Хроники Валрона. Книга первая Искатели Меча

А черный всадник Рас-Джафал, меж тем, в спешке покинул Дунгард. Нужно догонять караван, но сначала следует навестить друга Райнара, живущего в деревушке ремесленников и задать ему парочку вопросов.

Кузнец Стормил докуривал очередную трубку, набитую крепким, душистым табаком. Он уже забыл, какой именно она была по счету. Но его мешочек, всегда набитый под завязку этим зельем, сейчас значительно похудел. Когда Стормил набивал трубку в последний раз, его пальцы уже скребли дно.

Время приближалось к полудню, а кузнец даже не удосужился позавтракать. Единственной его пищей сегодня был горький табачный дым, от которого першило в горле. Но Стормил продолжал втягивать в себя сей дурманящий яд, наполняя им собственные легкие, а затем выдыхал его, глядя, как сизый дымок без следа исчезает в воздухе.

Задумчивый и неподвижный взгляд его, был сосредоточен на холодном, погасшем горне с кучей обугленных черных останков внутри него. Столько лет он верой и правдой служил своему хозяину, просыпался и работал вместе с ним неустанно с утра и до позднего вечера, а затем, словно уставший человек, медленно угасал и отдыхал всю оставшуюся ночь, чтобы с утра снова приступить к работе. И так каждый день на протяжении многих лет.

За это время из него вышло множество прекрасных клинков, которые затем нашли себе новых хозяев. Стормил относился к горну как к живому существу: мог поговорить с ним, мог поругать или даже прикрикнуть за то, что тот дает мало жару и плохо накаляет сталь. Еще он любил приговаривать: " Огонь в моем горне будет гореть до тех пор, пока я жив".

Теперь, спустя многие годы непрерывной работы, странно было наблюдать со стороны за холодным, погасшим горном. Волна грусти накатила на старого кузнеца. Он словно наблюдал за старым псом верой и правдой служившим ему, а затем, внезапно, умершему. Большой кузнечный горн разинул перед хозяином свой черный зев, будто требуя, чтобы тот засыпал в него побольше угля, дающего жар, а с ним и жизнь.

— Как-то негоже получается, — сказал кузнец сам себе, откладывая трубку в сторону. Я-то живой до сих пор, а в горне пауки уже успели паутину сплести. Сейчас мы это поправим.

Он выгреб из нутра горна прогоревшую, холодную золу и засыпал туда новую порцию древесного угля, затем достал из кармана огниво и высек несколько искр на предварительно заготовленный трут. Запахло дымом и первые язычки пламени, весело забегали внутри, наполняя остывший горн теплом и жизнью. Чтобы пламя быстрее разгоралось, Стормил подошел к огромным кузнечным мехам и, методично нажимая на рычаг, начал вдувать внутрь горна живительный воздух, ускоряющий горение огня и усиливающий жар. Скоро горн раскалился докрасна. Вблизи него стало настолько жарко, что кузнец начал обильно покрываться потом.

— Вот теперь другое дело! — довольно сказал он, надевая засаленный и закопченный рабочий фартук.

Чтобы огонь не погас слишком быстро, Стормил, работая лопатой, набросал побольше угля. Для железа нужно много жару, чтобы с ним было легче работать. Для начала стоит раскалить, как следует, холодные болванки, а уж затем бить по ним молотом, придавая нужную форму.

Мехи вновь натужно загудели, сдавливаемые могучей рукой Стормила. Пламя постепенно распространялось по всей печи. Скоро весь уголь горел ровным, красноватым светом, источая невыносимый жар и выплевывая из горнила целые снопы искр. Оставшись довольным своей работой, Стормил сунул внутрь почти готовую заготовку для будущего клинка, оставленную им вчера. Железку следовало оставить в углях, чтобы та как следует прокалилась, а самому можно и передохнуть немного, выпить прохладной водицы.

Кузнец едва успел зачерпнуть из ведра тяжелым деревянным ковшом, как в тот самый момент на пороге слабоосвещенной кузни встала фигура, закрывшая единственный источник света. « Вот оно! — мимолетно пронеслось в голове у кузнеца. То чего я так ждал!»

— Здесь ли живет кузнец Стормил? — спросил человек стоящий на пороге.

— Ну, здесь, а тебе-то чего? — небрежно бросил кузнец.

От спокойного и холодного тона незнакомца, по спине кузнеца пробежала дрожь. Стормил был человеком не робкого десятка и уж любой из обычных людей вряд ли смог бы его испугать. Да и силищи кузнец был неимоверной: на спор мог переломить подкову, вбить в доску гвоздь голой ладонью или поднять вес втрое больше собственного. Но вся эта сила меркла, перед той, что была спрятана внутри незнакомца. Нет, этот человек не обладал какими-то внушительными параметрами и вряд ли был способен одолеть Стормила голыми руками. Но чувствовалось в нем что-то злое, недоброе и размеры этого внутреннего зла поистине потрясали воображение. Казалось, незнакомец способен одолеть любого, пользуясь лишь темной энергией, что текла внутри него. Гость вошел внутрь кузницы и, словно хищник, мягко ступая, принялся кружить вокруг своей жертвы. Сделав несколько шагов, он наконец остановился и, сверкнув белозубой улыбкой, промолвил:

— Да вот, кобыла захромала, надо бы перековать, а у тебя, говорят самые лучшие подковы.

«Врет», — подумал Стормил, пристальным взглядом оглядывая незнакомца.

В кузне было довольно темно, да и зрение в последнее время кузнеца начало подводить, но кое-что ему разглядеть, все-таки, удалось. Незнакомец был невысокого роста и среднего телосложения, но в движениях его чувствовалась скрытая сила и ловкость искусного воина — это Стормил определил сразу. Внешность же его — кардинально отличалась от внешности жителей здешних краев. Черные как смоль волосы, смуглая кожа и слегка крючковатый нос, выдавали в нем южанина. А еще в речи незнакомца присутствовал небольшой, едва уловимый акцент, который тот всячески пытался скрыть. Он немного смягчал окончания слов и иногда неправильно ставил ударения. Именно такой акцент был у хангорейцев.

— Ты ведь не из здешних краев? — зачем-то спросил кузнец.

— Верно, — подтвердил незнакомец, все так же простодушно улыбаясь. Сам я купец, а в Дунгард приехал по торговым делам.

— Я тебя сразу раскусил, — тихо протянул Стормил. Можешь не ломать передо мной комедию! Зачем, на самом деле, ты пришел ко мне? Тебя ведь сюда не звали!

Улыбка исчезла с лица хангорейца и он с полной серьезностью продолжил:

— Ты со всеми своими гостями так неприветлив? Я ведь к тебе с добрыми намерениями пришел.

— Говори чего тебе надо? Не тяни, дел и так по горло! — кузнец выпрямился и упер мускулистые руки в бока.

— Что ж не буду тебя задерживать. Мне от тебя нужно только одно скажи, зачем к тебе приходил Райнар Охотник и куда он уехал? — голос незнакомца лязгнул металлом.

— Не знаю я никаких охотников! Я простой кузнец, вот и все! Если нужны мои услуги — обращайся, а если тебе просто захотелось поболтать, то уходи, не мешай работать! — вспылил Стормил.

— Послушай меня, кузнец, я знаю, что Райнар был у тебя и я узнаю зачем он к тебе приходил. Вот только боюсь, мои методы могут тебе не совсем понравиться.

Голос Рас-Джафала оставался холодным и спокойным, а рукой он небрежно откинул полу плаща так, что кузнец увидел эфес его черной изогнутой, будто змея, сабли.

Стормил про себя отметил богатый клинок незнакомца, инкрустированный черными алмазами — таких в здешних краях не ковали, да и позволить себе такую роскошь мог далеко не каждый. В голове сразу же промелькнула мысль о хваленой хангорейской стали, оружие из которой, местные богачи покупали на вес золота. Такая сталь без проблем разрежет любую, даже гномью, кольчугу, если на нее не наложено специальное заклятие. А уж не защищенное ничем тело, она будет резать словно масло. На спине у кузнеца выступил холодный, липкий пот. Он до дрожи в коленках боялся этого хангорейца, но всячески старался этого не показывать.

— Ты, не иначе как пугать меня вздумал, — прищурился Стормил. -Да я таких как ты голыми руками ломал!

С этими словами, он схватил со стола тяжеленный кузнечный молот и запустил его в некроманта. Огромный снаряд, пущенный сильной рукой, должен был напрочь снести голову незнакомцу, но тот увернулся от него так непринужденно и легко, словно от брошенного в шутку снежка.

Стормил не растерялся, тут же снял висевшую на стене цепь и наотмашь ударил ею Рас-Джафала. Некромант лишь выставил вперед руку и цепь намоталась на нее будто на ветку. Такой удар должен был перебить кисть даже более крупному человеку. Пострадавший неминуемо упал бы на землю, корчась от боли. Но на лице Рас-Джафала не дрогнул ни один мускул. Некромант стоял, будто каменное изваяние, сверля кузнеца своим холодным, змеиным взглядом.

«Попался», — подумал Стормил, и что есть сил дернул цепь, надеясь вырвать незнакомцу руку из сустава и свалить того на землю.

Но некромант стоял, будто вкопанный и даже не пошевелился. В ответ он дернул цепь на себя и Стормил почувствовал, как трещат от натуги его сухожилия. Старый кузнец не мог поверить в этом щуплом незнакомце было больше сил, чем в десяти здоровых мужчинах. Мышцы Стормила, вконец, не выдержали и цепь, словно железная змея, выскользнула из его рук, ободрав ладони. Некромант стряхнул ее с себя, словно надоедливое насекомое и продолжил медленно приближаться.

— Не противься мне, кузнец, у тебя нет против меня никаких шансов. Себе же только сделаешь хуже, — прошипел Рас-Джафал.

— А вот мы сейчас и посмотрим, чертово отродье, из чего ты сделан! — сказал Стормил, вытаскивая из горна раскаленную заготовку для меча.

Клинок был раскален докрасна, почти до самой рукоятки. От его вида некромант недовольно поморщился и лениво потянул из ножен свою саблю. Кузнец, меж тем, не теряя ни секунды, яростно бросился в атаку.

Огромный меч, сверкал в полумраке кузницы, будто красная молния, высекая снопы искр от ударов о саблю некроманта. Несколько искр упали на лицо некроманту, оставив на коже уродливые, черные пятна. Это привело Рас-Джафала в ярость и он начал агрессивнее наносить удары, но все равно не спешил бить в полную силу, играясь с кузнецом, будто кот с мышкой. Быстрая смерть Стормила не входила в его планы. Перед смертью некромант еще успеет выведать у него все тайны, нарезая его тело на мелкие кусочки. Старый кузнец не мог выдержать долгой схватки и скоро его удары начали терять былую быстроту и силу, а дыхание сбилось так, что он начал хрипеть и задыхаться.

Пожоже и сам Стормил заметил это. Поняв, что долго ему не продержаться, кузнец решил пойти на хитрость. Сделав выпад, он скрестил свой клинок с саблей некроманта и стал, что есть сил давить на него, приближая раскаленное железо к лицу Рас-Джафала. Некромант начал давить в ответ, легко пережимая огромного кузнеца. Казалось, еще немного и горячая сталь коснется кожи Стормила, оставив на нем отметину. Но тут старый рубака отступил на шаг назад, отвел клинок слегка в сторону и со всего маху врезал некроманту своим массивным лбом прямо в переносицу.

Эту штуку Стормил любил проделывать в молодости, еще будучи наемником. Тогда, удары его лба ломали вражеские шлемы вместе с черепами. Прием до боли примитивный, но от того не менее эффективный. На его памяти, ни один враг после такого уже не вставал. Самому Стормилу тоже изрядно доставалось полевые лекари наложили не один десяток швов на его лоб. Но за годы тренировок и многочисленных схваток, он довел этот прием практически до совершенства. Друзья по оружию даже стали подшучивать над ним, мол: «Он своей головой в одиночку может уложить всю армию врагов».

Некромант отступил на несколько шагов, пошатываясь, словно пьяный. На месте носа у него образовалось жуткое кровавое месиво с обломками торчащих костей. Но все же, к большому удивлению Стормила, он не потерял сознания, а продолжал так же твердо стоять на своих двоих.

— А тебе так даже больше идет, красавчик! Нос то, я тебе подправил, сейчас и голову подправлю, погодь немного, — сказал кузнец, перехватывая меч для решающего удара.

На лице некроманта появился звериный оскал, глаза его налились кровью, а черты лица приобрели жуткие потусторонние черты. Он небрежно вскинул свободную руку и, размахнувшийся для удара, Стормил застыл, не в силах больше пошевелить даже пальцем. В тело его разом впились тысячи невидимых игл, заставив застонать и скорчиться от боли. Рука вместе с мечом бессильно опустилась на землю.

— Ты сам выбрал свою судьбу! — сказал некромант, убирая саблю в ножны.

Он снял перчатку со своей левой руки и шагнул навстречу кузнецу.

Стормил оторопел — левая рука Рас-Джафала была черного, трупного цвета, ее покрывали огромные язвы и уродливые гнойные пузыри, сочащиеся гноем. Неестественно длинные пальцы с синюшными ногтями потянулись к Стормилу. Так страшно кузнецу никогда еще не было сама смерть тянула сейчас к нему свою уродливую лапу.

Боевой задор кузнеца, сразу же исчез. Он бессильно опустил меч, челюсть его отвисла, а глаза округлились от страха.

— Ты...ты...ты же...— одними губами прошептал он.

— Некромант — закончил за него Рас-Джафал, приближаясь все ближе.

Это был конец. Теперь Стормил понял, почему его так испугал странный незнакомец. Сражаться с некромантом не было никакого смысла такого врага не взять простым оружием. Кузнец захотел кричать, звать на помощь, но сразу же отогнал от себя эту мысль: сбежавшиеся на крик люди вряд ли помогут ему, будет только больше трупов. Практически смирившись со своей судьбой, Стормил в последний раз взглянул на горн. Огонь в нем, по-прежнему сильный, весело горел источая невыносимый жар и рассыпая снопы искр.

« Он горит, а ты уже потух, опустил руки, — мысленно укорил он себя. Нет, Стормил, и ты еще можешь вспыхнуть напоследок».

Первое оцепенение у кузнеца прошло и он, отчаянным ударом всадил клинок прямо в живот некроманту. Он отчетливо слышал, как лопнула под натиском стали кожа, как чавкнули разрезаемые лезвием органы, и хрустнули ребра, проткнутые железным острием. Горячий клинок вошел в тело с шипением, одновременно прижигая края раны. Однако на его врага это не произвело, ровным счетом, никакого впечатления. Некромант продолжал идти, насаживаясь на меч, словно цыпленок на вертел, при этом, жуткий оскал не исчезал с его лица.

— Я же говорил, что мои методы тебе не понравятся, кузнец! — прошипел Рас-Джафал в лицо Стормилу. — Я все равно узнаю то, что мне нужно.

Он схватил кузнеца за горло мертвой рукой и, словно тисками, сжал его. Кузнец почувствовал, как по его телу побежала крупная дрожь, будто это сама смерть прикоснулась к нему сейчас. Жизненные силы начали стремительно покидать его высасываемые ужасной рукой некроманта.

Рас-Джафал зажмурил глаза и увидел энергию наполнявшую тело Стормила. Она толстыми, красными нитями обвивала его, давала ему силу, питала его, заставляя жить. Он мысленно потянулся к нитям, обрывая их и заставляя перетекать в собственное тело. Сначала сделать это было трудно — кузнец изо всех сил сопротивлялся и его жизненная энергия медленно, словно маленький ручей, втекала в Рас-Джафала. Но постепенно защита Стормила ослабевала и когда она пала — кроваво-красная река, бурным потоком наполнила тело некроманта. Вместе с полученной силой, он смог заглянуть в память кузнеца и увидел во всех подробностях разговор кузнеца с Райнаром, их теплое прощание и удаляющуюся в предрассветные сумерки фигуру.