В поисках равновесия.

— Теперь ты недоумеваешь, почему я об этом говорю. Ведь это же всё само собой разумеющееся. Не так ли? — пританцовывая, жрец вошёл в комнату.

— А где мне спать? — спросила я. Хотя сон вряд ли придёт ко мне сегодня, но узнать-то надо.

— Где хочешь. Видишь, сколько тут шкур. Я тоже так сплю. Не понимаю, зачем вы, белые, ставите кровати.

— Чтобы мыши не съели подушку, — ответила я. — Традиция.

— О как. Но здесь живут два варана, они едят змей и жуков, если те вдруг заползают. Надеюсь, ты не станешь визжать, увидев ночью варана?

— Разумеется, нет.

— Вот и хорошо. Тогда спокойной ночи, если сегодняшняя всё ещё может стать таковой.

Жрец упал в гору подушек и отключился. Я присела рядом на корточки и вгляделась в его лицо. Почему-то мне казалось, что единственным чувством к нему должна быть ненависть, но я не испытывала ничего похожего. Наоборот, я понимала, что движет им, и даже одобряла. Власть, казалось, совершенно не испортила его. А то, какие методы жрец применил ко мне вначале... а разве была у него другая возможность? Тем более что он считал меня тёмной. Я бы с демоном тоже не церемонилась.

Я проникалась к жрецу симпатией, и это пугало.

А как же Лоинарт? Он, наверное, с ума сходит из-за того, что я пропала. Или нет? Может, он даже рад? Вдруг он всё ещё винит меня в том, что он убил того мага.

Что за глупые мысли... конечно же, он беспокоится. Но даже если узнает о том, в какое положение я попала? Всё-таки теперь я предательница, вставшая на сторону врага и даже защищающая его. Сможет ли понять меня Кэйлин или Её Величество?

Наверняка они скажут, что я должна была тянуть время, пока кровь принцессы окончательно не потеряет своих качеств. Наверняка в моих действиях можно найти не одну ошибку, но ведь то, что со мной сделали — пытали, травили, — не могло не повлиять на мою способность думать.

Размышляя о своей участи, я улеглась спать на одну из мягких шкур. В комнате было слишком жарко, чтобы пользоваться одеялом, и душно, словно перед грозой. Я впилась зубами в подушку и попыталась отрешиться от мыслей.

— Вставай, — прозвенело над ухом. Я с трудом разлепила веки и дёрнулась, увидев рядом с собой лицо жреца. Голову кольнуло болью — не стоило думать, каким заклинанием шарахнуть в первую очередь.

— Так ведь рано ещё, — я бросила взгляд за окно. — Ещё даже не рассвело.

— Ночь длится около одиннадцати часов, прилетели мы часа через три после заката. Тебе мало семи с половиной часов на сон?

— Вообще-то да... — обиженно сказала я.

— Ничего, через десять лет отоспишься, — жрец зловеще рассмеялся.

— У тебя похмелье что ли? — скривилась я.

— Почти. Неважно! Я хотел бы успеть посетить одну деревню до того, как начнётся дождь. Она к северу отсюда, лететь минут десять. Я слышал, там разгорелась эпидемия. Следуют пресечь.

— Ты собираешься всех там вылечить? — ужаснулась я. — Один?

— Нет, вообще-то я собирался убить всех заражённых, — жрец погрустнел, но ненадолго. — Сама понимаешь, если зараза распространится, погибших будет очень много. Впрочем, твоя мысль мне нравится больше.

Представив себе предстоящее путешествие, я застонала. Жрец надулся:

— Эй, я твой повелитель, ты забыла, что должна относиться ко мне с благоговейным трепетом? И тотчас выполнять мои приказы!

— Щаз, — я швырнула в "повелителя" подушкой, затем встала. — Мне же умыться надо и всё такое.

— А-а, понял. У тебя десять минут, я засеку!

— Что-то часов не вижу.

— Магия, — многозначительно протянул жрец и вышел на балкон. — И попроси у Каххи нормальную одежду! — донеслось оттуда. — А то моим подданным станет не до своих болячек.

Я хихикнула и принялась приводить себя в порядок.

Когда мы приземлились на центральную площадь деревни, где по вечерам собирался народ, никого на улице не было. Но стоило одному человеку нас заметить, как он с криком побежал разносить весть. Из своих жилищ выглядывали понурые тхаомки, пряча за юбки детей. В разгар эпидемии они не выпускали своих отпрысков за порог, хотя что-то подсказывало мне — всё равно не поможет.

Жрец величественно взмахнул рукой, привлекая внимание моментально собравшихся на площади жителей деревни.

— Отведите нас к больным, — приказал он. Тут же люди начали толкаться, пытаясь решить, к кому вести первым. — Я решу, могут ли они выжить. — Желающих резко поубавилось. Я усмехнулась — вот же люди. Наконец, выбрав самого упорного человека, верховный жрец последовал за ним к его жилищу.

Мы вошли внутрь. В небольшом помещении витал запах больного, заставляя меня брезгливо морщиться. На земле, завёрнутые в выделанные шкуры, лежали двое мужчин. Мы подошли к одному из них и опустились рядом на корточки. Я спросила у нашего проводника, каковы симптомы. Лихорадка, рвота, диарея — полный букет. Без помощи человек протянул бы ещё часа три от силы.

— Что с ним делать? Я его вылечить вряд ли сумею — не та специфика, — на имперском сказал жрец, чтобы больной не понял.

— Могу попробовать, — неуверенно ответила я. Наш проводник недоверчиво разглядывал меня — белая всё же.

— Валяй, — жрец встал, делая вид, что он как бы и ни при чём. Я положила руки на больного, но у того даже не нашлось сил возразить.

Делая всё так, как учил принц, я заметила, что температура тхаомца приходит в норму, а его лихорадочный сон сменился нормальным. Однако у меня от усталости закружилась голова.

— Ну что? — нетерпеливо спросил жрец.

— Вроде получилось... — я покачнулась.

— Да, но справишься ли ты ещё с двадцатью такими же?

— Вряд ли... — жрец помог мне встать. — Всё же стоит попробовать. Кажется, я что-то делала неправильно, поэтому потратила столько сил.

Опустившись рядом с другим больным, я постаралась понять, в чём ошибка. Магический резерв у меня практически безграничен, так что дело явно в другом. Когда догадка всё-таки посетила меня, я положила руки на исхудавшее тело тхаомца и принялась лечить его.

Мужчина затрясся, но вскоре затих. То ли умер, то ли уснул. Я прислушалась — вроде дышит. Да и мне самой стало гораздо легче.

Уже бодрее я встала и потребовала отвести к другим заражённым.

Дом за домом, мы обошли всё селение. Само по себе занятие оказалось весьма скучным, но радость от осознания, что я сейчас спасла столько жизней, оправдывала усилия.

И всё же, закончив, я почувствовала, что коленки предательски дрожат, а мир перед глазами поплыл, грозя в скором времени вовсе исчезнуть.

Из последних сил я забралась на птичку. Небо уже затянули тучи, поэтому взлетели мы под первые раскаты грома. Хотелось успеть вернуться до начала дождя.

Чувствуя приближение грозы, наши летуны едва не задевали крыльями кроны деревьев, отказываясь подниматься выше. Лес шелестел под резкими порывами ветра, словно ропща.

За считанные минуты птахи домчали нас до дома. Только мы слезли, как они тут же упорхнули, видимо, в своё убежище.

— Смотри, не рухни, — предостерегающе сказал Эттеа. Замечание не было лишним.

Зайдя в комнату, я упала в ворох подушек, совершенно обессиленная. Жрец сел рядом:

— Честно говоря, я и подумать не мог, что ты сумеешь сделать такое.

— У меня был хороший учитель. Лучший целитель Империи, вот как.

— Демоны в обязательном порядке учатся лечить других?

— Нет. Но если вдуматься, это две стороны одной медали. Лечение — то же разрушение, но в обратном направлении.

— Всё равно, потрясающе. Ты вылечила многих людей, как тебе только сил хватило.

— Не только ты тут один из сильнейших магов мира, — я довольно улыбалась. Похвала от врага — это умудриться надо. Но враг ли он?

Жрец погладил меня по голове:

— Я думал, мы провозимся дольше. Теперь и не знаю, чем занять оставшееся свободным время.

— У тебя что, дел мало? — удивилась я.

— Да в общем-то не так много, как может показаться. И большая часть осталась в столице, а лететь туда сейчас нет никакой возможности.

Словно услышав его слова, за окном хлынул дождь. Комнату периодически освещали молнии, раскаты грома казались почти непрерывными.

— Сейчас в Мэддорне холодно, — заметила я.

— Я видел северные зимы. Брр, — жрец рассмеялся и улёгся рядом. — Но и наша зима не так уж мила. Особенно когда налетают ураганы и выворачивают с корнями деревья. Неудивительно, что многие соглашаются на кровавые жертвы, лишь бы этого избежать. Я бы тоже согласился, если бы был уверен в действенности подобных методов. Но увы... Тхаомир большой, контролировать погоду во всех его частях невозможно.

— Но всё равно приходится устраивать кровавые спектакли, да? — я сочувственно вздохнула. — Не знаю, можно ли в ближайшее время от этого уйти.

— Ты знаешь, каково убивать, и надеюсь, что понимаешь, как сильно потом можно об этом жалеть.

— Угу... — я замолчала, задумавшись. Жалею ли я? Пожалуй, только Баффельера. Он не заслуживал смерти. Стоило отправить его на фронт, где от скуки не осталось бы и следа. Но жалею ведь. Да и вообще, всё было неправильным, в итоге стоившим жизни Аммайфу. Вспоминая о дворецком, я всё ещё тосковала.

Жрец тоже молчал, прикрыв глаза.

— А у тебя есть жёны или кто-то вроде того? — вдруг спросила я.

— Моя возлюбленная умерла от старости, а другие женщины были просто женщинами, и не больше. Понимаю, у вас матриархат, и это звучит дико, но говорю всё как есть.

— Не так уж, — хмыкнула я. — Не верится, что тебе столько лет.

— Да я и сам хочу об этом забыть, — вздохнул жрец. — Я хотел попросить прощения, что так некрасиво повёл себя... похитил, приказал пытать. Но ты ведь понимаешь, что мною двигало? Я не мог поступить по-другому.

— Иначе я нашла бы способ тебя прикончить, — совершенно серьёзно сказала я. Но Эттеа всё равно рассмеялся.

— Ладно, отдыхай. Мне и в самом деле нужно заняться делами.

Проснулась я только к вечеру. Дождь по-прежнему лил как из ведра, оставалось только удивляться, откуда в небесах столько воды.

Я подумала, что уже, должно быть, наступил ноябрь, а значит, мне уже полмесяца как исполнился двадцать один год. День рождения, о котором я начисто забыла — во время беготни по лесу было как-то не до праздников.

Теоретически именно в этом возрасте я получала право объявить о помолвке, но принц ведь теперь не согласится. Поэтому я выкинула из головы мысль о дне рождения. Ближайшие десять лет придётся провести возле жреца.

Впрочем, учитывая шансы прожить ещё около сотни лет, мысль о десяти не так уж пугала. И всё же, я надеялась, что как-нибудь удастся выкрутиться раньше.

В комнату вошёл полыхающий гневом верховный жрец:

— Дух с огненными крыльями — тоже твоих рук дело?! — зло спросил он. Я вжала голову в плечи:

— А что мне ещё было делать? Принцессу привязали к столбу и собирались сжечь...

Жрец зарычал:

— Как же мне надоел весь этот идиотизм! И никто ни в чём не виноват, вот что самое забавное! Они пытались задобрить духа, ты спасала своего друга. Куда ни плюнь — всюду веские причины.

Я философски пожала плечами. Что тут скажешь?

— Пора этим заняться. Лететь в дождь — то ещё удовольствие, но придётся. Поговоришь с Её Высочеством, может быть, вы придёте к какому-то конкретному решению, чтобы оно устроило всех, или, как минимум, меня. Собирайся. Это приказ.

Раз приказ, придётся выполнять. Приводить себя в порядок перед полётом в дождь — занятие заведомо бессмысленное, поэтому я молча вышла на балкон. Жрец свистнул птичке.

— Я не полечу, всё равно убить попытаются, — сказал он. Я запрыгнула на летуна и махнула ему рукой. Жрец прокричал мне вслед: — Чтоб была здесь послезавтра!

* * *

Приземлившись возле дома сэра Дрендера, я попыталась отжать волосы, чтобы с них не лило ручьём, и вошла внутрь. Слуги испугались, словно перед ними возникло привидение.

К счастью, оба Высочества оказались в столовой, занятые утренним завтраком. Увидев меня, Кэйлин вскочила и воскликнула:

— Илайла, где тебя черти носили?!

Принц же сидел молча, надувшись. Я жестами выгнала слуг и ответила:

— Меня взяли в плен.

Вот теперь Лоинарт всполошился. Похоже, он думал, что я отправилась на какое-то дело, не предупредив его, а тут такая новость.

— Но как это вообще возможно? — удивилась Кэйлин. Я виновато развела руками:

— Тебя же тоже как-то схватили.

— До сих пор не понимаю, зачем.

— Так я расскажу. Это было сделано под руководством верховного жреца для того, чтобы с помощью магии крови убить всю королевскую семью.

Кэйлин побледнела, затем покраснела. Я помолчала, позволяя принцессе прочувствовать серьёзность угрозы. Лой терпеливо ждал продолжения рассказа.

— Поэтому у жреца была возможность потребовать у меня всё, что угодно взамен ваших жизней. В том числе и клятву верности.

Теперь Их Высочества смотрели на меня совершенно ошеломлённо.

— Но это же предательство! — возмутилась Кэйлин.

— У меня не было выбора. И сейчас я здесь только для того, чтобы потребовать от вас немедленно прекратить атаковать земли Тхаомира.

Повисла напряжённая тишина.

— А иначе что? — вдруг спросила принцесса.

— Да ничего... — я пожала плечами.

— То есть, ты теперь служишь верховному жрецу наших врагов и требуешь капитуляции, и при этом никаких угроз и аргументов? — в голосе принцессы проскользнуло недоумение.

— Именно. Предупреждаю — если вы меня убьёте, это сильно усложнит ситуацию. — После нашего недавнего конфликта от Её Высочества можно ожидать чего угодно.

— Боже, Илайла, никто не собирается тебя убивать! — Кэйлин закатила глазки и повернулась к принцу: — И что вот теперь делать?

— Да, бабушка будет недовольна... — вздохнул Лоинарт.

— Пожалуйста, прекратите на некоторое время атаку, всё равно в такую погоду посылать людей в джунгли — безрассудство, и позвольте мне попытаться уладить проблему мирными способами. А королеве не надо пока сообщать. — Я умоляюще смотрела на Кэйлин.

— Хорошо... — растерянно ответила принцесса. — Ты завтракать будешь?

— Не откажусь, — улыбнулась я.

Позже, уже высушившись и переодевшись, я стояла на веранде и смотрела, как стекает вода по желобу и маленьким водопадиком обрушивается в канаву. Рядом опёрся на перила принц:

— Прости меня.

— За что?

— В произошедшем есть и моя вина.

Я посмотрела на него, словно спрашивая, к чему всё это. Но то ли принц не понял намёка, то ли не захотел понять.

— Мне пора лететь, — я свистнула птичку. Лоинарт с удивлением уставился на чудо природы. Мне и самой было интересно, как оно летает, да ещё и с дополнительным весом всадника.

— Мы ещё увидимся?

— Не знаю, — я флегматично пожала плечами. Никогда ничего нельзя знать наверняка, может, меня зарежут ночью, какие уж тут гарантии. Или молнией в макушку треснет, пока лететь буду. Я глянула на затянутое грозовыми тучами небо. Нерадостная перспективка.

Принц опустил взгляд, словно его чрезвычайно интересовало несуществующее пятнышко на ботинке. Надо срочно его успокоить:

— Всё же, думаю, да. В самом крайнем случае, через десять лет, когда истечёт срок клятвы.