Увлай была только "за", а вот сам Пишау, уже начал дергаться, уставая от трех обязанностей сразу.
Судя по его нытью и затравленным взглядам в сторону порхающей по кухне Увлай, больше всего он устал от ночных вахт.
Судьба всех троих оказалась тесно переплетена. И залита жирным супом, который в этот момент еще только "доходил" в походной кухне, до своего идеального состояния.
Армейский рацион, во все времена, особая песня. Как сделать кашу из топора — знает любой армейский повар. И только разведка знает, как эту кашу сделать съедобной.
На счастье всего отделения, Плат оказался именно тем поваром, что не только мог сварить кашу из топора, но и при этом сварить ее так, что все съедалось подчистую.
Сухие пайки, на которых отделение жило первый месяц, не способствует крепким нервам или здоровому сну.
Увлай, конечно, беспокоилась о своем возлюбленном, подкладывая ему самые "вкусные и сладкие", кусочки. Плат посмеивался, но не мешал, считая, что любовь на голодный желудок на редкость мерзкая штука и способна убить любые чувства.
Пригорюнившийся Крас, увидев перед своим носом исходящий паром котелок, протянул к нему руки, считая своей порцией и получил горячей поварёшкой по лбу.
Отступив на шаг, он зацепился каблуком за порожек и полетел навзничь, сбивая с ног Пишау.
Куча мала на пороге, совершенно не обрадовала политрука и, на кухню загремели все, отрабатывая косяки бывшие, настоящие и будущие. Ну, и придуманные — до кучи.
Смеющийся до колотья в боках Плат только махал на всех присутствующих своим белым колпаком, стараясь держаться подальше от влюбленных и не загружая пилота.
Доброта его не осталась безнаказанной.
Кто из троих догадался закрыть котел на рычаг — осталось тайной, но через полчаса, настоявшийся суп взорвал походную кухню, ошпарив всех, кто находился в радиусе досягаемости.
Оставшееся голодным отделение, хмуро жевало сухпаек и ждало вердикта политрука, покрытого толстым слоем противоожоговой мази и оттого совершенно недобрым.
Запах супа демаскировал базу не хуже сигнального костра, пятеро пострадавших на ровном месте — подорвали ее боеспособность, а Плат, прыгающий на протезе и откровенно скалящий зубы, раздражал всех своим неуемным оптимизмом.
Желтоватая противоожоговая мазь, жирная и пахучая, красовалась на руках политрука, лицах мужского коллектива работников кухни и спине — женского, пропитав тонкую футболку безобразными пятнами.
Полковник Вах Прук, долго любовался на стоящую перед ним четверку, корчил самые злобные рожи, рычал, но ругаться матом не стал, наказав четверку самым простым из возможных, способом: теперь им предстояло найти новую полевую кухню.
Такой пустяк, учитывая, что даже старая была обнаружена чудом, в одном из заброшенных туристических лагерей.
Военнопленная сделала то, что всегда делает женщина, когда делать что-либо уже поздно — доверилась своему мужчине.
Плат, будь его воля, накостылял бы по шее всем, но рукоприкладство в армии Союза было не принято. Особенно рукоприкладство наемника против старшего по званию (лейтенант), добровольца (Пишау) и военнопленного (сами догадываетесь, кого).
Летун, в очередной раз зарывшись в собственный планшет, едва ли не с плачем, отбросил его в сторону.
— Рассказывай. — Плат уселся напротив Краса. — С тебя все беды начались, Летун!
— Я корабль нашел. — Дагриец растерянно вздохнул. — Даже не разбитый, целый, в общем...
— Отлично. — Теперь рядом с Платом уселся Пишау, обожавший свежие новости и притянул к себе на колени, девушку-капрала.
Взрыв ругани, по мощности превосходил удар орбитального калибра. Львандоль в цветах, подробностях и размахивая руками рассказал все, чему он стал свидетелем на эскортном корабле, будь его воля, он бы и запахи изобразил.
— Нет, конечно, если бортовая система не справляется, тогда проблема... — Протянула Увлай.
— Подтащить озонатор и за пару недель все "выгорит"! — Предложил Пишау.
— Загнать нашего "медика" и пусть стерилизует помещения... — Пожал плечами Плат и стушевался под взглядами. — А что? У него в программе же есть очистка помещений от...
Стоило ему хлопнуть ресницами, как пилота уже и след простыл.
Плат уселся на землю и принялся растирать мышцы ноги — протез, все-таки не живая нога.
— А ты откуда знаешь? — Пишау уставился на своего напарника с удивлением.
Через две минуты из пещеры выкатился медицинский дроид в сопровождении пяти погрузочных и трех ремонтных, дроидов и покатил сперва по тропе, а затем скрылся в кустах.
Крас Львандоль, обвешанный оружием, с "пливак-ом" Плата в руках и сопровождении пяти легких боевых дроидов, двигался следом за кавалькадой технических дроидов и просто сиял, под лучами голубой звезды.
Не смотря на тень под деревьями.
В два прыжка, Плат догнал незадачливого вояку, отобрал у него свой табельный ствол и пошел рядом.
Пишау, тоже долго не колебался — ссадив девушку, поправил висящий на бедре станнер, догнал мужскую компанию и, не успела Увлай решить, что ей делать, как тройка скрылась в кустах.
"Пабабух" чистили три недели.
За это время, технические дроиды успели ободрать все стены, полы, потолки, до блестящего металла.
Ходить по кораблю приходилось с опаской — все, что несло хоть частицу запаха, по команде медицинского дроида безжалостно выдиралось и вытаскивалось вон из корабля.
Особой удачей считалось то, что рубка, кают-компания и две жилых каюты — старпома и капитана, оказались герметично запертыми и избежали участи провонять и быть ободранными.
Увы, даже новейшее поколение всяческих химикатов, поглотителей и "дедовских" методов, пасует перед трупным запахом.
Крас, за это время успел запустить основной компьютер, отформатировать его, избавляясь от закладок оставленных предыдущим хозяином и установить все по новой.
Плат, вспомнивший об обещании полковника, сидел рядом и учился, тренируясь на "кошечках" — пилот доверил ему переустановку ПО на вспомогательных системах, а после проверки и вовсе свалил на него эту муторную обязанность.
Отделение шустро бегало по городам, где воруя, а где и покупая, необходимые материалы и химикаты. Три километра провода, например, срезали прямо со столбов, ведущих от подстанции к одной из баз противника.
Столбы подорвали чуть раньше, когда только шли на грабеж — срочно понадобилось покрытие на полы и стены, а база стояла такая чистенькая и свежая, что пройти мимо нее полковник просто не смог.
Заодно разграбили и фабрику по производству товаров первой необходимости, оставив бедное население целой планеты без одноразовой посуды, пластиковых панелей и фурнитуры.
Вывозили все на трех загруженных по самое "не могу", грузовиках.
Вслед им сияли зеленые задницы охранников, печально висящие на стенках охраняемого объекта.
Из самого печального факта, что кручинил всех, оставался только он — энергетические стержни.
К этому времени, между влюбленными пробежала крупная собака и девушка сперва переключилась было на Плата, а потом и на очередную жертву — самого полковника.
Политрук делал вид, что не понимает, чего хочет женщина, а женщина вела атаку неторопливо и продуманно, наступая по всем фронтам и не давая жертве прохода, постоянно попадаясь полковнику на глаза и демонстрируя свои блестящие розовые глазки.
— Плат! — Пишау окликнул напарника и поманил пальцем, отходя в тень. — Только что сообщили, что на планету будет прислан полк, на отдых и переформирование. Догадываешься, что это значит?
Зеленые глаза Плата, с желтыми искрами, вмиг потемнели.
— Нас обложат и... — Он провел пальцем по горлу. — Полковник в курсе?
— Об этом — в курсе. — Пишау улыбнулся. — А вот о том, что есть склад, на территории местного космодрома — нет.
— Стержни! — Догадался одноногий.
— С тобой не интересно. — Рядовой помрачнел. — Прокатимся? Наших пока все едино нет. А полковник занят с Увлай.
Местный космодром, отделение чистило уже трижды, каждый раз налетая и забирая необходимое. Охранники уже и сопротивляться не сопротивлялись, таская дубинки вместо летального оружия, которое могли мало того что отобрать, так еще и зеленая краска отмывалась очень плохо!
Оседлав Гаврюшу и прицепив к нему малую АГ-платформу, двое "нормальных героев", никому не говоря ни слова, отправились "на добычу".
Ни одному из них, даже в голову не пришло, что на эскортный корабль надо минимум 46 стержней, каждый весом в 45 килограмм!
Любезные охранники, при виде Гаврюши, привычно ретировались на дальние посты, делая вид, что ничего не происходит, а этот боевой дроид и два идиота, что таскают вручную тяжеленые цилиндры из недавно построенного склада и закидывают их на "раз-два-взяли" — всем просто снятся или вообще — призраки.
Впрочем, два этих призрака, привезли с собой две не призрачные туши деликатесного зверя и теперь вообще могут вывезти хоть весь склад!
Только начкар, сидел и пялился в экран, отчаянно потея и грызя ногти.
Стоило Гаврюше и платформе исчезнуть, он с облегчением вздохнул, пригладил стоящие дыбом волосы и достал из встроенного в стену сейфа бутылку с прозрачной жидкостью, объявляя общий сбор.
Через два часа, охрана собралась и растворилась в местных лесах, прихватив с собой все, что еще можно было утащить — попадать под разборки прилетающих утром имперцев, не желал никто.
Начкар, старый вояка, наблюдал за вверенной ему территорией с далекого холма, километрах в семи от охраняемого объекта, старательно прячась за деревом, чей обхват превышал метра четыре.
Вспышка света и донесшийся до него спустя секунду звук взрыва, заставил мужчину с облегчением вздохнуть.
Оставшиеся на складе энергетические стержни отлично сдетонировали, когда обычный, ни чем не примечательный, дроид уборщик принялся колотить по ним баллоном с кислородом.
Налицо — грубейшее нарушение техники безопасности, только спросить будет не с кого: воронка, глубиной с двадцатиэтажный дом и шириной больше диаметра их маленького — запасного — космодрома, гарантировала, что тел никто и искать не будет.
Что-то с шипением пролетело и впилось в стоящее дерево, со стороны поднимающегося к рассветным небесам, клуба черного дыма. Затем, посыпался настоящий грязекаменный дождь и прижавшийся к шершавой коре разумный снова возблагодарил небеса за то, что его защищает гигантское дерево.
Едва отшумел последний подарок от земли — небу, Агбо Ли Лаэль, капитан службы безопасности космодрома, с ужасом и содроганием обошел дерево: точно напротив его головы, из дерева торчал кусок манипулятора дроида, с зажатым в нем вентилем кислородного баллона!
Когда пилот увидел, что привезли Плат и Пишау, он в ужасе замер, седея на глазах.
Сотня новеньких, в "смазке", энергетических стержней, его, конечно, обрадовали.
Но вот то, каким образом они добрались до "Пабабух-а", напугало лейтенанта до икоты.
Учитывая, что на складе оставалось еще полсотни...
Двадцатиметровой воронкой, эти двое лыбящихся идиотов, не отделались бы!
Когда последний стержень занял свое место на складе, в стазис-коконе, лейтенант отозвал обоих и очень медленно, шепотом, рассказал все о технике безопасности при работе с нестабильными энергетическими стержнями.
А два этих... нехороших существа, переглянулись и заржали, хлопая его по плечу и призывая не ссать, мол, Авось и не так помогает своим!
"Пабабух", прошедший полный тестовый прогон, замер.
Отделение, с суматошностью муравьев, грузило на борт все, нажитое непосильным трудом.
Грузовые трюмы у этой серии кораблей совсем крохотные, но те, кто играл в "тетрис", хорошо знают, что такое "правильное укладывание"!
Легкие дроиды заняли места в коридорах, как дополнительная защита в случае абордажа, тяжелые "припарковали" у люков, с обоих сторон корабля.
Стоило открыть двери, как нападающих ждал очень неприятный сюрприз.
На полноценных четыре минуты, пока у дроидов не иссякнут боеприпасы.
Полковник распределял бойцов по каютам и не знал, ругаться ему или радоваться.
Дав себе слово, что "отличившиеся" первым делом, по возвращении, отправятся на губу, за самоуправство, он с легким сердцем попытался войти в рубку.
— Куда пошел! — Взревел Крас, когда Плат решил встать из кресла, уступая его полковнику. — Сиди, теперь! Так... Что-то я хотел сказать...
Пилот изучал экраны приборов и сопел.
— Два объекта, оба легкие, идут на осмотр места взрыва. Должны быть истребители, но кто их знает... — Сканирующие системы эскортника, установленные на "Пабабух-е", оказались "свеженькими" и оттого очень "глазастыми". — Сейчас они пройдут, покрутятся и вернуться на линкор. А мы, тем временем, отсюда смоемся! Всем занять "стартовое" положение!
Крас, стоило ему взяться за джойстики управления, тут же успокоился и превратился в хладнокровного офицера, на своем любимом боевом посту.
Преображение было столь впечатляющим, что политрук махнул рукой и оставил Плата отдуваться в рубке.
"Стартовое" положение объявляется на кораблях только в одном случае: при старте на маршевом двигателе, когда перегрузка в три-пять "же" гарантирована при любых включенных компенсаторах.
Истребители повертелись над воронкой, прошли над лесом и взмыли вверх, устремившись к уходящему за горизонт линкору.
— Ну вот. Наш выход! — Крас уставился на Плата. — Страшно, Пехота?
— Я — Разведка! — Плат широко улыбнулся. — Пусть меня боятся!
— Ты — Одноногая Разведка! — Лейтенант натянул на ладони перчатки управления — при 5-ти же, джойстиком управлять не смог пока никто. — Клянусь, выберемся отсюда... Будешь ты у меня, Разведка, летать по настоящему, без дураков!
— Если выберемся, с таким-то названием... — Буркнул себе под нос, Плат.
Крас Львандоль замер, обдумывая услышанное.
— Как Ты сказал? "Авось и не так помогает своим"?! — Любой летчик отчаянно суеверен. — По кораблю! Смена названия! Нарекаю тебя "Авось"!
Пилот откинулся в ложементе, положил руки на подлокотники и...
— Ы-ы-ы-ы-ы... — Простонал Плат, когда корабль встал в "свечу" и ринулся в небо, придавливая свою команду силой тяжести. — Может, "Счастливы-ы-ы-ы-ы-ый бросок", было бы лучше?!
Едва "Авось" выбрался за пределы атмосферы и экипаж приготовился к неприятностям, Львандоль издал странный звук и закрутив спираль, направил кораблик прямиком на все вырастающую на экранах, боевую станцию.
Зашевелились турели, станция принялась вызывать "неопознанное судно", а Крас, обернувшись на Плата, улыбнулся и сказал одно-единственное слово: "Прыжок"!
Воронка пробоя, растянутая на пару десятков километров, поглотила эскортный корабль, коснулась острым концом борта станции и растаяла, оставив после себя пробоину и заунывный вой сирен.
Любое божество, кроме совершенно ущербного, имеет чувство юмора. И это происходит не оттого, что люди приписывают богам свои слабости, а от того, что люди, по сути своей — божьи дети, внуки и правнуки.
Вот у Авося — чувство юмора просто идеальное — не злобивый бог, так же как и его испоконный приятель Небось, давно и прочно прописавшиеся в русском фольклоре.
