Марта, обернулась в мою сторону.
— Водки. — Подтвердил я. — И, огурчика, соленого...
— Соленых — нет! — В голосе Марты, звучали настоящие нотки паники, а в глазах — горел транспарант: "Русские Сволочи"!
— Зря. — Улыбнулся я. — Маринованным и убить, можно...
Официантку сдуло...
Полиция приехала быстрее, чем нам принесли заказ!
Два офицера, старый и молодой, пронеслись по залу, как два вихря и замерли.
— О! Смотри, Андрей! — Подмигнул мне Михалыч. — Европейская культура, в своем, ярчайшем, проявлении! Заказа еще нет, а полиция — уже есть!
— Не троньте Европу, Николай Михайлович! — Усмехнулся я. — Они уже привыкли, продавать — подороже — хомно и покупать — дешевле — хорошее! Как магазинчик, герра Штайера, это и подтвердил! А наш заказ... Может быть, фройляйн Марта, не очень хорошо понимает русский язык?!
— Ага! — Многозначительно пригладил усы, бригадир. — А, переспросить — Христос, язык, выдернул?!
— Может быть — испугалась, что своей просьбой, оскорбит, кого-нибудь?!
— Ну, кофе-то, можно принести?! — Рассмеялся Михалыч. — Или и это тоже — оскорбление чувств?!
— Ага... Кофе!
Дружески подшучивая, мы, тем не менее, внимательно наблюдали за полицейскими.
Понимая, что кроме "оскорблений" они ничего пока не услышат, полицейские уселись за соседний столик и превратились в слух.
Марта, видя такой расклад, поспешила вынести из кухни, наш заказ.
Расставляя на столе водку, сало, черный хлеб и лук, она, то и дело поглядывала на полицейских, которые, в свою очередь, делали ей успокаивающие знаки.
— Марта! — Остановил официантку, Михалыч. — Я, просил — водку! Вы, в курсе, что это такое?
Женщина дернулась в сторону полицейских, но — остановилась и кивнула головой, в ответ.
— Тогда, Марта, будьте так добры, унесите свой шнапс и принесите водку! — Михалыч очень любезно улыбнулся. — Или в Вашем, сраном городишке, так не любят русских, что готовы лишиться прибыли?! Или — считаете, что все русские — одинаковы?!
— Михалыч... — Остановил я бригадира. — Не заводись. Это — обычные бюргеры. У них нет, собственной головы — только — телевизор! Наши, сейчас, становятся такими — же... Демократия — свобода от собственного мозга...
Пожилой полицейский, за соседним столиком, возмущенно закряхтел.
Марта, подхватив бутылку шнапса, скрылась за дверью в кухню.
— Демократия, Андрей, это не так уж и плохо... — Михалыч тяжело вздохнул. — Если, с мозгой, дружить...
В ответ на эти слова, засопел молодой полицейский.
— Вот, смотри, мы их — не трогаем! — Бригадир кивнул в сторону сидящих полицейских. — А они нам — рты не затыкают!
— Угу. Как только мы с тобой, Михалыч, раздавим по стопочке — они будут уже наготове — с дубинками и наручниками! — Скривился я. — А, все эти "бюргеры", в случае чего — подтвердят, что мы — напали первыми!
— Эти?! — Лепажный ткнул пальцем в сторону сидящих забулдыг. — Да они, скорее сбегут, при первом же громком звуке! Да еще и скажут, потом: "полиция не справляется!"
Засопели уже оба полицейских.
Марта, наконец-то, принесла запотевшую бутылку "Столичной".
— Ох ты, Мать честная! — Лепажный, рассматривая этикетку, шумно выдохнул. — Это, откуда ж такой раритет — то!?
Сунув бутылку мне в руки, ткнул на дату изготовления.
"1982"!
— Тридцать три года! — Выпучил я глаза. — Это, еще можно — пить?!
Сорвав, крышку за ушко, Михалыч поднес горлышко к носу.
— Это — Нужно! Пить! — Провозгласил он, разливая водку по стопкам. — Экспортная "Столичная" — это вам не перестроечный... "Распутин"!
"Огненная вода", пылающей рекой обожгла язык и рухнула вниз, по пищеводу.
Стало, значительнее, теплее...
Занюхав, "первую", корочкой, Михалыч разлил по второй.
— Эх, слеза благодатная! — Крякнул бригадир, опрокидывая вторую стопку.
Без закуски.
Ввалившегося в забегаловку Мэдведя, с девушкой на руках, мы встретили уже изрядно "готовые".
Полиция продолжала сидеть за соседним столиком, потягивая кофе и глядя на нас — волками.
Переходить "рамки", мы с Михалычем и не собирались, но позлить "бюргеров"...
Почему бы и нет?!
Ванечка, в бело-голубом лыжном костюме и ядовито-желтыми очками на лбу, нежно усадил девушку на высокий табурет и принялся что-то объяснять оживившемуся бармену, на дикой смеси английского, немецкого и русского.
Бармен его не понимал и пытался узнать, что случилось, у девушки.
У девушки, которая одновременно — хохотала и загибалась от боли!
— На меня, смотри! — Рычал Ваня. — Э-э-э ... Нид доктор! Ферштейн? Фор брокен бонес, доктор! Один — сюда, а второй...
— Для первого! — Перебил его Михалыч.
— Бригадир! — Обрадовался Ванечка. — Скажи этой морде, немецкой, что врач, нужен! А то, я за себя не отвечаю!
Девушка, отсмеявшись, сделала глубокий вдох-выдох и на одном дыхании поведала, что этот смешной русский, при спуске с горы, умудрился разогнаться до такой скорости, что их с подругой, просто сдуло с трассы. От неожиданности, она упала и потянула ногу, а ее подруга — бросившаяся догонять русского — кажется, сломала обе руки... После того, как русский "выдернул" ее за руки из сугроба!
К концу двух минутной истории, Ваня стоял красный, как помидор.
Полицейские, услышав историю, тут же оживились — не зря они почти час просидели на своих задницах! Хоть что-то, пусть и не прямо здесь, но — случилось!
— Вы будете предъявлять обвинение?! — Взрослый коп, попытался плечом отодвинуть Ваню от девушки.
С таким же успехом, он мог попытаться отодвинуть танк...
Ваня шумно засопел, но с места не сдвинулся.
— Нет! — Покачала головой девушка, расстегивая свою красную куртку. — В случившемся есть и наша вина...
Полицейский, пробормотав сквозь зубы что-то о безрассудности молодости, вернулся на свое место.
— Андрей! Может ты — посмотришь?! — Подтолкнул меня локтем Михалыч. — Можешь, ведь!
— Ага... — Усмехнулся я. — В нашей стране, после третьей стопки, каждый первый — терапевт...
— А после пузыря — Травматолог! — Михалыч, махнул рукой, подзывая Марту.
— Фройляйн! Разрешите? — Я присел перед девушкой, аккуратно стягивая лыжную обувь. — Так — больно?
— Инга! Это — Андрей! Наш... — Ваня замер, пытаясь подобрать слово.
— Врач?! — Удивилась девушка.
— Ну... И это — тоже... — Согласился Ваня. — Что там?
— Легкое растяжение... — Вынес я вердикт. — Эластичный бинт и покой. Физиолечение и "сухое" тепло.
— Теперь все то же самое — по-русски! — Ваня вновь шмыгнул носом, на этот раз — угрожающе.
— Бинт у меня в кармане куртки! — Инга с интересом пробовала двигать стопой. — Странно... Сейчас болит гораздо меньше...
— Испуг и шоковое состояние... — Подмигнул я, требовательно протянув руку. — Давайте бинт — сделаю повязку.
Закатав штанину и сняв теплые носки, быстро закатал ногу в эластичный бинт.
— Спасибо! — Инга настойчиво пыталась перехватить мой взгляд. — Совсем не больно!
— Ваня! Неси девушку за наш стол! — Распорядился бригадир. — А сам, дуй за второй, где ты там ее бросил...
В глазах Инги промелькнул испуг.
А, когда Ванечка нежно опустил ее на стул за нашим столиком, испуг перерос в панику!
На столе громоздилась третья бутылка "Столичной" — пустые, Лепажный запретил уносить — любовался датой выпуска, извращенец!
Мясная нарезка, жалкие останки двух жареных куриц, пироги с грибами, навязанные нам Мартой, черный хлеб и сало!
А огурцы, фройляйн так и не принесла.
Пельменей, к нашему сожалению — так же не нашлось...
Европа-с-с-с...
— Марта! — Лепажный, запугавший официантку до лязга зубовного, своим воплем мог поднять мертвого из могилы. — Еще три стопки! Чистых! И — девушке — еды...
Как Лепажный умудрился раскрутить девушку на "выпить водки" — я без понятия!
Судя по спокойно сидящим полицейским — насилия не применялось.
Судя по заметно опустевшей бутылке — зря я отошел в туалет, на "помыть руки", после перевязки... Такими темпами, эти два красавца, точнее — Красотка с Красавцем, скоро потребуют добавки!
— Ни-ко-лай... — Старательно выговаривала Инга. — Айвэн, просто потрясающий парень! И, какой — быстрый! В-з-з-зи-и-и-ю-ю-ю и мы летим!
— Ты, кушай, красавица, кушай! — Уговаривал Михалыч, подкладывая ей на тарелку, мясную нарезку. — Нельзя же водку, на голодный желудок!
— Нет! Когда Ванья приедет с Леной, я им все выскажу! — Инга, оторвала от курицы, лапу и вонзила в нее белоснежные зубки. — Еще по одной!
Я — протрезвел.
— Марта! Еще бутылку! — Завопила Инга, размахивая куриной костью. — И, погрейте нам, курицу!
— Инга! Ты что себе позволяешь?! — Возмутилась Марта, подходя к нашему столику. — Все расскажу твоему отцу!
— Давай, курица тупая! — Пьяной Инге было хорошо. — Бог в помощь! Горн в зубы и барабан на шею! Только и можете — стучать! С Соседями — разосрались! Производство — просрали! Только и осталось — папочке жаловаться!
Инга попытался встать.
— Сидеть! — В один голос рявкнули мы с Михалычем.
— Вот как должен мужчина с женщиной! — Инга ткнула в нас пальцем. — И — никаких — соплей! Никакого — феминизма!
Вошедший Ванечка со второй девушкой — в симпатичном, розовом комбинезончике, весело смеющиеся, попали под раздачу.
Вошедшая в раж Инга, от всей души проехалась по любимой подруге и девушки едва не подрались...
Пришлось брать еще бутылку водки — для примирения...
Сказать честно...
Лучше бы Инга и Лена — подрались...
По крайней мере — полиция рядом и она бы — помогла... Наверное...
Увы...
"Голодный желудок" оказался не только у Инги.
Ваня с Леной — тоже оказались голодными...
— Вот жопа — то... — Вздохнул Михалыч, глядя как Ванечка, весь такой на "эмоциях", налив водки в стакан, предложил его — Марте...
Не родилась еще та женщина, которая бы смогла отказать нетрезвому Ванечке!
Выдохнув, Марта "махнула" стакан водки, как обычную воду!
Занюхав протянутой корочкой черного хлеба и победоносно взглянув на молодых, Марта развернулась на каблуках и скрылась за дверью кухни.
— Во! — Поднял вверх большой палец, Ваня и, глянув на Лену с Ингой, задал вопрос, за который, нам с Михалычем захотелось его убить. — А Вам, красавицы, так слабо?!
Услышав этот вопрос, вздрогнули не только мы, но и полицейские!
— А нам — слабо?! — Поинтересовалась у подруги Лена.
— Наливай! — Решительно протянула пустой стакан Инга. — За — "не слабо"!
Понимая, что от меня — толку ноль я, потихоньку, смылся.
Оставалось еще одно дело.
Дианка.
Каменная деревенька в Пиренеях.
С одной стороны — Испания, с другой — Франция!
Красоты и красоты!
Но, откуда здесь, столько немцев?!
Разогретый алкоголем, вывалился из "жральни".
Полицейские проводили меня недовольными взглядами, но, решили оставить в покое — не качаюсь, не матерюсь и за себя отвечаю, а большего им и в стенку не стучалось.
Поеживаясь, все-таки минус двадцать, даже под "водочку" — минус двадцать, окинул взглядом вывески.
Нашлась еще одна пивная и магазин, спортивный.
Дальше по улочке, уходящей в гору, начинался жилой район без вывесок и пояснений.
Все цивильно, размеренно и стабильно...
Пробегавший мимо меня мальчонка, лет десяти — двенадцати, в ответ на мой вопрос, где тут ближайшее интернет — кафе, молча ткнул мне за спину и, рассмеявшись, побежал по своим делам.
Вывеска с надписью "доступ в интернет", ограничивалась маленькой припиской — "2-й этаж".
Пришлось вернуться в "жральню" и оглядеться в поисках лестницы.
Найдя искомое, я засопел — лесенка явно рассчитывалась на ведение боя в сильно замкнутом пространстве, с превосходящими силами противника!
У сильно пьяного человека, подняться по ней — ни единого шанса!
Усмехаясь, поплелся вверх, считая ступени и витки.
Три полных витка, сорок ступеней...
Я замер на лестнице, восхищенно разинув рот — владелец интернет кафе, обладал весьма оригинальным вкусом: Четко разделенное на две части помещение — одна под стеклянной крышей и с панорамными окнами, выходящими на очень таки даже, живописные склоны гор и, вторая — с удобными креслами и кабинками, в светлых, пастельных тонах!
Единственный хай-тек, допущенный в зал хозяином — светодиодная подсветка вдоль стен.
Небольшая прозрачная стойка, за которой сидел молодой человек, одетый в темные брюки и белую рубашку, слава богам — без галстука! — увенчанная монитором диагональю дюймов в 19 и очень тихая музыка, судя по знакомым голосам — "Blackmore's Night", развалившийся пару лет назад...
— Чем могу помочь? — Молодой человек оторвался от монитора и едва заметно, недовольно поморщился. — Туалет на первом этаже!
— Спасибо... Сильно задолбали?! — Усмехнулся я, понимая парня. — Однако, мне просто нужен доступ к инету...
— Простите. — Парень слегка смутился. — Компьютер или планшет?
Я задумался.
— Не волнуйтесь! — Принялся успокаивать меня парень. — У нас, все данные — конфиденциальны! Историю я могу очистить при вас, а планшет — очистится при перезагрузке!
— Метлой, почистится?! — Рассмеялся я. — Давайте, компьютер. Винт на нем я сам форматну!
Молодой человек побледнел.
— Только служащий персонал нашего интернет кафе, имеет право... — Начал он, суетно привставая со своего места.
— Тогда не надо нести ахинею... — Попросил я. — Если от меня пахнет алкоголем, это не значит, что я — пьян. Или — идиот! "Клуб контрол" стоит или "Клуб тотал"?
— "Тотал"... — Пробормотал парень, выпучившись на меня, как на мессию.
— Значит, все действия клиента заносятся в лог, включая IP, логины и пароли... — Кивнул я, вспоминая эту ущербную программу, силком навязываемую, для всех клубов под предлогом борьбы с терроризмом. — Редкостная, гадость... 8089 порт отрубили? Или так и продолжаете сливать полиции данные?
— А-а-а-а... Э-э-э-э-э... Фрэнк! Фрэнк! Это по твою, душу! — Парень, за прозрачной стойкой, лихорадочно отгораживался от меня монитором. — Фрэнк! Выходи!
Фрэнк... Вышел!
Не был бы я знаком с Ванечкой — катился бы по лестнице, кубарем... А так — ничего — как говорили в годы моей юности: "Улыбнуло!"...
— Что ты орешь? — Поинтересовался Фрэнк, очень мягким и спокойным голосом. — Нажал на кнопку и сказал. Орать — не надо...
— Тут, по твоей части, пришли! — Тяжело вздохнув, ткнул в меня пальцем, парень. — Порты какие-то, данные слитые, логи и...
— Понято. — Фрэнк обернулся ко мне и помахал рукой у себя перед носом, разгоняя мой перегар. — Пройдемте.
— А можно я, просто выйду в интернет?! — Прищурился я. — А потом — пройдем?
— Нет. — Покачал головой Фрэнк. — Сперва — пройдем!
Дверь из которой вышел Фрэнк, задрапированная тяжелым вышитым одеялом, впустила нас в святая святых — серверную.
— Садитесь! — Фрэнк придвинул мне стул и устроился за столом, заваленным инструментом и запчастями. — Рассказывайте, зачем вы Бернарда так испугали? И, что за порты?!
