— Кто здесь? Выходите! Учтите, всё равно узнаю, и тогда придётся вам чистить серебро в кабинете леди ректора! — скрипучий голос леди коменданта заставил вздрогнуть.

Шаги проследовали по комнате, обошли наш стол кругом. Я дышала через раз, казалось, сердце стучит слишком громко и его слышно во всей комнате. Комендант, обойдя комнату повторно, постояла на пороге, затем её шаги стали удаляться по коридору.

Облегчение от того, что нас не поймали, накатило волной. Я вдруг осознала, что в нашем укрытии тесно, и мы с Эриком сидим очень близко. Наши руки соприкасались, и я чувствовала его дыхание на своей щеке. Ой.

— Кажется, она ушла, — прошептала Эрик, и эмоции от этого приключения защекотали изнутри, вырываясь наружу смехом. Через минуту, не в силах остановить веселье, я прислонилась лбом к плечу Эрика. Тот попытался обнять меня за плечи, но неловко повернулся и стукнулся головой. Звук показался очень громким. Мы вновь затаились, ожидая возвращения шагов, но их не последовало.

— Вы не очень ушиблись? — шёпотом поинтересовалась я.

— Ерунда, я и не заметил, — тихо отозвался Эрик. — Пожалуй, леди, мне лучше уйти. Вы сможете вернуться в комнату незаметно?

— Да, смогу. А вам ничего не будет за эту прогулку? — заволновалась я, выбираясь из укрытия. Эрик протянул мне руку, помогая встать.

— А мы о ней никому не расскажем, — в голосе Эрика послышалась улыбка. — А у вас, леди, не возникнет проблем? — нахмурился профессор.

Внимание! Черновик. Взято с сайта http://samlib.ru/k/kiraekaterina_p/

— Но мы ведь никому не скажем, профессор, — я улыбнулась. — И знаете, Эрик...

— Что?

— Ночная прогулка и игра в шашки это отличное средство от тяжких дум и бессонницы. Спасибо вам.

Я взяла свою шаль с дивана, удивляясь, как комендант её не заметила, и ушла, не оборачиваясь. Длинные прощания ни к чему, да и попасться коменданту не хотелось. Если я буду одна, скажу, что забыла внизу рукоделие, без которого не могу заснуть, или ещё что-нибудь придумаю. А если нас увидят вдвоём, это уже будет скандал.

В комнату вернулась без приключений. Я в коридоре опустила щиты, и с некоторым усилием удалось выяснить, что комендант проверяет читальную комнату на втором этаже. Я пробежала на цыпочках к своей комнате, и закрыла дверь в тот момент, когда комендант вышла в коридор.

В кровать я вернулась с улыбкой на лице. Чуть не попались! Я вспоминала дыхание Эрика на своей щеке, пока снимала верхнее платье, но, стоило коснуться головой подушки, как провалилась в сон.

Ночью мне грезилось незнакомая девушка. Она брела по лесу в длинном светлом платье, и было ощущение, что я с ней давно и хорошо знакома, но при этом вижу впервые. Девушка мне улыбнулась, и мы очутились на берегу речки. Звёзды и день сменяли друг друга, а по воде, мерно покачиваясь на волнах, плыли венки и свечи, как на гаданиях между последним днём весны и первым днём лета.

Пропущенный бал

Утром, едва проснувшись, я сказала Сане, что не пойду на бал. У меня было предписание лекаря на покой, и потому я могла провести этот день так, как мне того хотелось бы. Пока мы утром одевались, спросила подругу, к чему снятся гадания. Саня пожала плечами и ответила, что сама в этом мало разбирается, но её матушка очень хорошо толкует сны, и пообещала, как будет писать домой, спросить про мои видения.

Не смотря на ночную прогулку и неясные сны, я чувствовала себя отдохнувшей, и горела желанием потратить день на дополнительные занятия. Мне давно надо было подготовить письменный ответ по военному делу, но я до последнего оттягивала этот момент. Так не люблю все эти тактики и манёвры!

Леди Виктория провела со мной с утра дополнительную тренировку, и на завтрак я пришла последней. Наслаждаясь тишиной в обеденной зале, я доедала омлет, когда в дверях показался запыхавшийся Юнг, племянник леди Амалии.

— Леди Лира, вот вы где! Я везде вас искал. Леди Амалия вас зовёт к себе, там что-то срочное. Можете пройти прямо сейчас?

— Да, конечно, — мне не хотелось доставлять проблемы мальчику, и я пошла следом за ним к кабинету ректора.

Уже на этаже, в коридоре перед кабинетом, на меня нахлынуло тревожное чувство, и сердце глухо застучало в груди. Я шикнула на глупое сердце, приказывая ему успокоиться, возвела все щиты, которые умела, и сделала несколько глубоких вздохов. Манерам меня выучили раньше, чем ходить, как говорила моя мать. И потому плечи сами собой расправились, на лице появилась вежливая улыбка, ресницы чуть опустились, ибо не прилично смотреть на собеседника в упор. Руки легли на юбки выученным жестом.

Юнг открыл дверь, пропуская меня вперёд. Я шагнула, с высоко поднятой головой, и обратилась к леди ректору, хотя и знала, чувствовала, что она не одна в кабинете.

— Вызывали, леди Амалия? — вежливый уважительный реверанс, полагающийся по ситуации.

— Да, леди Лира. Юнг, ты можешь идти. Леди Лира... — леди ректор подняла голову от бумаг.

— Оставьте нас, — сильный, не терпящий возражений голос прервал ректора на полуслове.

— Как пожелаете, — леди поклонилась и поспешно вышла, закрыв за собой дверь.

— Лира, — позвал знакомый голос, скрывая требовательные нотки. Я стояла, не шелохнувшись, лицом к столу ректора, и сжимала ткань платья. Сердце глухо билось о рёбра, в горле пересохло, дыхание сбивалось. Я не могла заставить себя обернуться, но нашла силы, чтобы ответить. Вопреки опасениям, голос звучал ровно.

— Да, Ваше Величество.

В следующий миг меня снесло, словно тайфуном, и прижало к стене. Король держал мои руки, крепко, не вырваться. Я лишь испуганно вскрикнула, когда его глаза оказались напротив моих. Тёмные омуты, в которых мне так хотелось утонуть, смотрели с тревогой и заботой. Не в силах вынести этого, я зажмурилась и отвернулась.

— Лира, что происходит? — чуть раздражённый, хриплый от сдерживаемых эмоций голос миллионом булавок коснулся моей кожи. Я дышала глубоко, и невольно вдыхала такой родной аромат: терпкий дорогой мужской туалетной воды, свежей накрахмаленной белоснежной рубашки, самую малость — лошадей. Сил обернуться к Нему и взглянуть в глаза у меня не было. Я дёрнулась в тщетной попытке освободиться, но Король держал крепко и стоял очень близко. Так близко, что я чувствовала идущее от него тепло.

— Всё в порядке, Ваше Величество, не стоит переживать из-за меня, — смогла ответить ровным голосом, ругая себя за слова. Разве он переживает? Я не стою этого. Он волен делать, что пожелает, и волнение из-за чувств невзрачной ученицы никак не может входить в этот список.

— Лира, убери щиты, — спокойно, почти ласково попросил Король. Я малодушно отрицательно покачала головой. На глаза навернулись непрошеные слёзы, и я сильнее вжалась в стену за спиной, желая отступить хоть на шаг, а лучше — оказаться как можно дальше отсюда.

— Лира, это был приказ, — предупреждающе произнёс Его Величество. — Не заставляй меня силой взламывать твои щиты, в этом мало приятного, поверь. Я не хочу делать тебе больно, — я хотела возразить, что уже сделал, но промолчала. — Ну же, девочка, опусти щиты. Я тебя не обижу, я хочу помочь.

От этих слов, от того, как они были сказаны, с теплом и заботой, внутри меня словно сломалась плотина. Щиты рухнули, будто я и не тратила столько сил, чтобы их возвести. Я опустила голову и всхлипнула, по щекам скатились слезинки, оставляя мокрые дорожки.

— Девочка моя.., — поражённо прошептал Александр. Его голос звучал настолько растеряно, что я подняла на него взгляд.

— Как же тебе плохо, душа моя. Ты вся дрожишь, — с сочувствием произнёс Александр, я снова опустила взгляд и всхлипнула. Не хочу, чтобы он видел, как я плачу... из-за него. Король и не думал меня отпускать, и я по-прежнему стояла прижатая к стене, не в силах пошевелиться.

— А теперь давай поговорим, душа моя, — я почувствовала знакомые мурашки на коже от ощущения незримого присутствия, заполненности комнаты. Король опустил щиты. Я смотрела в сторону, избегая его взгляда, но Он отпустил одну мою руку и, бережно взяв за подбородок, заставил повернуться к нему. Я тут же упёрлась рукой ему в грудь, отталкивая, хоть и понимала, что это бесполезно. Он склонился надо мной, так, что между нашими лицами почти не осталось расстояния, и смотрел мне в глаза.

"А теперь, моя хорошая, послушай, что я хочу тебе сказать. Первое, чтобы ты больше никогда больше об этом не волновалась: с момента нашей встречи все остальные женщины мира перестали для меня существовать. Для меня есть только ты, душа моя, и никто больше меня не интересует. Порой мне даже становится страшно от этого, ведь я готов бросить всё королевство к твоим ногам, лишь бы видеть твою улыбку. Это непривычно, порой это меня злит, но я ничего не могу с этим поделать".

Я стояла, как громом поражённая, не в силах отвести взгляда. Его глаза обещали все блага мира, всю нежность и заботу, которую Он в силах мне подарить, и даже более того. Александр отпустил мой подбородок и осторожно коснулся щеки, вытирая слёзы. Медленно провёл ниже, погладил шею, от чего по всему телу разбежались восторженные мурашки. Сердце замерло, а на Его лице появилась нежная, тёплая улыбка. Я судорожно вздохнула и вдруг поняла, что свободной рукой сжимаю ткань его рубашки. Александр провёл от шеи вниз, вдоль выреза платья, а потом положил руку поверх моей ладони на своей груди.

"И второе, душа моя. Бал был на второй день после праздника в честь дня моей коронации, когда закончились все официальные протокольные мероприятия. Этот день, пренебрегая своими прямыми обязанностями, я провёл с тобой, душа моя. Эдвард получит выговор за то, что так меня подставляет, как только я вернусь. Надеюсь, я прощён?" — Александр заискивающе посмотрел мне в глаза, и мои щёки залил румянец горячего стыда. Как я могла так...

"Могла, потому как я сразу с тобой не объяснился, а значит, в этом только моя вина. Не переживай об этом, моя девочка. Ну-ка..."

Я и ахнуть не успела, как Александр подхватил меня на руки и в несколько широких шагов оказался у дивана. Он сел на своё обычное место, не выпуская меня из рук, и я оказалась сидящей у Него на коленях. Я напрягалась, словно готовая в любой момент вскочить и отбежать. Вот только кто бы дал мне такую возможность? Александр держал крепко и нежно, я чувствовала тепло его руки сквозь тонкую ткань накидки на плечах. Вторая рука лежала у меня на коленях, поверх вороха юбок.

"Ну что ты опять пугаешься, — устало и как-то обреченно вздохнул Александр. — Я тебя не обижу".

Мне стало его жаль, таким тоном прозвучала эта мысль.

"Я просто никогда раньше не сидела на коленях у мужчины", — покраснев, отозвалась я.

"Что, даже у отца? Действительно, нет. Надо же. Я думал девочек родители балуют вниманием" — Александр уже видел все ответы в моей голове, но я всё же ответила.

"Балуют вниманием старшего сына, как наследника рода. Виктор уже завывает от такой опеки, ему и шага не дают ступить, всё поучают и наставляют. Он потому и сбежал в Академию, хотя родители настаивали на домашнем обучении. Теперь он вернулся и может уже дать отпор. Ещё балуют младшую дочку. Мою сестрёнку все просто обожают, у неё есть лучшие платья, все игрушки, которые только захочет. Она часто простывает, и тогда мать сама сидит у её кровати", — я вспомнила лицо сестрички и улыбнулась. Она провожала меня на учёбу в институт так, как никто другой. Накануне отъезда отказалась уходить и спала вместе со мной, а потом подарила любимую ленточку, чтобы я её вспоминала.

"Ты её тоже любишь", — глаза Александра улыбались.

"Да, очень люблю и скучаю. Ну а я, — я не смогла сдержать вздоха, хоть и считала, что меня это уже не ранит. — Ну а я лишь шанс породниться со знатной фамилией и обуза, так как на меня необходимо собирать приданое. Потому меня и отправили без капли сожаления в Институт, "дабы я набралась там полагающихся достойным жёнам знаний", как выразилась моя матушка. Они с отцом ни разу не приезжали в родительские дни", — я снова вздохнула. Александр погладил меня по волосам.

"Не переживай и не думай больше об этом. Этот вопрос решён"

И мне хотелось ему верить. Хотелось верить рукам, которые обнимают меня и обещают защищать от любых проблем, глазам, которые смотрят с нежностью и затаённым желанием на дне, губам, которые привыкли командовать, но не улыбаться, однако сейчас изогнуты в красивой полуулыбке. И я позволила себе эту малость. Поражаясь собственной смелости, я чуть откинулась и прислонилась к Его плечу. Александр тут же погладил шею, ласково и немножко щекотно, от чего я фыркнула ему в шею.

"Умница".

"Почему ты сказал, что тебе знакома эта боль? У тебя тоже так бывает?"

Александр вздохнул, медленно и задумчиво перебирая мои волосы. От такой простой ласки я смущалась и краснела. Он думал о том, что сейчас щиты сняты, и меня не удастся оградить от ненужных пока мне знаний. Но раз я сама спросила, значит, это меня волнует. Интересно, у меня в мыслях такой же сумбур?

"Ещё хуже, — усмехнулся Александр. Потом стал серьёзным. — Да, бывает, и чаще, чем мне того хотелось бы. Только я не умею держать всё в себе, как ты. У меня злость выливается наружу, мне хочется крушить, выплёскивая ярость. Мой камергер посовещался с государственным казначеем, и они приказали принести в комнату рядом с кабинетом старую мебель, чтобы я не ломал дорогой стол или шкафы ценных пород. Они говорят, что обставлять кабинет заново обходится слишком дорого, — фыркнул Александр. Я же слушала его эмоции и отголоски мыслей, скользящих на втором плане.

"Ты уже дважды крушил свой кабинет?" — я была поражена.

"И трижды бушевал в организованной для этого комнате", — Александр длинно вздохнул, его грудь под моей ладонью поднялась и медленно опустилась. — "Ничего не могу с собой поделать. Стоит только представить, что этот кадет, как его там, находится рядом с тобой, тогда как мне приходится быть очень осторожным, чтобы не напугать тебя, и видеться мы можем только урывками, тогда как я хотел бы проводить с тобой каждую минуту".

Александр не забыл имя Григория, он просто не хотел его называть, ему было это неприятно. Он продолжил.

"Или твой профессор. Я понимаю, что для тебя он интересен просто как собеседник и хороший человек, но вот он-то тебя любит, и мне больно, что кто-то другой может дарить тебе свою любовь, и ты даже отвечаешь ему привязанностью. Вдруг Александр замер, словно прислушиваясь к чему-то. Я с тревогой посмотрела на него — всё ли в порядке? Он улыбнулся, возвращая мне нежный взгляд.

"Скоро мне нужно будет ехать".

Тоска от предстоящего прощания накрыла серым холодным туманом. Так скоро... Я вновь прислонилась к Его плечу. Пальцы Александра словно в задумчивости перебирали пряди моих волос, мои руки теребили пуговицу на вороте его камзола. В мыслях Александра мелькнула мысль-сообщение от его охраны, что ректор закончила дела и направляется обратно, минут через пять будет стучать в двери, нужно ли её задержать. Александр это сообщение проигнорировал, продолжая бережно обнимать меня. А я вдруг осознала, как сейчас выгляжу: юбки смяты, волосы растрёпаны. Я не могу в таком виде предстать перед ректором и идти через весь институт до комнаты!