spice and Wolf том 1

Эти слова Хоро произнесла с лукавой улыбкой на устах, после чего вновь свернулась калачиком в шкурах. На этот раз, однако, она не пыталась спокойно отойти ко сну; скорее, она показывала своим поведением, что на сегодня разговор закончен.

Бразды правления явно оставались в руках Хоро. Лоуренс пристально смотрел на нее; он отчетливо понимал, что сделать с этим ничего не может; но в то же время ее стиль он находил довольно интересным.

Внезапно уши Хоро дернулись. Высунув голову из шкурок, она обратилась к Лоуренсу:

— Ты ведь не хочешь отправить меня спать снаружи, верно?

Лоуренс взглянул на Хоро, прекрасно понимая, что на подобное совершенно не способен; в ответ на ее въедливое любопытство он мог лишь пожать плечами. Хоро радостно улыбнулась и вновь зарылась в шкурки. Глядя на поведение Хоро, Лоуренс заподозрил, что кое-какие из ее предыдущих поступков все-таки были игрой; Хоро своим поведением чем-то напоминала ему заточенную принцессу. Впрочем, Лоуренс не считал, что чувство, с каким Хоро говорила о пренебрежении селян и о своей тоске по родине, было фальшивым.

В общем, Лоуренс чувствовал, что Хоро не лгала. Иными словами, он верил, что она настоящая Хоро, — он и помыслить не мог, чтобы все это могла состряпать на ходу девушка, одержимая демоном.

Лоуренс вздохнул и решил больше об этом не думать. Он встал и направился к повозке. Новые размышления, полагал он, не приведут уже к новым открытиям, и лучше всего сейчас лечь спать и оставить все вопросы на завтра.

Меха, в которых лежала Хоро, вообще-то принадлежали Лоуренсу; поэтому неужели он стал бы спать на козлах под полотняным покрывалом, а все меха оставить ей? Лоуренс подвинул Хоро в сторонку и сам устроился рядом. Со спины до него доносилось мягкое сопение Хоро. Хотя окончательного решения Лоуренс еще не принял, все же он подумал: на следующее утро, если только Хоро не сбежит с его товарами, он, наверно, возьмет ее с собой в странствие.

Лоуренс не верил, что Хоро может оказаться мошенницей и украсть его вещи. Более того, если бы Хоро собиралась это сделать, она бы уже украла все подчистую. Подумав об этом, Лоуренс понял, что ждет утра с нетерпением.

Как бы там ни было, Лоуренсу уже очень, очень давно не доводилось спать рядом с кем-то еще. Спать в остро пахнущих шкурах и слышать рядом с собой мирное сопение девушки — что могло быть приятнее?

Стоящая рядом с повозкой лошадь покачала головой, словно вздыхая; возможно, она заглянула в сердце Лоуренса и почувствовала его мысли. Возможно, лошади понимают, о чем думают люди, просто не могут об этом сказать.

Лоуренс закрыл глаза и невесело улыбнулся.

* * *

Лоуренс всегда был ранней пташкой. Если торговец хочет использовать все дневное время для зарабатывания денег, то он должен рано вставать. Но когда Лоуренс проснулся посреди утреннего тумана, Хоро уже давно была на ногах; она сидела возле него и с чем-то возилась. Хотя вчера Хоро сделала много чего, что удивляло Лоуренса, на этот раз ее нахальство перешло все границы. Осмотревшись, Лоуренс понял, что Хоро разворошила все его вещи и выбрала себе одежду; сейчас она завязывала на себе шнуровку.

— Эй! Это моя одежда!

Это, конечно, было не воровство, но все же шарить в чужих вещах, чтобы подобрать наряд для себя, — совсем не то, чем должна заниматься богиня.

Лоуренс подпустил обвиняющую нотку в свой голос; но обернувшаяся к нему Хоро совершенно не выглядела виноватой.

— Хм? Ты проснулся. Как это на мне смотрится? Мне идет? — спросила она, разведя руки в стороны и не обращая ни малейшего внимания на слова Лоуренса. Она не только не считала, что сделала что-то плохое, — она явно была довольна собой. При взгляде на нее Лоуренсу невольно показалось, что вчерашняя горячая и раздражительная Хоро была лишь сном. Возможно, сегодняшние бесцеремонность и властность были ее истинной натурой.

Хоро была одета в лучшие одежды Лоуренса. Эти вещи он надевал всякий раз, когда собирался вести деловые переговоры с крупными городскими торговцами. Синее котарди с длинными рукавами и в цвет ему модный жилет. Длинные узорчатые шоссы из полотна и кожи, привязанные к поясу, и поверх пояса ремень из овечьей кожи. Сапоги из трех слоев дубленой кожи, такие толстые и крепкие, что ногам в них нипочем жгучие морозы заснеженных гор. И поверх всего этого — накидка из превосходно выделанной шкуры дикого медведя.

Для бродячего торговца обладание практичным, удобным и вместе с тем благородным одеянием было поводом для гордости. Лоуренс начал откладывать деньги еще в ученичестве, и лишь десять лет спустя ему наконец-то удалось приобрести все эти вещи. Для ведения деловых переговоров ему требовалось лишь надеть эту одежду и слегка подправить бородку — и большинство партнеров относились к нему с уважением. И вот теперь столь важный для него наряд красовался на Хоро.

Все-таки злиться Лоуренс не стал: в не по размеру большом одеянии Хоро выглядела невероятно милой.

— Эта медвежья накидка очень хорошая, она отлично подходит к моим русым волосам. А вот в этих шоссах моему хвосту неудобно. Можно я в них дырку проделаю? — небрежно поинтересовалась Хоро.

Шоссы эти были сделаны известным портным, сдавшимся под непрерывными мольбами Лоуренса. Если в них появится дыра, подумал Лоуренс, починить их будет уже невозможно. Поэтому он со всей решительностью покачал головой.

— Ох. Ну хорошо, к счастью, они достаточно большие, я смогу их носить и так.

Лоуренс поднялся на ноги, не отрывая глаз от Хоро. "Она ведет себя так, словно даже и не помышляет, что я могу приказать ей снять это все с себя, — думал он. — Раз так, едва ли она возьмет и сбежит вместе с одеждой".

Если этот наряд отнести в город и продать, вероятно, за него удалось бы выручить изрядное количество золотых монет.

— Ты, похоже, торговец с ног до головы. Я знаю, чего ты ожидаешь, — улыбнувшись, заявила Хоро и резво спрыгнула с повозки. Ее движение было столь естественным, что Лоуренс не успел среагировать. Он испугался, что Хоро именно сейчас воспользуется возможностью и попытается убежать — в этом случае он едва ли сможет ее догнать. Поэтому Лоуренс и не стал что-либо предпринимать; впрочем, в глубине души он был убежден, что Хоро не сбежит.

— Я не сбегу. Если бы я хотела сбежать, то была бы уже далеко, — хихикая, произнесла она.

Лоуренс кинул взгляд на пшеничный сноп в углу повозки, после чего снова повернул голову к Хоро. В этот самый момент Хоро стянула с себя медвежью накидку и бросила на повозку. Судя по всему, накидка, рассчитанная на фигуру вроде Лоуренсовой, была ей слишком уж велика. Прошлой ночью в лунном свете Лоуренс не мог достаточно хорошо рассмотреть Хоро, но теперь он видел, что ее фигурка была еще меньше, чем ему казалось. Лоуренс считался высоким человеком; Хоро же была ниже его на две головы.

Закончив рассматривать свой наряд, Хоро просто сказала:

— Я хочу путешествовать вместе с тобой, ты согласен?

На лице Хоро засияла улыбка, в которой не было ни капли лести. Если бы она пыталась подольститься, Лоуренс еще мог бы ей отказать. Но в ее улыбке было видно лишь счастье.

Лоуренс негромко вздохнул. Он подумал, что, хотя снижать бдительность все еще нельзя, но по крайней мере Хоро не похожа на воровку, а значит, совместное путешествие ему не навредит. Кроме того, если бы сейчас он расстался с Хоро и продолжил путешествовать один, чувство одиночества навалилось бы на него сильнее, чем прежде.

— Я думаю, что это что-то вроде судьбы, так что я позволяю тебе путешествовать со мной.

Услышав эти слова, Хоро, как Лоуренс и ожидал, не стала прыгать от радости, а просто заулыбалась.

— Однако я всего лишь торговец и проливаю пот, чтобы заработать деньги. Ты сама будешь платить за свое пропитание! Даже если ты богиня урожая, мой кошель ты ведь деньгами набить не можешь, верно?

— Я не настолько бесстыдна, чтобы просто сидеть и есть твою еду. Я благородная волчица Хоро Мудрая, — заявила Хоро и сердито надула щеки, совсем как ребенок. Но Лоуренса ее поведение не обмануло; он понимал, что гнев она изображает специально. И он не ошибся: Хоро дулась недолго и вскоре вновь негромко рассмеялась.

— И все-таки достопочтенная волчица именно такой постыдный поступок вчера и совершила. Не очень смешно, — продолжая смеяться, словно над самой собой, проговорила Хоро. Похоже, ее вчерашняя горячность была отражением ее истинных чувств.

— Как бы там ни было, рада с тобой познакомиться... ээ...

— Мое имя Лоуренс, Крафт Лоуренс. Для деловых партнеров я просто Лоуренс.

— Мм, Лоуренс. Я буду всегда рассказывать о тебе, и твое имя прославится в вечности, — заявила Хоро, торжественно выпрямившись, и уши на ее голове гордо качнулись. Возможно, сейчас она была искренна; впрочем, глядя на нее, трудно было понять, чего в ней больше — детскости или хитрости и лукавства. Ее эмоции, словно облака в небе, все время менялись.

Эту мысль Лоуренс немедленно выкинул из головы. Он чувствовал, что Хоро специально заставляет окружающих считать себя непостижимой и непредсказуемой, что эта хитрюга просто не может иначе. Сидя в повозке, Лоуренс протянул ей руку, давая Хоро понять, что согласен быть с ней. Ручка Хоро была маленькая, но очень теплая.

— Давай прекратим разговоры! Скоро пойдет дождь. Нам лучше побыстрее двинуться.

— Что... почему ты раньше не сказала?! — громко воскликнул Лоуренс, заставив лошадь заржать от неожиданности. Лоуренс припомнил, что вчера вечером не было ни единого знака, что пойдет дождь; но подняв голову, он увидел, что небо и впрямь затянули тонкие пока облака. Хоро посмотрела на то, как Лоуренс лихорадочно собирается в дорогу, и расхохоталась. Все еще смеясь, она проворно вскочила в повозку, быстро привела в порядок смятую прежде гору шкурок и накрыла их полотном. Совершенно очевидно было, что она куда способнее, чем неопытный ученик торговца.

— У реки сейчас плохое настроение, будет лучше, если мы отъедем немного дальше.

Лоуренс прикрикнул на лошадь, убрал бадейку, вскочил на козлы и взял в руки поводья. Тотчас к нему присоединилась и Хоро. Предназначенные для одного человека — и довольно просторные для одного человека — козлы оказались весьма тесны для двоих. Но, с другой стороны, теперь Лоуренс и Хоро могли греться друг о друга, спасаясь таким образом от холода.

Снова послышалось лошадиное ржание, и необычная пара отправилась в путь.

К оглавлению

Глава 2

Вскоре после полудня Лоуренса с его спутницей настиг сильнейший ливень. За пеленой дождя им удалось-таки обнаружить церковь, где они и поспешили укрыться. Церкви, в отличие от монастырей, охотно предлагали кров и ночлег бродячим торговцам вроде Лоуренса, пилигримам и другим путникам. Более того, церкви нуждались в пожертвованиях своих визитеров, поэтому, хоть появление Лоуренса с его спутницей и было нежданным, церковь не отказала им, напротив, приняла радушно.

Тем не менее как бы хорошо ни относилась Церковь к путникам, разумеется, она не могла позволить расхаживать по своим землям девушке с волчьими ушами и хвостом. Поэтому Лоуренс быстро заставил Хоро накинуть на себя тонкий плащ и сплел историю, что это его жена, лицо которой обожжено огнем, и потому она никогда не снимает капюшона перед чужими людьми.

Хоро, хотя и смеялась про себя под капюшоном, явно понимала свои взаимоотношения с Церковью и потому подыграла Лоуренсу. Она уже упоминала прежде, что Церковь все время доставляла ей беды, и те ее слова, видимо, были правдой. Даже если Хоро была не человеком, одержимым демоном, а воплощением волчицы, для Церкви это не имело значения. Церковь утверждала, что, помимо Единого бога, которому она молилась, все прочие боги и духи были демонами, а вера в них — ересью.

Лоуренс и его спутница вошли в главные ворота церкви и устроились в одной из комнат. Лоуренс спустился вниз и разложил подмокший груз сохнуть. Вернувшись затем в комнату, он увидел, что Хоро, обнажившись по пояс, выжимает свои длинные волосы. С ее прекрасных русых прядей на пол стекали капли воды. Лоуренс решил, что даже если щелястые доски пола промокнут, церковь возражать все равно не будет. Его больше волновал другой вопрос: куда пристроить свой взгляд.

— Хех, похоже, холодная дождевая вода исцелила мои ожоги, — с радостной улыбкой произнесла Хоро, нисколько не заботясь о хаосе, царящем в сердце Лоуренса. Лоуренс не мог понять, была она счастлива или обижена на него за эту ложь. Хоро разделила волосы, спадавшие на лицо, и уверенным движением взбила челку. Пожалуй, можно было сказать, что ее резкая и гордая манера поведения была истинно волчьей. Да и волосы, намокшие под дождем и потому спутавшиеся, изрядно напоминали свалявшийся волчий мех.

— Куньи шкурки не испортятся, верно? Мех на них очень хороший; возможно, эти куницы росли в горах, совсем как я, волчица.

— За них много удастся выручить?

— Этого я не знаю. Я не торговец мехами.

Лоуренс кивнул; ответ Хоро звучал разумно. Он принялся снимать с себя мокрую одежду и с силой ее выжимать.

— Ах да, вот еще что. Как мы поступим с пшеницей? — спросил Лоуренс, выжимая котарди. Затем он собрался снять и выжать шоссы, но подумал о присутствии Хоро. Лоуренс повернулся к ней; однако, к его удивлению, она вела себя так, словно он вовсе не существовал, — она уже полностью разделась и выкручивала свое одеяние. Увидев это, Лоуренс перестал стесняться и тоже разделся.

— "Как мы поступим" — что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, мы ее обмолотим или оставим как есть? Правда, само обсуждение этого означает, что ты на самом деле живешь в пшенице, — сказал Лоуренс, умышленно добавив толику поддразнивания в голос. Хоро не стала спорить, лишь губы ее слегка дернулись.

— Покуда я жива, эта пшеница не сгниет и не засохнет. Однако если ее съедят, сожгут, перемелют в муку или высеют — я, скорее всего, исчезну. Если ты считаешь, что у тебя есть немного свободного времени, ты можешь обмолоть пшеницу и хранить зерно. Мм, возможно, так будет лучше.

— Понятно. Позже, когда я ее обмолочу, я ссыплю зерна в мешочек. Ты ведь захочешь сама их нести, верно?

— Мм, а если я смогу надеть его себе на шею, это было бы еще лучше.

Услышав ответ Хоро, Лоуренс непроизвольно скосил глаза на ее шею и тотчас отвел взгляд.

— Но ты можешь оставить часть пшеницы, чтобы я продал ее где-нибудь еще? — спросил Лоуренс, вернувшийся к привычному образу мыслей. Тотчас до него донесся звук рассекаемого воздуха. Повернув голову, он увидел, как Хоро с силой бьет хвостом. Мех на хвосте был густой и гладкий. Водяные брызги летели во все стороны; хвост, похоже, был очень силен. Лоуренс смотрел на брызги, подняв брови; Хоро же и глазом не моргнула.

— Она хорошо росла, потому что росла в той земле. Скоро она все равно засохнет, что с ней ни делай.

Взглянув на вещи, которые она только что выжала, Хоро погрузилась в глубокое раздумье. Но другой одежды под рукой не было, и ей ничего не оставалось, кроме как снова надеть только что отжатую и смятую. В отличие от дешевых вещей, которые носил Лоуренс, одежды Хоро были из хороших тканей и потому сохли быстро. Лоуренс считал, что это не вполне справедливо, но тем не менее тоже надел свою мятую одежду и кивнул Хоро.