Грации солнца. Приманка для зверя

— Нормально. Можно ещё целить по лапам, чтобы не убежал, или проколоть сердце. Главное, держи дистанцию в три-четыре шага, а то не успеешь отпрыгнуть.

— Я понял.

Йоко подняла меч вверх, знаменуя начало отработки приёмов. Маниус отступил и сосредоточился. Наставница нанесла несколько замедленных ударов, показывая направления атаки; ромей повторил уклонение и контрвыпад. Меч девы рванулся вперёд; Примус отпрыгнул, готовясь ударить собственным. Тело ощутило знакомый страх; глаза скосились в сторону. Йоко не мешкая поразила ноги изгнанника, заставив его упасть навзничь.

— В облаках летаешь? — разозлилась наставница, замахиваясь.

— Я как будто мыйо почувствовал... — поспешил оправдаться Примус. Брови Йоко на мгновение поднялись вверх. Дева опустила меч и сказала:

— Вставай. Продолжим.

— Тут и правда есть мыйо? — спросил Маниус.

— Да. Ано их изучает, — подтвердила охотница, подав ученику руку.

— Изучает!? — воскликнул юноша. — Твари же могут сбежать!

— Они в клетке: не волнуйся, — сказала охотница и потянула юношу вверх. Примус встал и постарался успокоиться. Темноокая отступила от ученика, затем снова подняла меч.

— Тебе нужно тренироваться, Мани, — сказала априка твёрдым тоном. — Продолжим отработку уклонений.

Ученик не ответил; в неуверенных движениях читалась растерянность. "Ано говорила, что это тоже часть тренировки", — припомнила дева, встретив отстранённый взгляд ученика.

— Хочешь посмотреть на этих мыйо? — спросила наставница, слегка прикрыв глаза под сверкающими инеем ресницами.

— Да.

— Тогда идём.

Йоко положила меч и отправилась к пещерам. Изгнанник без промедления последовал за ней.

Мыйо приподнял голову и шевельнул конечностями, изо всех сил стараясь встать. Силы оставили животное через пару мгновений, и монстр снова прислонил голову к полу, издав тихий продолжительный свист. Маниус неотрывно смотрел на серую беззащитную тварь, лежащую в полушаге от него. Йоко же больше интересовала самка, которая за всё время их пребывания у клетки так и не пошевелилась.

— Насмотрелись на мыйо, светлые гости? — спросила Ано.

— Никогда не видел их спящими, — признался изгнанник. — Я рассматривал уже мёртвых.

— Как впечатления? — спросила Лучезарная.

— Кажется, он сейчас проснётся и нападёт, — поделился ромей.

— Это исключено, — уверила старейшая. Лучезарная подошла ближе и показала на точку на груди.

— Между третьим и четвёртым ребром проще всего попасть по сердцу. Шею можешь разрезать в любом месте: боцьен сам найдёт сочленение. Остальное тело атаковать нет особого смысла: мыйо продолжит двигаться.

Маниус кивнул, запоминая место атаки.

— Вы говорили, что самок охраняет стадо самцов, — сказала Йоко по-априкски.

— Верно, — подтвердила древняя. — Тебя это беспокоит?

— Почему... почему тогда мене говорили убить самку? Это же нереально?

"Как сказать ей, что её отправили на смерть?" — пронеслось в тысячелетнем сознании.

— И бессмысленно... — добавила Темноокая.

— Может, их постоянно охраняют самцы только во время жора, а так у каждой есть своя стая. А стаи зверей, как известно, соперничают между собой за территории. Если убить самку, то плодиться мыйо будут медленнее. А мыйо начинают жор, только когда численность стай будет огромной, — закончила охотница.

— Всё верно, сокровище моё, — слукавила Лучезарная.

— А этот мыйо почему серебристый? — вмешался Маниус.

— Это самка, — слаженно ответили априки.

— Самка... — протянул ромей. — Можно ещё немного посмотреть на них?

— Конечно, друже, — разрешила Ано, — только не забывай о тренировках.

— Ваша правда, — согласился Примус. — Я только запомню, куда бить, и тут же уйду.

VII

Первые дни весны не принесли ожидаемого облегчения: мощные ветра регулярно приносили на Солб Салации холод и дожди. Серые тучи наводили тоску на небо, заставляя даже самых упрямых птиц пережидать ненастье на скалистых склонах.

Маниус, тем не менее, упрямо продолжал тренировки, надеясь вскорости овладеть всеми нужными навыками. Вес меча и серии упражнений больше не казались юноше сложными, а "оковы боли" помогли выучить все положенные стойки. Только тренировки во время грозовых бурь по-прежнему вызывали в душе трепет.

На фоне безвременной непогоды возвращение в дом априк казалось мгновенным путешествием на просторы огромного южного континента, точные размеры которого Маниус постоянно забывал спросить. Невзирая на царящий по всему острову холод, в прихожей поддерживалось приятное тепло, позволявшее найти здесь покой и расслабление.

Примус подкрепился и сел отдыхать, собираясь вздремнуть после тренировки. Но сон не приходил: мысли о близости мыйо каждый раз обрывали начавшуюся было полудрёму. Юноша встал с кресла и отправился к палатке, когда шуршание механизмов заставило приковать внимание к ведущей во внутренние комнаты двери. Из коридора вышли три априки. Успевшая скинуть колготы, перчатки и жилет Йоко несла большой белый свёрток; в руках Анэ покачивался небольшой боцьен; хозяйка острова взяла и новую суму, закинув лямки за правое плечо.

— Эти вещи — твоя экипировка, Эксул, — пояснила Анэ.

— Боцьен тоже?! — от волнения баритон сорвался на конце фразы.

— Боцьен тоже, — подтвердила Йоко. — Переодевайся скорее.

Маниус сорвался и побежал навстречу априкам. Достигнув Йоко, он вырвал из её рук новую одежду.

— Сначала нужно раздеться, Эксул, — напомнила Анэ. Изгнанник не мешкая скинул тунику...

...Опоясавшись, Маниус восторженно оглядел себя. Тело ласкала мягкая ткань новой удобной туники, снабжённой карманами у боков и уплотнёнными вдоль колен полами. Магнитными "пуговицами" к тунике крепились два рукава, переходящие в крепкие перчатки (в пире имелись и штаны). На тунику лёг плотный жилет, визуально увеличивавший грудь и плечи. Подобно жилету априк, он точно по фигуре стягивался нитью. Примус удивлённо обнаружил, что внутренняя ткань жилета немного "ходит" у груди, позволяя сохранять глубокое дыхание. Пояс практически не отличался от старого; плащ одевать не было нужды. Главное, юноше дадут острейший боцьен (который остался в руках Анэ). Даже чёткая надпись "Exsul" на клинке не могла уменьшить радость ромея. Четыре ножа, висевшие на полах туники, лишь усиливали чувство уверенности. Новая повязка, чей рисунок копировал клеймо, да фляга с водой, "прилепленная" к поясу, завершили экипировку.

— В столь благородном облачении не стыдно показаться в любом городе, — похвалила Ано. — Впервые вижу опрятно одетого человека.

— И правда, — согласилась Темноокая. — Куда как лучше шерстяного рванья.

— Теперь ты похож на охотника, Эксул, — информировала Анэ, — осталось только стать им. С этого момента начинается самая интересная тренировка. Я не разрешаю тебе пользоваться боцьеном, пока ты не научишься вытаскивать его из-за спины и возвращать обратно. Йоко покажет тебе упражнение. Ты повторишь его, — Анэ на мгновение задумалась, — хотя бы одиннадцать тысяч раз...

— Я готов! — уверил Примус.

— И по две тысячи упражнений для ножей на каждую руку, — закончила древняя, передав боцьен Йоко. Дева поднесла его клинком к спине ромея, и юноша почувствовал, как меч прилип к жилету.

— Возьмись за рукоять правой рукой, — начала пояснять охотница. — Левую веди под свободный кусок ткани, пришитый к твоему жилету. Аккуратно! О лезвие не порежься!

Маниус сжал рукоять и начал медленно искать рукой свободный кусок.

— Ты одел его под пояс, — заметила спутница. Юноша тут же расстегнул пояс; наставница вытащила кусок наружу.

— Пробуй, — сказала дева. Примус нащупал висевшую ткань и нырнул под неё пальцами; над тканью ощущался боцьен.

— Ручку нашёл? — спросила дева. Вместо ответа Маниус шуршал пальцами о ткань.

— Нашёл.

— Возьмись за неё.

— Взялся.

Йоко положила ладонь на рукоять, сжав ею ладонь ромея.

— Держи снизу, — сказала дева и медленно потащила меч вверх. Маниус ощутил сопротивление клинка, старавшегося вернуться на место, затем сопротивление сменилось резким толчком от спины. Темноокая быстро отвела боцьен вбок и отпустила рукоять. Маниус выставил меч перед собой, любуясь узором лезвия. Сердце изгнанника замирало от восторга.

— Этот ещё легче твоего, — восторженный баритон напомнил прихожую. Юноша сделал пару взмахов, без труда рассёкши воздух.

— И идёт так легко, словно пёрышко.

— Главное, не коснись им волос или уха, Эксул, а то не заметишь, как отрежешь, — напутствовала Анэ, уходя.

— Теперь вернём боцьен за спину, — продолжила урок Йоко, снова взявшись за рукоять. Клинок аккуратно ушёл за правый бок, затем быстро прилип к спине, самостоятельно найдя своё место.

— Восхитительно! — оценил ромей, не убирая руки с рукояти. — А я всё хотел узнать, как вы его так прилепляете.

— Теперь снова вытащим, — не дала расслабиться охотница.

— Продолжим, — уверенно произнёс юноша.

Маниус разминал ноющую десницу; Темноокая забрала у него боцьен и скрылась во внутренних коридорах. "Всего триста десять раз, — мысленно резюмировал ромей. — Пятьдесят три не засчитала... неправильно". Примус быстро достал нож левой рукой и повертел в руке. "Этим мыйо не зарежешь, — сказал себе юноша, возвратив оружие на место. — Лучше быстрее закончить с боцьеном".

VIII

— Одиннадцать тысяч! — крикнул ромей, победно махая боцьеном. — Одиннадцать тысяч, чтоб мне провалиться в царство мёртвых! Йоко, ты видела?!

— Меня в своё время заставили сделать пятьдесят тысяч раз, — равнодушное сопрано не разделило восторгов Маниуса. — Правда, я закончила быстрее тебя.

Примус на мгновение поник, но вскоре продолжил махать боцьеном, отрабатывая заученные движения.

— Этот боцьен и правда чудо, — хвалил ромей, делая махи. — Нашим мастерам такого никогда не сковать.

— Чудо, чудо, — подтвердила дева, с улыбкой глядя на резвящегося спутника. — Бей немного резче.

— Хорошо.

Изгнанник продолжил рассекать воздух, ускоряясь с каждым движением. Остриё то описывало дуги, то выстреливало вперёд, то на мгновение замирало, дожидаясь перегруппировки тела.

Дверь во внутренние коридоры отворилась, явив спутникам силуэт Лучезарной.

— Отдохни немного, друже, — сказала Ано, легко кивнув Йоко. — Потом пройдёмся со мной.

Весна вторглась на Птичий остров, покрыв половину его растений соцветиями. Рои пчёл, ос, шмелей, бабочек и других насекомых кружили над ними, становясь лёгкой добычей пирующих птиц. Просохшие после зимних штормов дорожки и тропы радовали твёрдой плотной почвой, в которой уже не вязли сапоги.

Маниус вдыхал терпкий рябиновый запах и радовался буйству красок возрождающегося леса, как и все живущие на острове. Ано шла бок о бок с ним, молча оглядывая округу. Вскоре к радости примешалось знакомое чувство тревоги. Ещё через мгновение оно начало нарастать, затмевая остальные впечатления. "Мыйо... Это же мыйо!" — осознал Примус повернувшись к горе.

— Вы не будили мыйо? — спросил ромей, оборачиваясь к Ано. Априка исчезла, будто растворившись среди деревьев. Изгнанник секунду мешкал, затем десница опустилась на рукоять. Боцьен привычным движением оказался перед глазами; ноги пригнулись, готовясь отражать нападение. Левая рука залезла в повязку и нащупала пробки; спустя мгновение они оказались в ушах. Сердце начало громкий перестук, загоняя кровь в самые дальние кончики пальцев. Птицы взметнулись в небеса, заполнив их громким чириканьем и гоготанием. "Мыйо рядом!" — пронеслось в голове у ромея, пока глаза искали Лучезарную.

— Ано! Мыйо сорвался! — крикнул изгнанник, надрывая связки; глаза впились в ближайшие стволы. Тёмный силуэт вскоре появился между ними. Он нёсся быстро, ни на секунду не останавливая бег. По ушам ударил свист. Маниус унял волнение; руки привычно сжали рукоять.

Мыйо прыгнул, и ноги юноши унесли тело вбок, как и сотни раз до этого на тренировках. Боцьен взметнулся ввысь и полетел к шее монстра. Примус сам не успел ничего понять, как клинок оказался в земле. Взор сфокусировался на струйках крови, льющейся из разрубленной шеи. Маниус отдёрнул меч и шагнул назад; свободная рука избавила уши от пробок.

— Прекрасная охота, друже, — похвалила Ано, выходя из-за деревьев. Старейшая положила руку на плечо изгнанника, помогая юноше прийти в себя.

— Я. Стал. Охотником? — спросил Маниус, переводя дыхание.

— Конечно, друже. Ты стал охотником. А теперь не мог бы ты помочь мне освежевать тушу и вынуть органы?

— Я. Помогу. Вам, — согласился ромей, не сводя глаз с монстра. Ано улыбнулась и взялась за ножи.

Глава пятая. Порыв гнева

Достигая земли

Чужие пороки у нас на глазах, а свои за спиной.

Поговорка квиритов.

I

Весна вернула Столбу Салации буйство красок, возобновив фестиваль жизни в каждом его уголке. Первые дни лета вознамерились продолжить фестиваль в более спокойном, лишённом суеты ритме. Лес скрыл плато за зелёным лиственным морем. Высокая трава заполнила открытые участки земли, сдавшись только безжизненным скалам и снежной шапке на самой вершине горы. Редкие луга покрылись благоухающими цветами. Местные пернатые вывели птенцов, которые начали первые робкие полёты. На земле их поджидали бескрылые птицы, набиравшие вес после голодной зимы. В воздухе роились насекомые. Ветер приносил запах бескрайнего моря.

Дом априк, напротив, превратился в место непрерывной спешки, по большей части создаваемой хозяйкой. Ано ходила то в лабораторию, то в склады, то к передатчику, стараясь как можно лучше подготовиться к охоте. Пресветлая не замечала стараний сестры, изо дня в день тренируя Йоко. Только когда Лучезарная собралась уходить, Анэ встретила её в пустом коридоре.

— Всё-таки хочешь увидеть всё лично, сестрёнка? — спросила старейшая, заглянув в золотистые глаза хозяйки.

— Что делать с человеком после? — напомнила Ано. — Я думаю найти ответ на твой вопрос.

Лучезарная свернула в одну из комнат. Яркие светильники со всех сторон освещали разложенные на полках либо развешанные одеяния. Под полками лежали ящики с зарядами, переговорными устройствами и прочими нужными в походе вещами.

— Это для человека? — уточнила Анэ, заметив дыхательную маску, совмещённую с защитой для глаз.

— Да. Нужно же защитить его лёгкие во время охоты.

— Суму ещё не собирала?

— Нет.

Взгляды старейших остановились на полном бронекостюме, лежавшем особняком справа от входа. Обтянутый такой же тканью, как юбки или плащи априк, он лежал на полке, разделённый на несколько отдельных деталей.

— Давно же я его не носила, да и надевала только для проверки, — припомнила Ано.