| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тем временем в декабре 1794 года французы вторглись в Нидерланды; наследственный штатгальтер бежал в Англию в поисках безопасности, и в Соединенных Провинциях была учреждена новая Батавская республика в союзе с Францией. Едва лишь последняя депеша со ссылкой на индийский спор покинула Коломбо, когда пришло свежее письмо от Хобарта. К нему было приложено письмо последнего штатгальтера, написанное в Кью и датированное 7 февраля 1795 года, в котором он просил ван Ангелбека допустить людей и корабли его Британского Величества в свои поселения в его ведение и относиться к ним как к союзникам, прибывшим защищать поселения от французов.
На основании этого письма Хобарт потребовал немедленного передать ему контроль над всеми поселениями с заверением, что они будут возвращены, когда независимость Штатов будет восстановлена ??всеобщим миром. Он обещал сохранить существующие законы и обычаи, не вводить новых налогов и оставить внутреннюю торговлю полностью свободной; все чиновники будут продолжать служить до тех пор, пока не станет известно о желании британского короля, и люди перешли бы к власти на существующих условиях. В заключение он заявил, что военные силы уже начали движение к Тринкомали на случай оказания сопротивления предлагаемой оккупации.
27 июля Совет ответил, что штатгальтер ничего не сказал о передаче поселений британцам; но он был готов оказать всяческую помощь их судам и принять гарнизоны в Коломбо и Тринкомали, при условии, что власти Мадраса возьмут на себя расходы по их содержанию до того времени, пока ситуация в Европе не будет урегулирована.
Посланник Хобарта, майор Агню, и два голландца сразу же выехали с этим ответом в Тринкомали, куда уже прибыл британский флот под командованием коммодора Райнера с небольшой армией под началом полковника Стюарта. 2 августа связь была открыта майором Форнбауэром, командовавшим фортами, когда прибыл Агню с ответом губернатора. Британцы были готовы принять предложенные условия, но Форнбауэр отказался согласиться на том основании, что письмо подписали не члены Совета, а только ван Ангелбек.
После этого Стюарт высадил своих людей в двух милях от форта, потеряв фрегат, который ударился о подводную скалу. Небольшой гарнизон оказал стойкое сопротивление; малайцы, используя тактику, похожую на тактику гуркхов, ворвались на одну из британских батарей, убили артиллеристов и заклепали орудия. Огонь со стен привел к некоторым потерям в рядах британцев, но по прошествии трех недель в укреплениях образовалась брешь, и Форнбауэр, один из немногих храбрых офицеров Компании, был вынужден сдаться. Согласно условиям капитуляции, подписанной 26 августа, гарнизону было позволено покинуть крепость со всеми военными почестями. Пять дней спустя пал и форт Остенберг, и британские войска были отправлены занять Баттикалоа.
Сингальский двор с большим удовлетворением следил за событиями и снабжал британцев провизией. Роберт Эндрюс, старший торговец на службе у их компании, сопровождал экспедицию на Цейлон, где ему было суждено оставить после себя недобрую славу. 15 сентября он выехал из Тринкомали с письмом от лорда Хобарта к королю, который дал ему аудиенцию 29-го числа с тем же церемониалом, что и в случае с Пибусом.
Пилима Талаува и Эраввавала, адигары и Совет министров показали себя способными деловыми людьми. Первая просьба Эндрюса состояла в предоставлении места, принадлежащего королю, где его компания могла бы построить форт и факторию; он настаивал на том, чтобы это было место, на которое голландцы не могли иметь права собственности. В ответ министры хитроумно потребовали гарантии, что ничего, отнятое у голландцев, им не будет когда-либо возвращено. Эндрюс не смог выполнить это требование, но предложил вместо этого вернуть королю внутренние районы, отнятые у него силой. Он также требовал той же торговой монополии, что и голландцы; но министры, согласившись отдать предпочтение британцам, оставили за собой право продавать продукцию любой другой нации, которая была готова заплатить более высокую цену.
Эндрюс попытался получить копию договоров, заключенных с голландцами, но получил отказ. Предварительные условия договора были подписаны 12 октября, и он вернулся в Тринкомали с Думбарой Рала, сыном завоевателя Ханвеллы, и еще одним послом, который был уполномочен продолжить переговоры в Мадрасе.
Тем временем британские войска высадились в Пойнт-Педро и, соединившись с подкреплением из Нагапатнама, двинулись на Джафнапатнам. 28 сентября Стюарт направил гарнизону, который был сокращен до нескольких сипаев и офицеров-инвалидов, призыв к капитуляции; о сопротивлении не могло быть и речи, и прекрасный форт, на возведение которого было потрачено столько денег и труда, сдался без единого выстрела.
12 ноября Думбара Рала прибыл по суше в Джафну, откуда сингальская миссия, состоящая из более чем сотни душ, отплыла на корабле на континент. Откровенность лорда Хобарта, который прямо заявил, что решение о полном изгнании голландцев могло быть принято только в Европе, вызвало горькое разочарование у сингальцев, но после долгих споров в пятницу, 12 февраля 1796 года, был подписан договор. Он предусматривал, среди прочего, уступку места для фактории, преференции в торговле, возвращение королю всей территории, оккупированной силой, с некоторыми солеварнями и ограниченным правом внешней торговли, а также защиту буддийской религии. Этот договор должен был быть ратифицирован королем в течение фиксированного срока, но к тому времени, когда Думбара Рала вернулся ко двору, произошли очень большие изменения.
С падением Тринкомали Совет осознал, что боевых действий больше не удастся избежать, и началась активная подготовка к защите Коломбо. Артиллерия была перераспределена так, чтобы господствовать над всеми пунктами, с которых ожидалась опасность, были построены свежие батареи, окружающая местность была очищена от деревьев и домов, которые могли препятствовать действиям орудий, и мавры были организованы в три роты кули. Резервуары внутри форта были заполнены питьевой водой, а все частные колодцы были очищены и приведены в порядок. Было собрано большое количество домашнего скота и созданы склады с сушеной рыбой, рисом и аракой, а жителям окружающей местности, искавшим убежища в городе, было приказано принести с собой провизию, которой хватило бы как минимум на шесть месяцев. Корицу, собранную на разных окраинах, привозили на склады в Коломбо, хотя в Галле значительную ее часть пришлось оставить из-за отсутствия транспорта.
Примерно в это же время из Батавии прибыли два корабля с официальной информацией о договоре, заключенном между Голландией и Францией, после чего всем боеспособным солдатам было приказано вернуться в Коломбо из Джафны, Ванни и Манара. Через несколько дней после сдачи Джафны Агню прибыл в Коломбо с другим письмом от Хобарта, в котором он сообщил ван Ангелбеку, что граф де Мерон, владелец полка, носившего его имя, перешел на службу к англичанам по соглашению, заключенному 30 марта, и потребовал, чтобы люди были переданы ему.
Агню поселили внутри форта, и ван Ангелбек гостеприимно принял его, с которым он обедал каждый день; таким образом, он имел возможность наблюдать с балкона губернатора все приготовления, которые были сделаны для сопротивления врагу. Несмотря на вызывающий ответ, который Ангелбек сразу же отправил Хобарту, его отношение к полку было примечательно. Многие из них были французами или голландцами и не хотели поступать на службу к британцам, но губернатор, как говорили, уговаривал их уйти. Суда для их перевозки отсутствовали, и шлюпы Компании были предоставлены в их распоряжение за небольшую плату, в то время как больные, которые не могли путешествовать, содержались в госпитале Компании и находились под присмотром, как если бы они все еще находились на ее службе.
После ухода этого полка Совет решил покинуть Галле, а артиллерия и боеприпасы были переброшены в Коломбо. Британские суда курсировали вокруг побережья и даже высаживали людей за провизией; береговые батареи, соответственно, укомплектовывались в ночное время, но были даны строгие инструкции, что нельзя стрелять из оружия без четкого приказа губернатора. Суда проходили и проходили мимо, довольно близко подходя к Коломбо ночью, но приказа открыть огонь так и не последовало. Французское судно под командованием голландера вошло в гавань, и командир предложил захватить британские суда, если они будут снабжены артиллерией для орудий, но это предложение не было принято.
В январе 1796 года армия полковника Стюарта была собрана в Рамешвараме, а 10-го отплыла оттуда в открытых лодках. Каждый вечер люди высаживались на берег для отдыха, и не встречали никакого сопротивления. Офицеры Компании, отвечавшие за Калпитию и Чилав, в спешке отступили в Коломбо, и их примеру последовал военный отряд, посланный в Каймел. Ни одного солдата не было видно в квадратном форте Негомбо, который был построен с особой целью — защищать главный район острова, где выращивали корицу. Британцы заняли крепость, где к ним присоединился Викрамасинья Мудальяр, сумевший организовать постоянное их снабжение провизией.
Восхитительное плодородие и здоровый климат страны очаровали вновь прибывших; со всех сторон раскинулись красивые кокосовые рощи и богатые поля, рыба и продукты были в изобилии, население было многочисленным и трудолюбивым, а торговые суда часто посещали небольшую гавань. Достаточно хорошая дорога, вероятно, лучшая из построенных Компанией на Цейлоне, соединяла город с Коломбо. Не было предпринято никаких попыток воспрепятствовать продвижению армии, и Стюарт достиг Келани-Ганги без сопротивления.
Среди голландцев воцарилось моральное разложение. Их постигло то возмездие, которое неизбежно ожидает коммерческую нацию, не имеющую иного идеала, кроме эксплуатации чужой страны ради собственного обогащения. Единственной целью голландца было скорейшее накопление богатства. Неукротимая храбрость, некогда бросавшая вызов могуществу Филиппа Испанского, растворилась под жаром тропического солнца. Если верить капитану Роберт Персивалю, прибывшему в этом самом году на Цейлон, голландец начинал свой день с джина и табака, а заканчивал его табаком и джином. В перерывах он ел, бездельничал, предавался обязательной сиесте, и немного занимался делами. Женщины, проводившие большую часть своего времени за жеванием бетеля и сплетнями на португальском со своими рабынями, не соответствовали несколько требовательным стандартам привередливого капитана.
Несмотря на уход полка де Мерона, более 2500 европейцев, малайцев, мавров и сипаев все еще могли защищать Коломбо. Вдобавок было пятьсот свирепых чалиев, обученных работе среди лесов, и ласкаринов. Столь сильные войска, сражающиеся за стенами, вполне могли противостоять вторгшейся армии в течение длительного времени. Ожидалось, что переправа через Келани-Гангу будет надежно защищен батареями, которые господствовали над ней со стороны Коломбо. Войска Компании заняли берег реки от Пас-Бетала, арены стольких кровопролитных боев между сингальцами и португальцами, вплоть до Нагалагамы. Стюарт потратил два дня на подготовку, пока 9 февраля основная часть обороняющихся сил не отступила к Мутвалу, и в 5 часов вечера британцы начали переправляться. По ним было произведено несколько выстрелов из ближайшей батареи, а затем люди побросали ружья в воду и скрылись. Британцы беспрепятственно пересекли реку на бамбуковых плотах и ??заняли прочную позицию, где их могли поддержать корабли с моря. Было известно, что войска короля также приближались к Коломбо с востока, чтобы помочь им. Внутри форта все было в беспорядке, дисциплина перестала существовать, офицеры не стремились подставиться под вражеские пули, а люди потеряли боевой дух. Постепенно различные подразделения полевой армии отступали, пока не собрались в Кортебоуме, опираясь на лес, который тогда существовал по соседству. К гавани подошел вражеский фрегат, после чего из батарей был открыт огонь, но командующие были немедленно арестованы за то, что сделали это без приказа губернатора.
12 февраля в 3 часа утра отряд малайцев, чья тактика и острые крисы одинаково вызывали у британцев опасения, выступил из Коломбо. К ним присоединились несколько дезертиров из полка де Мерон, а также храбрый француз, полковник Раймон, из полка покойного Люксембурга. Утверждалось, что некоторые из голландцев сопровождали малайцев, но не дальше внешней стены. Последовавшая попытка застать врага врасплох не увенчалась успехом, и малайцы были отброшены, а сам Раймон смертельно ранен. Затем британцы двинулись к Кортебуму, после чего ворота Крокодилов были закрыты, и все военные отступили в замок, оставив за собой несколько малайцев.
13-го англичане подошли к воротам и расположились лагерем у руин португальской батареи. Люди, которые в 1656 году сражались на этой батарее за обладание этим прекрасным островом, действительно были совсем иного склада, чем те, кто, прячась за стенами Коломбо, все еще претендовал на этот желанный приз. Ван Ангелбек открыл тайные переговоры. Никакого дальнейшего сопротивления оказано не было, и единственный переполох был вызван парой буйволов, случайно забредших в британские линии; потому что была подана тревога, и часовые, открывшие бепорядочную стрельбу, имели несчастье убить двоих своих людей.
В час пополудни 14-го числа майор Агню появился у ворот Крокодилов, и карета ван Ангелбека доставила его в Замок, где он был принят Советом: после долгой беседы он вечером вернулся в лагерь. Ходили дикие слухи о немедленном прекращении боевых действий, и войска подняли мятеж, опасаясь, что их предадут. Рано утром 16-го из разных частей форта началась стрельба, направленная по дому губернатора, но вскоре было объявлено, что боевые действия прекращены. В 10 часов утра владения Компании на острове были переданы англичанам, и их военные силы с неповрежденными бойцами и мятыми туниками вышли из замка.
И тогда, и после смерти ван Ангелбека ходил слухи, что он продался британцам. Это вполне могло быть правдой; во всяком случае, он сжег меньше пороха для защиты Коломбо, чем Ян Шрёдер сжег в честь одного письма к сингальскому королю.
Глоссарий
Адигар — первоначально судейский чиновник, но впоследствии стал обозначать двух главных министров короля.
Адукку — приготовленная провизия, которую поставляли чиновникам.
Алдеар — от португ. "aldea" — "деревня".
Анди — индийский факир.
Аму — "вараку" на тамильском, зерно низкого качества
Амунам — как мера измерения сухих тел, составляет от 4 1/2 до 6 бушелей. Площадь, необходимая для посева амунама семян, была главной единицей измерения земли; в то время как 24000 орехов обычно составляли амунам ареки.
Аппухами — человек благородного происхождения; так обычно называли сыновей мудальяров.
Аттапатту — первоначально отборные войска, образовавшие королевскую гвардию.
Бадаведили (голл. "Accommodessan") — земли, переданные государственным служащим на их содержание во время пребывания в должности.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
