Кто-то взвизгнул, а на мой шлем посыпались куски бетона. Это вернуло меня к жизни — я среагировал на эти звуки кувырком вперед. Заметив вспышки орудийного ствола, откатился в сторону, прикрывшись какой-то трубой...
Только через пару минут решился привстать — моему слуху была неприятна возня и чавканье, которые доносились до меня, — казалось, что я полностью потерян, и вдруг...
Словно во сне... Нет, не слушайте меня, не во сне... я не знаю, как определить это... Я озирался по сторонам, понимая, как нелепо искать глюки в подземелье, — но все было так знакомо: крупная дрожь, покалывание в затылке, тяжесть в голове и тошнота — вновь громко шуршали мои мысли...
Желтые круги перед глазами — это последнее, что я помню... А жил ли я вообще, или это чей-то обрывочный сон?
— Вот... ты...
— А он что? Думает, что сейчас в Антарктиде тепло?..
— Мистер! Вы в порядке?
— Кости вроде целы...
Наверное, стоит завязывать, потому что в последнее время мне все чаще и чаще видятся голубые антилопы, а все остальные их почему-то не видят! А я начинаю в них стрелять, когда они убегают, чтобы подстрелить и показать другим людям туши этих убитых антилоп! Но меня обычно скручивают, отбирают оружие и говорят, что их там нету! О, опять голубые антилопы! Короче, я побежал! Где мое ружье?!.
Сквозь веки ребрятся мнения и перекрытия...
Нет... я теперь поклонник АК-47!!!
Недавно был случай, который заставил шевелиться тех серых микробов, которые, говорят, жрут наши мозги в костяной коробке...
Я покупал крекеры с колой, как обычно, в том магазинчике на углу Оливер-сквер и Десятой улицы...
И вдруг влетел парнишка с настоящим "Смит энд Вессоном" 7.62 — и кричит:
— Всем обгадиться от страха, это грабеж!!! Кассу на бочку!
Ну и так далее... понимаешь. А я стою к нему боком и вижу, как вращаются его глаза: как колесо фортуны из телепередачи — помнишь? У нас, наверное, так же вращались...
Я к нему подхожу так спокойно и говорю:
— Чтобы пальцы не скользили от пота, надевай перчатки, сынок.
Он начал шмалять в потолок для пущего эффекта, а я отобрал у него пушку и дал пинка под зад: а что мне оставалось делать? В участок я бы его не повел из принципа — это его не остановило бы; объяснять, как грабить магазины, тоже не стал... А мой пинок под зад? Разве он остановит его? Ответ — "нет". И, конечно, он купит новый ствол и пойдет опять на дело, потому что будет думать, что максимум, чем он рискует, — это хороший пендель... И я задумался....
— Ну что, втыкаем, герр лейтенант?
Я разглядывал большое лепешкообразное сооружение, обмотанное брезентом, из-под которого торчали стальные подпорки без колес, точь-в-точь как на подставке под пивной бочкой в офицерском кабаке, только те поменьше и деревянные. При звуках этого голоса я пока еще с непривычки вздрагивал, а на лицо, изуродованное огромным багровым родимым пятном, просто старался не смотреть — как его приняли в СС? Наверное, за какие-то суперзаслуги... Не люблю я этой заносчивой братии, которая мнит себя полубогами, хотя мы все сейчас простые солдаты...
— Я никогда не видел подобной машины, герр штурмбаннфюрер. Она и вправду умеет летать? — поинтересовался я.
Черный мундир с повторенными на вороте рунами вздрогнул, слегка качнулось красное пятно — видно, от удивления.
— Мне говорили, что вы один из лучших ястребов Геринга, Варт! Вас смущает непривычное управление вашего нового истребителя? Не так ли?
— Виноват! — Я щелкнул каблуками хромовых сапог. — Никак нет, герр майор!
— Повторите правило "Наследия предков"!
— "Господство в небе, господство на земле, господство в душах"!
— Хайль Хитля!
— Зиг хайль! — Ремень нового форменного комбинезона сильно сдавливал мой живот.
— Барон Вернер фон Браун дал вам машины, не виданные нашими врагами! От вас зависит величие Третьего рейха!
— Зиг хайль! — вновь щелкнул я каблуками офицерских сапог.
— Вы — избранный. — Я вновь фокусировал взгляд на этой знакомой кокарде с черепом, возлежащем на двух перекрещенных костях. — Так что, Дерек, вы не должны подвести фюрера!
Боже, что скажет Грета — я опять не смогу увидеть ее. Да и она хороша — зачем ей-то понадобилась дурацкая затея с этим "Наследием"... чего они там ищут?
— Манфред Альбрехт фон Рихтгофен был моим кумиром, герр штурмбаннфюрер! — сказал я, четко выговаривая каждое слово. — Красный барон Бисмарка...
— Да пребудет с нами Вотан...
У меня было навалом времени, и я понял, что после подобного инструктажа единственное место, где я хотел бы оказаться, — это в пивной "У Платана": это самое лучшее заведение во всей Южной Богемии.
Там было суетно и шумно, надрывалось радио. Вокруг много наших офицеров из летной части — они расслаблялись после боевых вылетов, пили, сплетничали, делились впечатлениями и рассказывали небылицы. В их числе происшедшая недавно громкая история, которая даже затмила на несколько дней сводки с Восточного фронта. Наверняка выдумки пропаганды. История о двух молодых курсантках женской организации "Бунд Дойчер", которые зашли как-то в замок Рошенберг и вышли оттуда совершенно седые и лепечущие несусветную чушь, — обе помешались, и их отвезли в больницу. Из их бессвязных речей удалось узнать, что обе они видели знаменитое привидение Белой Дамы. Я не знаю, зачем пустили эту сплетню — на войне можно было увидеть такое, по сравнению с чем любое привидение покажется просто воздушным шариком или невинной простыней...
Я заказал кружку "Пилзнера" и уселся на деревянную скамью в углу. Длинный стол был почти пуст, а рядом у стены стояло — видно, просто для интерьера — старинное ореховое бюро с красивой ажурной лампой на нем. Вид портило разве что несколько черных пятен на столешнице, словно от тлевших сигарет...
Сделав несколько глотков пива, я вдруг увидел, что сквозь толпящихся у стойки людей пробирается ко мне Зигфрид. Лицо его было бледным, под глазами темные круги. Встретившись со мной взглядом, он вскинул брови и устремился к моему столу, словно охотничья борзая, взявшая след.
— Привет ищейкам абвера, — бросил я ему обычное приветствие.
Он ответил не сразу — некоторое время его глаза рассеянно шарили по столу, и я, подозвав жестом официантку, заказал еще пива.
— Здравствуй, Зигфрид, — сказал я с легким нажимом. — Что с тобой, дружище, и как ты нашел меня, ведь еще неделю назад ты был в Лейпциге?
Его взгляд остановился наконец на моем лице. Он глянул как-то изучающе и вопросительно сразу.
— Дерек, привет, — пробормотал он. — Я был в твоей части, мне сказали, что у тебя увольнение после предварительного инструктажа. Вот я и пришел сюда, я же знаю...
— Ничто не скроется от проницательного сыщика! — Я улыбнулся, глядя в его серые глаза, — он был старше Греты на три года, но глаза у них были почти одинаковые — от матери... Даже его длинные ресницы, предмет зависти всего женского пола, которых он очень стеснялся и в детстве, говорят, состригал...
— Тебя переводят? — глухо спросил он.
— Нельзя иметь тайн от вашего ведомства, — да, — кивнул я. — Завтра перегоняю новый истребитель в Дубницу-над-Вагом — там завод, кажется, "Шкода".
— Эти новые истребители с Пенемюнде? — спросил он, прищурясь.
— Зигфрид, скажи, а ты можешь хоть чего-то не знать? Чисто теоретически...
— Слушай, Дерек, мне не до смеха. — Он судорожно вздохнул: никогда я раньше не видел его таким.
Тут принесли пиво, он дико воззрился на официантку, схватил поспешно кружку и долгим глотком выпил больше половины. Я с некоторым восхищением наблюдал за ним, как вдруг в моей голове почему-то вспыхнуло бордовое пятно и две пары рунических молний с черепом и костями. По коже пробежал озноб, но мне так не хотелось портить себе настроение даже из-за любимого мною брата моей Греты.
— Говори, что случилось, — потребовал я, — неужели Вильгельм Канарис оказался большевиком?
— Хуже! Я такое узнал... — Он допил пиво и заказал еще, кажется, юмором его сегодня не пронять.
Он оглядел по сторонам всю пивную, затем пошарил зачем-то рукой под столом.
— Хвоста за мной пока нет, — сказал он еле различимо в окружающем гвалте. — Но это пока.
Симпатичная официантка принесла еще пиво, и он проводил ее внимательным взглядом, в котором не было ни намека на вожделение.
— Я решил дезертировать, Дерек... — сказал он, глядя мне прямо в глаза.
— Ты шутишь? — нахмурился я.
— Нет, я не шучу... как ты думаешь, мы выиграем войну?
— Ну и вопросы у тебя, Зигфрид, — настроение стало портиться. — Сейчас положение не в нашу пользу, и...
— А если я тебе скажу, что не принципиально, победим мы или проиграем? — он прищурился. — А если я тебе скажу, что все, что происходит у нас с тридцатых, — это большой эксперимент? И что Адольф — это марионетка в руках совсем других сил...
— Слушай, Зиг, — не выдержал я, — ты специально выбрал меня, чтоб проверить патриотизм в рядах люфтваффе? Может, Грета сказала, что я плохой муж?
— Дерек, прекрати, — сквозь зубы прошипел он, — ты знаешь, что ты небезразличен мне как человек, поэтому я говорю серьезно: я видел такие документы, я слышал такое, что... Дерек, страшнее этого я себе до сего дня и представить ничего не мог, а ты ведь знаешь, что я не штабная крыса и порох нюхал, и "иваны" в меня стреляли...
— Только веди себя тогда поспокойнее, — предложил я, — а то у тебя такое лицо, будто ты с Белой Дамой виделся.
— Ты прав, черт возьми. — Он провел ладонью по лицу и глубоко вздохнул. — Ты сотню раз прав, старина... Так вот, — продолжил он, — вызвали меня вчера в управление, а там паника, черномундирных навалом — ждали какого-то высокопоставленного гостя из УСС...
— Американцы? — удивился я. — Здесь?
— Представь себе, — кивнул он, — янки с черномундирными на короткой ноге уже давно. Так вот, все называли его Вестник, я сперва подумал, что это его агентурное имя. Короче, меня взяли на эту встречу как переводчика. Говорили они по-английски, даже наши, но кое-кому был нужен перевод. Я все равно ничего не видел: сидел в будке с бронированными стенками и в наушниках с микрофоном. Перед этим меня заставили подписать кучу бумажек о неразглашении и так далее, пригрозили даже, и это несмотря на мое звание и послужной список...
— А ты все мне разболтал, — вздохнул я, понимая, что все это мне совсем не нравится.
— Теперь уже это не так важно, — махнул рукой он. — Дальше я переводил себе — правда, несли они какую-то околесицу, специальные термины: "Конец Великой Миссии", "Второй Этап", "Линии Рассеивания", "Боги довольны, но ждут окончания"... В общем, бред — хотя некую логику разговора я стал улавливать, просто не понимал, о чем конкретно речь.
В общем, после этого перевода подваливает ко мне один чин из наших "черных братьев", а его недавно перевели к нам из Мюнхена, самодовольный такой, повелитель, и спрашивает: "А вы, господин майор, работали в шифровальном отделе?"
Я отвечаю — мол, да, работал раньше. Он кивает и спрашивает, работал ли я с шифросистемой "Д-9". А мне так на их физиономии противно смотреть стало, да к тому же голова трещала после двух часов в этой кабине душной, что я решил соврать — думаю, сейчас работать припашут. Я и отвечаю, что, мол, система эта мне незнакома, так как перевели меня за месяц до ее внедрения. А он, собака, улыбается и говорит, что это хорошо, так как нужен радист для передачи в Центр слепого текста, которого он сам не разберет. Понял я, что попался: систему-то я эту выучил со скуки сам, уже после перевода. Отступать некуда — приказ уже дали. Волна была незнакомая, но явно "черным братьям" все шло. Я пока передавал, от нечего делать расшифровывал текст, и вот тут-то меня и подкосило... Текста было много, и разного... Я как передачу окончил, с меня аж пот потек и голова прошла... А этот меня спрашивает с подозрением — мол, что с вами, господин майор? Я срочно взял себя в руки и сказал, что голова у меня разболелась. Вроде все гладко прошло. Я не вытерпел после этого и пошел в наши архивы. Даже на агентурном уровне сделал аккуратно некоторые запросы, использовав свои старые псевдонимы. Сегодня пришло несколько ответов — все подтвердилось, прямо или косвенно! Мне-то прямо даже и не нужно: я же разведчик, я знаю, как у нас информацию маскируют...
— Ладно, давай рассказывай все государственные тайны. — Мне уже стало интересно. — Надеюсь, Зигфрид, что в гестапо нас посадят в соседние камеры — будем перестукиваться...
— Зря ты смеешься — до гестапо нас просто не довезут, если что... Но не знать этого мы не должны... понимаешь? — Он стиснул кулаки. — В общем, так, Дерек, нами управляют евреи!
— Святой Ульрих! — выдохнул я. — Недаром по радио говорили...
— Даже не только евреи, — поправился он. — Крупные банкиры и промышленники, вместе с некоторыми королевскими фамилиями, вступили в сговор с целью управления всем миром — у них все деньги, все связи, у них власть реальная, а не то, что думают все остальные, так что наш Ади опоздал со своими идеями... А может, их у него и не было вовсе — потому что деньги ему платили и из Германии, и из Америки с Англией — много-много денег...
— Ну это уже полный бред! — Я усмехнулся.
— Бред? — Он злорадно рассмеялся и вновь поглядел по сторонам. — Германия была ослаблена войной, которая кончилась всего каких-то двадцать пять лет назад! Как ты объяснишь все эти коренные изменения? Энтузиазм народа и мудрое руководство партии? Я молчу про нужды фронта и содержание армии — это колоссальные деньги! А ты знаешь, что одно только производство ваших секретных истребителей и всех этих новинок из Пенемюнде стоило столько денег, что можно было построить еще несколько танковых армий и пару флотилий! Союзникам была бы крышка! А знаешь ли ты, сколько ученых и крупнейших специалистов с мировым именем трудятся на Великую Германию? Я говорю не о пленных, я говорю о людях, получающих очень хорошее жалованье, которому мы можем только позавидовать! Что-то я не слышал, будто Альпы оказались из золота... Сотни тысяч уходят на разные перспективные разработки, экспериментальное производство, мы научились делать такую технику, какой еще нет ни в Европе с Америкой, ни у русских! Неслыханный скачок развития за двадцать шесть лет! "Черные братья" тратят на свои исследования черепов и костей прорву денег, посылают дурацкие экспедиции бог знает куда...
— Но Грета настоящий историк... — начал было я.
— Так вы же были очень рады, когда ее позвали работать в "Наследие предков"! А теперь и тебя туда хотят упечь, под усиленный надзор! Ты пойми, что деньги не берутся из воздуха — это тебе скажет любой экономист... Если бы все деньги Германии, которые мы потратили за последние десять лет, вложить только в оружие — мы давно бы уже победили!
Но никому этого не нужно: деньги чужие — нужны совсем другие результаты! На нас просто решили испытать бурный рост развития общества, да еще и простимулировать все это войной — наука и техника лучше всего развивается для войны, а наша страна лучше других годилась на роль агрессора: погляди сам — маленькая Германия решила напасть на ВСЕХ! Тебе самому не смешно? Ладно... Это я говорю от обиды — я просто прочел, что война уже окончена, она принесла потрясающие результаты для этих господ, которые хотели не только нажиться на продажах оружия, но и получить некие очень важные результаты, опыт манипуляций массами, секретные разработки, которые потом можно будет довести до ума в тишине и покое... Ох... многое такое, чего в двух словах не расскажешь... В этой кровавой бойне не выиграют ни немцы, ни остальная Европа, ни русские, да и Америка не самая богатая страна... Все наши генералы и светлые умы, выгодные люди — уже сейчас готовятся к эвакуации по разным странам. Есть секретные планы "Черных братьев" с линиями спасения всех, кто может понадобиться. Здесь победа за этими теневыми фигурами, которым начхать, что бомбят их страны и гибнут их солдаты, — они каста царей, которые передвигают пешки по гигантской шахматной доске, понимаешь? Мы — просто мясо... так хотят думать они... А я не хочу становиться чьим-то мясом, как, наверное, и ты... Странный, ты меня слышишь хотя бы? А?
