Наследники (часть 2)

— Нет, — подумав, осторожно сказал маг. Скорее всего, то была ложь, но недавние события свидетельствовали о грядущих неприятностях для всех, кто хоть как-то связан с демонической вещью, и Марк Август понял, что не желает рисковать головой ради никому не нужной правды.

Снова воцарилось молчание. Чародеи растерянно переглядывались. Пользуясь минутой замешательства, вперед решительно протолкнулась Элиза.

— Граф! — вкрадчиво позвала она, и чернокнижник напрягся. Эта женщина умела обращать случайные события себе на пользу, и редко действовала опрометчиво. Тот факт, что она так долго молчала, изучая обстановку, ничего хорошего для Антонио не предвещал.

— Я слушаю, — повернулся к ней чернокнижник.

— Вы уверены, что в вас узнают Антонио де Софо? — прищурившись, спросила она.

Колдун мигом прикинул, в какую дыру полетят все его планы, если герцогиня использует свое влияние, чтобы убедить аристократов "не узнавать" графа. Чернокнижник сомневался, что ей это удастся, но все же предугадать реакцию знати, оказавшейся между двух огней, было довольно сложно. Следовало немедленно задобрить Элизу и убедить, что колдун все еще нуждался в ней.

— Совершенно уверен, — кивнул он. — Но в наших отношениях это ничего не меняет.

Победная улыбка скользнула на губах герцогини, убедившейся, что ее ручной тигр все еще сидит на привязи. "Я тебе это припомню", — мысленно пообещал колдун, впрочем, безо всякого неудовольствия. Приворотные чары, которые женщина с каждым поцелуем заново накладывала на чернокнижника, перестали действовать после возвращения памяти графа Антонио, но он продолжал симпатизировать амбициозной колдунье.

— Кстати, а зачем вы взорвали цех? — переводя тему, спросил чернокнижник, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Наш цех? — удивленно уточнили из задних рядов отступников.

— Да, — подтвердил чернокнижник и изобразил удивление, — а вы не знали? Еще три дня назад я заглянул туда, надеясь отыскать кого-нибудь из вас, чтобы убедить не верить наглой лжи Архимага, — в этом месте колдун добавил металла в свой голос, после чего продолжил мягче, — но опоздал и нашел только магическую бомбу, оставленную кем-то из вас. Мне, разумеется, эта хлопушка не повредила, но от здания остались одни обломки.

Маги и колдуны, только что стоявшие рядом, снова начали отходить друг от друга. Чернокнижник с удовлетворением наблюдал за растущим напряжением между недавними союзниками и размышлял, будет ли в его интересах спровоцировать их на драку прямо здесь и сейчас.

Но де Дьярго его опередил.

— Мы приносим глубочайшие извинения, — быстро произнес маг Тайного круга. — Мы заплатим за поврежденное имущество.

Эта фраза стоила ему явного неодобрения со стороны многих собратьев-магов, но зато значительно успокоила колдунов, и почти устранила возможность конфликта.

— Так что вы решили? — чернокнижник снова повернул разговор в нужное русло. — Я ответил на ваши вопросы. Вы оставите меня в покое или все-таки настаиваете на продолжении драки? Я бессмертен, для меня в этом нет риска. Вернулся с того света однажды, смогу это повторить и снова, — угнетающе откровенно вещал колдун. — А вы?

Марк Август оглянулся на своих товарищей. Старшие маги печально вздыхали и кивали в ответ на его вопросительный взгляд.

— Мы не станем тебя преследовать, — емко выразился он, получив поддержку коллег. — Если у нас появятся претензии, мы будем действовать в рамках закона — обратимся к суду императора или Церкви.

— Я рад, — кратко прокомментировал чернокнижник.

— А я-то как рад, — пробормотал де Дьярго и отвернулся. — Нужно осмотреть погибших. Кто-то может быть еще жив, — сказал он магам.

Кто-то из них вслух согласился, и вскоре члены Гильдии разбрелись по площади, откапывая тела и разбирая завалы. Некоторые отступники сочувственно посматривали на них, но помогать не спешили.

— И что теперь? — обратился к графу Мигель.

Чернокнижник пригладил бороду и, прищурившись, посмотрел на старшего мастера цеха. Во время пробуждения Октавиана воспоминания рыцаря слились с памятью колдуна, открыв тому ряд интереснейших фактов, в частности — последние минуты жизни драконоборца.

— Я желаю с тобой поговорить, — произнес Антонио. — И с вами двумя тоже, — добавил он, посмотрев на стоявшего рядом Винсента и только что подошедшего Родриго. — Пройдемся?

— Конечно, — немного замешкавшись, согласился Мигель, после чего обернулся к остальным колдунам. — Что же, коллеги, наша работа тут завершена. Раненных отпускаю, а остальных прошу отправиться к цеху и посмотреть, что там стряслось. Чуть позже мы к вам присоединимся.

Каким бы двуличным мерзавцем ни являлся де Варга, руководителем он был отменным, и отступники без возражений последовали приказу. Подождав пару минут, пока колдуны разбредутся, чернокнижник поманил оставшихся троих мастеров и двинулся в противоположный от основной массы чародеев конец площади. Шел он быстро и молча, а когда обернулся, увидел, что среди мужчин за ним следует еще и герцогиня. Снова почесав подбородок, чернокнижник смирился и не стал возражать.

Граф увел колдунов за здание университета, где, как он помнил, во внутреннем дворе находилась милая глазу тенистая аллея. Аккуратные зонтики пиний, то ли подстриженные умелым садовником, то ли обработанные чарами, даже зимой радовали глаз своей зеленой хвоей. Под одной из них Антонио остановился и обернулся к спутникам. Аллея по очевидным причинам пустовала, и чернокнижник мог судить своих бывших друзей без риска быть обнаруженным.

— Милое местечко, — одобрил Мигель. — Так зачем ты нас сюда привел?

— Мигель, — негромко заговорил чернокнижник, и де Варга заметно подобрался, услышав сдержанную угрозу в тоне графа. — Откуда ты узнал, что сердце в моей груди бьется справа?

— Я... — произнес де Варга и осекся. Человек перед ним, вероятно, был самым могущественным колдуном в мире. Солгать ему стало бы последней ошибкой в жизни Мигеля. — Я послал того голема.

— Какого еще голема? — ощутив, что между ее друзьями намечается нешуточный разлад, осторожно спросила герцогиня, отойдя в сторону так, чтобы не оказаться на пути какого-нибудь боевого заклятья.

— Того, что пытался меня убить год назад, — ответил ей чернокнижник, не сводя глаз с Мигеля.

— Ты пытался убить Ясона? — с недоверием и нотками гнева воскликнул Родриго, тоже отодвигаясь от своего собрата. — То есть его светлость, прошу прощения, — поправился он через мгновение.

— Значит, Родриго не знал, — кивнул граф. — Верю, такая подлость не в вашем духе.

Де Софо и да Васко даже легонько поклонились друг другу.

— А вы, Винсент? — поинтересовался затем чернокнижник. — Голема легко создать и самостоятельно, но вот сотворить подобающую защиту от моего предвидения наверняка было непросто.

— Я участвовал, — спокойно признался ван Марум. — И делал это осознанно, по рациональным причинам.

— Хотелось бы их услышать, — сказал граф.

— Ты применил на турнире темное заклятье, — снова подал голос Мигель. Даже предчувствуя возможную скорую гибель, колдун вел себя достойно и, похоже, решил говорить откровенно. — И ты, тогда еще никому не известный мальчишка, сумел одолеть одного из сильнейших магов. Очевидно же, что источником твоей силы служило нечто запретное.

— И? Ты пытался меня убить из чувства справедливости? — удивился чернокнижник.

— Нет. Я знал, что рано или поздно Инквизиция тебя раскусит, и это дискредитирует всех нас, всех колдунов. Забегая вперед, — Мигель не удержался от некоторой язвительности, — замечу, что так все и вышло. Поэтому я вознамерился сделать из тебя мученика. В твоем убийстве начали бы подозревать магов, а мы показались бы общественности невинными и несправедливо притесненными.

— Когда Мигель высказал мне все это, я признал его правоту, — добавил Винсент.

Чернокнижник закрыл глаза. Слова его коллег звучали разумно, хотя и в чем-то оскорбительно. Но если они действительно ничего не имели лично против Ясона и действовали лишь в интересах будущего цеха, то их можно было простить. Однако...

— Однако, это не вся правда, — открыв глаза, заметил граф. — Ты мог взять часть моего тела, необходимую для заклятия, только на турнире, но ты покинул его еще до моей схватки с магом. Вспомнил! — колдун даже топнул ногой. — Ты похлопал меня по плечу после одного поединка. Вероятно, тогда ты снял с моей одежды выпавший волос. И это было до поединка с Рашидом, где я использовал пограничные знаки! Ты собирался меня прикончить с самого начала.

— Нет! — в отчаянии крикнул Мигель. Перед разгневанным чернокнижником его хладнокровие быстро испарялось. — Я взял волос, но не собирался убивать изначально! Я собираю материал на всех людей, с которыми общаюсь, это просто предосторожность! Черт, да я с детства так делаю!

Паника де Варга не была наигранной, и чернокнижник не слышал лукавства в его словах.

— Ладно, — вновь мягко и даже как-то равнодушно произнес граф. — Я верю тебе. Ты пытался защитить идею, свою мечту, и это достойно похвалы. В конце концов, я ведь жив, не так ли? Так что забудем об этом. Я прощаю тебя.

Не веря своим ушам, Мигель широко улыбнулся и открыл рот, собираясь что-то сказать, но из его глотки вместо слов вырвался хриплый вскрик, после чего отступник медленно завалился ничком на посыпанную гравием тропу. Из его спины, чуть ниже левой лопатки, торчала рукоять знакомого стилета.

Пространство всколыхнулось, разорванное запретными знаками, и Винсент с Родриго застыли на месте, умело обездвиженные. Из пустоты над телом Мигеля вынырнули две тонкие металлические цепи, брошенные невидимыми руками, и обвились вокруг шей парализованных колдунов.

И лишь затем некромант снял маскировку, проявившись чуть позади своей жертвы.

— А вот я ничего не забываю и не прощаю, — жестко произнес он.

— Ты жив! — испуганно воскликнула Элиза.

— Люди вроде нас просто так не умирают, — ухмыльнулся некромант, затем присел на корточки рядом с трупом и принялся шарить у того под воротником. — На этот раз он тебе не помог, да? — издевательски спросил он, сдернув с шеи мертвого колдуна амулет на серебряной цепочке. — Кто вообще дал ему эту штуку? — поинтересовался Залмоксис, вставая.

Чернокнижник увидел инквизиторский крест и неловко кашлянул.

— Ты, кто же еще, — кисло догадался некромант. — К счастью, пользоваться ею не так просто, в полном режиме она глушит всю магию, не щадя даже своего владельца, поэтому он использовал амулет только в качестве щита.

— Я в курсе, — заметил граф.

— Я не тебе объясняю, — огрызнулся некромант и посмотрел на Элизу. — Твой учитель был редкостной сволочью. Не совершай ошибку — не пытайся за него отомстить.

Герцогиня беспомощно посмотрела на графа.

— Мигель заслужил свою участь, — твердо сказал чернокнижник, отчего Элиза опустила голову.

— Не печалься, девочка, Антонио тебя утешит, — хмыкнул Залмоксис.

— Не лезь не в свое дело, — холодно оборвал его граф и сменил тему. — Я ждал, что ты появишься раньше. — И добавил, глядя на застывших колдунов, способных только дышать и двигать глазами. — Красиво сработано. С ними все будет в порядке?

— Да, не беспокойся, смогут двигаться через час, — отозвался рыжий отступник, пряча добытый крестик в карман. — Хотя решение убить меня, скорее всего, они принимали все вместе, нож в спину мне воткнул именно Мигель, так что на остальных я не в обиде. Я не Господь, чтобы наказывать людей за грязные желания. Я наказываю за поступки.

— Очень мило с твоей стороны, — заметил чернокнижник. — А давно ты служишь Девятому Демону?

— Понятия не имею, о чем ты, — пожал плечами некромант.

— Да брось. Все твои действия были выгодны только ему. Ты рисковал сам и меня подставлял снова и снова, чтобы его план осуществился. Признай, ты служишь ему.

— Все ему служат, — вздохнув, сказал Залмоксис. — Я лишь делаю это осознанно.

— Ты некромант, убийца, предатель друзей и демонопоклонник, — задумчиво перечислил граф. — Более аморального человека представить невозможно.

— Не хочу слушать о морали от человека, проспавшего три последних дня в обнимку со шлюхами, — фыркнул Залмоксис. — Я хотя бы ответственно отношусь к своим обязанностям, в отличие от тебя.

— Шлюхами? — переспросила ошеломленная тоном беседы Элиза.

— А что мне было делать? — принялся оправдываться граф. — Надо было как-то скоротать время.

— Ты мог лучше подготовиться к драке, — строго настаивал некромант.

— Зачем? — развел руками Антонио. — Я бессмертен! Разрушат это тело, сделаю себе новое.

— То есть, это правда? — тихо спросила герцогиня, широко раскрыв глаза, и подошла вплотную к графу.

— Про шлюх? — растерялся чернокнижник. — Я все объясню, милая...

— Про бессмертие! — раздраженно воскликнула Элиза и вцепилась в полы мантии колдуна. — Ты знаешь секрет вечной жизни?!

— Конечно, — небрежно кивнул колдун. — Я целый час об этом толкую, ты меня вообще слушала?

— Я думала, ты просто выдаешь себя за де Софо, чтобы... не знаю зачем, но ради какой-то выгоды. Ты в самом деле сэр Антонио? — лицо девушки искажало недоверие пополам с надеждой.

— Да, Элиза, — положив ладони ей на плечи, как можно убедительней произнес чернокнижник. — Я Антонио де Софо. Граф. Что забавно, поскольку моих потомков лишили всех титулов, но про самого меня в том указе ничего не было сказано.

— К слову о законах, — заговорил некромант. — Тебе не кажется, что твоя недавняя ссылка на императорский кодекс, который ты же и составил для молодого Карла, выглядит несколько... ммм... подло, расчетливо и невероятно коварно?

— Ты можешь воскресить отца? — требовательно спросила Элиза, перебив некроманта.

— Вот оно что, — неожиданно тихо и грустно прошептал Залмоксис, отворачиваясь.

Чернокнижник сжал губы и свел брови в линию, подбирая слова, чтобы девушка правильно поняла его следующее объяснение.

— Элиза, послушай меня внимательно, — попросил он. — Церковь учит нас, что у каждого человека есть бессмертная душа. И призраки, которых могут вызывать колдуны, это вроде бы подтверждают. Но я...

— Мы, — поправил некромант.

Герцогиня смотрела чернокнижнику прямо в глаза и жадно слушала.

— Но мы, — смирился граф, — провели очень много исследований. Да, речь о тех самых безумных пытках над животными и людьми, над стариками, беременными женщинами и даже новорожденными. Мы искали бессмертную душу, чтобы изучить ее эмпирически, измерить и научиться управлять ею напрямую, а не посредством грубой плоти.

— И? — поторопила Элиза.

— Мы ничего не нашли, — холодно сверкнув очами, поведал чернокнижник. — Душа — это выдумка. Лишь у сильных чародеев есть некоторое ее подобие, фантом, копия психики, проявляющаяся в потустороннем мире и обеспечивающая постоянный приток силы, но и она разрушается после смерти, ибо вторична по отношению к личности.

— А как же духи и призраки? У некоторых из них есть воля!

— Лишь до тех пор, пока их питает чья-то сила, — ответил вместо графа Залмоксис, специалист по мертвецам. — Призыв призрака — это не вызов кого-то из другой комнаты, нет. В процессе призыва ты создаешь совершенно новое существо, копию, которое, хотя и обладает всеми признаками оригинала, им не является. Для внешнего наблюдателя разница практически незаметна, ведь копия ведет себя так же, как вел бы себя оригинал, но все равно это разные сущности.