spice and Wolf том 1

В этот момент маленькие ручки Хоро обняли его со спины.

— Э? Хоро, что ты делаешь?

Хоро, крепко держа Лоуренса за туловище, потянула его вниз, на пол. Лоуренс подивился, откуда в ней такая сила, но тут же понял, что, видимо, это его собственное тело лишилось остатка сил и не может сопротивляться. Фактически, со стороны все выглядело так, словно Лоуренс упал на спину, а Хоро не смогла удержать его вес. Кинжал вылетел из руки. Лоуренс хотел подняться на ноги, чтобы его подобрать, но не смог. Он не мог даже пошевелить правой рукой — просто лежал на полу колодца.

— Хоро... кинжал!..

— Хватит!

— Хоро?

Не обращая на слова Лоуренса внимания, Хоро взялась за его раненую руку.

— Может быть больно, пожалуйста, потерпи.

— Что...

Не дав Лоуренсу закончить фразу, Хоро развязала ткань, обмотанную вокруг раны, поднесла к ране нос и принюхалась. Только тогда Лоуренс понял. В памяти его всплыл разговор с Хоро при их первой встрече. Тогда в доказательство того, что она настоящая волчица, он потребовал от Хоро превратиться.

И тогда Хоро ему ответила.

Что для превращения ей надо что-то съесть, и это может быть пшеница...

...Или свежая кровь.

— Чего вы ждете? Взять их! — раздался голос Ярея. Наемники Гильдии Медиоха, застывшие на месте при виде странных действий Хоро, похоже, пришли в себя; они выставили вперед оружие и снова начали медленно подходить.

Сразу после этого возгласа Хоро зажмурилась; из-под ее губы показались два острых клыка, которые она и вогнала Лоуренсу в рану.

— Она... она пьет его кровь! — выкрикнул кто-то.

При этих словах Хоро приоткрыла глаза и кинула быстрый взгляд на Лоуренса.

Увидев полное печали лицо Хоро, Лоуренс хотел как-то отреагировать, но понял, что не в силах даже бровью шевельнуть.

Высасывание чужой крови — такое мог делать только демон.

— Не будьте глупцами! Она всего лишь одержимая девчонка — хватайте ее!

Но и окрика Ярея было недостаточно, чтобы заставить людей приблизиться.

Хоро медленно отняла губы от руки Лоуренса — ее превращение уже началось.

— Я запомню...

Ее длинные волосы стегнули по воздуху, на лету превращаясь в шерсть. Рука, торчащая из порванного рукава, тоже постепенно становилась звериной лапой.

— ...что в конце концов ты выбрал меня. Навсегда.

Хоро стерла кровь в уголке рта, но не рукой, а огненно-красным языком. Эта сцена отпечаталась в сознании Лоуренса на всю жизнь.

— Пожалуйста...

Хоро встала и повернулась к Лоуренсу все с той же печальной улыбкой на лице. Чуть помолчав, она мягко сказала:

— Не смотри больше.

Внезапно тело Хоро раздалось вверх; послышался звук рвущейся материи; коричневая шерсть словно выстрелила во все стороны из одежды. Мешочек с пшеницей свалился в разбросанные лоскутья ткани.

Вспомнив, что Хоро живет в пшенице, Лоуренс машинально потянул руку к упавшему мешочку. Когда, взяв мешочек, он поднял глаза, прямо перед ним стояла гигантская волчица.

Столь внезапно появившаяся волчица помотала головой, словно стряхивая остатки долгого-долгого сна, и сделала несколько осторожных шагов, испытывая собственное тело. Лапа оканчивалась серпоподобными когтями. Из пасти торчали зубы, настолько колоссальные, что даже с немалого расстояния легко можно было различить каждый из них. При виде этой пасти охотно верилось, что она способна с легкостью проглотить человека целиком.

От колоссального размера волчицы замер даже воздух. Тело ее испускало жар, способный, казалось, расплавить все, что окажется поблизости. Глаза, однако, смотрели ясно и спокойно.

"Нам конец" — вероятно, именно эта мысль была в голове всех и каждого, кто видел эту картину.

— Ааааааа!

Кто-то один заорал, и тут же все враги, побросав оружие, кинулись наутек. Двое из них, судя по всему, сильнее всех поддавшиеся страху, швырнули свое оружие в волчицу. Та, проворно шевельнув челюстями, перехватила летящие предметы и без малейших усилий разломала.

Это была воистину богиня.

В северных странах говорили, что бог — это что-то, с чем человек не в силах тягаться.

Прежде Лоуренс не понимал, почему северяне так считали. Теперь понял.

С этой волчицей ничего нельзя было поделать — совершенно ничего, никому.

— Ооф!

— Аах!

Двое, швырнувшие оружие в Хоро, успели лишь испустить короткие вскрики. Неясно было, могли ли они вообще хоть что-то успеть сделать.

Гигантская передняя лапа зверя смела сразу обоих и ударила о стену. Звук удара был такой, словно лягушку раздавили.

Затем волчица проворно, словно скользя, помчалась в тоннель.

— Жди здесь. Даже и не пытайся думать, что сам сможешь выползти отсюда живым, — раздался низкий грубый голос. Затем до Лоуренса донесся скрежет когтя по металлу и чей-то вопль. Лоуренс изо всех сил пытался подняться и двинуться за Хоро. Однако все, что произошло дальше, случилось почти мгновенно.

Волчица приостановилась, и раздался голос, судя по всему, последнего оставшегося в живых врага.

— Бог, бог всегда такой. Всегда такой... несправедливый.

Голос принадлежал Ярею.

Вместо ответа послышался звук раскрывающейся пасти. Лоуренс против воли выкрикнул:

— Хоро, нет!

Щщелк.

Похоже, этот звук также издала гигантская пасть.

В воображении Лоуренса возникла картина — волчица перекусывает тело Ярея пополам и отправляет в глотку верхнюю его половину. Ни малейшего шанса на спасение у Ярея, конечно же, не было. Он был подобен неоперившемуся птенцу, которого преследует пес.

Повисла тишина. Вскоре Хоро аккуратно развернулась в узком тоннеле. Лоуренс увидел, что ее пасть не заляпана кровью; зато из нее свисал потерявший сознание Ярей.

— Хоро... — облегченно выдохнул Лоуренс. Хоро швырнула Ярея на пол, не повернув головы в сторону Лоуренса.

Затем она произнесла всего лишь одну фразу.

— Подай мне пшеницу.

Услыхав этот низкий голос, идеально подходящий колоссальному зверю, Лоуренс невольно скорчился от нахлынувшего на него страха. Умом он понимал, что перед ним не кто иной, как Хоро, но душой не мог в это поверить. Если бы эта Хоро на него хотя бы глянула — Лоуренс сомневался, что сумел бы сохранить рассудок.

Ибо эту волчицу следовало лишь почитать.

— Подай мне пшеницу.

Второй раз услышав те же самые слова, Лоуренс кивнул, показывая, что понял, и собрался уже подать мешочек, который держал в руке.

Но тут в голову ему внезапно пришла мысль, и сердце сжалось от зловещего предчувствия.

— Что ты с ней хочешь сделать?

Услышав вопрос Лоуренса, Хоро несколько секунд стояла молча, потом внезапно шагнула передней лапой в его сторону. На Лоуренса накатил новый приступ страха, и он невольно съежился. Но тут он увидел, как полная огромных зубов пасть Хоро чуть изогнулась, и понял, что все его действия совершенно глупы, а вызвавший их страх — беспричинен.

— Это и есть ответ. А теперь подай пшеницу.

Лоуренс знал, что Хоро собирается, получив пшеницу, уйти; но в ее голосе была какая-то непонятная сила, которая заставила Лоуренса послушно вытянуть вперед руку. Правда, его собственных сил на то, чтобы заставить тело слушаться, уже не было. Мешочек вывалился из руки Лоуренса, и сама рука упала на пол следом. Лоуренс был не в состоянии даже взять мешочек обратно.

Все, что Лоуренс мог, — это в отчаянии смотреть на него.

— Спасибо тебе за то, что заботился обо мне, — сказала Хоро, подойдя вплотную, после чего своей огромной пастью аккуратно подняла крохотный мешочек.

Янтарные глаза так ни разу и не взглянули на Лоуренса. Хоро сделала два или три шага назад, после чего развернулась и двинулась во тьму. Белый мех на кончике хвоста, которым Хоро так гордилась, сиял перед глазами Лоуренса. Аккуратный кончик мерно покачивался, постепенно удаляясь.

Внезапно Лоуренс закричал. Хотя выдавленный им звук мало походил на крик, все же Лоуренс старался из последних сил.

— Сто-о-ой!

Хоро, однако, не замедлила шаг ни на мгновение.

Лоуренс ненавидел самого себя за то, что съежился от страха, когда Хоро шагнула в его сторону. Она столько раз говорила, что терпеть не может, когда люди взирают на нее с ужасом. И тем не менее тело Лоуренса испугалось против его воли. При виде существа, с которым не мог равняться ни один человек, — другой формы Хоро — оно могло лишь скорчиться и дрожать. Но несмотря на это, Лоуренс не желал сдаваться.

Несмотря на это, он по-прежнему хотел, чтобы Хоро вернулась.

— Хоро! — хрипло прокаркал он.

"Неужели бесполезно?" — мелькнуло у него в голове. Но в это самое мгновение Хоро остановилась.

Сейчас был его единственный шанс. Единственный шанс придумать, как заставить Хоро изменить свое решение. И если он не использует этот шанс — никогда больше ее не увидит.

"Но что мне ей сказать?" Множество разных слов вспыхивали в голове Лоуренса и тотчас пропадали.

Если он решит сказать, что не боится ее, это будет совершенно неубедительно. Потому что Лоуренс боялся Хоро, даже сейчас. И все-таки Лоуренс верил, что может заставить Хоро остаться, просто он не в силах подобрать слова, чтобы выразить свои смешавшиеся и противоречивые чувства. Лоуренс продолжал лихорадочно думать. Из своего словарного запаса, который Хоро когда-то назвала смехотворно маленьким, он, хоть и с трудом, все же выбрал и сшил вместе несколько слов, которые ему показались удачными.

— Ты... ты хоть представляешь себе, сколько стоит одежда, которую ты испортила? — вот что в конце концов вырвалось из его рта. — Мне наплевать, богиня ты или кто... я заставлю тебя вернуть мне эти деньги! И тех семидесяти монет, что ты уже заработала, совершенно недостаточно!

Лоуренс старался, чтобы его голос звучал гневно. Он не совсем притворялся; он действительно был сердит — на себя, за то, что произносил эти слова. Лоуренс чувствовал, что если он будет умолять Хоро остаться, она даже не дернется. Поэтому, хоть он и боялся Хоро в этом ее теле, угроза оставалась единственным способом ее остановить.

Тяга торговцев к деньгам была глубже, чем долины в горах. А торговец, которому должны, становился настойчивее, чем полная луна в ночном небе.

Чтобы значение его слов стало ясным, Лоуренс вложил в них столько злобы, сколько смог. Он не говорил Хоро, чтобы она не уходила — он говорил, что пытаться уйти бесполезно.

— Как ты думаешь, сколько лет я копил деньги... лишь для того, чтобы купить эту одежду?! Я буду гнаться за тобой... я буду гнаться за тобой до самого Северного Леса! — прокричал Лоуренс. Его голос разнесся по тоннелям мягким эхом, которое постепенно затихло.

Хоро просто стояла на удалении от Лоуренса. Потом ее хвост внезапно шевельнулся.

"Обернется ли она?"

Истратив все силы без остатка на крик, Лоуренс окончательно утратил власть над своим телом и свалился на пол ничком. Но лихорадочное ожидание жило в нем; все его тело было напряжено настолько, что Лоуренс едва мог дышать.

А Хоро снова зашагала прочь.

Топ, топ. Шаги Хоро гулко разносились по подземелью.

Картина перед глазами Лоуренса начала затуманиваться.

"Я не плачу. Я просто медленно погружаюсь в бездну, которая есть мое сознание", — успел подумать Лоуренс.

К оглавлению

Заключительная глава

В полной темноте, не в силах разглядеть даже пальцев на вытянутой руке, Лоуренс стоял и не понимал, где он и что он делает. Тьма окутывала его со всех сторон, однако Лоуренс отчетливо видел собственное тело.

"Как такое возможно?" — подумал Лоуренс. Внезапно краем глаза он заметил какое-то движение.

Рефлекторно обернувшись на движение, Лоуренс, однако, ничего не увидел. Решив, что ему померещилось, он зажмурился, потер глаза и открыл их вновь — и снова краем глаза увидел движение.

"Пламя?" — в первое мгновение мелькнуло в голове Лоуренса, и он посмотрел вперед, откуда оно должно было исходить. И тогда он увидел, что это было.

Что-то коричневое мелькало влево-вправо. Лоуренс прищурился, чтобы получше разглядеть, и понял, что это было не пламя. Это был мех. Длинный качающийся пучок коричневого меха.

На кончике мех был белый.

Тут глаза Лоуренса расширились; изумленно ахнув, он со всех ног бросился вперед.

Этот мех с белым кончиком...

"Это же Хоро! Это ее хвост! Его ни с чем не спутаешь!" — прокричал Лоуренс, отчаянно преследуя раскачивающийся хвост; а тот все удалялся и удалялся.

Изо рта Лоуренса не вырвалось ни звука. Хвост никак не приближался. Шаги Лоуренса становились все тяжелее; он все больше раздражался. Стиснув зубы, Лоуренс вытянул вперед правую руку, хоть и знал, что это бесполезно.

И тут хвост Хоро внезапно пропал.

Вместо него перед глазами Лоуренса появился знакомый потолок.

— Ох!

Лоуренс резко сел, и тут же острая боль пронзила его руку, заставив вскрикнуть. Лишь мгновение он не понимал, что происходит, но боль вернула воспоминания.

Воспоминание о том, как за ним гналась Гильдия Медиоха. О том, как его ранили в руку. О том, как преследователи загнали его в угол.

И о том, как ушла Хоро.

Вспомнив, наконец, как ее печально колышущийся хвост постепенно исчез во тьме, Лоуренс тяжело вздохнул.

"Только не говорите мне, что я не мог сказать что-нибудь более подходящее", — подумал Лоуренс. То, что сейчас он был заключен в теле, которое даже сесть толком не могло, было неважно. Вопрос, где он сейчас находится, тоже был неважен — все это было пылью по сравнению с его печалью и сожалением.

— Ты пробудился?

Лоуренс повернул голову туда, откуда пришел этот неожиданный вопрос. В дверном проеме в противоположном краю комнаты стояла фигура Мархейта.

— Как твоя рана, уже лучше?

Мархейт подошел к Лоуренсу, держа в руках какие-то бумаги, и открыл окно над кроватью.

— Да... благодарю, намного лучше.

В открытое окно ворвался свежий прохладный ветер, и вместе с ветром ворвался шум голосов. Лоуренс понял, что комната находится внутри Гильдии Милона.

Это значило, что Гильдия Милона спасла Лоуренса из подземелья.

— Я должен принести глубочайшие извинения за нашу неповоротливость, из-за которой ты попал в столь опасное положение.

— Ничего, ведь первоначальной причиной всего этого была моя спутница.

Мархейт кивнул; выражение его лица в этот момент было каким-то странным. Потом, видимо, найдя нужные слова, Мархейт медленно произнес:

— Нам очень повезло, что Церковь нас не обнаружила и что вся суета произошла в подземельях. Если бы церковники увидали истинное обличье твоей спутницы... не только наше отделение, но, возможно, вся Гильдия отправилась бы на костер.

Услышав это, Лоуренс потрясенно переспросил:

— Вы видели ее истинное обличье?

— Да. Люди, посланные тебе на выручку, сообщили, что они нашли тебя, но гигантская волчица сказала, что не отдаст тебя, господин Лоуренс, пока не приду я лично.

Лгать Мархейту было незачем. Значит, когда Лоуренс потерял сознание, Хоро к нему вернулась.