Дороги смертников (Время одиночек 2)

Этот, усевшись по другую сторону стола, вообще не шевелился. Просто смотрел на Сеула парой черных омутов. Не было в нем ни гордости, ни обреченности, ни униженности вечно притесняемого народа — в нем не было ничего. И дознаватель понимал — тот может сделать что угодно. Сейчас, не моргнув глазом, прикажет гостя посадить на кол. Или предложит ему провести ночь со всеми женщинами селения. И Сеул никак не догадается о его намерениях.

Молчание длилось долго — неприлично долго. Но Сеул в эти игры кого хочешь обыграет и сам — не раз так на задержанных воздействовал. Не отворачиваясь и не отводя взгляд смотрел на странного горца, сидя так же неподвижно. Если начинаешь копировать манеру поведения собеседника и его движения, это часто выводит из равновесия.

Этого Сеул не вывел. Ничем себя не выдав, тот заговорил внезапно, заставив дознавателя невольно вздрогнуть — уж слишком его завораживал этот непроницаемый взгляд.

— Наместник сказал тебе, что твоя миссия выполнена. Ты мог сидеть в Тионе — пить вино, ходить в бордель, спать на перине. Но ты пошел в эти горы. Почему?

Голос у горца оказался под стать взгляду — будто список товаров в таможенной ведомости перечитывал. Ни одной лишней нотки — полностью непроницаемый голос. Ни грустный, ни веселый, ни безразличный — просто никакой. Сеул даже не удивился информированности незнакомства — обладатель такого взгляда просто обязан знать то, о чем другие не догадываются.

— Слова наместника отчасти верны, но я все же не считаю, что моя миссия выполнена. В Тионе я потерял хорошего человека — немало времени с ним проработал. У меня к этой шайке теперь свой счет. Да и сомневаюсь, что наместник смог бы закончить дело лучше чем я.

— Я спросил не это. Я спросил, почему ты променял комфорт и безопасность на это?

— А, так вот вы о чем... Знаете — комфорт это хорошо. Когда ты стар и немощен. И, укрываясь теплым пледом, вспоминаешь время, когда был молодым. Хорошо, если тебе есть что вспомнить. А если кроме комфорта и безопасности у тебя ничего не было, это плохо. Тебе нечего будет вспоминать. Я видел немало стариков, которые даже имя свое забывали. Возможно, к этому привела как раз комфортная молодость.

— Ты сказал не все. Не надо недоговаривать — в твоих интересах давать мне полные ответы.

Проклятье — этот непонятный горец мысли читает, что ли?!

— Да, вы правы. Есть еще причина. Но мне сложно ее выразить словами... Я вам сейчас это покажу — так будет понятнее.

Сеул вытащил из широкого кармана маленькую книжицу в толстом кожаном переплете, раскрыл, извлек лист бумаги, скрытый меж страниц, протянул горцу:

— Вот. Это портрет принцессы Вайиры. Сделан с наброска, созданного двадцать лет назад великим Этчи. Вы, думаю, знаете эту печальную историю. Древний хабрийский род, уничтоженный почти полностью, последние представители, бежавшие из страны. Знаменитый род — подарил миру немало знаменитых людей. Нынешний император, по распространенной в народе легенде, полюбил дочь герцогини — вот эту девушку, что на портрете. Но на пути к сердцу и руке красавицы было немало трудностей...

— Я знаю эту легенду, — перебил горец.

— Хорошо — не буду пересказывать. Но я на этой легенде вырос. Император жив до сих пор — это более чем легенда, раз затрагивает ныне живущих. Возможно, это пережиток романтических детских переживаний... Мне хочется притронуться к этой сказке... Не просто прикоснуться — я хочу раскрыть тайну и наказать злодеев, это сотворивших. Вам не понять... Глупое желание — его исполнение не принесет мне ничего. Но так даже лучше — такое нельзя делать ради выгоды, или придется стесняться этого всю оставшуюся жизнь.

— Тебя прислал принц Монк.

Да откуда этот живой памятник все знает?!!!

— Нет. Точнее не совсем он.

— Все ваше тайное братство это его инструмент. И ты это понимаешь. Хоть и пытаешься себя обманывать. Хорошо — я принял твои ответы. Я услышал то, что должен был услышать. И готов к твоим вопросам. Я знаю, что ты хочешь спросить, но хорошенечко подумай — ведь ты, возможно, ухватишься за медную монету, не заметив бочонка с золотом. Ты неглуп, и прекрасно понимаешь, что я не полудикий горец. Мне известно многое. Очень многое. Твой вопрос, даже самый сокровенный, может увенчаться исчерпывающим ответом. Я решаю — отвечать или нет. Не упусти свой шанс — задавай правильные вопросы. Я даю тебе выбор: или ты задаешь мне три вопроса, на которые я дам ответ. Хоть какой-нибудь, но ответ. Или ты можешь до самого полудня задавать свои вопросы, но я могу отвечать молчанием, или многими словами. Сам решаю. Подумай над выбором. Я тебя не тороплю. По левую руку от тебя стоит кувшин с охлажденным вином и чаша с водой. Ты можешь выпить чистого вина, или разбавить. Если ты голоден, отведай сладких абрикос. В этом году они первые — нигде еще не созрели, лишь на северном склоне холма, что тянется за рекой.

Сеул, помня наставления Одона, отказываться от предложения не стал. Не рискуя пить сомнительное вино неразбавленным, почти наполовину смешал его с водой, отпил, одобрительно кивнул, достал из корзины мелкий абрикос, надкусил. Фрукт был недозрелый и сильно кислил, но дознаватель ничем не выдал своего недовольства. Все — он выпил и поел предложенное, теперь его здесь резать не станут. Хотя с этого странного горца станется...

Что же спросить? Вариант с разговором до полудня Сеул отбросил сразу — этот собеседник непредсказуемый, и может вообще не сообщить ничего полезного. Значит, три вопроса.

Как же это мало...

Ладно — начинать надо с главного дела, а там видно будет.

— Я хочу, чтобы вы дали ответ на три моих вопроса.

— Это твой выбор — я готов отвечать.

— Вы знаете, кого мы здесь ищем. Я хочу, чтобы вы рассказали об их логове в ваших горах — где оно находится, численность похитителей, расположение дозоров и вообще вся информация, которая поможет нам незаметно к ним подобраться.

— Твой вопрос длинный, и, его можно счесть целой кучей вопросов.

— Нет — он касается одного. Я просто подробно все описал и жду такого же ответа.

— Такого же? Это твой выбор. Те, кого ты ищешь, сидят в Змеином ущелье. Это плохое место. Темное и сырое. Нет хорошей земли и делать там горцу нечего. Их там немного — поменьше, чем вас. Народ гор не знает, где их дозоры — он туда не ходит. У нас с ними договор — они платят деньги, и не лезут в наши дела, а мы не лезем в их. Они чужие, но наносят вред другим чужакам. Это хорошо. Это народу гор нравится. Дорогу туда ваш Тиамат знает — легко найдете. А там, на месте, не забывай, что в Змеином ущелье нельзя верить глазам своим — они могут обмануть. Я дал ответ на твой первый вопрос.

— Этого мало. Особенно мне интересно узнать, почему там нельзя доверять глазам?

— Это твой второй вопрос?

— Нет. Это продолжение первого.

— На первый вопрос ответ дан. Теперь только новый вопрос.

Сеул был не в той ситуации, чтобы диктовать свои условия. Что ж, спасибо и на этом — он узнал то, что они хотели узнать, дальше пусть действует Тиамат.

— Я задаю мой второй вопрос. Похитители платят вам деньги. Вы их не трогаете, значит, вас все устраивает. Я, дознаватель из столицы, человек, который вам ненавистен. Со мной отряд егерей — их вы любите не больше чем меня. Почему вы нам помогаете? Мы ведь их уничтожим — больше они вам ничего не заплатят. Если есть другие логова, мы и их найдем. Зачем вам это?

— Снова длинный вопрос. Но на него можно ответить коротко — потому что итто.

— Итто?

— Не делай вид, что тебе неизвестен смысл этого слова. Народ гор живет разрозненно от итто до итто. Акапо прошел — на нас надвигается северная тьма.

— Хабрийцы? Но они далеко.

— Не перебивай меня, или я не стану говорить больше ничего. Ты слишком долго ходил по горам, и не знаешь новостей. Ты вообще не знаешь ничего о севере. Для тебя север это Хабрия, а для тех, кто знает больше, это просто мрак. Тьма. Смерть. Не наш мир. Север идет на юг — начинается итто. Это будет плохой итто. Нам надо выбирать между плохим и очень плохим. Ты на плохой стороне. Но выбор сделан — в этом итто ты оказался с нами. Серебро этих людей больше не имеет ценности — акапо больше нет. Вы вправе делать с ними что пожелаете — люди гор не будут вмешиваться. Я дал ответ на твой второй вопрос. У тебя последний шанс прикоснуться к истине. Не потрать его попусту.

Сеул пожалел, что задал второй вопрос. Он не видел в ответе горца ничего особо ценного. Хотя, возможно, просто не понимал пока ничего... Дознаватель чувствовал, что его собеседник знает невероятно много. Он даже представить не мог, откуда такой странный человек мог появиться здесь, в полунищем селении диких горцев. Три правильных вопроса, и, не исключено, что он получил бы столько информации о похитителях, что расследование бы прекратилось — их попросту перехватали бы всех до единого за пару дней. Но интуиция подсказывала Сеулу, что он узнал бы только то, что уже узнал, и ни словом больше. Этого горец чего-то хочет от Сеула... Верных вопросов? Или просто проверяет с какой-то целью, на что он способен? Да кто он вообще такой!

— Я задаю свой последний вопрос — кто вы? Не пытайтесь отделаться, сообщив свое имя. Я должен получить нечто большее. Вы такой же горец, как я министр Империи. Я никогда не слышал, чтобы среди этого народа, встречались люди, способные говорить без акцента на моем языке и ходить без кинжала на поясе. И знать такие вещи, которые даже членам Королевского Совета неизвестны.

— Твой последний вопрос столь же громоздок, как и первые два. Ты действительно хочешь знать ответ? Я снова предлагаю тебе выбор — ты забываешь про этот вопрос, а я, взамен, позволю задать тебе два других. Подумай хорошенько — целых два вопроса. Даже один ответ может тебя озолотить. Или ты узнаешь все, что хотел бы знать про тех людей, которых ищешь.

— Нет — я хочу получить ответ именно на этот вопрос.

Странный горец кивнул:

— Хорошо — ты это узнаешь.

Сеул не поверил своим глазам — во взгляде собеседника он впервые заметил оттенок чувства. И чувство нехорошее — "человек-скала" явно насмехался. Он внезапно отчетливо понял — ответ ему не понравится. Он в лучшем случае будет бесполезным, а в худшем сильно на него повлияет, причем повлияет плохо. Есть вещи, которых лучше не знать, а уж если знать, то получать это знание мелкими порциями. Нет — надо остановить собеседника!

Сеул не успел — тот начал отвечать. И перебить его дознаватель даже не пытался — это уже не имело бы значения.

Ответ дан.

— Ты задал неверный вопрос, но это твое право. Ты этот ответ знаешь — просто отказываешься его замечать. Люди смешны — каждому предмету находят свое место, и, встретив его там, где он не должен быть, могут не понять, что это такое. Я сын двух народов, а, значит, сам могу выбирать свою родину. Я свой в Империи и в этих горах, и одинаково чужой одновременно. Я умен, и я знаю, что мир наш слишком мал, чтобы делить землю на свою и чужую. Это мой мир. И так думаю не только я — у меня есть единомышленники. У нас свое братство. Только не путайте его с карманным братством принца Монка — мое не такое. Нас много, и мы умеем скрывать свои тайны. Очень хорошо умеем. И себя мы хорошо скрываем. Вы в собственной жене вряд ли заподозрите нашего человека. У нас есть цель, и мы к ней стремимся. Это достойная цель. Но слишком много препятствий на нашем пути... Иные убирает золото, другие расступаются под натиском оружейной стали, третьи... Третьи мы не можем сокрушить... Пока не можем... Сейчас все начинает меняться. Плохо... Мы не готовы... Приходится принимать решения, которые могут привести к непредсказуемому результату. Сейчас мы не можем предугадать все. Но смотреть со стороны тоже нельзя — в нашей борьбе оборона это неминуемый проигрыш.

Горец резко встал, с той же насмешкой взглянул на Сеула сверху вниз:

— А теперь я скажу тебе, кто я. У меня много имен, но назову лишь одно — тебе этого хватит. Скажу шепотом в ухо — даже стены не должны это слышать. После этого ты встанешь и уйдешь. Ты не скажешь ни единого слова — уйдешь молча к своим людям. И больше не возвращайся.

Склонившись к Сеулу, он прошептал несколько слов.

У дознавателя едва не отнялись ноги.

* * *

Столичный дознаватель покинул дом, слегка пошатываясь — будто портовой грузчик, в одиночку разгрузивший баржу с мрамором. Горец усмехнулся — надо же, так опростоволоситься с третьим вопросом. Сеул все же его удивил — спросил не то, что должен был спрашивать. Приятно встретить имперца, способного на непредсказуемые поступки. Хотя без разницы — результат все равно один. Он будет делать то, что должен делать и лишь смерть его сможет остановить. Надо только немного его направить в нужную сторону. Для начала придется прекратить его розыск — не туда он идет, совсем не туда... Ему надо подумать о другом... Как его увести с неверной дороги? Самый надежный способ — эту дорогу перекрыть.

— Млако, — громко и четко произнес горец.

На пороге вырос один из четырех мужчин, что ошивались во дворе.

— Я здесь, некхе.

— Отправляйся в Змеиное ущелье. Возьми людей Такоко и Сасвы. И возьми Мокедо — без него вам придется туго. Убейте там всех. Никто не должен уйти. Когда все сделаете, унесите своих убитых и больше там не показывайтесь. И ничего там не берите, и вообще не трогайте. Даже если там будет гора золота, не прикасайтесь. Сам туда не заходи — посмотри со стороны. Если люди Такоко и Сасвы умрут, возьми в три раза больше людей и вернись. Павшие в этом бою попадут в края, где круглый год зреют сладкие абрикосы, и душистый изюм растет прямо на лозах, а все женщины красивы и сладость их превосходит сладость самых спелых фруктов. Чужаки должны умереть все. Ты понял?

Млако, нервно сглотнув, кивнул:

— Да, некхе, чужаки умрут.

— Поспеши, вы должны опередить полусотника Тиамата — его отряд направляется туда же.

— Опередим, некхе. Егеря хорошо знают горы, но все о них знаем лишь мы.

* * *

Карвинс, развалившись в глубоком кресле, был занят весьма увлекательным делом — полировал ногти. Он, конечно, мог поручить это занятие ловкому слуге — но зачем? Подобное времяпровождение его успокаивало, да и вообще нравилось. Смысл поручать приятное дело постороннему? Вот и сейчас, оторвавшись ненадолго от кипы бумаг, можно неспешно позаниматься пальцами, заодно приводя в порядок разбегающиеся мысли.

Мыслям было от чего разбежаться. Карвинс ведь прежде всего делец, а при войне, даже не особо масштабной, дела начинают плодиться в геометрической прогрессии и вести себя не всегда предсказуемо. И это надо не забывать отслеживать, чтобы не ошибаться в стратегических решениях. Да и принц взвалил на плечи Карвинса немало всего. Спасибо хоть умчался в Тарибель, и не стоит теперь за спиной со своими мрачными палачами наготове. Дела принца надо вести аккуратнее, чем свои. Если ошибка в своих делах будет стоить потерянных денег, то ошибка в делах принца может оставить Карвинса без важных частей организма (вплоть до головы).

На пороге возник секретарь — лысое пожилое существо уродливой наружности (Карвинс обожал симпатичных мальчиков, но работу с удовольствием не смешивал — смазливые мордашки не должны отвлекать его от дела).