В поисках равновесия.

Мы находились на достаточно узком выступе, а сам материк имел форму изогнутой капли. Но земли севернее были заселены другими племенами, и имели совершенно иной вид. Леса постепенно сходили на нет, сменяясь степями и горами. К югу располагались многочисленные архипелаги островов, но оттуда мало кто возвращался.

Перед Империей стояла задача колонизовать эти земли первой. К счастью, пока ещё не было проблемы конкуренции.

...Несколько столетий назад народ, живущий на острове Марнел, развязал войну с соседней, островной страной, и та не выдержала натиска. У объединённых стран появились преимущества перед остальными, и одну за другой, молодая Империя захватила около двух десятков достаточно развитых стран. Для неё это стало тяжёлым испытанием, три раза Империя терпела развалы, но правители быстро поняли, что так теряют множество преимуществ.

Некоторые страны вступили в союз с Марнельской Империей добровольно, и вскоре она сменила название ввиду интернациональности. Исторически столица осталась в Мэддорне, но министры оказались разбросаны по всему миру. Маги постарались и установили систему связи, позволяющую собирать совещания, таким образом, решив важную проблему дальних земель.

И теперь осталось совсем немного мест на карте, где не предпринимались попытки включить земли в состав Империи. Но всё шло к тому, что в скором времени Империя Солнца станет единственным на планете государством.

Я свернула карту.

Чем бы заняться? Хоть и в самом деле домой ехать. Вот только приближался сезон дождей, а выходить в море в период ливней и штормов рискованно даже со стихийником на борту.

Поэтому оставалось только бесцельно бродить по пляжу и размышлять о смысле жизни.

Картина оказалась неутешительной. Я уже натворила столько, что до конца жизни не отмыться. Сколько людей погибло из-за моих действий, направленных на деморализацию? Только приготовленных к официальному жертвоприношению оказалось несколько сотен.

Я старалась не думать о прошлом. В конце концов, люди меняются.

С самого утра небо хмурилось, тучи наливались чернотой, и всё же я не удержалась и отправилась на прогулку. Если и промокну, ничего страшного, первая зимняя гроза того стоила. Хотя, может, и не стоило отходить так далеко от форта.

Неожиданно я увидела бегущего ко мне паренька-тхаомца:

— Леди, леди! Мой друг упал с дерева и теперь не может идти! Помогите ему, пожалуйста, — он смотрел на меня таким проникновенным взглядом, что я согласилась и побежала за мальчиком вглубь джунглей.

Юный тхаомец нёсся, как угорелый, не оставляя мне времени смотреть по сторонам и даже себе под ноги. Вдруг я почувствовала ещё чьё-то присутствие, но не успела даже обернуться, как мир утонул во мраке.

В чувство меня привела льющаяся сверху вода. Сверкнула молния, дождь усилился, а широкие листья деревьев превращали его в ручьи.

Я попыталась пошевелиться и обнаружила, что привязана к столбу, только руки к поперечной перекладине. Можно сказать, распята. Кто, интересно, устроил эту злую шутку? Я попыталась вызвать заклинание, чтобы пережечь верёвки, но до сей поры безотказные магические способности вдруг исчезли.

Стало по-настоящему неуютно. Верёвки больно врезались в запястья и щиколотки, и даже туловище они обвивали в несколько рядов, мешая сделать хоть один глубокий вдох.

Хотелось закричать, но я не могла доставить моему похитителю такого удовольствия.

— Привет, моя дорогая, — промурлыкал знакомый голос над ухом. Верховный жрец. Всё-таки добрался до меня. — А ты изменилась с нашей последней встречи, я и не ожидал.

— И что тебе нужно? Хочешь убить — убей, но зачем к столбу привязывать? — Я снова гневно дёрнулась.

— Может, я хочу торжественно принести тебя в жертву? — протянул он. — Только подумай, тебе будут внимать тысячи, но уже не как божеству, а как поверженной смертной, готовящейся отдать свою жизнь чужим богам. Хотя, конечно, одна ты взамен освобождённых сотен — это мало, но я думаю, боги одобрят мой выбор.

— Ты маньяк! Я освободила невинных мальчиков, зачем нужно их убивать?

— Культурные тонкости. В чужой монастырь со своим указом не лезут, знаешь ли.

— На смену мне всё равно придут другие.

— Ты слишком пренебрежительно относишься к своей жизни. В тебе всё ещё остались силы украденных душ, они позволят вызвать богов... что сможет сделать горстка солдат против древних существ? — дыхание жреца щекотало кожу. Я сжала зубы, внезапно осознав совсем неуместные желания.

— А твои магические способности заблокированы ароматом одной замечательной травки. К счастью, я знаю и способ бороться с её эффектом, а вот ты нет. Задержка дыхания точно не поможет. Эта же трава уничтожила и все маячки, никто не сумеет найти тебя. Ты привязана самыми прочными верёвками из всех, что я смог найти, к морёному дереву, так что убежать у тебя не получится... никак.

Уныло повесив голову, я смотрела, как ползают внизу муравьи.

— Надеюсь, тебе нравится чувство безысходности и отчаяние.

Жрец провёл кончиками пальцев по моей шее, заставив зашипеть. Хотелось ругаться самыми грязными словами, но всё равно бы не помогло. Поэтому я замолчала и устремила взгляд к небу, низвергающему на меня воду.

В следующий раз на меня обратили внимание только тогда, когда стемнело. И снова верховный жрец. На сей раз он не стал со мной разговаривать, вместо этого разжал зубы ножом и влил в рот какую-то гадость.

Я отфыркивалась и отплёвывалась, как могла, но тщетно. Во рту появился неприятный привкус, а затем веки начали сами собой закрываться. Всё вдруг стало таким незначительным, безразличным... хотелось только одного — спать.

Заметив, что я вот-вот отключусь, верховный жрец с размаха ударил меня кулаком в живот и воскликнул:

— Это зелье подчинения, а не снотворное!

— Да, мой лорд, конечно... — почти не осознавая реальность, пробормотала я, не чувствуя даже боли.

— Да что с тобой такое... — прошипел тхаомец. Удары посыпались градом, но привести меня в чувство он так и не сумел. Глаза всё-таки закрылись, и я провалилась в блаженное беспамятство.

Когда я проснулась, то обнаружила, что джунгли исчезли, а вместо них вокруг меня безбрежное звёздное небо, и только внизу не воздух, а что-то тёплое, гладкое, похожее на перья. Но по-прежнему всё плыло и дёргалось, грозя вернуться во тьму.

Я повернула голову и с досадой удостоверилась в непосредственной близости в верховного жреца. С другой стороны я увидела огромную птичью голову. Сама птаха мерно махала крыльями, неся нас вглубь джунглей. Наверное, это всё ещё сон.

— Что происходит? — всё-таки пробормотала я. Но слова унёс ветер, а мне осталось только положить голову на тело птицы и снова заснуть.

Занимался рассвет, когда мы пошли на снижение. Внизу раскинулся довольно крупный город, в центре которого возвышался храм. Но колонн вокруг не было.

Птаха легко спланировала в центр площадки на вершине храма. Верховный жрец спрыгнул на землю и принялся отвязывать меня.

— Где я? — вряд ли он мне ответит, но попробовать стоит.

— Город Кэх, — холодно сказал жрец, заканчивая с верёвками. Я с трудом встала на ноги и уже подумала, как бы мне сбежать, но сделать хотя бы шаг оказалось непростой задачей. Пришлось, скрипя зубами от негодования, опереться на протянутую тхаомцем руку.

— Чем ты меня опоил? Такое ощущение, будто по мне стадо бизонов пробежалось...

— Вообще-то предполагалось, что зелье лишит тебя воли, но как оказалось, у тебя на него аллергия. Пришлось лечить. В мои планы твоя преждевременная смерть не входит.

Я фыркнула. Преждевременная — звучит забавно.

— Может, представишься хотя бы? Должна же я знать, кого проклинать перед смертью...

— Эттэа.

Я попробовала повторить, но язык плохо слушался меня. Жрец завёл меня в какую-то комнатушку и застегнул на поясе обруч. Да, куда эффективнее, чем кандалы на руки/ноги.

— Тут жарко, — пожаловалась я. — И кровать жёсткая.

На самом деле это вовсе не было кроватью, скорее плита из пористого камня, с набросанными поверх листьями.

— Поверь, это далеко не самое худшее, что тебя ждёт, — усмехнулся жрец и дёрнул за цепь, отчего я упала. Когда мне удалось подняться, он уже ушёл.

Магия по-прежнему меня не слушалась. Цепь была донельзя прочной, и даже кольцо, каким она крепилась к обручу, оказалось намертво запаяно. Единственная возможность освободиться — вскрыть замок, но как назло, тхаомцы не использовали гвоздей, а в моих волосах не осталось ни одной шпильки. Да и не умею я замки вскрывать.

Но даже если я сбегу, что мне делать дальше?

А если останусь? Меня зарежут, как овечку, а я не смогу оказать даже лёгкого сопротивления. И дело не в воле, а в полном отсутствии хоть каких-то сил.

Если бы обруч закрепили на шее, я не раздумывая прыгнула бы в окно... но увы, длины цепи не хватало, чтобы таким способом разрушить планы жреца.

В отчаянии я упала на пальмовые листья и снова заснула.

Утром я почувствовала себя гораздо лучше. Хотя магия так и не вернулась, зато снова появилась физическая сила. Я изучила цепь и решила, что не такая уж она и прочная. Всё-таки вряд ли тхаомцы умеют искусно обрабатывать металл.

Рванув её со всей дури, я выдрала скобу из стены. Теперь бежать, как можно быстрее бежать.

Сразу за выходом меня попытались остановить двое охранников, но одного я вырубила цепью, а второго треснула об угол. Скорее всего они выживут. Прихватив трофейный меч, я рванула дальше и столкнулась нос к носу с Эттеа.

— Далеко ли собралась? — удивился он, с лёгкостью парируя мой удар. — Ты без магии не выживешь.

— Я и так могу постоять за себя.

Мою попытку проскользнуть мимо верховный жрец пресёк так же легко, а затем усыпил меня заклинанием.

Три последующих дня превратились в настоящий кошмар. Меня то пытали, то снова чем-то опаивали, то опять пытали. Я отвечала на все вопросы, какие мне задавали, но мучителей не интересовала информация, они словно поставили целью сломать меня, подавить все мысли о сопротивлении.

Но вопреки их стараниям, с каждым часом я всё больше хотела вырваться из плена и уничтожить каждого, кто был втянут в это дело. И самое главное — убить Эттэа, хоть я и не видела его последнее время, но знала, что именно он за всем стоит.

Услышав шаги, я сначала испуганно сжалась, но потом выпрямилась, готовясь встретить очередного палача. Никто и никогда не назовёт герцогиню Ферхтен жалкой. Даже если я оказалась настолько глупа и невнимательна, чтобы попасться на дешёвую уловку и получить подлым заклинанием в спину, это ещё не значит, что я готова сдаться и покорно терпеть мучения.

В комнату вошёл Эттэа, и я тут же попыталась его ударить. Естественно, бесполезно, но этот поступок позволял мне верить, что ещё не всё потеряно. Что можно вырваться или хотя бы умереть с честью.

Вдавив палец в болевую точку, жрец заставил меня сесть. Предательское тело.

— Не стоит так буйствовать. Я уверен, что ты перестанешь вести себя столь неласково, когда узнаешь, зачем я пришёл.

— Говори, — велела я, словно это он был пленником.

— Тебе известно, что Её Высочество Кэилину не так давно похитили для небольшого ритуала. — Я с трудом подавила желание убить жреца прямо сейчас, не дослушав до конца. — Так вот, её кровь позволит мне, одному из сильнейших магов мира, убить не только её, но и всю королевскую семью. Не мне объяснять, что за этим последует. Кровавые распри, безвластие, развал Империи... до Тхаомира никому не будет дела, не правда ли?

Я молчала, пытаясь уложить в голове сказанное.

— Но есть выход лучше, во всяком случае для меня. Если Империя Солнца, как вы её называете, — он едва не хихикнул, — добровольно оставит мои земли в покое, мало того, пресечёт притязания остальных стран, никто не пострадает.

— Её Величество не откажется из-за своих планов ради моей жизни. А узнав о грозящей ей опасности, защитится от твоей магии.

— Верно. Но ты вполне можешь... уговорить её. Конечно, я знаю, что стоит освободить тебя, как ты кинешься всеми доступными способами пытаться меня уничтожить. Поэтому в качестве гарантии я требую клятву верности.

Если бы магия всё ещё была при мне, я бы испепелила жреца взглядом. Но он смотрел на меня сверху вниз и терпеливо ждал.

— Никогда.

— Да, ещё ты могла бы стать демоном снова, думаю, скоро ненависти в твоей душе станет достаточно для повторного превращения. Но ты же этого не хочешь?

Я опустила взгляд и закусила губу.

— Подумай до завтра, — жрец вышел из комнаты. Какое-то время я сидела на полу, обдумывая сказанное, но затем в бессильной ярости принялась метаться из угла в угол, колотя по стенам, раздирая в кровь руки.

Несколько недель дикой боли и жертвоприношение уже не казались мне столь плохим исходом. Теперь на кону стояла не только моя жизнь, но благополучие Империи и моя свобода. Клятва верности... я слишком хорошо помнила взгляд Аммайфа, ту безнадёжность, с которой он говорил мне о своих чувствах.

Я обещала себе, что никогда не стану приносить подобных клятв, но положение, в которое попала... будь во мне ещё достаточно тьмы, я предпочла бы умереть. Моя свободная душа отправилась бы в иной мир. Или в пасть вызванного бога?

Почему я тогда ничего не заподозрила? Как можно было допустить такую ошибку...

И теперь стоит ли моя жизнь и свобода жизней тех, кого жрец угрожал убить? Он ведь требовал от меня только независимости для своей страны, и ничего больше.

В одном он ошибался — я злилась, но не могла ненавидеть его за то, что он защищал свой народ. И стать демоном снова у меня не получится.

День за окном сменился ночью, а затем новым днём. Всё это время я провела в раздумьях. Впервые меня не мучали, оставив наедине со своими мыслями. Мне даже удалось за это время вылечить все свои раны. К счастью, ускоренная регенерация не относилась к магическим действиям, и ничто не мешало мне ею пользоваться.

И, к собственному ужасу, я склонялась к тому, что жрец нашёл весьма эффективный и изящный метод добиться своего. Не будь он врагом, я прониклась бы к нему уважением. Мне не приходило в голову, как можно ему помешать сейчас. Даже если он просто принесёт меня в жертву, силы вызванного бога хватит, чтобы вытеснить имперцев и уничтожить все наши поселения.

Оставалось только смириться с участью добровольного рабства. Тогда, пожалуй, стоило начинать восхищаться будущим повелителем прямо сейчас.

— Готова? — прошелестел голос за спиной. Я стояла лицом ко входу и не сразу поняла, как Эттеа сумел проскользнуть в комнату. Скорее всего, через окно, но зачем?

— У меня есть условие, — ответила я.

— Не удивлён. И какое?

— Во-первых, я не буду причинять вред королевской семье по твоему приказу, и, во-вторых, ограничение во времени. Ни за что я не соглашусь на вечное рабство!

— Хорошо... — легко согласился жрец. — Пятьдесят лет тебя устроят?

— Год, и ни минутой дольше.

Он цокнул языком.

— Что можно успеть за один год? Самую малость... Так и быть, тридцать лет. — Я мотнула головой. — Десять. И это последнее предложение. Не согласишься, убью.