— Блин, вот где он краску, берет?! — Почесал затылок МэдВедь. — Или, точнее — где прячет?!
Трофимыч замер.
— Что Ты сказал? — Уставился он на МэдВедя. — Краску, берет?
Осторожно, чтобы не замараться в свежей краске, Трофимыч сделал шаг в лифт, мазнул пальцем по краске и поднес ее к носу. И, моментально вылетел обратно в коридор.
— Это не краска! — Бледный, как полотно, Трофимыч передернул плечами. — Кровь. Свежая.
— Надо, позвать... Кого-нибудь... — Не совсем уверенно, предложил Димочка.
— Нет. — Цапрун, прошедший уже огонь и воду в таких делах, замотал головой. — По кабинетам, пошли. Никто! Ничего! Не видел! К лифту не подходили. Художеств — не видели. Понятно?
Мы трое, дружно кивнули.
И — разошлись...
— Трофимыч! — Позвал я из соседнего кабинета. — Ау! Ты меня, слышишь?!
— Не ори! — Строго ответил из-за стены Цапрун. — Я, тебя — вижу! Чего?
— Выйдем, покурим? — Предложил я.
— Не хочу.
— Трофимыч!
— Вечером, поговорим... — Попытался отвертеться, Цапрун.
— Наши комнаты, под прослушкой... — Заявил я.
— Собирай, орлов... Пойдем, курить!
* * *
— Первой окончила работу бригада, господина Штойнмаера. — Господин Пер склонил голову, признавая победу немецкого гения от перфоратора. — Бригада господина Кьянти — умудрилась завалить срок, хотя и не по своей вине.
— Бригада Лепажного... Господина, Лепажного... — Поправился господин Пер. — Продемонстрировала... Впрочем, довольно того, что будучи в отстающих...
— Господин Пер... Мы, все поняли! — Прервал поток слов, не знакомый мне, пожилой человек. С суровой сединой на висках и прямой спиной, он сидел в председательском кресле и рассматривал всех сквозь линзы очков.
— На базе "Ридж", решено оставить бригаду Лепажного. — Веско кивнул, снимая очки и протирая их носовым платком, седой. — Бригада Кьянти, переходит на участок ?3. Там они не смогут причинить, такого ущерба... Штойнмаера — коленом, под зад!
— Но... Господин Амброз! — Опешил Филипп. — Как же так?!
— Будем считать — подвела германская пунктуальность и методичность... — Карел Амброз, вице-президент фирмы "BST", водрузил очки на нос. — А вы, Филипп... Также, переходите на третий участок! Там, сейчас, уже ничего невозможно испортить! Штойнмаер, Кьянти, Пер — вон! Лепажный и Тобольский — хорошая работа! Передайте мою благодарность бригаде. Особенно — Вашим химику и художнику! Состав — Выше всяких похвал! А обрубленные руки, что б не лезли к кабель — каналу — гениальная, идея! Всего — наилучшего!
Выйдя за двери кабинета, мы с Михалычем, сползли по стенке.
Штойнмаер и Кьянти — смотрели на нас — волками.
А мы — сидели друг напротив друга, не веря тому, что — выкрутились!
Или — влипли?!
— Ну, Андрюша... — Качал головой Михалыч. — Чувствую я, влипли мы...
— Прорвемся, бригадир... — Отмахнулся я. — Не впервой!
— Пошли, напьемся, что — ли?! — Предложил Михалыч. — И... Спать...
Короткий коридор, освещенный обычными светодиодками, белые стены и каменные полы.
Четвертое, административное, здание.
С идеальной отделкой.
Все — спрятано.
Не скажу, точно, где именно установлены шкафы, но то, что они — есть — однозначно!
Вызвав лифт, Михалыч внимательно посмотрел на меня.
— Ты, понял, хоть что-нибудь?
— Ни хрена! — Честно признался я. — Все, как в тумане... И, на кой фиг, мы делали все эти монтажи, если...
— Тобольский! — Радостно подкралась Кажелецкая. — Где, пропадал?! Два дня, ни слуху, ни духу!
Михалыч, старый "кобелино", при звуках девичьего голоса, мгновенно подобрался и распушил хвост.
Представив их друг другу, я самоустранился от общения, любуясь на них, со стороны.
А полюбоваться — было на что!
Михалыч, разливался соловьем, рассказывая о нашей бригаде и всячески зазывая Ксению в гости.
Мудрая Ксения, периодически стреляя глазами в мою сторону, уводила разговор в сторону и ничего не обещая, выведывала у Михалыча, уж совсем "горячие", подробности!
На Наше, точнее — Моё, счастье, поездка в лифте оказалась супер быстрой.
С третьего этажа, на первый!
Михалыч, пропустив Кажелецкую, вперед, придержал меня за локоть.
— Это, по ней... Димочка?!
Дождавшись моего кивка, Лепажный хмуро покачал головой.
— Не пойдет... Умная, больно!
От удивления, я запнулся.
— Михалыч, ты чего?! — Вырвалось у меня.
Каблучки Ксении цокали впереди нас, выбивая самую привлекательную, на мой взгляд, дробь.
— Андрей... — Бригадир потянулся за сигаретами. — Димочка — дитё, малое! Она... выплюнет.
Щелчок зажигалки и клуб сизого дыма, поплывший по коридору, скрыл от меня лицо Михалыча.
— Нет, бригадир. — Цокнул я языком. — Она — хорошая. И он — хороший. Два хороших человека...
— Не уживутся! Проверено, Андрей. — Михалыч подхватил меня под локоть и потянул в сторону, противоположную, ушедшей Ксении. — Димочка, сядет ей на шею... По ней видно — она — терпеливая...
Бессвязные и путаные объяснения Михалыча, нарастали, как снежный ком.
— Ей нужен — мужчина, а не — ребенок... — Подвел итог, Лепажный. — А вы, все — "маменькины сынки", Андрей...
Как ни странно, я понял, что именно имел ввиду, бригадир.
Только сказать об этом — не успел.
Сработала пожарная сигнализация!
Мокрые и злые, мы с бригадиром вернулись в наш жилой блок, на двенадцать койко-мест, кухней и здоровенным коридором, со стоящим в центре, длинным столом...
Увидевшему нас МэдВедю, хватило ума, молча свалить в сторону, не комментируя и не улыбаясь!
Взрослеет, "мальчик"!
Высунувшийся на шум "Химичу", так же постарался сделать ноги.
Пятная медового цвета паркет, потеками воды и клочками пены, мы протопали каждый в свою комнату и плотно закрыли за собой двери.
Мат Лепажного, запершегося в ванной, с трудом перекрывался шумом воды!
Через час, отмытые и уже спокойные, мы сидели на нашей "общаковской" кухоньке и пили чай.
Моя "аляска" и "коламбия" Михалыча, "отмораживались" на улице, вывешенные, нашими добросердечными помощниками.
Трофимыч, молчаливо составивший нам компанию, только качал головой, глядя на нас.
— Всё. Завтра — выходной! — Отставил чашку, бригадир. — Поедем, шмотками, затариваться! У Андрея, вон, джинсы — всего — одни!
— Пара! — Гордо поправил я.
— Молчи! Ты, чего, меня не остановил?! — Лепажный со вздохом отер пот со лба. — Всё, млин... Бросаю!
Демонстративно, бригадир вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку.
— Трофимыч! Зови, бригаду! — Щелкнув зажигалкой, Лепажный закурил и выдохнул к потолку облачко дыма. — Буду, слово — давать! При всех!
На "цирк", бригада слетелась — мгновенно!
Устроившись вокруг стола, все уставились на бригадира.
Когда до фильтра остался сантиметр, Михалыч, тяжело вздохнув, отнял окурок от губ и продемонстрировал всем:
— С этой минуты... — Начал он. — И, до конца дней моих! Клянусь! Что это мерзкое чудовище, не поселится в моем кармане! Не запачкает моих рук! И, не изгадит мое, дыхание! Нет у меня больше желания курить! Так что... Сдохни, мерзкая тварь!
С этими словами, бригадир старательно растер окурок по пепельнице.
Оставив на столе полупустую пачку и зажигалку, Лепажный гордо удалился к себе в комнату, оставив всю бригаду, в тихом недоумении.
— Ну... — Шмыгнул носом Егор. — Коли так... То и я!
Ритуал прощания с сигаретой повторился еще раз.
Оставив молодняк трепаться, поплелся к себе в комнату.
Ничего мне не хотелось.
Словно, вытащили батарейки...
Щелкнув кнопкой, включил ноут — надо, перебить, это состояние...
Хоть чем-нибудь...
Новых фильмов — не появилось, книги — надоели.
Роясь в "паутине", перепрыгивая с сервака на сервак, пытался понять — с какого хрена, на меня так накатила волна ДПД...
"Психологические тесты". — Очередной развлекательный сервер, громко обещал "лучшие тесты, всех времен и народов!"
"В топку"!
"Новостной канал нелегальных новостей!" — Жесть! Масло — масляное!
"Аналитические размышления у парадной!" — Ой! Приехали!
"Сегодня, Республика, подтвердила: поставки вакцины "АВ-16", "АВ-18" и "АВ-21", начнутся с десятого февраля..."
То что ноут не полетел в стенку — удивительно...
Коротенькое сообщение...
Выключив бук, завалился на кровать — грызть ногти.
Мне всегда так лучше думалось.
Впрочем, что думай, что не думай — вариант один.
Придется выходить на Дианку и вываливать на головы обывателя, мерзко пахнущее "нечто".
Неприглядное и неприятное...
Только выходить, придется не отсюда...
Вот и пригодились, завтрашние выходные!
Вернувшись к столу, взял лист бумаги и стал делать список покупок дел, на выходные.
Получился, совершенно короткий список, всего из трех пунктов:
1 — Шмотки.
2 — Жрачка.
3 — Свидание!
— Ящерр! Ужинать! — Позвал Димочка, пробегая мимо моей комнаты и заглядывая в открытую дверь. — Идешь?
— Не... — Помотал я головой. — Спать, ложусь...
— Как знаешь... — Пожал плечами Димочка и закрыл за собой дверь.
Расправив постель, нырнул под одеяло.
"С бедою надо переспать..." — Мелькнуло в голове и я — вырубился.
К утру ни моя "аляска", ни хваленая "коламбия" — не высохли...
Пришлось ехать в ближайшую деревню, в сорока пяти километрах от базы, в свитере.
Спасибо водителю — он, добрейшей души человек, подвез меня и Михалыча, фактически к порогу магазинчика, торгующего... Военной формой!
Запасы, списанного неликвида, развешанные на вешалки и сложенные в аккуратные стопки на стеллажах, потрясли нас с бригадиром больше, чем электроподъемники, на четырех колесах!
Бродя вдоль стеллажей с разинутыми ртами, переглядываясь и переговариваясь, мы отобрали себе по паре комплектов белья и разнотипный камуфляж.
— Не очень хороший выбор... — Остановил меня пожилой мужчина, одетый в стираную джинсу и растянутый свитер с оленями. — Возьмите, лучше, во-о-о-он с той, полки!
Ткнув пальцем в третий ряд, на высоте двух метров над головой, мужчина подмигнул.
— Не хочу... — Пожал я плечами. — Там — песочный. А мне надо — зеленый... Блин!
Отвлекшись на мужчину, я умудрился зацепиться за порожек и едва не полетел на пол магазина.
От моего русского "блин", мужчина — испарился, звякнув колокольчиком над входной дверью.
Зато — появился продавец...
Сухонький дедок, одетый в НАТОвский камуфляж, конца восьмидесятых годов.
— Добрый день! — Поприветствовал нас дедок и, глянув прищуренным глазом, обрадовал Михалыча. — Размер не Ваш, милейший! Можете, конечно, примерить... Но... Давайте-ка, я Вам сразу, поменяю!
Лепажный, молча, протянул отобранное, дедку.
— Проходите, в примерочную! — Дедок, быстро рассортировал Михалычевы наряды в две кучки и с одной из них, в руках, подвел бригадира к кабинке. — А вы, молодой человек... Обождите, минутку! Вот, на стульчике и — обождите!
Плюхнув на обычный пластиковый стул вещи, я за озирался в поисках обуви.
Дедок, за пару минут успел подобрать Михалычу товар в размер, занести его в кабинку, убрать — лишний и теперь, обратил внимание на меня.
— Слушаю, Вас, молодой человек!
— Ох... Как Вас зовут... — Выдохнул я.
— Алекс Штайер! — Прищелкнул он каблуками, представляясь. — Четвертый дивизион, горных стрелков!
— Андрей Тобольский! Рядовой! — Рассмеялся я в ответ. — Герр Штайер! Помогайте! Ничего не понимаю в форме! Хочу — хорошее, удобное и — надолго!
На моих глазах, дедок, словно заново родился.
— Хм... Чаще бы люди, признавались в своем неведении... "Хорошее, удобное и надолго"... Будет не очень, красивое... Зато, как вы и хотели! — Алекс Штайер, обошел вокруг меня и замер, почесывая подбородок. — Вы, согласны? Что, именно, Вы хотели?
— Камуфляж, желательно — зеленый. — Начал перечислять я. — Теплую куртку, штаны... Обувь...
— Тогда, выкиньте то, что вы набрали! — Махнул дедок в сторону лежащих на стуле, вещей. — Это — барахло. Дешевка. Настоящая форма — стоит недешево...
— Пошли отсюда, Андрей! — Вышедший из примерочной Лепажный сбросил на пол все ему принесенное. — Клиентам здесь не рады... Кроме красивых слов — все вранье!
Михалыч прошел мимо дедка, подхватив меня за локоть.
Дедок, как ни странно, на заявление Лепажного никак не отреагировал.
Даже бровью не повел!
Выйдя на улицу, на 20 градусный мороз, в свитерочках, мы огляделись.
Обычная деревенька. Аккуратненькие, очищенные от снега — улочки.
Домики, одна и двухэтажные, с яркими черепичными крышами — красными, зелеными и коричневыми.
— Пошли в кабак! — Решил бригадир, поежившись. — Черно-белый...
Вывеска, замеченная Михалычем и проигнорированная мной, болталась метрах в пятидесяти от магазина.
"Черно-белое кафе" — перевел я для себя, название с немецкого и поспешил догнать бригадира, топающего к кафешке с таким видом, что становилось понятно — Драке — Быть!
Очищенный до асфальта тротуар, несколько машин на парковке перед "харчевней", температура -20 градусов и чистый горный воздух...
Как же все это раздражало!
Массивная дверь, украшенная до сих пор не снятым рождественским венком, бесшумно распахнулась впуская нас в "кабак".
Десяток столиков — массивных, деревянных, а не этого новомодного говна, которое натаскали наши "ресторанных дел мастера", избавляясь от "Совка". Прочные деревянные табуреты и лавки, на первый взгляд — не подъемные и отполированные десятками тысяч ерзающих задниц. Вдоль барной стойки — высокие, одноногие табуреты с удобными сиденьями.
Камина, с жарящимся в нем быком, к сожалению не обнаружилось!
Зато, нашелся автомат-проигрыватель, переливающийся разноцветными огнями.
На наше появление отреагировал бармен, оторвавшийся от протирки стойки и пара, поддатых забулдыг, поднявших головы в ожидании халявы.
Михалыч, окинув взглядом пустой кабак, тяжело вздохнул и прошел за дальний столик, махнув бармену, чтобы принесли меню.
Устроившись, молчком, за выбранным столиком, я вопросительно уставился на Лепажного.
Мой вопросительный взгляд, Лепажный игнорировал.
Появившаяся официантка, женщина лет сорока — сорока пяти с высокой прической и широкими плечами, замерла перед нами, с блокнотиком наизготовку.
— Водку. Бутылку. — По-русски потребовал Михалыч. — Черный хлеб. Лук и сало...
Официантка — поняла...
На ее лице, не обезображенном косметикой, отразилась такая гамма чувств, что стало понятно — уже встречалась... С подобным заказом...
— Осмелюсь предложить... — Набрала женщина полную грудь воздуха. — Есть, свежие пироги и...
Взгляд, который бросил на нее Михалыч — расставил все по своим местам.
— Милая Марта! — Прочел имя на бейдже, бригадир. — Мы не жрать сюда пришли... А — нажраться! Вдребезгу!
— Я, вызову полицию! — Предупредила официантка, делая знак бармену.
— Ага. И — "скорую помощь"! — Михалыч с удовольствием откинулся на спинку лавки. — Заодно, пожарных, до кучи... Только, сперва, заказ — принесите!
