Такой любви не бывает

Не знаю, сколько прошло времени, но пришлось признать — с одеванием без помощи Вячеслава провожусь долго. Если футболку худо-бедно удалось на себя натянуть, то с джинсами процесс затянулся. Хорошо, если успею к приходу Сергея. Пришлось звать брата. Молча он помог мне одеться. Только чуть больше, чем нужно, задерживал руки, когда они касались моего тела.

— Спасибо, — сдавленно произнесла я.

Хорошо, что не могу видеть выражения его лица. Неприятно. Но иначе бы возилась еще долго. Пришлось потерпеть.

— А расческу ты можешь мне подать? — обратилась к нему с еще одной просьбой.

— Держи, — вложил Славик просимое в мою руку. — Помочь расчесаться? А то ты очень уж взъерошенная.

— Если тебе не трудно, — тихо сказала я.

— Зачем ты красишься в черный цвет? — вздрогнула, так неожиданно прозвучали его слова.

— Не знаю, — зябко повела плечами. — А какого цвета мои волосы, когда не выкрашены в черный цвет?

— Ты и этого не помнишь, — болезненный процесс расчесывания спутанной шевелюры прекратился. — Русые. Темно-русые, как и у меня.

— Прости, если тебе неприятно слышать, что я чего-то не помню. Но я действительно не помню, — грустно завершила свою маленькую речь.

— Ладно, проехали. Кушать хочешь?

Кивнула головой, колбаса как-то быстро переварилась и я снова чувствовала себя голодной.

— Ты что, колбасу всю слопала?

— Да, — стыдливо затеребила край футболки. — Нельзя было? Просто я котлеты не сразу нашла.

— Ладно, и это проехали. — Славик помолчал. — Я или мама все равно будем тебе еду оставлять на столе. В следующий раз, если захочешь колбасы, скажи. Я сделаю тебе бутерброды.

— Честно, — слезы подступили к глазам, плаксивая стала очень. — Я не хочу быть для вас обузой. Но я же не виновата, что со мной все это произошло.

— Конечно, глупышка, — брат обнял меня совсем не по-братски. — Ты не виновата. Твой козел муж, виноват. Не плачь, я не упрекаю тебя. Просто ты ничего мне не говоришь, к себе не подпускаешь. Будто я чужой. А я же для тебя готов очень многое сделать, только скажи.

— Хорошо. Скажу, если мне что-нибудь понадобится. А сейчас отпусти меня, пожалуйста. Очень хочу есть, — объятия разжались, и я стала чувствовать себя более спокойно.

— Идем, — обхватил он меня за талию, давая возможность опереться о его плечо.

В молчании мы добрались до кухни. Пока Славик возился с тарелками, вилками и раскладыванием порций, мысленно вернулась к известию, что Сергей появится снова в моей жизни. Зачем ему это? Я со своим спасителем распрощалась навсегда, а тут он снова нарисовался. И это странное сладкое чувство в груди. Откуда оно? Неужели рада, что этот человек решил принять участие в глупой малолетней девчонке? Уж не влюбилась ли? Не знаю. Но радость с каждой минутой нарастала все сильней. Только не хватало вдобавок ко всем моим несчастьям безответно влюбиться. Прекрасно отдавала себе отчет в том, что объектом для ответного чувства вряд ли могу стать. Кому нужна калека, с которой нужно нянчиться, за которой необходимо следить и помогать даже в мелочах? Никому. А значит, лучше Сергея из головы выкинуть. Мало мне мучений с обнаружившимися поклонниками.

Колбасу есть проще, к такому выводу пришла, когда попробовала применить к котлетам вилку. Все время пустую до рта доносила. Долго мои издевательства над бедным столовым прибором Славик терпеть не стал. Просто забрал вилку из рук и стал кормить, как ребенка. Процесс тоже не очень веселый. Не получалось угадать, с какой стороны появится вилка. С трудом приноровилась не дергаться, а просто покорно и неподвижно ждать, когда очередную порцию отправят мне в рот. Ощущение, я вам скажу, не очень. И так беспомощной дурочкой себя чувствую, а еще и это унижение. Даже сама поесть нормально не могу.

К тому моменту, как раздался звонок в дверь, уже дошла до очередной порции слез. Что-то с этой ненормальной чувствительностью надо делать. Сколько можно жалеть саму себя? Если это со мной случилось, значит, чем-то заслужила. Еще бы вспомнить — чем. Но можно далеко не ходить. Если правильно поняла намеки братца, то уже за это заслужила.

Мужские голоса переместились из прихожей на кухню:

— Готова? Документы все собрали? — голос своего спасителя узнала сразу.

— Она одна не пойдет, я пойду с вами, — Славка явно настроен решительно.

— Хорошо. Я только "за", если рядом будет близкий ей человек. Да и с документами она сама не разберется. У меня будет к вам просьба — никак не комментировать все странности, которые могут вам показаться таковыми. И молчать о том, что увидите. Место и методы лечения нестандартные, предупреждаю сразу. Если вы не готовы держать язык за зубами, то можно не ехать вовсе.

— Поедем, — странно, но почему-то поверила в то, что мне могут помочь. — И мы будем молчать. Славик, ты согласен?

— Согласен, чего уж тут, — в голосе брата послышалась угроза. — Но смотри, если ты нас к шарлатанам, которым только бабки нужны, ведешь.

— Вот и договорились, — в голосе Сергея послышалось облегчение.

Дальнейшие сборы прошли, как в тумане. Вслушивалась в голос спасителя и понимала, что уплываю куда-то далеко. Он казался мне таким знакомым, таким родным. Словно что-то связывало нас раньше. Вот только что? Да и вряд ли мы были знакомы когда-то. Просто на меня произвело очень сильное впечатление то, как мужчина за меня вступился. Вот мне и мерещится непонятно что.

В небольшой комнате съемной квартиры стоял дым коромыслом. Не в смысле, что кто-то бегал или суетился. А в том, что сквозь дым мало что можно было разглядеть. Только тусклая лампочка ильича на длинном проводе пыталась как-то разогнать сизый туман. Но ее сил на это не хватало. Так что с потолка лился тусклый свет, все сильнее и сильнее проигрывающий сражение сигаретному дыму.

Михаил затушил очередной окурок в консервной банке, которая заменяла ему пепельницу, и тут же снова закурил. Пошарил по столу в поисках полной бутылки. Таковой не нашлось, поэтому мужчина нагнулся и поискал пропажу рядом с журнальным столиком, который ему заменял и барную стойку, и обеденный стол. Там бутылки тоже не оказалось. Проворчав себе под нос что-то ругательное, Миша поднялся с обшарпанного кресла и побрел на кухню. Ни в холодильнике, ни в скрипучих шатких кухонных шкафчиках искомое не обнаружилось. Еще раз выругавшись, темноволосый мужчина пошел обратно в комнату. Остановившись на пороге, окинул критическим взглядом всю немудреную обстановку. Столик, кресло, огромная не заправленная кровать и телевизор с DVD-проигрывателем на тумбочке. Вот и вся роскошь.

После пары суток, проведенных за выпивкой и куревом, мужчину мутило. Но чувствовал он себя все равно безобразно трезвым. А как хотелось забыться! На пару дней, чтобы воспоминания не давили на мозг таким тяжким грузом. Чтобы снять напряжение, которое вот уже столько лет не давало покоя. Ведь так можно перегореть и сломаться. Но пока он не ломался. И в будущем не собирался. Поколебавшись между выбором — поход в магазин за спиртным или обойтись без этого — мужчина выбрал второе. Вряд ли стопка другая помогут ему забыться, ведь выпитое раньше не помогло. Совсем. Недокуренная сигарета полетела в окно, после того как открыл задребезжавшую стеклами раму. Михаил удрученно покачал головой — надо же, курить и держать окно плотно закупоренным. То-то все вокруг видится сквозь сизую дымку.

Он задался вопросом, почему смог выпить немереное количество спиртного и выкурить незнамо сколько сигарет, но ум так и остался ясным. Раньше ему напиваться не приходилось. Шумные посиделки Миша не любил. Да и чаще всего привозил свою жену на подобные сборища на машине. За руль не рисковал сесть в подпитии. Когда жена ушла к меньшему, чем он, домоседу, появился повод попробовать вернуться к студенческому прошлому. Там, бывало, выпивал за компанию, а до состояния сильного опьянения так и не доходил. Но маленькие пухленькие ручки не дали впасть в отчаяние. Дочка стала тем фактором, который помог не сорваться. До тех пор, пока она была жива и здорова, и радовала его своими успехами, он не давал тоске по жене взять верх. А вот когда Вики не стало... Тогда после похорон, на поминках, он попытался первый раз в жизни нажраться. Про себя еще раз повторил это слово. Оно идеально подходило под тогдашнее желание Михаила. Да, нажраться. Но не получилось. Сколько он не пил, а становился только трезвее с каждым сделанным глотком. После этого Миша зарекся. И желания нажраться у него больше не возникало. До недавнего времени. Впрочем, как и желания закурить.

В тринадцать лет он выкурил первую сигарету, стараясь сдерживаться и не кашлять. Это было умопомрачительно трудно. Не иначе как способности мага помогли справиться. Но как круто чувствовать себя героем среди сверстников, потому что ты совладал с сигаретной отравой, да еще и не так, как многие. После, когда желание доказать таким образом собственную крутость прошло, он бросил курить так же легко, как и начал. И с сигаретами дела иметь больше не хотел. А вот позавчера сорвался. Закупился водкой, сигаретами и заперся в этой конуре. Еще раз осмотрел комнату и усмехнулся. К такому "комфорту", как здесь, ему не привыкать.

При разводе он отдал жене всю новую мебель, купленную за годы совместной жизни. И новый телевизор, и холодильник, и... А, что сейчас составлять список отданного? Его вполне устраивало то, что оставалось. Дочь. Ради нее он забыл о предательстве близкого человека. И жил. И совсем не чувствовал, даже в полупустой квартире, холостяцкого одиночества.

В его жизни изредка появлялись женщины. И он мерил их одной меркой, способностью стать для его дочери матерью. Ни одна не подходила под этот критерий. Или ему просто не везло на женщин. Или срабатывала тоска. Каждый раз он выбирал дамочку, похожую характером на жену. И каждый раз разочаровывался. Эти девушки, женщины, дамы... Все как на подбор — блондинки со стервозным характером. Женщины, ищущие в жизни только материальных благ. Чему они могли научить его дочурку? Ничему хорошему. Разве что неплохо давать. Но быть такими, как они... Нет, этого он дочери не желал. А теперь уже поздно, и не имеет никакого смысла об этом думать.

В то время, сразу после похорон, он решил провернуть обмен квартиры. В комнатах, заполненных игрушками, напоминающими о родном погибшем человеке, он больше не мог находиться. Ведь вся приобретенная им для дочери обстановка слишком живо напоминала о горе. Но не дождался подходящего предложения и снял квартиру, в которой сейчас снова прятался от мира. Берлога для медведя.

Попытка обмена так и не состоялась. Слишком много возни с этим делом. И он просто сдал помещение. Сейчас там жила семья приезжих откуда-то из Владикавказа. Подробностями Миша и не интересовался особо, знал, что копят на квартиру в столице. Вроде как есть свой магазин. Но приходить в бывшее свое обиталище старался как можно реже. И воспоминания покоя не давали, и видеть двух детей, мальчика и девочку, было очень больно. Живое напоминание о собственном горе.

За окном начался дождь, точнее — ливень. Высунул руку наружу и застыл, впитывая холод мокрых капель на ладони. Мысли плавно перескочили на тот день, когда он впервые потерял контроль над собой в присутствии женщины. В который раз Михаил спросил себя: "Когда? Когда появилась брешь в моей ненависти?"

Галина. Горько и трудно вспоминать о тебе. Коричневый костюм, белая блузка. Сквозь ее вырез проглядывают изящная ключица, и когда женщина резко поворачивалась, можно краем глаза уловить кружевную невесомость белья, мелькающую все в том же вырезе. Трогательные тонкие руки, они стали совсем прозрачными во время болезни. Ах, Галочка, что же я натворил? Точно вспомнить тот момент, который стал переломным в его отношении к ней, Михаил не мог. Да и не пытался.

Ливень решил ворваться в комнату, настойчиво заливая подоконник. А мужчина все никак не мог очнуться от воспоминаний. Вот она идет рядом, задумчивая, молчаливая. А вот радуется как ребенок. Для нее утки, прожорливо хватающие куски хлеба — это счастье. Михаил закрыл глаза, и так живо перед ним встала эта картинка, тот момент, когда что-то изменилось в ней. Не это ли послужило толчком? Когда у него снесло крышу от одного манящего взгляда. А дальше все помнилось смутно. Как он удержался от того, чтобы прямо там, на мокрой траве, под холодной водой, льющейся с неба, не взять ее силой? Да и была ли она против? Наверное, только чудо удержало его от этого безумия.

Потом он долго анализировал, но так и не смог понять главного — что у нее появилась безграничная власть над ним. Михаил все так же ненавидел ее, но и желал. Безумно желал. Даже сейчас, при воспоминании о затвердевших под его руками сосках, начиналась эрекция.

Он, мнивший себя неуловимым мстителем, попался как мальчишка. Словно в капкан. Стоило только сделать шаг навстречу открытой нараспашку женской душе. А теперь на его долю приходится еще и мучение, мучение от мысли, что своими же собственными руками он обрек самую дорогую для себя женщину на смерть. Можно сказать — сам подготовил эшафот, сам туда проводил, и казнил сам же. Заодно и сам умер во второй раз.

Вздрогнул и очнулся от наваждения. Звук сработавшей автомобильной сигнализации под окном вырвал его из задумчивого состояния. Наморщив лоб, Михаил закрыл окно и удрученно посмотрел на лужу на полу. Дошел до ванной комнаты, поковырялся там в углу в поисках тряпки. Разогнулся из позы буквой "зю" и так, с тряпкой в руках, и застыл. Из зеркала на него безумным взглядом смотрел мужчина. Небритый, помятый. "Да, старик!"— сказал он сам себе — "Тебе прямая дорога в сумасшедший дом".

Вытер лужу у окна. Умылся. Бриться не стал. Не для кого. Все равно его дежурство только послезавтра. Пожарил яичницу, и устроился в кресле перед включенным телевизором. Жуя до смерти надоевшее блюдо, Михаил брезгливо морщился, прослушивая новости. Все эти утомительные тараканьи бега его не интересовали. Телевизор он включал для создания иллюзии присутствия кого-нибудь в комнате.

Отставив пустую сковородку на столик, задумался. Свою месть, погруженный последнее время в размышления о превратностях судьбы, он совсем забросил. А ведь давал клятву, что накажет всех обидчиков дочери. Но в свете последних событий стоило пересмотреть стратегию. То, что его будут искать, он понимал еще тогда, когда умер первый сукин сын. Он прекрасно отдавал себе отчет, насколько опасна его затея. И сейчас Миша думал. Напряженно. Пока теневые не вышли на его берлогу. Но это вопрос времени. Пусть даже Михаил и подписал с ними контракт на поиск самого себя, он понимал — сама Ассоциация тоже будет искать неуловимого убийцу. А значит, сейчас стоит быть предельно осторожным. И нужно прекратить бездействовать. Усталость усталостью, боль болью, но дело не терпит отлагательства.

В воздухе перед магом появился розовый камень. В тусклом свете одинокой лампочки он играл и переливался яркими бликами. Михаил недобро усмехнулся и, не отдавая себе отчета, коснулся рукой груди там, где под рубашкой находился брат-близнец висящего перед ним амулета. Итак, следующая фигура на доске — один из непосредственных участников. Пора начать игру с ней. Ход конем, господа.