Мэнди уже наскучила ее чайная вечеринка, и она была готова отправиться домой. Брианна взяла чашку и, крепко держа за руку дочь, принялась спускаться к большому белокаменному дому, свежевымытые окна которого приветливо поблескивали.
Ей стало любопытно — а это Энни сделала? Брианна и не заметила, а ведь определенно, чтобы вымыть такое количество окон, потребовалось бы столько суеты и беспокойства. Но с другой стороны, с предвкушением и опасениями по поводу новой работы ей было не до уборки. Сердце слегка ёкнуло от мысли, что уже в понедельник вернется на место очередная частичка того, кем она когда-то была — еще один камешек в основании человека, которым она являлась теперь.
— Может, это сделали пискис, — произнесла Бри вслух и рассмеялась.
— Деали писькись, — радостно подхватила Мэнди.
Джем, который уже почти спустился вниз, нетерпеливо повернулся, поджидая их.
— Джем, — сказала Брианна, поравнявшись с ним: ей в голову пришла мысль. — Ты знаешь, кто такой Нукелави?
Глаза Джема стали огромными, и он зажал ладонями ушки Мэнди, а по спине Брианны пронеслось нечто с сотней холодных ножек.
— Да, — тихим сдавленным голосом произнес Джем.
— Кто тебе о нем рассказал? — сохраняя спокойствие, спросила Бри и подумала, что убьет Энни МакДональд.
Но глаза Джема скользнули в сторону: он невольно посмотрел поверх ее плеча на башню.
— Он рассказал, — прошептал Джем.
— Он? — резко спросила она и схватила Мэнди за руку, когда малышка вырвалась и яростно повернулась к брату. — Не толкай брата, Мэнди! Кого ты имеешь в виду, Джемми?
Джем зажал нижними зубами губу.
— Его, — выпалил он. — Нукелави.
'ДОМОМ ЭТОГО ЧУДИЩА было море, но существо отваживалось выходить и на сушу, чтобы полакомиться людьми. По земле Нукелави передвигался на коне, которого иной раз и не отличишь от его собственного тела. Голова чудовища в десять раз больше человеческой, а рот огромной зияющей пастью выдвигался вперед, словно рыло свиньи. Кожа у существа отсутствовала, и под красной слизистой пленкой ясно виднелись желтые вены, мышечная структура и сухожилия. Вооруженный ядовитым дыханием монстр обладал великой силой. Но имелась у него одна слабость — отвращение к пресной воде. Конь, на котором ездил Нукелави, описывался как существо с одним красным глазом, ртом размером с пасть кита и наростами вроде плавников на его передних копытах'.
— Ого! — Брианна отложила томик из коллекции книг Роджера о шотландском фольклоре, и уставилась на Джема. — Ты видел одного из этих? Наверху возле башни?
Сын переступил с ноги на ногу.
— Ну, он сказал, что он и есть Нукелави, и что если я сейчас же не уберусь отсюда, то он превратится в самого себя, а я не хотел на это смотреть и поэтому убрался.
— Я бы тоже не захотела, — сердце Брианны начало немного замедляться. Отлично. Значит, Джем встретил человека — не монстра. Не то, чтобы она на самом деле поверила... Но сам факт, что некто околачивался возле башни, уже был достаточно тревожным. — Как он выглядел, этот человек?
— Ну... большой, — с сомнением сказал Джем. Учитывая, что Джему не исполнилось еще девяти, большинство людей выглядели бы большими.
— Такой же большой, как папа?
— Наверно.
Дальнейшие расспросы много деталей не выявили. Джем знал, кто такой Нукелави, потому что прочитал самые сенсационные экземпляры из коллекции Роджера. И, встретив того, кто в любой момент мог сбросить с себя кожу и слопать его, настолько испугался, что впечатления о человеке остались скудными: высокий, с короткой бородкой, не слишком темными волосами и одеждой 'как носит мистер МакНил'. Значит, рабочая одежда, как у фермера.
— Почему ты не рассказал о нем папе или мне?
Джем выглядел так, будто сейчас заплачет.
— Он сказал, что если я разболтаю, то он вернется и съест Мэнди.
— Ох, — Бри обняла сына одной рукой и притянула к себе. — Понимаю. Не бойся, милый. Все в порядке, — теперь он задрожал, как от облегчения, так и от воспоминаний, и Брианна успокаивала его, гладя по ярким волосам.
Скорее всего, бродяга. Ночевал в башне? Наверное, он уже ушел — насколько Бри могла судить из рассказа Джемми, он встретил этого человека больше недели назад, но...
— Джем, — медленно проговорила она. — Почему вы с Мэнди сегодня пошли туда, наверх? Ты не боялся, что этот человек будет там?
Он удивленно на нее взглянул и покачал головой, отчего рыжие волосы разлетались.
— Нет, я тогда убежал, но спрятался и подсматривал за ним. Он ушел на запад. Туда, где живет.
— Он так сказал?
— Нет. Но такие, как он, живут на западе, — Джем указал на книгу. — Когда они уходят туда, то не возвращаются. И я больше его не видел, хотя наблюдал, чтобы быть уверенным.
Бри чуть не рассмеялась, но все еще слишком тревожилась. Это было правдой: большинство сказок Хайленда заканчивались тем, что некое сверхъестественное существо уходило на запад или в скалы, или в воду — туда, где живет. И, разумеется, раз история закончилась, оно не возвращалось.
— Это был всего лишь злой бродяга, — уверенно сказала она и похлопала Джема по спине перед тем, как отпустить его. — Не бойся его.
— Точно? — спросил он, явно желая ей поверить, но не совсем пока готовый расслабиться.
— Точно, — решительно ответила Брианна.
— Окей, — глубоко вздохнув, Джемми оттолкнулся от нее. — Да, и кроме того, — добавил он, и выглядел при этом веселее, — дедушка не позволил бы ему съесть Мэнди или меня. Я должен был сразу об этом подумать.
БЫЛ УЖЕ ПОЧТИ ЗАКАТ, когда на дороге к ферме послышалось урчание машины Роджера. Выскочив на улицу, Брианна кинулась в объятья мужа, который едва успел вылезти из машины.
Не тратя время на расспросы, он страстно обнял и поцеловал ее, да так, что стало совершенно понятно: их ссора осталась позади, а подробности взаимных извинений могут подождать. На миг Бри позволила себе позабыть обо всем на свете, чувствуя себя невесомой в его руках, вдыхая запах бензина, пыли и библиотек, забитых старыми книгами. Все эти ароматы накладывались на собственный запах Роджера — тот неуловимый слабый мускус согретой солнцем кожи, даже когда он на солнце и не был.
— Говорят, женщины вообще не могут опознать своих мужей по запаху, — заметила она, неохотно возвращаясь на землю. — Ерунда. Я смогу вычислить тебя в кромешной тьме посреди железнодорожного вокзала Кингс-Кросс.
— Я утром ванну принимал, да?
— Да, и останавливался ты в колледже, потому что я чую отвратительное хозяйственное мыло, которое они там предлагают, — сказала Бри, морща носик. — Удивляюсь, что с тебя кожа не слезла. А на завтрак ты ел кровяную колбасу. С жареными помидорами.
— Точно, Лесси (тут игра слов: Lassie (англ.) — девушка, а также — имя собаки из романа Э. Найта (и многочисленных фильмов) об очень верной колли, вернувшейся издалека к своему другу, мальчику по имени Тимми, — прим. пер.), — улыбнувшись, сказал он. — Или вернее сказать Рин Тин Тин? Ты сегодня спасла нескольких маленьких детей или выследила пару разбойников до их логова, да? (Рин Тин Тин — имя реальной овчарки, которая в 20-30-х годах ХХ века стала одной из самых знаменитых собак, участвуя в кинофильмах студии 'Уорнер Бразерс'. В честь Рин Тин Тина (и, кстати, в честь Лесси тоже) установлена звезда на Аллее славы в Голливуде, — прим. пер.)
— Ну, да. Вроде того, — Бри взглянула на холм позади дома, где высилась черная и длинная тень от башни. — Но, я подумала, что перед тем, как последую дальше, лучше подожду, когда из города возвратится шериф.
ВООРУЖИВШИСЬ КРЕПКОЙ терновой тростью и электрическим фонариком, разгневанный Роджер осторожно подошел к башне. Даже если бродяга все еще находился здесь, вряд ли у него было оружие, однако Брианна стояла возле кухонной двери с телефоном, чей провод растянулся на всю возможную длину, и уже набрала две девятки (999 — телефон экстренных служб в Шотландии, если звонить с городского телефона — прим. пер.). Она тоже хотела пойти, но Роджер убедил ее, что кто-то должен остаться с детьми. Хотя было бы неплохо иметь ее за спиной: Бри была женщиной высокой, сильной, и не из тех, кто испугается нападения.
Дверь в башню висела криво: старинные кожаные петли давным-давно сгнили и были заменены дешевыми железными, которые в свою очередь проржавели. Дверца все еще держалась в раме, но едва-едва. Подняв щеколду, Роджер продвинул тяжелое рассохшееся дверное полотно внутрь, приподнимая над полом, чтобы оно распахнулось без скрежета.
Снаружи все еще было довольно светло: полная темнота не наступит еще примерно с полчаса. Внутри же башни было черно, как в колодце. Роджер посветил под ноги фонариком и увидел на грязном каменном полу следы башмаков. Да, похоже, тут кто-то был. Джем смог бы открыть дверь, но детям не разрешалось заходить в башню без взрослых, а сын поклялся, что этого не делал.
— Хэлло-о-у! — крикнул Роджер, и в ответ где-то далеко наверху послышался встревоженный шум. Роджер рефлекторно покрепче сжал трость, но практически сразу узнал эти трепыхания и шорохи — летучие мыши, свисавшие вниз головой под конической крышей. Он посветил лучом вокруг по полу и увидел возле стены несколько грязных старых газет. Подняв одну из них, Роджер принюхался: хоть и застарелые, запахи рыбы и уксуса все еще улавливались.
Роджер и не думал, что Джем сочинил историю с Нукелави, но эти доказательства недавнего присутствия здесь человека вернули его гнев. Чтобы кто-то не только пришел и покусился на его собственность, но и угрожал его сыну... Он почти надеялся, что парень был все еще здесь, чтобы сказать пару ласковых.
Но парня не было. Никто в здравом уме не полез бы на верхние этажи башни. Доски почти сгнили, и когда его глаза попривыкли, Роджер увидел зияющие дыры: сквозь них сочился слабый свет от узеньких окошек наверху. Роджер ничего не слышал, но необходимость удостовериться подтолкнула его вверх по узкой каменной лестнице, которая спиралью поднималась внутри башни. И прежде чем переносить свой вес на шаткие камни, Роджер осторожно проверял их ногой.
На верхнем этаже он всполошил множество голубей, они запаниковали и закружились внутри башни, словно пернатое торнадо, роняя перья и помет, прежде чем найти путь наружу через окна. С колотящимся сердцем он прижался к стене, пока птицы слепо хлестали крыльями по его лицу. Кто-то — то ли крыса, то ли мышь, то ли полевка — пробежал по его ноге, и Роджер конвульсивно дернулся, едва не уронив фонарь.
Да уж, башня жила: летучие мыши наверху пришли в движение, обеспокоенные всей этой шумихой ниже. Но никаких признаков незваного гостя: ни человеческого существа, ни сверхъестественного.
Сойдя вниз, он высунул голову, чтобы посигналить Бри, что все в порядке, затем закрыл дверь и спустился к дому, стряхивая с одежды грязь и голубиные перья.
— Я сделаю на той двери новый засов и висячий замок, — прислонившись к старой каменной раковине, сказал он Брианне, в то время как та принялась за ужин. — Хотя, сомневаюсь, что он вернется. Скорее всего, просто скиталец.
— Думаешь, с Оркни? — Бри успокоилась, он это видел, но между ее бровей все еще была тревожная морщинка. — Ты говорил, что именно оттуда пришла история о Нукелави.
Роджер пожал плечами.
— Возможно. Однако ты нашла истории, которые записаны: Нукелави не столь популярен, как келпи или феи, но любой мог наткнуться на него в книгах. Что это?
Бри открыла холодильник, чтобы вытащить масло, и Роджер увидел, как на полке блеснула этикетка из фольги — бутылка шампанского.
— Ах, это, — Брианна взглянула на него, готовая улыбнуться, но с некоторой тревогой в глазах. — Я, э-эм, получила работу и подумала, мы могли бы... отпраздновать? — неуверенный вопрос поразил его прямо в сердце, и Роджер хлопнул себя рукой по лбу.
— Боже, я забыл спросить! Это классно, Бри! Я знал, что у тебя получится, заметь, — сказал он, улыбаясь со всей теплотой и убежденностью, на которые был способен. — Никогда не сомневался.
Роджер прямо видел, как просияло ее лицо, а тело расслабилось, и почувствовал, что некоторая умиротворенность снисходит и на него тоже. Это приятное чувство длилось все то время, пока она обнимала его до хруста в ребрах и очень мило затем целовала, но мгновенно исчезло, когда Бри отодвинулась и, взяв кастрюлю, спросила с притворной небрежностью:
— Ну, так... ты нашел то, что искал в Оксфорде?
— Да, — слово прозвучало как хриплое карканье. Он прочистил горло и попытался снова. — Да, более или менее. Слушай... как считаешь, может ужин немного подождать? Думаю, мой аппетит только усилится, если я сначала тебе все расскажу.
— Конечно, — проговорила Бри, отставляя кастрюлю. Она смотрела на него с интересом, и, может, даже чуть со страхом. — Я накормила детей перед твоим приездом. Если ты не умираешь с голоду...
И хотя Роджер действительно умирал — ведь по пути назад он не останавливался на обед — и его желудок уже почти прилип к спине, это не имело значения. Он протянул ей руку.
— Пойдем наружу. Такой прекрасный вечер.
А если ей все не понравится, то кастрюль на улице нет.
— Я ЗАХОДИЛ В СТАРУЮ церковь Святого Стефана, — сказал Роджер сразу, как только они вышли из дома, — чтобы поговорить с доктором Уизерспуном, тамошним пастором. Он дружил с Преподобным и знал меня еще мальчишкой.
Когда он это произнес, Бри сжала ладонью его руку. Роджер осмелился взглянуть на жену и увидел, что та смотрит на него тревожно, но с надеждой.
— И?.. — спросила она робко.
— Ну... в итоге у меня теперь тоже есть работа, — он настороженно улыбнулся. — Помощник хормейстера.
Бри моргнула — конечно, это было совсем не то, чего она ожидала — затем перевела взгляд на его горло. Роджер прекрасно понимал, о чем она думает.
— Ты собираешься идти в этом? — нерешительно спросила она, когда они в первый раз собирались за покупками в Инвернесс.
— Ну, да. А что, у меня там пятно? — и повернул голову, чтобы посмотреть на плечо своей белой рубашки. Он бы не удивился, если бы оно там было, ведь Мэнди, бросив игру, ринулась к нему здороваться, приклеившись к его ногам с песочными объятьями. Роджер слегка обтряхнул ее, прежде чем поднять и как следует поцеловать, но...
— Я не о том, — сказала Бри, поджав на миг губы. — Просто... Что ты будешь говорить о... — и сделала жест, словно перерезает горло.
Его рука поднялась к распахнутому воротнику рубашки, где шрам от веревки образовывал закругляющуюся линию: ощутимый, если коснуться, как цепочка из крошечных камушков под кожей. Немного поблекший, он по-прежнему хорошо заметный.
— Ничего.
Ее брови поднялись, и Роджер криво улыбнулся в ответ.
— Но что люди подумают?
— Полагаю, они просто решат, что я занимался аутоэротическим удушением и однажды зашел слишком далеко.
Хорошо знакомый с сельским Хайлендом, Роджер предполагал: это самое меньшее, что люди тут могли бы вообразить. Внешне его предполагаемая паства могла выглядеть пристойной... Но невозможно было себе представить более страшных развратников, чем набожные шотландские пресвитерианцы.
