— Да понял я, понял, — сдавленно ответил ученик, вот только тон не говорил о понимании. Скорее — о раздражении. Попрактиковаться не дали.
— Однако не мешает и поесть. Если память мне не изменяет, есть горная речушка в паре часов ходьбы. Нам всё равно к горам, так что по пути, — добавил эльф, пряча насмешливый янтарь собственных глаз, чтобы не дразнить вспыльчивого мальчишку, и поднялся с земли, набрасывая плащ.
Рассвет давно миновал; солнце выплыло из-за горизонта, заливая пустошь ярким светом. На небе не было ни облачка. Ранко скорчил мордашку вслед уходящему друиду, передразнивая, сломал небольшую веточку и начал отрабатывать единственное известное заклинание.
"Вот не везет, так не везет мне с погодой", — сумеречник сокрушенно натянул капюшон поглубже. И зашипел в негодовании:
— Я же сказал: магию не применять. Или не сказал? — он недовольно насупился, глядя, как ученик забавляется с веткой, попеременно старя и возрождая на ней зелень.
— Ну... не буду, — тот поспешно сунул веточку в карман.
— Вообще-то нам здесь не рады, пойми ты. Если поймают — хлопот не оберемся объяснять, почему не по торговому тракту идем и что вообще здесь делаем. Это чужой клан, здесь свои законы.
В поисках реки и перевала прошло часа три после того, как путники приблизились к подножью гор. Вода стремительным потоком неслась по узкому каменистому руслу, прокладывая путь среди валунов к скрытому от глаз озеру. Невдалеке виднелась тропа, ранее служившая пастухам для перегона скота через горы. Давно это было — еще в те дни, когда по ту сторону гряды не было вампиров. Стада исчезли, перевал остался. Нехоженый, забытый всеми — но вполне пригодный для перехода на другую сторону границы.
— Здесь отдохнем и наберемся сил. Пары часов на сон тебе хватит? — осведомился Аш, снимая с плеч котомку, — Ты пока собери хворост, если не совсем устал, а я попробую поймать пару рыбин. Нужно всё ж поесть. Особенно после такой ночи, — прибавил он, сбросил плащ и ножны с мечами, засучил рукава и направился к воде.
Ни леса, ни перелеска поблизости не было, но склон порос редкими деревьями и кустарником, поэтому эльф надеялся, что Ранко с дровами разберется. А сам тем временем снял сапоги и, закатав штанины до колен, вошел в горный поток.
Вернувшись от реки с тремя выпотрошенными рыбинами, он спрятал нож в поясные ножны и удивленно посмотрел на ученика, который принес хворост и даже сложил в костер, но почему-то не поджег.
"Интересно, из какого забытого богами дикого мира прибыл этот мальчик, если не может развести огонь? Или кремень потерял? Хм, такое не теряют — важная мелочь, которая всегда с собой. Да если и теряют, то найти подходящий камень здесь, в горах, совсем несложно, вот были бы в лесу — тогда другое дело", — недоумевал Аш, присев на корточки и высекая искру на трут. Долго возиться не пришлось, и жадное до сухих дров веселое пламя заплясало, потрескивая ветками орешника, в изобилии росшего на склоне горы.
Нанизанная на прутья рыба, жарясь, испускала соблазнительный аромат, от которого у эльфа скрутило желудок. Он был голоден. Столь долгое пребывание в теле волка давало о себе знать волчьим же аппетитом.
— Скажи-ка, Ранко, а у вас костры жгут, или всё только магией? — озвучивая смутную догадку, спросил он.
"Хех, если у них даже огонь лишь магией добывают, дело совсем плохо. Не всё и не всегда можно доверить стихийным силам. Что в этом мире, что в моем родном — он будет совсем беспомощным во многих ситуациях. Да уж, такие мне еще не попадались", — безрадостно размышлял сумеречник, сглатывая слюну и в нетерпении переворачивая рыбу над костром.
— Костры жгут, только используют для этого спички, — ответил юноша, весь подбираясь и хмуро косясь на учителя — он явно не любил испытывать неловкость. — Ну, или магию, но реже: не во всех мирах она есть.
— Да тебе сейчас какая магия, тебя сперва чему попроще, но поважнее выучить надо. Не кисни, научишься, — подбодрил Аш, глядя, как сник его неожиданный ученик.
— Я и не кисну, — почтением к учителю Ранко явно не страдал и огрызался почти на каждое слово. Но выглядело всё это беззлобно.
— Ты отдыхай тут, а я вернусь через часок-другой. Пока до полудня далеко, надо сходить в селение за одеждой. Тебя с собой не беру, один быстрее справлюсь. К деревне незаметно подойду, и не заподозрят, что я не с тракта; а ты своим видом привлечешь внимание, — друид доел рыбу и накинул плащ. — Не бойся, никто тебя не найдет, — он пробормотал заклятие, устанавливая невидимый барьер: — Его смогу пересечь только я. Ну и ты, коль надобность случится. Так что спи спокойно. Защитный круг — одно из немногих заклинаний, которое не учуют. На то он и защитный.
— Ага, отосплюсь на века вперед, — недовольно пробормотал оставленный в одиночестве ученик, но Аш этого уже не слышал. Или притворился, что не слышит.
* * *
Шим оказался редким болтуном и отвечал на все вопросы Лиса, беспрерывно тараторя и перемежая ответы довольно странными комментариями. Отсеивая ненужные, с его точки зрения, рассуждения ифи, Тайрен постепенно вырисовывал для себя картинку, о которой раньше понятия не имел, — но ее отголоски можно было отыскать в летописях начала создания клана светлых эльфов, а также в пьяных тавернских байках.
"Итак, что мы имеем? Мы имеем ифи, которые к нынешнему порядку вещей никакого отношения не имеют и вообще очень странные создания. Они с незапамятных времен здесь были, есть, и, по всей вероятности будут есть, если у них не отобрать еду", — размышлял Лис, скармливая очередной пирожок весьма прожорливому Шиму.
"Еще мы имеем некого пришельца, который появился примерно тысячу лет назад и установил тот порядок, который есть сейчас. И новое "живое" обличье мира — тоже его рук работа. Мда. А по мнению ифи, мир и до него был живым, но нам этого не понять. Наши легенды гласят, что пришелец был эльфом, сумеречным. А Шимы, тьфу, ифи, даже людей от эльфов не отличают, не говоря уже про другие расы. Мы для них все одинаковые. Забавно... остается только до конца понять: сколько вымысла в наших сказаниях, а сколько правды. Но, похоже, правды не так уж и мало. А что, если и легендарный лабиринт с троном Повелителя не вымысел?"
— Эй, Шим, а что ты знаешь про лабиринт и про трон Повелителя? — Тайрен решил не ходить окольными путями, а спросить напрямик. Непохоже, чтобы ифи вообще был способен держать язык за зубами... и эльф был поражен, увидев, как пристально изучающе сузились глаза Шима.
— А тебе зачем? Есть и лабиринт, есть и трон. Но есть и Повелитель. Большего я тебе не скажу. Не с руки нам, ифи, чтобы кто-то знал, где сердце этого мира и как до него добраться. Нынешний Правитель нас устраивает, а другой придет — кто знает, что с миром сделать захочет. Это вам, чужакам, все равно. А нам — нет, — Шим стал необычайно серьезен, и Лис догадался, что большего добиться невозможно. Какое-то невероятное упрямство просто повисло в воздухе, давая понять, что сказано и так слишком много — вполне достаточно, чтобы Тайрен больше не сомневался в правдивости легенды.
Пересекать клан оборотней днем было одним удовольствием, ночью — совсем другим. Редкие встречные, спешащие по своим делам, с нескрываемым любопытством рассматривали весьма привлекающую к себе внимание троицу. Богато одетый эльф с растрепанной рыжей гривой, спадающей на круп лошади, забравшийся в седло с ногами и совершенно забывший о стременах и уздечке. Лошадка, простенькая, ничем не приметная, совсем не "эльфийская". И довершало картину весьма странное крылатое белкообразное существо ярко-синего цвета, прочно оккупировавшее плечо вышеозначенного эльфа и сосредоточенно жующее пирожок.
Проезжие дивились, протирали глаза и снова любопытно всматривались в троицу. У них в голове не укладывалось как благородный светлый (это было слишком узнаваемо) может так сидеть на лошади, и что более возмутительно (Владычица Всемогущая, Святые Небеса и подземные шимы — до чего докатились светлые) — курить трубку. На такой "неправильной" лошади — сельская коняга никак не вязалась с общепринятыми представлениями об утонченных изысканных скакунах, на каких в основном и ездили Благородные Светлые Эльфы. И уж совсем не вязалось со всем этим существо на плече наездника. Мало того, что оно лазурного цвета, так еще и являлось странной помесью белки и нетопыря. Перепончатые крылья расправлены под мягкими лучами солнца, пушистый хвост болтался из стороны в сторону, как у восторженного щенка... или раздраженного кота. Ушки с кисточками изредка подрагивали, когда существо в очередной раз откусывало пирожок. И всё бы ничего, если бы мордашка существа не была... вполне человеческим, вернее, даже детским лицом — с той лишь разницей, что и его покрывала всё та же синяя мелкая бархатная шерстка. Более того, Оно разговаривало с эльфом, для привлечения внимания дергая того за ухо, — и эльф ему отвечал. Подобная несуразица грозила надолго остаться в кошмарных снах случайных проезжих, волею судеб оказавшихся на Большом тракте через клан оборотней в этот злополучный для них день.
Эльф одаривал проезжих высокомерным взглядом, после чего тут же прыскал в кулак, подавляя приступы смеха, совсем не благородного, надо заметить, и уж точно не эльфийского.
Вечер подкрался незаметно — имеется такая вот нелепая привычка у этих самых вечеров. Но Проклятый лес со своими сюрпризами был пройден засветло, и Лис не очень-то переживал о ночевке. Вернее сказать, вообще не собирался останавливаться на ночлег. Мерно покачиваясь в седле, Тайрен дремал. Выдохшийся за день от болтовни и постоянного жевания ифи давно уже видел десятый сон, предварительно в наглую забравшись к эльфу за пазуху.
За день совместного путешествия Лис уже свыкся с беспардонностью бирюзового Шима, окончательно убедившись, что пресечь подобное поведение можно, лишь удавив вышеозначенного нахала собственным ремнем. Но поскольку Тайрен не причислял себя к истребителям редкостных — хм, зверьков? — ему оставалось лишь смириться со своим спутником.
Тишину вечерних сумерек нарушил пронзительный свист, вслед за которым более тонко свистнула стрела, пролетев над головой Тайрена. Лис открыл глаза.
— Эй, осторожней вы там, шкуру попортите! — праведно возмутился выдернутый из сладкой полудремы эльф.
— Слезай с лошадки да кошель гони, может, и шкура цела останется, — произнес некто, выходя из придорожных кустов.
"Некто" был разбойником. Такой вывод Тайрен сделал не столько по внешнему виду молодчика, сколько исходя из требований оного. За говорившим потянулись и прочие. Лис оказался лицом к лицу с небольшой ватагой дорожных грабителей. Окинув беглым взглядом работников ножа и топора, эльф сделал для себя неутешительный вывод. Неутешительный в плане скуки — одеты грабители были кое-как, вооружение и вовсе представляло собой жалкое зрелище.
— Шпана, — Тайрен презрительно сплюнул под ноги лошади: — Бросайте свои цацки, да к мамкам под юбки, там вам самое место. Молоко на губах не обсохло, тьфу ты, тоже мне, грабители.
Недовольство Лиса начинало выходить из рамок терпимого: перед ним была ватага зеленых юнцов, наверняка наслушавшихся романтичных бредней о жизни "дорожных промышленников".
— Чего шумишь, изверг? Спать не даешь, — из-за пазухи Тайрена, сонно потирая лапкой всё еще закрытые глаза, выбрался Шим и привычно переместился на плечо. Открыв глаза и увидев разбойников, ифи как-то истерично хихикнул, и прочие возмущения оставил при себе.
Разбойники же быстро поняли, что добыча добровольно становиться таковой не хочет, и придется задействовать нечто более красноречивое, чем слова.
— Хватай его!
— Да ну? — Тайрен презрительно сощурился, и в вытянутой вперед руке недвусмысленно заплясал огонь, свернувшись в смертоносный клубок.
— К мамкам под юбки была команда! — он многозначительно взвесил огненный шар в ладони.
По мере увеличения глаз перепуганных "зеленых" разбойников на лице Лиса расползалась хищная ухмылка.
— Бу!
Ломающиеся кусты были лишним подтверждением тому, что команду Тайрена поняли правильно. Он хихикнул и погасил огонь.
— Чего притих, нахаленок, испугался, что ли? — эльф повернул голову к ифи.
И удивился безмерно, ибо увидеть такое точно не ожидал: Шим впал в состояние полной прострации, и без того большие круглые глаза стали еще круглей и больше, и остекленели.
— Э-эй!!! Ты чего, правда, испугался?
Ифи встрепенулся, выпал из ступора и выпалил нечто такое, от чего с Лисом случился приступ внеочередного столбняка:
— Будь моей женой!
Так долго, истерично и надрывно Тайрен не смеялся очень давно.
— Кем-кем? Женой? — смех эльфа давно уже разбудил всех птиц и зверей в округе. Если поблизости еще была другая шайка разбойников, то давно убралась восвояси: связываться с сумасшедшими — себе дороже.
Немного успокоившись, Тайрен решил уточнить:
— А зачем вам, ифи, жены нужны? Может, я чего-то не так понял?
— Как это зачем? Затем, зачем и всем — для продолжения рода. Я тебя искал, и вот нашел.
Искренность Шима настолько поразила Лиса, что он почти свалился с лошади в очередном приступе хохота. Отдышавшись от повторной истерики, Тайрен решил просветить мелкое синее недоразумение насчет того, о чем, похоже, ифи не догадывался:
— Эм, Шим, понимаешь, тут маленькая нестыковочка образовалась. Мало того, что не ифи, так я еще и не женщина, если ты не заметил.
— Ну и что? — как ни в чем не бывало, заявил Шим.
— Да так, ничего, совсем ничего, — Лис подавился новой порцией хохота и решил просветителем больше не работать.
— Бе-бе-бе, — совсем по-детски обиделся ифи и, повернувшись к эльфу спиной, начал нервно барабанить по его уху хвостом.
Дальнейшее путешествие продолжалось в полном молчании с обеих сторон: Шим дулся, Тайрен устал хохотать и не хотел обидеть ифи еще сильнее.
"Мда, малыш. Чему же вас там учат взрослые? Придется попозже объяснить, что двое мужчин не могут, хм, продолжить род. Или? Или я чего-то недопонял? Может, у них это иначе происходит? Но надо объяснить этому недоразумению, что я ему в любом случае не подхожу".
Шим, по всей видимости, устал обижаться и, ворча под нос что-то из разряда "всё равно не отстану", забрался вновь за пазуху Лису и вскоре сонно засопел. Тайрен подавил очередной смешок, устроился в седле поудобнее и позволил себе погрузиться в полудрему.
Проснулся Лис из-за возмущенных визгов Шима: тот не нашел в сумке пирожков, да и прочей еды тоже, и громко возмущался, что Тайрен о нем не заботится.
— А должен? — сонно уточнил эльф.
— Должен! — тоном, не терпящим возражений, заявил ифи.
— Ну, раз должен... — Тайрен решил не спорить.
Он на скорую руку привел себя в порядок после сна и, оседлав отдохнувшую лошадку, направился искать постоялый двор, который просто обязан был находиться поблизости, поскольку на территории клана вампиров он еще путникам не попадался. Когда Шим смог примоститься на облюбованном вчера плече, Лис заметить не успел. Зато успел уяснить, что синий нахаленок не потеряется. Ехали молча, из чего Тайрен сделал вывод, что Шим разговорчив только, когда сыт. У Лиса невольно закралась крамольная мыслишка морить ифи голодом, когда захочется тишины. Но потом он вспомнил возмущенные крики Шима и решил, что такого морить голодом — себе дороже.
