— О! — восторженно заулыбался Серый. — Вот и вольфы нас нагнали.
— Это не вольфы, — тревожно покачал головой Ут. В руках он держал клинок.
Раныд, поединок сильных. Битва третья.
Если бы он знал наперед, что его ожидает, не радовался бы так. Впервые пришла в голову мысль: "А что если ареопагит не предупредил о том, что случится на Раныде, побоявшись, что я откажусь?" Если бы эта мысль пришла в голову в Храме Света в безопасности, то не вызвала бы ненужных эмоций. Диригенс сразу бы распознал искушение и задушил его в зародыше. Но сейчас он измучен и... что уж скрывать — напуган, поэтому сердце затопила жгучая обида. За недоверие. За то, что прошло столько лет, а он остался лишь маленькой букашкой для ареопагита, тот даже не считает нужным что-то объяснять ему. Он бы с радостью отдал жизнь для благого дела, но почему нельзя поговорить с ним как со взрослым человеком? Обида настолько захлестнула, что мир вокруг размылся, будто он заплакал. Сквозь туман Мар-ди увидел, что зар благоволил к Ланселоту. Уже два черных воина заняли стратегически выгодные позиции, прикрывая переход своего отряда и останавливая белых. Но в душе такое равнодушие к происходящему, что диригенс почти машинально кидал зар и двигал воинов...
Как же он удивился, когда осознал, что белые рыцари сначала вытеснили черных с пути, а потом и вовсе выстроились плотной стеной, не позволяя им завершить круг.
Мар-ди показалось, что скала, давившая невыносимой тяжестью, исчезла. Он смог выпрямиться, вздохнуть свободно. Так это было испытание, которое он не прошел! Усомнился в мудрости и всеведении ареопагита. Обиделся, видишь ли... А он не оставил смиренного слугу. Вовремя послал помощь. О ужас! Ему ведь придется встретиться с ним после поединка. Как он посмотрит в глаза тому, кто знает каждое движение души диригенса? Мар-ди отогнал печальные мысли. Посмотрел на зеленый хрусталь поля. На белых рыцарей, с достоинством ожидающих дальнейших указаний. Взглянул на сияющий зар, помогающий в третьей битве. Взглянул во тьму над заром.
"Нет. Я, Мар-ди, не сдамся так просто. Я могу не победить в поединке, но я одержу большую победу — победу над самим собой. И неважно, буду жить после этого или нет".
"Зачем тебе это? — услышал он внутри и от неожиданности вздрогнул, а голос настойчиво повторил. — Зачем тебе такая победа? Чего ты хочешь добиться? Что хочешь доказать? И кому доказать?" — последняя фраза произнесена с явной насмешкой.
"Тебе не понять", — ответил он высокомерно.
"Да уж куда мне... — голос насмехался. — Ты ведь хочешь принести свет в мой мир, правда? Буквально насильно просветить и осчастливить всех. А можно ли насильно?"
"Кто не желает идти к свету — достоин смерти!"
"Это ты так решил?"
"Неважно кто, главное, что это правильно!" — никогда еще диригенс не говорил с такой убежденностью.
"А я уверен, что истина нельзя навязать извне. Она должна исходить из твоего сердца. Только тогда можно быть уверенным, что поступаешь правильно".
"Слишком много тех, кто считает себя мудрым, но не принес в мир ничего кроме боли и страданий!" — Мар-ди говорил, как мечом рубил.
"Ты сказал эти слова", — веско закончил Ланселот и Мар-ди опешил: о чем они спорили? Что он сказал, что его слова так понравились Управителю? Да ведь тот просто пытался отвлечь диригенса от Раныда. Почему он так легко попадает в эту ловушку? Надо научиться не отвечать на выпады. Слишком мало сил, чтобы еще вести дискуссии. Только зар. Только рыцари. Только Раныд. Больше ни на что не отвлекаться...
Ему удалось еще раз одержать победу. Еще один минарс может войти в Флелан, помочь делу Света — это много значит.
18 июня (2 Синего), около девяти вечера, Аксельская дорога
Вой, встревоживший Ута, Асуэла и Тораста оборвался резко, словно на рот завывающего наложили печать.
Все стояли с оружием: Асуэл выхватил лук, натянул тетиву; Тораст выставил перед собой тесак.
Влад ткнул орка пальцем в бок.
— Пистолет, — сказал он, и чтобы урукхай точно его понял, показал пальцем на сумку урукхая.
Тораст угрюмо покачал головой. Левой рукой схватил мента и оттолкнул в глубь пещеры. Теперь Влад и Серый оказались закрыты ощетинившейся оружием стеной. Костер полыхал оранжевым за их спинами.
— Стыдобища! — процедил Влад сквозь зубы и шагнул ближе к Уту. — Я — и за спиной.
Сергей раскрыл рот, но что он хотел сказать, осталось тайной. Вой раздался у самого входа в пещеру. Из-за плеча Ута увидели, как туман заклубился на дороге, будто вихрь пронесся. Маленькие белые вьюнчики кружились и кружились. Вой рвал барабанные перепонки. Началась настоящая какофония: кто-то невидимый выл, орал и плакал. Потом прозвучал пронзительный свист, так что все не вольно сморщились и прикрыли уши... Тут же наступила тишина. Вихрь пыльным столбом вышел из тумана, начал стремительно уменьшаться, сжимаясь к центру. Миг, и из него соткалась двухметровая, полупрозрачная человекоподобная фигура, словно стилизованное изображение человека из густого воздуха. Четких деталей нет — все смазано. Условные руки со слипшимися как варежки пальцами, такие же ноги. Покатые плечи переходили в голову-выпуклость, на которой чернели точки глаз и щель рта.
Существо медленно двигалось к ним.
— Пригласите к костру? — спросило оно глубоким голосом.
— Если ты с миром, — не опуская лук, проговорил Асуэл. Он бросил встревоженный взгляд на хоббита, затем на орка. Те ответили ему таким же непониманием.
— Кто это? — шепотом спросил Влад.
— Я не знаю, — тихо ответил Ут. — Никогда не видел ничего подобного.
— Что ж вы? — продолжило существо. — Где ваше гостеприимство? Где угощение для дорогого гостя?
— Мы не уверены, что ты гость, — сурово ответил Асуэл.
— Да и кушать у нас самих нечего! — высунулся из-за спины Тораста Сергей. Орк движением плеча отпихнул его назад.
— Вот как...
Существо на секунду задумалось. Потом воткнуло полупрозрачную руку себе в грудь и вытащило на свет небольшую косулю — Влад никогда не подозревал, что есть такие маленькие представители оленьего племени.
— Вот, угощаю. Только, чур, готовьте сами. Вот уж что не люблю — так это потрошить, — животное упало к ногам эльфа, а туманный "человек" продолжил. — Да уберите вы оружие. Все равно ничего не сможете мне сделать. Смотрите, — быстрым движением существо выхватило у орка тесак и несколько раз вонзило себе в грудь. — Убедились? Или еще стрелы в себя вогнать? Я неуязвим. Так что опускайте железки и садитесь.
Тораст глубоко вздохнул и шагнул вперед, как с обрыва в воду. Он подошел к существу и протянул руку. Оно молча вернуло тесак. Орк взял его. Подхватив косулю, он, выйдя из пещеры, опустился на колено и принялся за разделку тушки.
Асуэл опустил лук. Последним оружие убрал хоббит.
— Кто ты? — спросил он, как только кинжал оказался в ножнах.
— Я Свирф, воздушная элементаль, — хотя лица у существа как такового не было, казалось, он смотрит с доброжелательной снисходительностью. — Но вы можете звать меня Борей.
— Значит, ты пришел с миром? — на всякий случай уточнил эльф.
Черный разрез губ элементали криво пополз вверх. Голова качнулась из стороны в сторону.
— Я пришел убить вас.
18 июня (2 Синего), около девяти вечера, деревня хоббитов Кошбай
Иван с удовольствием глотнул обжигающе горячий травяной чай. Потом поставил деревянную кружку на низенький стол, подошел к двери и, сделав легкое движение руками — словно набросил на дверь покрывало — закрыл дверь простейшим заклятием. Теперь можно сбросить надоевший плащ. Он с удовольствием разделся, повесил плащ на гвоздик у двери. В правом углу рядом с дверью стояла бочка с горячей водой. Надо искупаться, но это подождет. Сейчас можно просто посидеть, ни о чем не думая, ни о чем не беспокоясь. Хотя, он так, конечно, не умел. Все равно будет анализировать сделанное и планировать дальнейшие действия.
Минарс окинул взглядом комнату, которую радушно предоставил в полное распоряжение хозяин-хоббит. Маленькая, как все у невысокликов — два на два метра — не больше. Но чисто выбеленная, поэтому светлая. Приятно находиться в такой. Кровать, прилепившаяся к стене слева — маленькая, во весь рост не вытянешься. Скорее топчан, а не кровать. Над ней небольшая картинка изображающая цветущий сад — наверняка супруга хозяина вышивала зимними вечерами. Рисунок аляповат — не то, что эльфийские гобелены, но хоббиты наверняка очень гордятся. Напротив двери лавка. Над ней глиняная полочка с подсвечниками и кувшином — на случай, если гость захочет воды. Рядом крошечный столик с деревянной кружкой горячего чая. Но самое хорошее, что здесь есть — это черное кресло-качалка. Вот что создано специально для отдыха и неспешных размышлений.
Иван с удовольствием опустился туда, втиснувшись между подлокотниками, взял в руки чай и закрыл глаза. День заканчивался как нельзя лучше. Иситио наверняка мучает совесть за то, что он не помог должным образом. Минарса это устраивало. Этого он и добивался. Исход встречи он вовсе не считал провалом. Завербовать Правителя после первой встречи — об этом можно только мечтать. С простыми эльфами договориться легче. Иситио об этом не знал, но в замке осталось два минервалса, готовых служить ордену верой и правдой. Он покинул замок потому, что до поры до времени миссия там окончена. Теперь надо с терпением ожидать, когда Орман и Правитель окончательно поссорятся. Для этого он поспешил в деревню хоббитов. Здесь можно переночевать в покое и подождать хороших известий.
Если Свирф исправит ошибку — можно будет забрать его с собой. Если опять не справится — не хочется об этом думать, но мало ли что — значит, странная команда из эльфа, хоббита, орка и людей обязательно придет сюда. Тогда самому придется задержать их.
Больше всего беспокоило то, что обычно называют неучтенным фактором. Эльф, хоббит, орк — аборигены. Что они делают — понятно: их Орман специально отрядил сторожить дверь-камень, чтобы никто не мог войти. Перестраховался. Не учел маг того, что с Раныдом не поспоришь. Если Мар-ди выиграл битву — значит, минарс может войти, и никто этому не воспрепятствует...
Но вот люди откуда появились?
Мерное раскачивание кресла разгоняло тревогу. Пока беспокоится не о чем. Пускай люди. Но не маги же! Не Управители. Так чем они могут помешать? Ничем.
И все же... Кто их пустил сюда? Зачем? Чего хочет таинственный кукловод? Ланселот хочет внести разнообразие в битву с орденом Света или кто-то другой нашел способ открыть потрал? Но как, если даже минарсы и диригенсы с их магией, даже ареопагит с его властью не мог сделать этого долгие годы, так что пришлось начать Раныд?
Ответов Иван не знал, а это страшно напрягало. Такой вот неучтенный фактор мог запросто в один далеко не прекрасный момент завалить дело. Поэтому выпускать из виду людей не стоит, хотя, кажется, он ошибся, и вовсе не его преследовала эта группа, когда направлялась к перевалу. Сдается ему, они вообще не знают, что минарсу удалось попасть во Флелан и завербовать три — нет, четыре, если считать хоббита — минервалса.
Значит, завтра дождемся Свирфа, а потом... Потом решим куда двигаться. Вот-вот во Флелан должен зайти Василий. Надо быть ближе к дверь-камню.
18 июня (2 Синего), около девяти вечера, Аксельская дорога
Новость о том, что странное существо из воздуха — враг, не застала врасплох только Влада. Он единственный, кто обратил внимание, как настойчиво элементаль уклонялась от вопросов относительно целей посещения. Остальные замерли. Тораст вскочил, забыв о косуле. Влад скрипнул зубами — сцена как в "Ревизоре": а вы не ждали, а мы приперлись. А что собственно делать? Элементаль ясно дала понять, что убить ее нельзя.
— А если мы уйдем? — хмуро спросил эльф.
— Попробуйте, — великодушно бросил Свирф.
Они попытались. Набежавший вихрь разогнал туман вокруг пещеры, образуя небольшой островок на дороге в белесом море. Туман встал как стена, они напрасно пытались пройти сквозь него — преграда оказалась непроницаемой. Она не пускала их с эффективностью тюремных запоров.
— Да оставьте вы, — проговорил Свирф, которого больше не забавляли их старания. — Не пройдете. Силенок не хватит. Моя стеночка и не таких монстров сдерживала. Идите лучше к костру. Побеседуем. Вы погреетесь. Насладитесь последней трапезой.
Орк еще раз с силой хлопнул кулаком по стене. Рука беспрепятственно прошла в туман, но ее тут же отпружинило назад.
— Моргот, — прорычал Тораст. Он нанес еще несколько ударов. Постоял, обессилено опустив руки. Затем выпрямился. — Урото, — рыкнул он. — Мерва хото.
— Да, — угрюмо пробасил Ут. — Согласен. Покажем, как умирают воины сэра Желны Ормана.
Тораст пошел к костру. Остальные потянулись вслед за ним.
— Давно бы так, — сказал Борей. — А то мечутся. Нервы себе треплют. Поймите, сделать вы ничего не сможете. Примите это и успокойтесь.
Тораст вернулся к косуле, нарезал куски сырого мяса. Покрутил головой и, подойдя к кусту, росшему у входа в пещеру, выломал несколько прямых веток. Очистил от листьев и сучьев и насадил на них куски. Пристроил над огнем. Мясо зашипело.
Асуэл, скривившись, отвернулся от этого зрелища.
— И тебе найдется еда, — засмеялся Борей и, достав из-за пазухи горсть яблок, положил у ног эльфа. После этого протянул руки над костром, сделал несколько пассов. Мясо тут же покрылось коричневой коркой. Потянуло вкуснючим запахом.
— Ешьте.
Немного помедлили. Посмотрели друг на друга. Потом Тораст раздал каждому по палке. Кроме эльфа естественно — тот молча жевал яблоки. Трапезу не съели, а проглотили, не пережевывая. Только Борей ел с удовольствием. Доев, он облизал руку, неразделенную на пальцы. Так всю лопату сразу и облизал языком, похожим на прозрачную змейку. Щель-улыбка стала шире.
— А теперь поговорим, — сказал он.
— О чем? — уныло поинтересовался Серый.
— О! Поговорить можно о многом. Пред смертью почти у всех развязывается язык. Одни пересказывают мне жизнь. Другие наоборот расспрашивают меня.
— Мы не будем с тобой разговаривать, — твердо ответил Ут, не глядя на элементаль.
— Да ладно вам! Вы прям как те, из башни. Они тоже говорить не хотели. Когда я в окно влетел — сразу за оружие схватились. И даже когда поняли, что оружием ничего нельзя сделать, все равно не успокоились. Так и пришлось отпустить в последний путь без разговоров. А жаль. Когда ты хищник, а жертва не может сопротивляться — уходит азарт охоты. Остается единственное удовольствие — беседа. — Борей передернул плечами, будто ему было холодно. — Неужели ни о чем не спросите меня? Вам что, не интересно, кто хочет вас убить?
— Кто хочет нас убить и так ясно, — сказал Асуэл. — Иситио.
