Пролог
Полтора года спустя после возвращения в Невервинтер. Юго-Запад Фаэруна, Калимшан. Аджуутал, затопленный город араниа в Паучьем Болоте. Дом Мудрой Го, местного наблюдателя Клыкощитов.[1]
— Ну и духота у тебя, — Гробнар обмахнулся каким-то сероватым в жёлтых пятнах свитком, взятым со стола.
— На болотах сейчас не лучше, — ворчливо отозвалась Мудрая Го, протыкая шипом воздушный пузырь под потолком, — проклятые ящеры приносят жертвы на алтарях, вонища, никакого вдохновения — хоть в спячку впадай.
— Ну, нет, не для того я проделал этот путь. Спать тебе не придется, обещаю.
— Да уж, давно ты не кормил меня своими байками. Ладно, располагайся, раз приехал. Не каждый год видимся. Оставь в покое свиток, ему две тысячи лет! Какао будешь?
— Ещё бы! — обрадовался Гробнар, устраиваясь в кресле, застеленном мягким тёмным пледом тонкой работы, и любовно поправляя на изящном хитиновом столике небрежно брошенную хозяйкой шёлковую салфетку в виде серебряной паутины с запутавшимся в ней монстром-бехолдером. Его единственный огромный, выпученный от ужаса глаз выглядел таким живым, что гном невольно отпрянул. — Сама вязала?
Го хмыкнула и, не удостоив его ответом, направилась на кухню, степенно переставляя коленчатые паучьи ноги.
Вопрос Гробнара был, конечно, риторическим. Араниа ткут лучшие в Фаэруне ковры и шелка и сбывают их купцам из Калимпорта, Амна и Уотердипа — тамошний народ знает толк в роскоши. А уж работу Мудрой Го ни с чем не спутаешь. Её изделия не пользуются таким широким спросом, как товары соплеменников: торговцы, рассчитывающие на массового покупателя, находят её стиль слишком вычурным. Но у неё есть весьма состоятельные клиенты, ценящие мрачную, инфернальную красоту её тканей. Из них получаются отличные мантии, туники и ритуальные покрывала, а изготовленные на заказ гобелены украшают интерьер не одной магической башни. Поэтому, она может позволить себе жить с комфортом в просторном доме-колоколе в среднем, престижном ярусе полузатопленного Аджуутала, каждые два года делая ремонт и обновляя интерьер. Она покупает у амнских спекулянтов самый дорогой сорт какао и лучшие смеси для кальяна и щедро поддерживает свою организацию. А контакты в кругу магов и разного рода тёмных личностей очень помогают ей в работе.
Го симпатична в своём роде, если не обращать внимания на то, что нижнюю часть тела ей заменяет красно-чёрное паучье брюшко с восемью покрытыми щетинками ногами. Когда этого требуют обстоятельства, она может обращаться в настоящего большого и страшного паука, очень ядовитого, по её собственным словам. А в остальное время до пояса она обычная белокожая женщина чуть ниже среднего роста, со взбитыми в причудливый колтун то чёрными, то красными, то фиолетовыми, то выкрашенными во все три цвета волосами и изящными тонкими руками. Одета она обычно в лакированную кожу, всегда увешана множеством колечек в ушах, бровях и носу, тяжёлыми браслетами и амулетами из чернлного серебра, всегда накрашена, с густо подведёнными изумрудными глазами и тёмно-красной или черной помадой, — все араниа любят косметику, даже мужчины, — и, конечно, чёрным лаком на длинных ногтях.
Словом, трудно представить себе двух более разных существ, чем улыбчивый, весёлый Гробнар, принципиально не связывающий себя ничем материальным, и меланхоличная Го, ценящая дорогой изыск и тяготеющая к мрачным сюжетам. Но их связывает старинная дружба — такая, какая возможна в мире, где легко нарваться на неприятность в каком-нибудь гиблом месте вроде Паучьего Болота и неожиданно встретить женщину-паука, пребывающую в достаточно рассеянных чувствах, чтобы от нечего делать спасти из трясины молодого неопытного гнома, притащить его к себе домой, привести в чувство и напоить какао. А гном, в свою очередь, с радостью поделится с благодетельницей парочкой леденящих кровь историй, вдохновив её на создание очередного шедевра. Го даже как-то в шутку заручилась его согласием жениться на ней в случае, если к старости гном-перекати-поле так и останется бобылём. Ум и эрудиция — те качества, которые Гробнар особенно ценит в своей странной подруге. Она интересный собеседник и, к тому же, обладает способностями оракула. Именно она когда-то рассказала ему о Талиесине и его потомках, что помогло найти Эйлин после падения Мерделейна. И, кроме того, она варит такое вкусное какао! Подает к нему имбирные пряники и вишнёвый ликер в крохотных серебряных стаканчиках. А наливает его в специальную большую, собственноручно раскрашенную чашку. На стенках чашки изображен завораживающий пейзаж Паучьего Болота — пузырящиеся топи, необыкновенные деревья-грибы, уходящие в дымку испарений мостки с перилами, освещённые гирляндами жёлтых и оранжевых огоньков, и пробивающиеся сквозь кроны лучи заходящего солнца, в которых пляшет болотная мошкара. А на дне чашки — нарисованная в трёхмерной технике трясина, в которой барахтается маленький гном со светло-русыми вихрами. Он так отчаянно протягивает руки к солнцу, на его отважном бледном лице написана такая жажда жизни, что даже махровый мизантроп — и тот не выдержал бы и протянул ему руку, лапу или, на худой конец, паучью ногу. Гробнару очень нравится выпивать какао до дна и любоваться этой жизнеутверждающей миниатюрой.
* * *
*
Слухи о Серебряном Мече и войне с Королем Теней дошли и сюда, но Го представить не могла, что её маленький приятель сыграл в тех событиях важную роль. А услышав об уничтожении оборотней-малаугримов в деревне Голдуилл, об освобождении тисового леса от злой колдуньи, о подземельях Ральфа Троллеподобного, о Скрытом Лесе и триумфальной победе над Армией Холода, о кентаврах и встрече с другом детства, об Уэндерснейвенах, в которых она, по правде, никогда не верила, и — о чудо! — о найденных Гробнаром двух потомках Талиесина, Мудрая Го поняла, что столько небылиц зараз не под силу придумать даже этому неутомимому говоруну. То есть, если отбросить вопиющее вранье, вроде того, что колдунья из тисового леса пыталась соблазнить не кого иного, как Гробнара, из подземелий Ральфа, обойдя все хитроумные ловушки, команду бесстрашных приключенцев тоже вывел её покорный слуга, да что там говорить, он вообще был в отряде главным — эта удивительная история будет весьма похожа на правду. А о том, что случилось в Голдуилле, она и сама была наслышана из своих источников.
— Да, Голдуилл — наша недоработка, — призналась Го, отхлебнув горячего какао. — Вы оказались там вовремя, и вам повезло, что в отряде был паладин.
Заметив, как обиженно Гробнар принялся грызть пряник, она добавила:
— А я разве что-то говорю? То, что без тебя паладин не справился бы, и безмозглому арахниду понятно.
— А ты разве...
— Нет, — отрезала Го, — не вздумай путать высокоразвитых араниа с этими демонами, которые по-человечьи двух слов связать не могут, не то, что головой подумать. — Она вздохнула. — Хотя, толку-то. Я вообще запретила бы людям селиться в местах вроде Голдуилла. Они эксплуатируют магию земли, на которой живут, снимая пять урожаев в год, а об истинном её назначении не догадываются и, случись беда, не могут сами справиться. Платить профессионалам они не любят, а наших друидов встречают с дубьём. Мы же для них нелюдь поганая.
— Гномам тоже среди людей не всегда сладко приходится. Мой друг Лео сколько от крестьян натерпелся, и меня не раз из таверны вышвыривали. Но мы — народ весёлый и необидчивый. Сегодня я здесь — завтра там, мне некогда обижаться. И тебе не советую. А за деревню не переживай, теперь за ней есть, кому присмотреть, — успокоил её Гробнар. — Наш паладин отыскал на севере друидов, покинувших погибшие Топи во время войны. Если уж они Тень пережили, то им никакие твари не страшны. Может, по кальяну?
— Давай, пополуночничаем, — согласно кивнула Го, — у меня для тебя тоже кое-что есть. Тебе будет интересно.
Загасив лишний свет и опустив шёлковые терракотовые жалюзи с психоделическим рисунком, Мудрая Го пригласила Гробнара в кабинет за ажурной хитиновой перегородкой, устеленный коврами и подушками, выполненными в обычной для неё угнетающе-мрачной манере. Неспешно раскурив кальян, она предложила мундштук Гробнару, в нетерпении вдыхавшему расползающийся по кабинету аромат миндаля и мёда.
— Тебе было откровение? — наконец, тихо спросил гном, с нетерпением ерзая на подушке после долгого — слишком долгого для него — молчания.
Мудрая Го задумалась, прикрыв глаза, покачиваясь на паучьих ногах и посасывая серебряный мундштук с тонким калимшанским узором.
— Я многого не поняла в том, что мне явилось в этот раз. Но это касается волшебной крови Талиесина. Как бы я ни презирала людей, видно, их дела мне небезразличны, раз меня вновь посещают такие прозрения.
— Ух, ты, — прошептал Гробнар, устраиваясь поудобнее на подушках, — неужели что-то новенькое о наследниках?
— Двое из них живут на севере, — заговорила Го нараспев, — они молоды и полны энергии — ты их знаешь. Один — немолодой и не самый сильный в южной части Побережья Мечей.
— Уотердип, — выдохнул Гробнар.
— Возможно. Но не он меня волнует. Я знаю о четвёртом. И это знание очень и очень тревожит меня. Я долго живу на этом свете, но мне не приходилось слышать о таком необычном потомке Талиесина.
— А чем он необычен?
— Я не в силах прозреть всего. Я знаю, что живет он где-то на востоке. Сияющие Равнины, Море Упавших Звезд или Чондалвуд. Я чувствую, что он молод и несёт на себе четкую и свежую печать иного плана, какого — не могу распознать. Он человек. Он порывист и неуправляем. Сила крови в нем так велика, как, быть может, не была ещё никогда за всю историю рода Великого Барда. Она дремлет до поры, как это бывает у всех наследников. Но он очень способен. И... что-то меня в нём пугает... Кажется, само его существование — вызов Талиесину, лишившему своих потомков права пользоваться силой крови во имя зла.
Мудрая Го замолчала, покачиваясь и выпуская кольца ароматного дыма. Гробнар и думать забыл про свой кальян, смотря на подругу расширившимися глазами и боясь шелохнуться. Злой наследник Талиесина? Да ещё самый сильный за всю историю? Сколько же бед он может натворить. Но слова Го немного ободрили его:
— Он молод. Чист, как пустой свиток. Тайна его противостояния воле могущественного предка скрыта от меня. Возможно, её следует искать в обстоятельствах его появления на свет. Быть может, он был рождён не в добрый час. Быть может, сила пророчества должна была со временем иссякнуть. Кто знает. Это всё, что я вижу в нём самом.
— Ты видела ещё кого-то?
— Конечно, мне стало интересно, откуда он взялся и в чём его секрет. Я задавала вопрос за вопросом о его родителях, о его звёздах, о его покровителях. Но мне открылось немногое. Знаю только, что рядом с ним его мать, и сын — источник её боли и одиночества. Она многим пожертвовала из-за него. Может, в этом причина? Может, неведомые происки иного плана вмешались в её судьбу? Я чувствовала... злость, горечь и разочарование. Но... потом что-то изменилось. Я попыталась проникнуть в её сердце и найти там ответы, но увидела лишь смутный образ сына... Оливковая кожа, темные глаза, и то, что я сначала приняла за нимб. Это были светлые мягкие волосы. Он очень необычен внешне и, кажется, похож на своего могучего предка. И ещё — улыбка, которая о чём-то ей напоминает. Когда она видит её, то забывает обо всех своих жертвах.
— Какая печальная история, — сокрушённо покачал вихрастой головой гном. — Печальная и трогательная. Но что нам с этим делать?
— А что мы можем? — Го сделала неопределённый жест рукой, звякнув браслетами. — Формально моя организация не должна им интересоваться. Он не монстр, каким именно планом он затронут и насколько, я не знаю. Но это точно не нижние миры, их бы я сразу увидела. По-хорошему, я должна бы сообщить о нем Арфистам и забыть.
— Арфистам? — вздрогнул Гробнар.
Го многозначительно кивнула.
— Я уважаю их и всегда не прочь с ними сотрудничать. Но их методы слишком прямолинейны для такого деликатного случая. Они либо уничтожат его, если решат, что угроза велика, либо заберут себе, если сочтут усилия по промывке мозгов стоящими. Это вызывает у меня внутренний протест.
— А мать? — шёпотом спросил Гробнар.
— Риторический вопрос. Но, — она с лёгкой усмешкой взглянула на побледневшего гнома, рассеянно грызущего от волнения свой мундштук, — я знала, что ты любишь головоломки и что эта история тронет тебя. Вот я и подумала, что следует сначала рассказать обо всём тебе. Мне не дает покоя улыбка, запавшая в сердце матери. Она не может принадлежать злому существу.
Гном присосался к кальяну, запустив руку в волосы. Медленно выдыхая дым, он всё никак не мог успокоиться и, в конце концов, закашлялся от волнения.
— Сияющий Гарл[2], — благоговейно прошептал он, придя немного в себя. — Это самая потрясающая новость, что я слышал за последнее время. Что же с ним будет?
— Я не пророк, — пожала плечами Го. — Но не нужно быть большого ума, чтобы догадаться. Он молод и живёт в какой-то невообразимой глуши. Его мать подобна волчице, воспитывающей львёнка, преданно защищая его и пряча в тёмном логове. Но лев — не волк. Она может столкнуться с чем-то, чего не понимает, с чем не сможет справиться. А ему нужно хорошее воспитание, нужен наставник. Такой, который не позволил бы его способностям развиваться хаотично и научил использовать их правильно и осознанно. Если он не найдется, и парень засветится, когда дар начнет просыпаться, им заинтересуются в планах. Никто не откажется заполучить себе такую марионетку. Так что, — Го игриво взлохматила жёсткие светло русые вихры, — подумай, мой маленький друг. Ты везучий, может, сумеешь разгадать эту загадку. А я обещаю пока ничего не предпринимать.
* * *
*
Гробнар долго не мог заснуть на пахнущих лавандой шёлковых простынях Го. Он мысленно перескакивал с одного на другое, кляня себя за то, что выпил так много бодрящего напитка. Он вспоминал прекрасную и, конечно, любимую Дорин, полурослика с фиалковыми глазами, которую однажды отбил у грубияна Келгара. Она живет в маленьком домике на берегу Чёрного Озера. Но она не какая-нибудь бездельница из дорогого квартала. В её саду и оранжереях растут самые красивые розы, нарциссы и тюльпаны. Дорин — поставщик замка Невер. Они не очень хорошо расстались в этот раз. Дорин стала часто упрекать его в том, что он вечно куда-то исчезает, надолго оставляя её одну. Но что он может поделать? Он не почтенный горожанин, не рыцарь с собственным замком, не крестьянин, а всего лишь маленький гном, который летит туда, куда его несёт ветер вдохновения. Вся его собственность — это лютня, перо, добрый общительный нрав, его память, богатая на песни и истории, и разбросанные по миру дорогие сердцу местечки вроде вот этого дома в затопленном городе на краю зловещего Паучьего Болота. Его друзья, настоящие и будущие, от которых он никогда не сможет отказаться. Разве он создан для осёдлой жизни? Он ещё слишком молод — всего-то сто восемьдесят лет. Может, по людским меркам, давно пора остепениться, но гномы женятся не раньше, чем у них голова поседеет. А брать маленькую хрупкую Дорин с собой и подвергать опасностям — для этого он её слишком любит. Да и мало ли кто улыбнется в пути обаятельному гному. А с Дорин не забалуешь, у неё ручка тяжелая, она и в глаз может, и по голове — так огреет, что навек забудешь, о чём хотел напеть прекрасной даме... В общем, пусть сидит дома и выращивает розы.
