магов. — В отличие от других, алхимик получил мало повреждений.
— Угу, — буркнула Эйлин, — я вижу только две раны от клинка. Значит, его, всё-таки, бард убил.
— Это возможно, — согласился Касавир, — но с такой же вероятностью это мог сделать кто-то из погибших — они были хорошо вооружены и, скорее всего, недружелюбно настроены.
— Однако, никого, похожего на барда, я тут не вижу, — заметила Кара.
— Его тут и не может быть, — отозвалась Эйлин.
— Откуда такая уверенность? — колдунья вопросительно посмотрела на неё.
Эйлин замялась.
— Ну... я сопоставила рассказ Арвида и кое-какие другие свидетельства. Есть основания думать, что в ту же ночь он появлялся в другом месте.
— Ага... вы, значит, тоже времени даром не теряли. Может, вам и личность его уже известна? Но, в любом случае, нам проще считать виновными этих бедолаг, — Кара бросила брезгливый взгляд на тела. — Вид у них бандитский.
