Дверь скрипнула. В проеме показался высокий сухощавый Тьер. Советник нашел взглядом их с Каленом и, не тратя лишних слов, жестом пригласил обратно в кабинет.
И снова они по струнке вытянулись перед королевой, которая сидела в кресле, скромно сложив на коленях руки. Воодушевления у нее поубавилось. Видимо, Тьер привел ей какие-то доводы против найма Сони в отряд или же напомнил, что заниматься солдатами Акельена вообще не ее дело.
— Я попрошу за вас своего мужа, — сказала Невеньен.
О, Небеса...
— Но вы должны поклясться, что будете держать в секрете произошедшее с вами в Могареде, — продолжала она. — За нарушением этой клятвы последует очень суровое наказание.
Говорила бы проще — тебе отрежут голову, парень. Как тем патрульным на наргесском тракте.
— Конечно, моя королева, — с готовностью согласился Сони. — Лейтенант Кален уже все мне растолковал.
— Прекрасно, — она немного расслабилась. — Вы свободны до тех пор, пока из поездки не вернется мой муж.
— Спасибо, — Сони вполне искренне поклонился. Ему даже не пришлось изображать благодарность — он и так ее испытывал ее сверх меры. — Я буду молить за вас всех богов.
Когда они покончили с расшаркиваниями и наконец вышли в коридор, Сони с облегчением расправил плечи. Будущее до сих пор представало перед ним крайне смутным, но это было лучше, чем полнейшая неопределенность четверть часа назад. Тьер не промолвил ни слова и молча кивал всему, что сказала девчонка, которая наверняка просто повторяла за советником. Это значило, что Сони сочли полезным. А пока ты нужен банде, от тебя не избавятся.
Обнадеженный Сони огляделся вокруг по-новому, и даже обшарпанные углы поместья перестали его волновать. Слава Небесам, жизнь продолжается, и может быть, она будет не так уж плоха!
На плечо Сони легла тяжелая рука Калена. Выражение его лица было зловещим.
— Все прошло хорошо, но не думай, что я не заметил, как ты "уронил" рубашку. Это было нарушение приказа.
Сони сглотнул.
— Но я не...
— Сегодня ты будешь чистить свинарник. Пора привыкать к тому, что подобные вещи в моем отряде никому не сходят с рук.
— Но я не гвардеец!
— Ты будешь чистить свинарник.
Он сказал это таким тоном, что Сони оставалось только покориться. Кален не отличался мягкостью, и кара за непослушание могла оказаться намного изощреннее, чем просто чистка свинарника. Северянин обращался со своими людьми одинаково жестко, и, по его мнению, Сони уже вошел в отряд, что бы он там сам себе не думал.
— Да. Командир...
* * *
Сони ненавидел свиней и понял это только сегодня. Спасибо Калену за бесценный опыт, чтоб этот проклятый северянин провалился в пузо Огрошу.
Ужасная вонь Сони не отпугивала — уж к этому он привык. Но тупые свиньи словно сговорились, чтобы усложнить его работу. Стоило расчистить маленький квадратик, как какой-нибудь жирный боров радостно несся туда и все изгаживал. А звуки, которые они издавали, если их хоть чуть-чуть пнуть... Местный начальник уже наорал на Сони из-за того, что он наподдал одной хрюшке, да он и сам был не в восторге от действующего на нервы свиного визга.
Утешала Сони только мысль о том, что в те же самые мгновения, когда он разгребал свиной навоз, Тэби поддевал на лопату человеческий. За свару со стражниками в "Теплой встрече" Кален наказал его чисткой отхожих мест в Серебряных Прудах, дав понять, что если кто-то из его отряда выкинет нечто похожее, то его ждет то же самое — и плевать, что они гвардейцы, а не солдатня. Заодно каждый вечер Тэби надлежало исполнять другое, чуть более благородное занятие — якобы по своей воле он попросился приглядывать за сумасшедшей старухой Кесой, которая, бывало, клала прямо под себя. Поместные служанки умилялись с того, какая любовь к пожилой женщине вдруг проснулась у сурового воина, а кто понимал, в чем дело, многозначительно хмыкал. Сони теперь было не смешно. Откуда только Кален узнает, что провинившийся ненавидит больше всего?
Закончил Сони задолго после того, как стемнело. Бросив лопату, он отчитался перед замызганным парнем, которого приставили за ним наблюдать, ополоснулся водой из бочки и отправился в барак к магам. Там его ждала новая одежда, немного не по размеру, однако чистая и без дыр, из качественного льна. Усмехающийся Кален объявил, что нельзя добиваться внимания королевы в заляпанной навозом рубахе. Сони его скупо поблагодарил.
Барак пустовал. Из десяти кроватей в помещении заняты были три: Кален дремал, сложив руки под голову, Виньес похрапывал, приоткрыв рот, а Келси читал книгу. Тэби отбывал наказание, Лейни ушел к бывшим сослуживцам и в ближайшей деревне пил с ними пиво, а Дьерд пытал счастье с какой-то служанкой. Сони хотел последовать его примеру, но решил, что слишком устал, и завалился на соломенный матрас.
Очень скоро стало ясно, что заснуть не получится. Тело, разгоряченное работой, ныло, а разум лихорадило от впечатлений. В конце концов Сони выругался, заставив Виньеса вздрогнуть во сне, набросил куртку и вышел на улицу.
Прохладный воздух немного его успокоил. Ночи в центральных землях не были такими ласковыми, как на юге, и даже подмигивающие с неба звезды казались дальше, чем в родном Могареде. Сони принюхался, пытаясь почуять знакомые запахи, — в Могареде каждый район пах по-своему. Иногда приближающаяся опасность выдавала себя не звуками, а тяжелым смрадом смерти.
Здесь все было иначе. Ветер смешивал сладковатые ароматы сада с вонью свинарника, тонкой линией прочертился запах пота от уставшего стражника, обходившего поместье. Сони поковырял землю носком сапога. Почва — и та была другой, не черной и мягкой, а серой и твердой. Откуда-то послышался мелодичный девичий смех, и Сони внезапно ощутил укол тоски по Могареду. Не будет больше усыпанных лодчонками темных вод Сарагина и плоских крыш с беспечно развешанным на них бельем. Путь домой для Сони заказан.
Он задумался о том, сможет ли вычеркнуть из своей души город с его душной толкотней на улицах, "истуканами" на возвышениях и базарами, полными болтливых чужеземцев и легковерных торговок. Ему уже не хватало коллекторов, и буйных компаний, и нищих, которые цепляются за ноги, даже зная, что ты из их бездомной братии. Получится ли у него не скучать по всему этому? Наверное, нет. Ведь он так и не забыл о Дженти, который помог ему полюбить могаредское дно со всеми его ужасами и умер, когда у них только начало что-то получаться.
Сони закрыл глаза и потер онемевшее лицо. Маги до сих пор словом не обмолвились о том, какого рода задания его могут ждать в отряде и чем вообще они занимаются кроме того, что ищут осколки короны. И он все еще ничего не знал об Эйрене — как погиб этот северянин? Пока что Сони было ясно то, что он не может сделать в сторону и пару шагов — несмотря на благосклонность королевы, с новичка старались не сводить глаз. Ну ничего, времени немного прошло. Он во всем разберется. Пережил же он смерть брата и сумел выкарабкаться из того дерьма, куда его занесло после этого, а тогда, в молодости, ему, неопытному юнцу, было гораздо хуже. Значит, выкарабкается он и сейчас.
Чтобы прогнать меланхолию, Сони размялся и огляделся. Неподалеку мирно шумели домики с прислугой, над солдатской кухней вился дымок — поварихи то ли еще не закончили готовить, то ли уже начали. В соседнем бараке для новобранцев резались в кости — на завтра назначили испытания для тех, кто хочет попасть в армию истинного короля, и волнующимся мужчинам тоже не спалось. Общаться с будущей солдатней у него желания не возникло, и он направился в противоположную сторону.
Прогулявшись возле поместья, Сони невольно обратил внимание на стражу. Кто-то очень сильно боялся того, что на истинного короля нападут во мраке ночи. Парни, конечно, дремали и не слишком тщательно оглядывали окрестности, зевая при обходах, но цепочки постов были расставлены со знанием дела. Между каждым соблюдался такой промежуток, чтобы солдаты на посту видели соседей с двух сторон. А еще они постоянно двигались. Сони покачал головой. Мимо них не проберется никто, убийцы это будут или обычные воры.
Кстати, о ворах... Взгляд Сони приковало трехэтажное поместье, сверкавшее в темноте ярко освещенными окнами. Свеч хозяева не жалели, и уж конечно это были не вонючие сальные огарки и не лучины, а толстые восковые свечи — как в кабинете Тьера. Несмотря на испытываемую мятежниками нужду, в Серебряных Прудах было что красть. Серебро, золото, ствилловые побрякушки — набей таким добром карманы и, если не шиковать, можешь жить на сбытое несколько месяцев.
Интересно, долго ли продержится все это мятежное мероприятие? Сони задумался. То, что ему решили сохранить жизнь, это, бесспорно, отличная новость. Но король Тэрьин — настоящий король, по мнению Сони, раз уж ему подчинялась не пара деревень, а целая Кинама, — царствовал уже год, и с каждым днем у Акельена оставалось все меньше и меньше шансов завоевать трон. Политикой Сони не увлекался, а в Могареде болтали разное, но и дураку было очевидно, что Тэрьин скоро подкопит растерянные в гражданской войне силы и покончит с последним противником. Что тогда случится с Сони? Если ему не удастся удрать, то его повесят как изменника.
Он растерянно провел рукой по волосам, краем сознания отметив, что их давно пора бы подстричь. Вот так выбор у него получался: либо он останется с отрядом и будет рисковать за далекие от него идеалы, как Виньес, который вместо того, чтобы попивать винцо в родном замке, братается с простолюдинами вроде Лейни и таскается пешком по всему королевству; либо он попытается сбежать. И снова будет рисковать — он уже заметил, как странно на него посматривали здешние гвардейцы с золотыми силуэтами на нашивках. Кален, Бездна его побери, все-таки был прав по поводу того, что первый же встреченный Сони на свободе маг его убьет. И в Могаред, который с этой точки зрения был самым безопасным местом, он вернуться не мог из-за обвинения в убийстве Эльера.
А может быть, перекинуться к Тэрьину? Тоже хороший вопрос, как к нему отнесутся люди законного короля. Повесят-то его вряд ли — кристалл делал Сони слишком дорогим, чтобы отправлять на погребальный костер. И непонятно, как столичная гвардия будет его использовать — вдруг тоже посылать на смерть? Быть расходным материалом Сони не прельщало, да и предавать отряд было бы неправильно. Никаких клятв он не давал, но Дьерд и Лейни были единственными, кто со времени гибели Дженти отнесся к нему по-человечески. Правда, они оба сначала пытались его убить и еще неизвестно, не воткнут ли они ему нож в спину в лучших традициях воровских банд...
Сони почесал затылок. Тут требовалось как следует пораскинуть мозгами, и предпочтительно в тишине. Относительный покой на земле поместья сохранялся лишь в одном месте — в господском саду.
Со всех сторон его огораживал высокий железный забор. Чтобы туда не пробирались слуги — шалить в густых кустах — на ночь калитки запирали, а стражники, делающие обход поместья, посматривали и на сад.
Безуспешно подергав замки на нескольких воротах, Сони уже подумал, не обнаглеть ли ему и не перемахнуть через забор, как следующая калитка, самая близкая к особняку, поддалась. Скорее всего, она оставалась открытой всегда, чтобы лорды могли гулять и по ночам. Или развлекаться в кустах так же, как их слуги.
Сони проскользнул внутрь и зашагал по усыпанной гравием дорожке. Удивительно, но сад охранялся. Время от времени по ним проходил гвардеец с фонарем, с помощью палки и петель прикрепленным к синей форме. Сони не знал, наказывают ли здесь за посещение сада по ночам, и если наказывают, то как, и поэтому предпочел спрятаться за ствол дуба, как только услышал шаркающие шаги. Однако когда на отсутствующее лицо гвардейца упал луч света, Сони хмыкнул. В остекленевшем взгляде мужчины ясно читалась единственная мысль: "Какой Бездны я тут торчу, если все вокруг так охраняется?" Ох, стражники-стражники. Всегда такие беспечные...
Разубеждать гвардейца в уверенности, что его занятие бесполезно, Сони не стал и, не выходя из тени, пошел к особняку.
Когда очередной стражник с фонарем исчезал за деревьями, сад погружался в кромешную тьму. Великое Око уже село, а Малое пряталось за пышными кронами, и света не хватало для того, чтобы оценить создаваемую садовниками красоту. Сони различал только то, на что натыкался: сиреневые цветы колокольного куста, острый запах мяты, стволы яблонь и вишен.
Сони шагал беззвучно, по траве, поэтому ритмичные постанывания за кустом не прекратились, когда он проходил мимо. Завидуя счастливой парочке, Сони нарочито громко прокашлялся. Охи тотчас стихли. Наверняка это были слуги — редкие высокорожденные стали бы заниматься таким делом не в мягкой постели. Видимо, наказания за проникновение ночью в сад нет, либо оно не такое суровое. Не желая дальше мешать любовникам, Сони удалился так же неслышно, как пришел.
Возле правого крыла на глаза ему попалась ажурная беседка из мрамора, утопающая в зарослях вьюнка. Убедившись, что там не спрятались очередные горящие страстью слуги, он устроился на холодном сиденье, откинулся назад и вытянул ноги.
Все. Теперь можно наконец-то отдохнуть. В тишине, одиночестве и без проклятых магов, которые следят за ним даже в отхожем месте.
Изредка под ногами гвардейца скрипели трущиеся друг о друга камни. Насекомые не надоедали — в саду росли травки, отпугивающие мух и комаров. Через изгибистые ветви деревьев проникало немного света из особняка. Благодать... Почти так же спокойно, как в самом надежном убежище в коллекторе, только запах несравненно лучше.
Забыв о том, что пришел сюда не дремать, Сони зевнул и уставился на мерцающую свечку в окне на первом этаже особняка. Почти сразу пятнышко пламени погасло. Наверное, хозяева комнаты отправились в постель. Недурно было и ему самому пойти в барак — свои силы Сони явно переоценил. Размышлять следовало на свежую голову, а не после долгого путешествия и работы в свинарнике.
Однако только Сони потянулся вставать, как в саду раздались два женских голоса, которые становились все ближе. В интонациях первой слышались взволнованные нотки, она уговаривала вторую вернуться и лечь спать. Такому бархатному голосу Сони обязательно бы подчинился, но на вторую женщину увещевания не действовали. Она отвечала, что устала от всего и особенно какой-то мерзкой женщины, что прогуляться ей не помешает и что поход в сад не считается нарушением обетов. Сони насторожился. Что-то в этих отмахиваниях ему показалось знакомым.
Из-за поворота дорожки снова появился гвардеец с фонарем, но на сей раз его лицо было осмысленным, а походка — широкой и твердой. За ним шли две тонкие женские фигуры. Одна, в светлом льняном платье служанки, держалась чуть позади другой, в голубом шелковом наряде. В ее темных волосах блеснул золотистый обод. Королева!..
Она указала на беседку. Гвардеец развернулся к мраморному сооружению. Фонарь, раскачивающийся впереди на палке, был достаточно ярким, и у Сони оставалось несколько мгновений на то, чтобы скрыться за завесой вьюнка. Проделал он это так аккуратно, что гвардеец, осмотревший беседку, не заметил притаившегося в двух шагах от него Сони. Хороши же эти гвардейцы... Он чуть не рассмеялся.
